Пашка был просто классным парнем! Они познакомились в ночном клубе на дне рождения их общего друга. Юля с первого взгляда выделила из группы людей, сидящих за столом, этого симпатичного загорелого парня, который держался просто и естественно. Рядом с ним было уютно и весело. Он совсем не стремился произвести впечатление на окружающих. Но почему-то получалось так, что решающее слово, самая смешная шутка принадлежали именно ему. Особенно поразила Юльку его улыбка - нежная, обаятельная, какая-то по-детски застенчивая... Она обезоруживала сразу, притягивала, словно магнит.

На танцполе ему тоже не было равных. Он танцевал так, словно всю жизнь только этим и занимался. Потом Юлька убедилась, что и все остальное в своей жизни Пашка делал именно так - легко и естественно.


... Они поженились через два месяца. Выходя из загса, Пашка подхватил Юлю на руки, прижался губами к ее щеке и прошептал:

- Я люблю тебя! И обещаю беречь тебя всегда!

... Его работа отнимала очень много времени - переговоры, поездки, встречи. Наверное, так и должен "вкалывать" человек, в двадцать шесть лет занимающий пост вице-президента престижной фирмы. Но Юлю все больше начинали раздражать его поздние возвращения с работы, бесконечные командировки. Сильнее всего она ненавидела Пашкин телефон - он начинал трезвонить с раннего утра и замолкал далеко за полночь.

Пашка чувствовал себя виноватым, пытался устраивать маленькие семейные праздники. Его фантазия была неистощима - от романтического ужина в экзотическом ресторане до внезапной поездки на выходные к морю. В такие часы Юлька чувствовала себя самой счастливой! Но праздники заканчивались, и она снова начинала злиться, все чаще устраивала "разбор полетов" по каждому поводу. Даже Пашкина улыбка не могла теперь обезоружить ее...

Подруги завидовали ей, а она чувствовала себя все более несчастной...

Пашка хотел ребенка. А Юле казалось, что незачем сразу обременять себя таким "грузом".

...В этот вечер она была просто вне себя от ярости. Ну, еще бы! Месяц назад пообещала подруге быть на ее дне рождения вместе с мужем. А этот "муж" позвонил за несколько часов и виновато сообщил:

- Солнышко, не сердись! У меня срочная встреча. Если хочешь, сходи сама. Юрик тебя отвезет (Юрик был Пашкиным шофером).

- Может, мне с Юриком и пойти?! - гневно спросила Юлька и бросила трубку.

Теперь она ждала Пашку с работы, чтобы "популярно" объяснить ему, что так поступать могут только последние гады и что если работа ему дороже, то она, Юлька, может просто исчезнуть из его жизни!..

... Пашка извиняюще улыбнулся с порога - в этот раз улыбка получилась какой-то вымученной и потому особенно виноватой.

- Прости меня, - устало сказал он.

Но Юлька не напрасно готовилась полдня, чтобы "сдаться без боя"! Ее монолог получился в лучших театральных традициях - исполненный пафоса и патетики! Пашка молча сидел на диване, глядя в пол. Он не пытался, как это бывало раньше, смягчить ситуацию, разрядить ее шуткой. Когда Юлька замолчала, поднял на нее усталые глаза.

- Все, я больше не могу! - рыдающим голосом издала Юлька последний "залп". - И я ухожу!

Пашка несколько секунд молча смотрел на нее, потом тихо сказал:

- Тогда лучше я...

Поднялся, пошел к выходу... Не ожидавшая такого поворота событий Юлька только молча смотрела ему вслед...

... А утром позвонила его мама и сказала, что этой ночью Пашка умер от сердечного приступа...

***

Пашку она увидела в церкви, переполненной людьми, пришедшими проститься с ним. Он лежал в гробу, чуть склонив голову набок, и ей казалось, что он виновато улыбается ей, извиняясь в последний раз...

Оглушенная болью потери, она не сразу постигла смысл случившегося. А через несколько дней, сидя в пустой квартире, перебирая фотографии, запечатлевшие навсегда их недолгую семейную жизнь, она вдруг осознала, что именно эти мгновения рядом с Пашкой и составляли ее огромное, но такое короткое счастье!.. Она беззвучно зарыдала, уткнувшись лицом в подушку, еще хранившую запах его одеколона...

... Утром, совершенно разбитая, Юлька бродила по квартире, машинально собираясь на работу. И внезапно совершенно отчетливо поняла - ее жизнь окончена!

Пашка любил ее, его любовь была безгранична! А она мелкими придирками портила его короткую жизнь. И так и не успела сказать последнее "прости!" Значит, она должна пойти ТУДА, к нему, и ТАМ все рассказать, объяснить, чтобы Пашка понял, что и она любила его - неумело, глупо, но любила!

...Вечер опускался на город. Юлька стояла у окна, сжимая в руке пачку снотворного. Смотрела на окна соседних домов, в которых загорался свет. И с завистью и тоской думала, что сейчас туда возвращаются счастливые люди, счастливые семьи... А может, кто-то также бездарно и безжалостно топчет свое счастье, как это делала она?!

Юлька принесла стакан воды, устало опустилась на кровать. Автоматически доставала одну таблетку за другой, выкладывая их на прикроватный столик. Потом легла, свернувшись в комочек. Таблетки смутно белели Читать далее...

По документам Луизе было двадцать шесть лет, и она считалась незамужней. По жизни она чувствовала, что ей все сорок, да еще и с хвостиком, а два в высшей степени неудачных романа отбили у нее охоту рисковать еще раз. Кроме того, она была тайно влюблена в своего шефа, Михаила Антоновича, которого все сотрудники за глаза называли “наш Мишель”.

Его любила, себя ненавидела. Ненавидела собственное имя — слишком претенциозное, на ее взгляд. Ненавидела свою близорукость, которая вынуждала ее носить очки. Свои рост — сто пятьдесят сантиметров (“почти карлица!”). А больше всего свою идиотскую пунктуальность, расторопность и способность работать сутки напролет. Хотя именно это качество Мишель в ней и ценил, на все остальное ему было решительно наплевать. Красоток у него было сколько угодно.

В один прекрасный день, когда Луиза занималась текущими делами, шеф вызвал ее к себе.

— Луиза, завтра мы с вами летим в Ялту. Там у меня будет встреча с иностранным клиентом. Закажите два номера и три билета на самолет. Я беру с собой Зою. Пусть девочка проветрится, поваляется на солнышке и все такое. Да и мне не так тоскливо будет вечерами.

Эту самую Зою — новое увлечение Мишеля в течение последнего месяца — Луиза совершенно не переносила. И вот теперь придется несколько дней провести бок о бок с этой самой Зоей. Жить в одной гостинице и знать, что как раз сейчас, в эту самую минуту, любимый человек пылко обнимает эту белобрысую жердь!

Сутки спустя Луиза, мрачная и злая, распаковывала свой чемодан в роскошном одноместном номере ялтинской интуристовской гостиницы. На сегодняшний вечер она была абсолютно свободна и абсолютно несчастна.

Тем не менее одной вещи она не теряла никогда — отменного аппетита. Луиза спустилась в ресторан при гостинице и заказала себе грибы на закуску, жареную форель и дыню. А немного подумав, еще и порцию джина с тоником.

— Вы позволите? — услышала она приятный голос.

Подняла глаза и внутренне ахнула. Перед ней склонился сам Жан Маре. Конечно, не знаменитый актер собственной персоной, но явно его двойник в молодости.

— Прошу вас, — ответила она с напускным безразличием. — Если вас устраивает соседство скучной немолодой женщины с не очень хорошим настроением...

— Меня устраивает ваше соседство. А ту особу, которую вы описали, я, честно говоря, не вижу.

На исходе второго часа знакомства Луиза с изумлением обнаружила, что “Жан Маре”, который на самом деле оказался болгарином по имени Дмитрий, уже сидит рядом с ней и нежно перебирает ее пальцы. Попутно объясняет, насколько хороши и эти самые пальцы, и рука, и все остальное в ансамбле и по частям. Говорил он по-русски абсолютно правильно, с едва заметным очаровательным акцентом. Так что Луиза совершенно точно поняла его предложение провести остаток вечера у нее или у него в номере, послушать музыку, полюбоваться видом на море. И совершенно неожиданно для себя сказала, что приглашение это принимается. Более того, кто-то ее собственным, но куда более мелодичным и обворожительным голосом предлагает провести это время у нее в номере. “Там я буду себя чувствовать хозяйкой, а не гостьей”

Джин, даже с тоником, штука коварная.

На следующее утро Луиза проснулась в совершенно неописуемом состоянии. Никаких угрызений совести и тому подобной чепухи она не испытывала, зато ощущала свое тело абсолютно незнакомым: молодым, энергичным. А главное — прекрасным. Немудрено: за эту сумасшедшую, феерическую ночь, в промежутках между поцелуями, она только и слышала, как прекрасна и неповторима...

На деловые переговоры она пришла в скромном, но достаточно открытом черном сарафане, который сунула в чемодан просто, что называется, “из вредности”, да еще и с распущенными по плечам волосами, не собрав их в обязательный служебный “кукиш”, на затылке.

Увидев ее, свою “правую руку”, Мишель изумленно поднял брови:

— Что с вами, Луиза? Что вы с собой сделали?

— Вам что-нибудь не нравится, Михаил Антонович? — притворно обеспокоилась Луиза. Просто для приличия осведомилась, потому что чувствовала: “все путем”.

— Да нет, что вы! Наоборот... Вы удивительно ловко маскировали свое очарование. Просто глазам не верю.

— Вы только не забывайте, Михаил Антонович, что я ваша секретарша, а не подружка. Вы со мной сейчас разговариваете, как с очередной Зоей.

Та, прежняя серая мышка, которая еще пряталась где-то в глубине сознания нынешней Луизы, встревожено заметалась: “Что ты делаешь, как можешь так разговаривать с начальником? Это же хамство!” Но ее робкий протест был подавлен в зародыше.

“Сиди тихо! — приказала мысленно Луиза “мышке”. — Достаточно ты мне портила жизнь, и если сейчас не уймешься, я тебя отравлю. Или утоплю в море. Ты мне осточертела, подруга”.

Переговоры с иностранным клиентом, точнее, их первая часть, прошли удивительно удачно, и Мишель предложил ей отметить это событие вечером в ресторане.

— Спасибо, я подумаю, — отозвалась неузнаваемая Луиза. - Честно говоря, меня не вдохновляет присутствие Зои, мы слишком Читать далее...

В тот день я шла к нелюбимому говорить «да». И не потому что этого хотела, а потому что так было нужно.

Мы с ним дружили с самого детства. Наши мамы ещё гуляли вместе, когда мы спокойно спали в своих колясочках рядом друг с другом. Потом был детский сад, где он постоянно дёргал меня за косички, а я ябедничала на него учительнице, потом школа, где мы сидели за одной партой. Робкие записочки, первый медленный танец с замиранием, от страха, сердцем, провожание меня до дома и таскание моего портфеля. Потом выпускной бал... Первый поцелуй и первое «люблю». Потом институт. И хоть мы учились на разных факультетах, виделись мы довольно часто. И вот так вот, день за днём прошли года... Я даже не смогу сейчас точно сказать, когда всё началось. Я помню, как билось моё сердце в минуты абсолютного счастья. Да, он дал мне познать настоящее счастье, настоящую любовь, за которую я была ему благодарна. Но видимо молодое сердце всегда просит чего-то большего, юная кровь бурлит и просит новых ощущений, да и просто время сделало своё дело. Однажды утром я проснулась и поняла, что больше не люблю. Только, наверное, я слишком привыкла быть рядом с ним, и не представляла своей жизни иначе. Наши мамы до сих пор ходят друг к другу в гости по вечерам, обсуждают детали моего будущего подвенечного платья, сервировки стола и украшения зала... Наша с ним свадьба, после стольких лет, была как нечто само собой разумеющееся. И я даже не противилась этому. То ли потом, что всё-таки уважала и по-своему любила этого человека. То и потому что просто боялась что-то менять. Но, так или иначе, сегодня я шла говорить ему «да». И кто бы только знал, как может измениться жизнь человека за считанные минуты...

До моего «да» оставалось несколько десятков минут, а до двери его подъезда несколько десятков шагов. Я думала о жизни, которая могла бы быть у меня, как всегда витала где-то в облаках и, видимо, поэтому не заметила на пути маленькую ямку, куда и угодил мой каблук. Ногу пронзила острая боль, и я упала.

- Девушка, что с вами? – услышала я обеспокоенный голос где-то рядом. Но боль не давала сил даже повернуться. Я лишь зажмурилась и еле слышно прошептала:
- Нога... Больно... мммм...
Пока я сидела на земле, переживая страшные минуты, этот таинственный кто-то подошёл ко мне, расстегнул молнию на моей туфле и посмотрел на мою ногу.
- Ничего страшного. Перелома, слава Богу нет, только растяжение связок. Но в больницу поехать всё-таки надо. Я, хоть и сам врач, к сожалению, не имею сейчас возможности оказать вам нужную помощь. Нужно просветить вас рентгеном, чтобы посмотреть, не была ли треснута кость, а ещё наложить вам компресс и уколоть обезболивающее, или же боль станет ещё хуже. Так что давайте я вас, наверное, отвезу в больницу скорой помощи?
Просто задыхаясь от боли, я кивнула. Ни о чём другом кроме своей ноги сейчас я думать не могла. Незнакомец поднял меня с земли и понёс к своей машине. Я вцепилась ногтями в его плечи наверное слишком сильно, но в тот момент я не особо соображала что делаю. Он посадил меня и пристегнул ремнём. Потом, покопашившись в бардачке, он вытащил пачку каких-то таблеток.
- Выпейте, вам станет немного легче.
Я выпила. Через 10 минут боль немного отпустила, и я смогла, наконец, разглядеть моего спасителя и всё то, что находилось вокруг меня. Я сидела в просторном кожаном салоне какого-то автомобиля. На лобовом стекле, на присоске висела маленькая игрушка в виде медвежонка. Рядом, прямо над рулём, зацеплена уголком за какой-то выступ, находилась фотография. На ней была изображена молодая девушка лет 20. Водитель, заметив, что я смотрю на фотографию сказал:
- Это Инга... Моя сестра... Она погибла в аварии в прошлом году. Жуткая случайность. Её привезли вечером, когда была моя смена дежурить... я помню её лицо до сих пор. Я пытался её спасти, но не смог. Она умерла прямо у меня на руках, по-моему, даже не узнав меня, но постоянно повторяя моё имя... Я порой смотрю на её фотографию и спрашиваю Бога, почему он забирает у нас любимых? Почему он забирает их тогда, когда, казалось бы, жизнь только начинается? Ведь Инге было всего 19 лет. Такая жизнерадостная, всегда весёлая, оптимистичная. Она училась на юриста, и у неё были все шанс окончить институт с красным дипломом...
Я смотрела на водителя и ловила каждое его слово. Я сама не знаю почему. Я никогда не была любительницей таких вот случайных попутчиков, которые за несколько часов могли рассказать тебе всю свою жизнь от начала до конца, но в этом человеке было что-то особенное. Он не просто рассказывал, он будто открывал мне душу. И я чувствовала его боль, я видела его трагедию, я видела лицо этой девушки на фотографии и понимала, что он чувствует...
- Вы уж простите меня, - сказал вдруг мой спаситель. – Что-то, кажется, Остапа понесло. Просто сегодня необычный день. Сегодня ровно год с тех пор как она умерла. И не смотря на то, что прошло уже довольно много времени я не могу смириться с этим. И сегодня я особенно чётко вижу её лицо... И чувствую Читать далее...

Туман.
- Ну что, решила все же лететь? – Сережка был взволнован.
- А что делать? Командировку не отменишь, - я ответила громко и упрямо.
- В Риге вроде туман, зря ты это затеяла, сдай билет, - мой друг был неумолим.
- Ни за что, я везучая.
- Ладно тебе… везучая… Просто по Дайнису скучаешь.
- Ой-ой-ой, какие мы прозорливые, - я издевательски хихикнула, отметив про себя, что старый надежный друг Серега иногда бывает ревнив.
- Лады, сейчас подъеду, помогу тебе в самолет сумку запихнуть. Но, Анютище, из Шереметьева я бегом назад, у меня с утра уроки. Короче, жди. Буду.

Я положила трубку. Был конец 80-ых, я летела в Латвию в командировку в качестве методиста по экспериментальной работе. Да, Серега был прав. Я, наверное, так не рвалась бы в Ригу, и улететь от мужа тем более, если бы не Дайнис. Дайнис Озолинш. Он был на семинаре по педагогической психологии и запомнился мне с первого раза. Яркий интеллект, горящие глаза, длинные мягкие волосы, небрежная элегантность европейского стиля в одежде, тонкое чувство прекрасного. В общем, мое сердце дрогнуло.

Дайнис жил в городе Огре, недалеко от столицы Латвийской Республики, работал в школе, руководил детским хором, сам играл на множестве музыкальных инструментов. И, конечно, когда пришел вызов из его школы, я немедленно согласилась на командировку.

Мы приехали в Шереметьево за час до посадки. Серега указал мне на табло, где большими зелеными буквами светилась информация о переносе моего рейса на три часа в связи с неблагоприятными погодными условиями в Риге.
- Везучая. Эх ты, везучая, - мой бородатый друг усмехнулся и пошел сдавать баул в камеру хранения.
Побродив по аэропорту и переговорив все возможные темы, мы попрощались.
Невыносимо хотелось спать. Темная ночь за огромными окнами навевала зевоту и жуткую усталость. Рейс опять переносится. Накупив газет и журналов, я села на освободившееся место.

Вдруг какой-то холодок пробежал по спине. Да… знакомое чувство. Я его называю «предчувствие любви».
Поймав эту приятную эмоциональную волну, решила продержаться в этом состоянии. Интересно, встретит ли меня Дайнис? Никаких мобильных телефонов тогда не было, а по межгороду звонить некуда, у него не было своего номера, а в школе наверняка все спали. Наконец посадка объявлена. Я забрала из камеры хранения объемную сумку, отметив про себя, что стала волноваться, и сердце бьется сильнее обычного. Проверила карман. Новая упаковка валидола с собой.

…Самолет поднимался из ночи прямо в утро, в розовое небо. Потом развернулся. Восходящее солнце осталось сзади, и мы полетели туда, где еще только-только начали гаснуть серебряные звезды.
Из Москвы до Риги лететь около часа. Я успела подправить макияж, перекинуться парой слов с соседкой и полистать путеводитель по Риге.
Черт побери, а волнение совсем не проходит. Наоборот, в голову полезли дурацкие мысли о том, что если меня никто не встретит, то как добираться до Огре. Расписание электричек, автобусы. Ведь стояло то время, когда во всей Прибалтике при звуках русской речи поднималась невиданная волна агрессии, и обычные вопросы на улице города или в железнодорожной кассе могли спровоцировать приступ безудержной межнациональной непримиримости.

Я закрыла глаза и прорабатывала про себя все возможные варианты развития событий.
Вдруг голос стюардессы вывел меня из этого состояния, объявили, что наш самолет пошел на снижение и надо пристегнуть ремни. Я взглянула в иллюминатор. Боже Праведный! Как это пилот собрался сажать машину в такой туманище?! У самолета даже крыла не было видно! Полная мгла. Причем серо-розового плотного цвета. В салоне стояла полнейшая тишина. Я оглянулась. Люди уткнулись в иллюминаторы и, видимо, думали о том же, о чем и я.
Да… Стюардесса с дежурной холодной улыбкой чуть ли не насильно раздавала пакеты и конфеты.
- Хорошо, что детей нет, - прошептала соседка до смерти перепуганным голосом.
Да, странно, но дети нашим рейсом отчего-то не летели.

Мы стали снижаться. У меня под языком медленно рассасывались сразу две таблетки валидола, остальные перекочевали в рот сидевших рядом… Глаза зажмурили почти все… Я же смотрела в иллюминатор безотрывно, как кролик на удава. Вот мгла стала черной, вот серой, вот она стала розовой… Самолет ухнул вниз. Вот она стала багровой… А потом… Потом небо улетело стремительно вверх, и я увидела белый туман внизу, голубой свет в салоне и совершенно золотой воздух там… снаружи…
Вздох облегчения пронесся по рядам. Мы ждали звука шасси по полосе. Ну наконец-то. Самолет катил по земной тверди! Я глянула на асфальт. Его не было! Вообще! Внизу было только молоко! Плотный слой тумана под действием неведомых мне сил природы спрессовался на расстоянии полуметра от земли.

Самолет остановился. Спустили трап. Пассажиры потянулись к выходу. Наконец, осталась я одна. Стюардесса облегченно попрощалась, и я ступила на лестницу трапа. Такого я еще не видела никогда в жизни! Это зрелище уже почти пятнадцать лет стоит перед глазами. Над головой синее небо Читать далее...

Предлагаю добавить ещё одну рубрику: "рассказы"! Как вам моя идея?

Ее я увидел на остановке недалеко от метро. Как правило, на стоящих девушек с поднятой рукой я внимания не обращаю. Особенно после того случая, когда, засмотревшись на одну прекрасную особу, чуть было не врезался в маршрутное такси, которое она как раз и пыталась остановить. Но сегодня на дороге маршруток уже не было, а на остановке одиноко стояла рыжеволосая девушка с огромным плюшевым медведем в руках и сумочкой на плече.

Свободной рукой, на сколько я успел рассмотреть, она пыталась «поймать» машину. Мой автомобиль слабо похож на такси, вернее, совсем не похож, но мне почему-то захотелось ее подвезти: то ли большая игрушка на меня повлияла, то ли стройные ноги, то ли просто отличное настроение. Я довольно резко затормозил у тротуара и выразительно посмотрел в ее сторону.

В салон через открывшуюся дверь пролезла голова плюшевого медведя-панды.

- Добрый вечер! До Петродворца не подвезете? Если вам, конечно, по пути…

Голос был приятный, мой любимый тембр: чуть низковатый, но не прокуренный. Мне было по пути. Я подумал пару секунд и немного уставшим (все мы актеры!) голосом ответил:

- Садитесь. Мне по пути.

Мои руки убрали портфель с переднего сидения на заднее, после чего девушка села рядом. За то время, пока она грациозно садилась в машину, я ее успел немного рассмотреть: красивая, стильно одетая и от нее не пахло табаком. Дверь захлопнулась, и мы плавно тронулись с места.

- Спасибо Вам огромное! Обычно меня так поздно встречают на машине, но сегодня весь день сплошные накладки! Да еще этот медведь…

Большая плюшевая игрушка перекочевала назад, и я угловым зрением еще раз отметил, что у девушки, действительно, стройные ноги. Я переключил музыку на другой канал и постарался сосредоточиться на дороге.

- А мне блюз тоже нравится, - добродушно отреагировала девушка на мои действия, - можно оставить как было.

Я молча переключил обратно и подумал: какие еще будут пожелания? Ты, конечно же, барышня интересная и современная, поэтому, наверное, привыкла, что все твои капризы сразу исполняются?

- А меня, кстати, Анастасией зовут, можно просто Настя, - девушка повернула ко мне лицо, и я увидел зеленые глаза и искреннюю улыбку.- А вас, если это не секрет?

- Роман, - буркнул я. – Можно просто Рома.

Анастасия отвернулась к своему окну и я подумал, что веду себя не очень вежливо. В голову приходили вопросы один тупее другого: погода, футбол, автомобили, компьютерные игры. В общем, все то, что девушки ну просто обожают обсуждать! Ну что ж, говорить что-то надо, а то так и будем в молчанку играть как следователь с подозреваемым. Я мысленно собрался и выдавил из себя:

- Анастасия, а вы работаете или учитесь?

Девушка медленно повернула голову в мою сторону.

- Вам это правда интересно или вы спросили, чтобы разговор поддержать?

Я немного покраснел и про себя чертыхнулся два раза.

- Если честно, то не смог ничего умнее придумать.

- Ну, а вы тормозные колодки давно меняли? – в ее голосе не было и намека на смех.

Да, блин! Веселенький разговор получается, даже где-то задушевный.

- Ладно, я неправ. На самом деле хотел спросить, откуда так поздно можно возвращаться с таким огромным медведем? – я засмотрелся на свою спутницу и чуть было не проехал перекресток на красный свет.

- С работы, например, – ответила Анастасия.

- Ага, понятно. А медведь в руках, чтобы в это позднее время от хулиганов отбиваться!

- Или от назойливых поклонников, - весело продолжила Анастасия и поправила свою юбку. – День сегодня дураций, поэтому я здесь и оказалась! Не все в нашей жизни можно предусмотреть. Вот вы, например, вчера заезжали на мойку, чтобы помыть свой автомобиль. А вечером пошел сильный дождь и ваш черный БМВ через полчаса опять стал грязным! Деньги на ветер!

Вот это номер! Посадил себе попутчицу! Прямо Шерлок Холмс в юбке!

- А про недавно разбитые зеркала тоже мне сможете рассказать? – Я начал внутренне закипать. Ну, не люблю я, когда вокруг меня начинаются какие-то непонятные игры!

- Просто у вас квитанция из мойки сохранилась,- Анастасия спокойно парировала мой вопрос и показала лежащую на полочке бумажку.

Черт, какой же я дурак! Что за привычка: еще не разобрался в сути проблемы, а уже готов разборки устраивать. Вот и на работе сегодня взял и ни за что повысил голос на секретаря. Я хоть и молодой начальник, всего месяц руковожу отделом, но надо как-то с этим бороться. Опять же, если женюсь, то в делах семейных, говорят, тоже выдержка нужна. Может, рот скотчем залепить и общаться со всеми знаками, выпученными глазами и выразительным мычанием?

- Настя, я просто не люблю, когда посторонний человек мне вдруг сообщает подробности моей жизни, и я не понимаю, откуда у него эта информация, - мой голос снова стал спокойным.

Минут десять мы ехали молча. Город остался позади и мы на большой скорости неслись по загородному шоссе в сторону Петродворца. Анастасия нарушила наше неловкое Читать далее...

...
[430x200]

...
[550x338]

...
[700x525]

...
[175x314]

...
[500x284]

...
[450x300]

...
[400x334]

...
[438x384]

...
[700x525]

...
[269x350]

...
[362x432]

...
[460x600]

...
[313x276]

...
[450x338]

...
[560x700]