Как только за Хотом закрылась дверь, я, перекусив на скорую руку тем, что он утром заказал в баре, разложила вчерашние покупки по разделам сумок, часть особо интересных рецептур закрепив внутри скрытых ячеек пояса… мало ли что может случится. Дополнительные меры предосторожности никогда не помешают. Теперь мне предстояла другая, более интересная работа. И сделать её надо было за те несколько часов, что отсутствует Охотник. А то объясняй потом ему, почему да как…

Ещё вчера, когда мы совершали паломничество по местным лавочкам магов и лекарей, я почувствовала, что кто-то настойчиво пытается дотянуться до моего сознания. Словно чьи-то прохладные пальцы касались моего запястья, осторожно, но достаточно властно для того, чтобы я не смогла отмахнуться и не обратить внимания на магическую силу, заключенную в этих руках.
И невидимый маг явно не хотел привлекать внимания шедшего рядом со мной Хота.


Мои попытки поставить защиту не увенчались успехом. Но я не стала бить тревогу, потому что от неожиданного преследователя не последовало никаких попыток взять меня под контроль или причинить вред. Обычное любопытство, с которым я сталкивалась и раньше. Полюбопытствует и отстанет, подумала я. В нынешнее время запрещены неофициальные стычки магов друг с другом, и все прекрасно осведомлены о жестких последствиях нарушения этого закона.
И я сильно удивилась, когда получила приглашение на встречу, очень вежливое и очень прямое, от которого нельзя отказаться – если, конечно, не хочешь оставить снаружи часть своего тела, предназначенную находиться внутри. Заклинание «встречи», доступное далеко не всем ведьмакам. Словно крепкая ниточка протягивается от твоего сердца к тому, кто приглашает в гости, и если ты не проявляешь любезности, с минуты пропуска назначенной встречи она превращается в стальной канат, вырывающий тебе сердце.
У меня не было защиты против такой силы, и на своё сердце я имела совсем другие планы. Поэтому шла сейчас быстрым шагом, наматывая внутреннюю нить, указывающую путь. Когда я приду на место в назначенный срок, она сама исчезнет – таково нерушимое условие заклятия. Вот избавлюсь от этого «подарка», посмотрим, что он еще сможет сделать тогда, когда я настороже…
Хм… гостиница? Поднимаясь на последний этаж по витой лестнице, я прокручивала в голове информацию, доступную на данный момент. Он не в своем доме… что это дает?
У этой медали две стороны. С одной – то, что маг примет меня не в своем доме, давало мне дополнительные бонусы в плане защиты. Ведь в своих магических домах каждый был сильнее раза в три. С другой – я не смогу почувствовать «историю» дома, которая может подсказать мне сильные и слабые стороны хозяина. А ведь эта моя врожденная оригинальная способность не раз помогала мне в трудных ситуациях, когда приходилось «играть» на поле соперника.

Неопределенность… невольно пожала плечами. Не люблю, но что делать. Почувствовала, как шевельнулся рисованный хорек на бедре. Нет, милый, в этот раз ты вряд ли сможешь помочь… а подвергать тебя бессмысленной опасности я не хочу. Пробежалась рукой по поясу, поправила кожаный жилет и решительно открыла двери в номер.
– Здравствуй, Ифи… – маг стоял посреди комнаты. Высокая фигура, полностью закрытая черным плащом. Ничего нового. Впрочем, мы все прятались под этими объемными накидками, которые и защищали нас, и давали дополнительные возможности для внезапной атаки. Так что было бы странно, если бы он встретил меня в одних, например, штанах и босой… Оглушил меня не его вид, а его обращение… Ифи – малыш... Из далекого детства… и только мама называла меня так, и только тогда, когда никого не было рядом. Откуда он знал это имя?
Дав мне минуту на размышления, он кивнул на стоящий у открытого окна стул.
– Знаю, что у тебя мало времени. Да и я не располагаю им в достаточном количестве. Поэтому перейду сразу к делу. Что ты знаешь о природных гриммуарах?
– Подожди-ка… ты кто такой? – с облегчением чувствую, как тянущее ощущение внутри исчезает. Это означает, что я свободна от заклятия. – И откуда тебе известно моё… детское имя?
– Много лишних вопросов, ведьма. Всё, что ты спрашиваешь, не имеет значения. Что ты знаешь о природных гриммуарах? – В его ровный тон примешивается нотка раздражения.
– Я не буду разговаривать с тем, кто не считает нужным назвать себя, – встаю, рассыпаюсь двойниками и «скольжением» оказываюсь у двери. В то же мгновение что-то сильное и гибкое обвивает мое тело и у моей шеи выразительно замирает кривое жало. «У него хвост, он так легко вычислил меня из всех двойников?» – мелькает в голове, а потом меня резко опускают обратно на стул. Кольца хвоста чуть разжимаются, но жало остается «радовать» мои глаза.
– Ты нужна мне живой и невредимой, по возможности… – в голосе слышится скрытое раздражение.
«Последнее время что-то я часто слышу про «нужна живой и по возможности невредимой…»
– Неужели я задаю такой сложный вопрос? – кольца сжимаются сильнее…
– Не сложнее, чем вопросы, которые задаю я! – «Моё упрямство меня однажды погубит,» – эта полезная, но, увы, так и не принятая мной к сведению мысль – тоже частая гостья в моей жизни.
– Хорошо. Если моё имя тебе что-то скажет… меня зовут… – и он произносит что-то длинное и трудно выговариваемое настолько, что я забываю первый слог имени уже после произношения третьего.
– Как…? – вкладываю в вопрос столько вежливости, сколько позволяет «нежность хвостовых объятий».
– Можешь называть меня Лезолирен.
Отмечаю, что в его голосе нет удивления, и он даже как-то заучено все это говорит. Еще бы, это же только с помощью магии можно запомнить такое имя сразу! Наверное, я далеко не первая, и он уже привык…
– Я знал твою мать еще до твоего появления на свет. Это я велел ей не избавляться от ребенка, потому что кровь, объединенная в нем, обещала много чего интересного… Так что своим рождением ты в какой-то мере обязана и мне. Мои ожидания оправдались…
Отступает на шаг, отпускает меня, и кладет на стол толстую книгу в странной, темной обложке.
– Его зовут Маррих – стоящий за светом и тенью. Это природный гриммуар, который может принадлежать любому магу независимо от того, какому течению магии он отдает предпочтение. Сейчас он мой, но его силы пошли на убыль.
При этих словах мне стало нехорошо. Природные гриммуары могут восстанавливать силы, поедая чужие души. Так вот зачем я понадобилась… ну уж нет. Хорошее огненное зелье, второе заклинание двойников и широко открытое окошко, защищенное лишь заговором защиты от чужих ушей. И неважно, что падать придется с шестого этажа, ведь «скольжение» никогда меня не подводило.
Но долететь удалось лишь до четвертого… темная тень накрыла меня сверху, в плечи вонзились когти, и меня зашвырнуло обратно в проем окна, из которого я только попыталась сбежать.
Падать на деревянный пол, не покрытый никаким ковром, с учетом того, что собраться грамотно не позволяют раненные плечи, очень больно… Поднимаю голову и успеваю увидеть, как Лезолирен складывает черные, до ультрафиолетового отлива перепончатые «драконьи» крылья под плащ.
Делает шаг ко мне. Длинные сильные пальцы, уже без когтей, с человеческими ногтями нечеловеческого темно-фиолетового цвета схватили меня за плечи, и подняли в воздух, невзирая на мои гримасы от боли. Перед лицом снова появилось жало.
– Ты. Начнешь. Меня. Слушать. Или. Я. Тебя. Убью. – Из каждого слова просто вырывается злость.
– Не надо так злиться… – ничего другого мне в голову не приходит.
– Я не злюсь, я огорчаюсь, – говорит уже чуть спокойнее.
Ставит меня на пол, легонько толкает в угол, и я плавно приземляюсь в кресло. С наложенным заговором паралича. Бесполезно даже дергаться.
Садится напротив, помедлив, снимает капюшон, до этого полностью закрывавший лицо.
От неожиданности я даже на мгновение забыла про боль. Ну почему, даже в минуты смертельной опасности, мы можем отвлечься на симпатичную мордашку, и неважно, что это лицо врага? Это что, победа инстинкта размножения над инстинктом самосохранения? Пронзительные карие глаза, пожалуй, слишком серьезные, темные прямые волосы, свободно лежащие на плечах, спускаясь до середины груди. По возрасту он выглядел ровней Хоту, но, судя по тому, что он знал мою мать еще до моего рождения, лет ему было точно раза в два больше. И я чувствовала, что гораздо больше, чем в два… скорее в двадцать раз больше.
– Ты нужна мне из-за своих особенностей. Но, если ты не согласишься на мои условия, я тебя убью. В моем жале смертельный яд, против которого нет противоядия, – ровным голосом, от которого становится жутко.
– От любого яда можно сделать противоядие… – не удерживаюсь я от реплики.
– Да, – спокойно соглашается он. – От любого, если у тебя есть образец яда. Но я не собираюсь давать тебе его, а похожих ты не найдешь.

Берет со стола книгу, открывает.
– Итак, думаю, что ты слышала о природных гриммуарах. Но, всё же рассажу, вкратце. Природные гриммуары – магические книги, написанные сильными магами и носящие частицу их сущности. Они обладают своей душой и магией, могут питать своего хозяина дополнительной силой и порой даже излечивать от опасных ран. Не всякий маг может стать хозяином не всякого гриммуара. Нужны определенные уровень силы и способности. И для того, чтобы между магом и книгой установилась магическая связь, им нужно заключить между собой договор, представляющий собой особенный ритуал. Гриммуары могут принадлежать одному и тому же владельцу всю жизнь, а могут менять хозяев. По взаимному желанию обеих сторон. Иногда, возникают дополнительные причины для смены хозяина. Маррих… мы долго были вместе. Но теперь, нам настало время расстаться. Я долго искал, кто может меня заменить…
Сижу, вполуха слушаю лекцию о гриммуарах, потому что всё это уже давно знаю. Прикидываю, как можно выпутаться из этой безнадежной ситуации. И вдруг до меня доходит, что меня вроде бы, не собираются убивать. Начинаю прислушиваться внимательнее.
– Искал долго, пока не встретил твою мать. Я ждал, пока ты родишься и наберешься достаточных сил, чтобы стать хозяйкой Марриха.
Он что-то говорил еще, но в ступор я впала именно на этой фразе.
– Раннвейг… – ведьмак щелкнул пальцами перед моим носом. – Ты что, уснула?
– Нееет… это так неожиданно… – смотрю на его шепчущие губы, потом вижу, как он касается моего кресла, и чувствую, что паралич снят.

Выжидательно уставился на меня. Я взглянула на книгу. Черная, с россыпью странных узоров и магических знаков синего и фиолетового цвета, обложка, сделанная явно из чьей-то кожи. Мягкая и плотная одновременно. Застежка, конечно, на заклинательном замке.
– Ты согласна? – протянул руку и накрыл мою.
– Да. – А что я еще могла сказать? Не каждый день тебе на блюдечке преподносят столь могучий и редкий артефакт, как «живой» гриммуар.

– Хорошо. – Мне показалось, или он облегченно вздохнул? – Тогда… тебе и Марриху надо заключить договор. Наш с ним уже расторгнут.
Рывком за руку поднял меня с кресла, так резко, что я вскрикнула. Мельком взглянул на мои плечи.
– Не пыталась бы сбежать, не была бы ранена, – с усмешкой.
– Объяснил бы все сразу, у меня не было бы причин для побега, – с вызовом.

Пока он чертит пентаграммы и расставляет нужные артефакты, накладываю на свои раны целительные заклинания и мази.

С интересом наблюдаю за действиями мага, чувствуя, как в комнате начинают собираться сгустки магической энергии. Поднимается с пола и подходит ко мне.
– Зря израсходовала мази. После ритуала раны снова откроются.
– Если ты это знал, зачем был так со мной… резок?
– Ты уже не маленькая, и у тебя достаточно сил, чтобы справиться с такими ранениями без особого лечения. И я был не резок, совсем не резок. Не дай тебе Аши увидеть, как я бываю резок…
Отмечаю про себя, что он упомянул имя лесной богини, почитаемой моим племенем. Кто же ты… маг…
Сдергивает с меня накидку.
– Заклинания для обмена частями сущности должны быть нанесены на открытую кожу.
Через минуту я оказываюсь разрисованной несколькими непонятными знаками, которые вижу впервые. Видит мой недоуменный взгляд, и терпеливо объясняет:
– Это переходные заклинания, они действительны только для Марриха. Не бойся. Всё будет хорошо.
Протягивает свою ладонь, открытой вверх, и на ней начинает плясать сиреневое пламя. Проводит этой рукой по моей, прислушиваясь к себе… разворачивает мою руку и прижимает свою ладонь к её внутренней стороне чуть повыше локтя. Я вскрикиваю от чувства, словно меня обожгли чем-то холодным. Он убирает руку и на моей коже остается сиреневый рисунок, отражающий двойственность мира – перекрестье двух Лун этого мира.

Твердо, но ласково подталкивает меня в спину, и вводит в круг пентаграммы. В другом круге уже лежит Маррих – стоящий за светом и тенью…

Трудно описать заключение договора… но, как и сказал Лезолирен, этот процесс отнял практически все силы, и открыл заново мои раны.

Поэтому, когда всё закончилось, и я почувствовала внутри себя новое странное ощущение, словно тихое биение второго сердца, я элементарно потеряла сознание. Последнее, что я помню, это чувство, как Лезолирен подхватывает меня на руки, не давая упасть, и тихо… чертыхается?



Музыка - Тэм «Смерти нет»
Настроении - усталое