Красоту можно свести к математическому уравнению: скажем, дистанция между основанием носа и подбородком должна равняться промежутку между верхом лба и бровями. Существуют правила, от которых никуда не деться, в частности «золотое сечение» (1,61803399), результат деления, например, высоты пирамиды Хеопса на половину ее основания. Вы должны получить эту цифру, разделив свой рост на расстояние ступни – пупок, и ей же в идеале будет равняться частное от деления отрезка ступни – пупок на промежуток пупок – макушка. В противном случае вы неебабельны.
Все мечтают быть единственными в своем роде, равняясь на одну и ту же глянцевую обложку.
Взгляд человека поневоле падок на правильные черты, гладкий эпидермис и пухлые губки. Безупречность носового хряща упрощает отношения между людьми…. Внешность заманчива.
А потом, покорив тебя, я поступлю, как первый человек на Луне: воткну свое знамя и вернусь на землю.
Самое сексуальное в женщине – это ее лицо; не верьте мужчинам, которые уверяют, будто им важнее грудь или задница, просто у их бабы такая страшная рожа, что они вынуждены переключаться на другое.
И еще неизвестно, где выше процент фашизма – в исламском хиджабе или в жюри Fashion Contest и фейс-контроле ночного клуба. Платок хотя бы, скрывая лицо, дает надежду дурнушкам. Хиджаб борется с искушением красотой и тоталитаризмом смазливых мордашек.
Американки слишком здоровые, француженки слишком капризные, немки слишком спортивные, японки слишком покорные, итальянки слишком ревнивые, англичанки слишком пьющие, голландки слишком раскрепощенные, испанки слишком томные! Остаются русские. Весь мир наслышан о власти русских женщин; именно поэтому им отказывают в визах. Женщины всех национальностей ненавидят их, потому что красота несправедлива, а против несправедливости следует бороться.
Она была в два раза меня моложе, то есть в два раза искреннее.
Индустрия гедонизма предлагает пугающее количество развлечений, чтобы было чем забить голову. Или чтобы помешать нам использовать ее по назначению? Да, человек мчится стремглав в мир удовольствий, но, на мой взгляд, бегство – это все равно поиск, только с обратным знаком. Чего же мы ищем? Любви? Бога? Мы мечтаем о мечте.
Феминизм уничтожил юмор, позволявший мужчинам и женщинам мирно сосуществовать. Кто-то дал звонок, и переменка накрылась. Отныне мы соперники в одиночном забеге.
Моя личная жизнь следовала по замкнутому кругу: я шел на вечеринку, знакомился там с замечательной, необыкновенной, потрясающей женщиной, твердил ей о своей пламенной любви до тех пор, пока она не влюблялась в меня, мы начинали жить вместе, и вот я уже снова оказывался под домашним арестом и беспрерывно собачился с истеричной психопаткой, которая пачками заглатывала антидепрессанты и снотворное. И снова-здорово: я врал все менее искусно, шел на вечеринку, знакомился с замечательной, необыкновенной, потрясающей женщиной, которую неизменно превращал в агрессивную фурию, властолюбивую ведьму и злобную кикимору.
Мне необходимо касаться других тел, чтобы убедиться, что я предпочитаю твое.
Вечное мальчишество – залог долгой молодости. Для этого достаточно любить женщин, которых нет, и бросать тех, что имеются в наличии.
Рост числа матерей-одиночек, как ни странно, очень повредил образу женщины: для их отпрысков они стали синонимом Закона, которому надо покоряться, недостижимым абсолютом с одной стороны и осточертевшим казематом – с другой.
Когда говоришь себе: «Кажется, я схожу с ума», это, как правило, уже свершившийся факт.
Чего больше: человеколюбия или эгоизма в решении родить ребенка, который явно будет расти как трава, позабыт-позаброшен? Того и другого поровну. Мама пожертвовала собой, принеся в жертву меня.
Ведение блога – тоже форма эксгибиционизма.
Я буду тебя любить, пока ты меня не полюбишь.
[340x478]