Ту же луну ты видишь правда же. Это делает меня чуть счастливее.
За столько лет те грани истерлись.
Те, которые доводили до исступления.
Птицы без следа умерли, их никто не видел мертвыми.
Страшно- надсадное чувство времени охватывает меня после секса
много лет уже.
Все, что ты любишь умрет.
Или после тяжелого дня в зале я падаю в бассейн, причудливо раскрывая объятья.
Думаю о тебе.
О том, что ты вместе со мной стал старше, хоть нам по прежнему не продают сигарет.
От себя это не скроешь.
Ожидание чуда и тело, которого хочется до истерики, то, что не меняется здесь
В этой тупой системе координат, в которой мы не пересекаемся столько циклов.
я рада знать о тебе.
О том, что ты есть.
Что ты куришь и смотришь на ту же луну сквозь извечный московский смог.
Есть две вещи, о которых я скучаю от века времен.
О солнце и о твоих руках.
Когда я начинаю выть волком, муж везет к меня к морю.
Вопреки ожиданиям мне неприлично повезло с замужеством, как ты и предупреждал.
В остальном я вполне обычная женщина.
Слава небу, никто не отменял обезболивающее.
напиши о своей жизни
as it is
страшно хочу знать как у тебя она сложилась. из разряда встал в 12, выпил кофе, занял ту что рядом, уехал на страшно важные переговоры
было время гадала какой ширины та ладонь и сможет ли она закрыть пробоину мне. она оказалась на удивление широкой. но быстро устающей. прав был тот, кто стал закрывать ее спиной.
смотрю на свои сухие жилистые ноги и думаю- бег лучше прозака...бег лучше прозака...после половины марафона уже ничего не снится...совсем. основная забота -чтобы было что перекусить когда через полтора часа начнется приступ голода. бег лучше снотворного и лучше секса...за исключением того одного...который умел доводить до истерики одним словом-
раздевайся.
это такое долгое время- не ждать тебя очередную по счету жизнь. но часы тикают, за окном почти весна, я беру сумку и еду в зал. бег лучше пробок и лучше весны, в которой не стоит любить мертвых, но когда тебя это останавливало.
Ты размахиваешься и разбиваешь окно, зеркало, руки
А потом сидишь, куришь и
Миллион лет ждешь стекольщика,
С твоих рук капает кровь и тут же замерзает .
мои бережливые руки помнят рассветы и нити и дибильные роллы с грушей.
мне рассказывают как у тебя дела. птицы и камни в йобаных люберцах. днище мира. я застреваю почти каждый день на волгоградском и пишу комментарий- этот город ад. что с тобою, что без тебя.
То, что начиналось терпким привкусом катастрофы во рту, страшно похожей на битое стекло или крошки зубов,
Кончилось как шахматная партия мастера с местным дурачком.
Не люби машины, мертвых и мифических существ - говорили они.
Даже странно, что после всего этого остался только свет
Я полагала, что должна или сдохнуть или начать тебя ненавидеть,
что из этого хуже - без понятия.
___________________________________________________________________________________________________________________________
Иногда так наткнешься на очередную песню, попадающую в резонанс и думаешь - надо показать ему обязательно.
Или заплыв далеко - а он услышит, если я стану тонуть.
Смешно, я тону так давно, что как мальчик и волки - уже все стерлось, сгнило, стесалось.
Как этот дурной дневник в котором только сопли, сожаления, пережевывание буддийских событий.
Хочется знать, что ты есть.
______________________________________________________________________________________________________________________________
Потом вспоминаешь, что думать об этом запрещено,
Это кончается очередным заплывом за прозаком.
У тебя не бывает все_в_порядке.
У меня другая глупая партия в жизнь.
Будто она может иметь значение.