иногда хочется протянуть человеку руку помощи, а протягиваешь какой-то жалкий протез. я часто в уме обыгрываю ситуации, где я говорю правильные и нужные вещи, но только вот когда эти ситуации происходят в реальной жизни - петля обстоятельств сдавливает мне связки и не могу я выдавить нужные слова, просто НЕ МОГУ. слабый я человек, слабый.
эта белая скатерть, которая расстелена сейчас на дорожках, делает все вокруг чище и торжественней. кто бы мог подумать, что я так соскучилась по шапкам и согреваниям рук возле батареи? - 13 там, за окном, а внутри все теплее.
знаете, первым моим воспоминанием о зиме стали сапоги. черные такие, с круглым носком, на котором вышиты то ли лепестки, то ли капельки, то ли хвост какой-то птицы. ждала я зимы, чтоб одеть полюбившуюся обувь, и когда она пришла - я так торжественно ступала по снегу, а он хрустел и на нем сапожки казались еще красивее.
а еще я когда-то зимовала у бабушки. у нее была лежанка. ох, многое я бы отдала, чтоб вот так еще полежать на чем-то очень теплом и душевном.
уже долго я не ощущала приближение праздника, а сейчас вот снова жду, как в детстве. да, кстати, а Зиме - спасибо.
На весы ставлю все, что прожила,
Тик-так - и совсем невдомек,
Я действительно так уж любила,
Или дарила всем пару строк?
Я жила диким зверем,
Глаза и щеки горели,
Вы так нежно ко мне подходили,
Тик-так - и уже не в ответе за тех, кого приручили.
В своих четырех стенах, крючась полумертвой улиткой,
Корчась от тошноты и боли. Глухо
Не молилась - напевала свои стихи,
Блюз - когда хорошему человеку плохо.
Тик-так - седеют мои тени,
Жадно смотрю в их глаза, будто в свое отражение.
Я вас любила? Я никогда не отвыкну?
Или вы просто удачно ложились на рифму?
я в детстве боялась двух вещей: оставаться одной и быть украденной. самый страшный мой кошмар - это когда импозантный мужчина ворует меня на кадиллаке, красном и блестящем. а сейчас этот сон был бы очень приятным. вырастаешь тогда, когда уже не боишься своих детских кошмаров.
на кухне тепло пахнет кофе, с пенкой и молоком. стучит приятно ложечка об чашку, над которой слабо нависает пар. холодильник тактично молчит. заполняю место на этой картине. в руках книга, которую не читаю, а сжимаю пальцами, согреваясь. воображение мое складывает пазл из различных приятностей. я бы разобрала его - и по кусочку давала всякому прохожему там, за окном. я просто хочу, чтоб каждый улыбался если не мне, то хотя бы внутри.
проигнорирую тот факт, что наступила зима. для меня она уже давно стала эдаким римейком осени. нет для меня того, что я не чувствую. и я могу отменить для себя понедельники, 13-е числа, зимы. великая сила в том, чтоб не ставить календарь в авторитет.
должно же быть такое место во Вселенной, в котором для меня остановилось бы время хоть на минутку. и часть меня, живая и глазастая, села бы напротив слепка меня настоящей, и сказала: "послушай, душечка, ведь пройдет лет 10, и ты захочешь вернуться вот в эту же точку, но никогда-никогда стрелки не идут в обратном направлении. каждую секунду ты немножко умираешь. ты что там себе обещаешь: писать каждый день в настоящем, материальном дневнике о том, что действительно с тобой происходит, учить санскрит, и латынь, и историю искусств, перечитать все книги нобелевских лауреатов и пересмотреть 100 лучших фильмов по версии AFI, дописать хоть одну из своих книг, съездить в Норвегию. вместо этого ты ведешь блог, повторяешь английский и учишь немецкий, список фильмов и книг которые просто "обязательно" - постоянно растет, больше 20 страниц ты не написала ни в одном из своих "романов", а едешь ты в Америку. да, это только начало пути, но, может, начни уделять внимание тому, чего тебе там хочется - и тогда будешь получать, чего ты там хочешь? это не значит, что все остальное - не важно, просто, хотя бы минутку, каждый день, посвящай своим желаниям, какими бы они не были."
тепловой обмен происходит и на уровне чувств. как только другие люди ко мне охладевают - я резко ошпариваю их своим вниманием.
почему-то встречаться с уродами отклонением не считается,
в то время, как быть одной -да.
нашла свои рисунки с детского садика. долго улыбалась.
"Ялинка"
"Різнокольорові ниточки", 1993 г.
"Одуванчик в белом платье, а вокруг жуки ползут", 1993 г.
"Я много раздумывал о полной приключений жизни джунглей и тоже
нарисовал цветным карандашом свою первую картинку. Это был мой рисунок
N 1. Вот что я нарисовал. Я показал мое творение взрослым и спросил, не
страшно ли им.
- Разве шляпа страшная? - возразили мне.
А это была совсем не шляпа. Это был удав, который проглотил
слона. Тогда я нарисовал удава изнутри, чтобы взрослым было понятнее.
Им ведь всегда нужно все объяснять. Это мой рисунок N 2.
Взрослые посоветовали мне не рисовать змей ни снаружи, ни изнутри,
а побольше интересоваться географией, историей, арифметикой и
правописанием. Вот как случилось, что шести лет я отказался от
блестящей карьеры художника." Экзюпери "Маленький принц"
а знаешь, когда нужно что-то менять? когда не можешь ответить на вопросы "как погода?, как дела?, что делаешь?" потому, что не выходишь на улицу, потому что дела никак, а ты не делаешь ничего. и последнее, что стоит спросить человеку, чтоб окончательно тебя добить, "а как ты?".
Я – душа…
Сижу и смотрю на свое бездыханное тело и за много–много лет понимаю, что значит «нет пути обратно» и «нечего терять».
Впереди меня ждет что-то новое, светлое…
Пройдет немного лет и я встречу своих близких, обрету вечный покой и смирюсь со всеми незавершенными делами, пойму непонятое, разгадаю неразгаданное… но меня это волнует сейчас меньше всего, а точнее меня сейчас ничто не волнует, не гнетет и не тревожит… Странно, я еще не могу осознать сам факт смерти, словно до сих пор боюсь умереть… хотя знаю, что на самом деле это желание остаться на земле. Единственное мое желание – быть здесь, видеть сушу и море, Солнце и звезды, рассветы и закаты, да хоть кирпичные многоэтажки, лишь бы не через облака…
Дайте еще раз вздохнуть – воздух проходит сквозь меня, дайте поплакать – сухо вокруг, дайте закричать недосказанное – голос вопиющего в пустыне, тогда дайте еще раз умереть: может, привыкну?
Впервые я желаю для себя худшего, ведь мне как никому известно, как там, «на верху». Но как тяжело мне попрощаться с плотью, с этой кровью и шкурой, которую я тащила на себе столько лет, посмотреть на нее в последний раз…
Казалось бы, все страшное позади: меня уже судили не на «самом гуманном суде», но какая прелесть в бесконечной гармонии, покое, в знании всего и не боязни грядущего? Я знаю, могло быть и хуже (известно, как), и знаю, что будет дальше: мои остатки уже засыпают землей…
«Церемония» окончена – время вышло… А ведь мало было бы и 100 лет, чтобы завершить все запланированное.
Не плачьте, дети; не горюй, родной; не опускайте руки, друзья; уйдите, коллеги: я никого не просила меня провожать потому, что так «принято».
А я улечу с миром вместе с вот этим сизым голубем…
Пора, пора…
Двух незнакомых людей всегда соединяет цепочка не более чем из 6 других человек.
Ничего не помню из школьного курса теории вероятности, но данная формула осталась со мной. Это как-то вычисляется и доказывается. Хотя в справедливости сего суждения легко можно убедиться на примере социальных сетей. Обратите внимание на графу "общие друзья". Я когда ее смотрю, у меня часто возникает вопрос "а они знают, что оба меня знают?".
Связи между людьми напоминают метрополитен. Все мы однажды встретимся где-то на Кольцевой.
а ведь наши личные матчи,
гораздо больней, чем все Аргентины-Ямайки,
когда я ножом по венам
проиграла со счетом 100:0.
но я по-спортивному выдержана,
и сумела на ноги подняться,
одержала пару реваншей,
приезжая к тебе домой.
эмбрионом скручусь на кровати,
и мне не важна победа,
ведь в игре кошки-мышки
вряд ли есть мировой чемпион.
просто знай, что есть о ком думать,
укрывая волосы пледом,
и от стали беречь запястья
тоже есть ради кого.
люди, которые зачем-то слушают всякий бред,
чем-то слушают все остальное.
если бы мне сейчас было 5 лет, а в руках у меня была бы пачка бесхозных мелков, на заборе я бы написала следующее:
1. Аня - дура.
2. В. + К. = л.
первое, может, и не написала бы. я поздно научилась самокритике. написала бы второе - и убежала плакать куда-то под дерево.
но что мне говорить в 19: тили-тили тесто?
бежать по ковру осеннему,
до последнего вздоха бежать,
задыхаясь, просить об одном: дышать.
чтобы мед и нектар по венам.
чтоб не думая о барьерах,
отпивать целебный раствор,
и глаза - непременно в небо,
моргать с бабочками в унисон.
чтоб до последней минуты, идя на плаху,
слушать то, что шепчет прибой,
чтоб после смерти все заявили хором,
что умерла я еще живой.
Единственное лекарство, которое следовало бы изобрести моему внутреннему доктору – это вакцина против меня. И он пытается, 19 лет пытается, изощряется профилактическими переездами, дает алкоголь строго по рецепту и сигареты. И отпускает на время моего подростка, и он резвится на сентябрьском море, наблюдает за тем, как переодеваются деревья, жадно всасывает последний теплый воздух, будто никогда не дышал, будто каждое сегодня – первое.
Но как всякий подросток, мой подросток – переменчив. Вот так вот бежит по песку, до тех пор, пока сердце не стучит со скоростью света, до тех пор, пока в крови остается хоть капля адреналина и юности, до тех пор, пока может дышать, пока не откажут легкие и пока держат ноги. Бежит, радуясь, что жив, радуясь, что жизнь подарена – и загонит какую-то занозу (мой подросток любит бегать босиком, он слишком наивен, чтобы опасаться). Заноза начинает ныть, колоться и босым ступням очень больно добираться домой. Он хочет переступить, скачет на здоровой ноге - и сбивает палец. Горько становиться подростку, садится он на берегу осеннего моря и плачет, и жаль становится ему, что убежал из дому, и ранее приятный ветер теперь кажется совсем ледяным, злым и опасным. И думает, что совсем не такой взрослый, и не быстрее ветра, и не прочнее стали. Встает, думает, что надо бы забыть о боли, что все ведь пройдет, когда дойдет домой, когда вытащат занозу и забинтуют палец, и накормят вкуснятиной и одеялом теплым укроют. Но, увы, нужно ведь дойти, нужно терпеть, стерпеть, дотерпеть, перетерпеть, затерпеть, если хотите. О, мой милый подросток этого не умеет. Он пока ничего не знает о силе и у него искаженное представление о смелости. Он дойдет, рано или поздно, набьет еще кучу синяков и ссадин, но останется прежним.
Мой милый доктор, дайте вакцину от моего подростка.
а ведь правда человек - самое выдающееся животное. венец творения. ведь только другой человек способен плюнуть на тебя похлеще любого верблюда.
мои дорогие подруги. дарю вам всех, кто мне нравится, дарю все, что мне дорого, и всякое, что пригодится. ну действительно, дорогие, зачем же мне обижаться: я ведь всех вас так люблю. только за собой я оставляю такое же право. право отбирать. право жить по принципу "человек человеку волк". извините, но все в этом мире справедливо.