Луч солнца пробивался через затянутое серо-отвратительными тучами небо, превращаясь просто в оттенок белого, и наша каморка постепенно наполнялась унылым светом. Мы уже давно закончили репетицию и собирались домой.
«Все, давайте, пока». «Увидимся». «Пока». «Пока». И как обычно расстались у метро. Я ненавижу метро. Едешь в поезде, как селедка, и смотришь в окно, за которым в течение трех минут не меняется ничего – черно-серая картина проводов с ярко-белыми линиями ламп. Очень жизнеутверждающе. А потом станция. Желтая, оранжевая, синяя, красная, зеленая, с непонятными предметами под потолком, или арками как на картинах с изображением Колизея, со скамейками посередине, подземными переходами и разноцветной кафельной плиткой. Или просто продолжение тоннеля с пыльно-коричневыми дверьми. Они открываются, и ты думаешь, что был здесь уже сотню раз. Сотню тысяч раз. Они открываются. Видишь привычный пол, стены и потолок. И только люди другие. Входят, выходят и проходят мимо.
Ненавижу эскалатор. Ненавижу стоять на нем. Две с половиной минуты ожидания. Простоя. А потом главное успей соскочить и беги дальше, а то задавит. Ненавижу бежать по нему. Мокрые кеды жутко скрипят, люди оборачиваются на тебя, и чувствуешь себя центром вселенной.
Ненавижу метро.
Спускаюсь вниз и ненавижу. Захожу в вагон и ненавижу. И все остальные ненавидят меня. За то, что я здесь, за то, что я стою рядом, за то, что мне надо. За то, что я есть. И за это я ненавижу их. Просто ненавижу. Я не знаю, кто они, не знаю их имен. Не знаю, есть ли у них дети и сколько они получают. Я не знаю, хорошие они люди, или нет. Не знаю, что о них думает начальство, и как сложилась их жизнь. А может, у кого-то вчера умер ребенок, и теперь надо ехать в похоронное бюро, пораньше, чтобы не сидеть в очереди. И какого же черта она должна любить сегодня меня.
Ехать в метро куда хуже, чем в автобусе, машине, в чем угодно. Отвратительное ощущение.
Возвращаешься домой тогда, когда все остальные на работе. И ложишься спать. Спать, когда другие работают. Спать, когда другие только мечтают о сне. Вот что разделяет меня и других. Я хочу спать только днем. Остальные хотят спать все время. Они хотят спать утром, когда встают на работу, они хотят спать в транспорте, хотят спать на работе, когда сидишь за своим столом и с каждым закрытием глаз абсолютно не перестаешь осознавать, где ты находишься. И после работы они жаждут постели. Приходят домой, и очень хотят спать. Могут даже не поесть. И все равно не хватает времени, чтобы поспать столько, сколько хочется. А у меня все по-другому. Я никогда не мечтаю о шикарном доме и шикарной машине. Поэтому мне всегда хватает денег, заработанных с концертов. Со своей девушкой я вижусь очень редко, и вообще она мне не девушка, а просто очень близкий человек. Не обремененный обязанностью заботиться о ком-либо другом, кроме себя, я никогда не мечтаю о деньгах.
На столе валяется газета, открытая на странице с анекдотами. Я посмотрел на тот, что был в рамочке «Анекдот Недели»: «Женщины бывают трех типов: порядочные, непорядочные и потаскушки. Порядочные спят со всеми по порядку, беспорядочные спят со всеми без порядка, а потаскушки… потоскуют-потоскуют, и спать не ложатся…»
Улыбнувшись в экстазе отупения, я допил чай, который стоял с вечера, съел бутерброд из холодильника и пошел спать.
Большая, холодная кровать, открытое окно, по полу разбросаны разные нужные и ненужные вещи. К ним добавляются мои джинсы, кеды и кофта. Я закрываю окно, забираюсь под одеяло, встречающее меня приятным, сводящим мышцы холодом. Я растягиваюсь по кровати. Очень необычное чувство. Я закрываю глаза…
Наконец-то…
Я закрываю глаза…

ГЛАВА 2
- Спишь еще?
- Да.
- Тогда вставай. Собирайся. Скоро за тобой заедут.
- Кто?
- Кто-нибудь, кто будет свободен. Сегодня у нас праздник, едем на дачу.
- Но я не могу, у меня репетиция ночью.
- Можешь. Я уже договорился с остальными. Сегодня репетировать не будете.
- Ладно, хорошо.
Я встал и пошел на кухню. «Собирайся». Собираться надо тому, кому есть, что терять. Я могу потерять только ключи от дома.
На кухне всегда тепло. Очень холодно в комнате, а на кухне тепло.
Я вряд ли люблю эти ночные пьянки. Все всегда получается одинаково: через сколько-то часов после начала все напивались, и мне становилось скучно. Мне не так хорошо, как это было раньше. К сожалению, я вообще начинаю забывать, что было раньше. Мимолетное напоминание цепляется, и я вспоминаю какое-то старое ощущение. Как же я мог забыть это? Ведь раньше это было очень важно для меня, а теперь нет.
Я сидел на кухне и всем телом ощущал уют и родное тепло своего дома, и совсем не хотелось никуда ехать. И не хотелось пить, не хотелось курить, и не хотелось строить радостное лицо и блевать рядом с кустами. Сегодня хотелось быть одному. И даже на репетицию сегодня не хотелось. Наверное, этого мне не хотелось больше всего.
Зазвонил телефон.
- Я внизу, ты готов?
- Готов, подожди минуту.
Взял пальто, гитару, деньги. Ключи отдал соседям.
- Возьмите, Читать далее...

Льется дождь, и все спрятались под крыши, зонты, капюшоны. Льется весенний дождь, но никто ему не рад. Стою на асфальте, смотрю на лужи. Помню в детстве, когда я ездил в пионерский лагерь, в сильный дождь мы забирались в беседку и смотрели из нее на лужи. На эти моря и реки. Капли выбивали на воде пузыри. Для нас это были корабли. Пузырные корабли. У кого корабль раньше лопнет, тот и проиграл… Я смотрю на лужи и выбираю себе корабль получше. Вот он. Я вижу его паруса и мачты. Пузырные паруса на пузырных мачтах. Все из стекла. Он отплывает и начинает сплавляться по течению реки. Я иду за ним, стараясь не упустить из вида. Смотрю, как он поворачивает, лавирует между другими кораблями, четко входит в поворот. Останавливается у берега. Ненадолго. Может, запастись едой для экипажа, а может, взять новых пассажиров на борт. И снова отчаливает. Снова в путь. Проплывает под огромным мостом. Река выносит его в океан. Здесь скорость течения намного меньше. Океан таит в себе множество опасностей. И вот мой корабль окружен другими кораблями. Пираты!!! Они пытаются взять нас на абордаж. Их очень много, и они со всех сторон. Пушки к бою!!! Целься!!! ПЛИ!!! Корабль по правому борту разлетается на осколки. Лопается, как пузырь. Путь свободен, есть шанс прорваться. Полный вперед, и мой корабль уплывает прочь. Я вижу, как он плывет дальше, раскачиваясь на волнах. Спаслись. Но что такое? Впереди водопад. Для такого большого корабля, как мой, это кажется слишком тяжелым испытанием… он уже почти на краю. Но неожиданный порыв ветра вдруг раздувает мои паруса и отводит корабль в сторону. На этот раз было действительно страшно. Но теперь все позади, и на горизонте уже видна земля… осталось совсем чуть-чуть... и мы на месте. Войдем в тихую гавань под радостные крики встречающих нас жителей.
Но проезжающая мимо машина окатывает меня водой из лужи, и обломки корабля слезами висят на моем лице.
[589x393]

Повесть

Я закрываю глаза.
Я – всего лишь рабочий завода. Каждый день я ухожу на работу. Работаю на ней до вечера. Я четко знаю свое дело: Я стою за станком и делаю новые детали, которые потом уходят на другой станок. Я занимаюсь этим каждый день. Мною довольно начальство. Вечером я прихожу домой, и жена готовит мне ужин. Она жарит мне котлеты и варит макароны, и я ем их и смотрю телевизор. Потом я ухожу в гостиную, ложусь на диван, открываю бутылочку пива и смотрю телевизор. Меня вряд ли волнуют события, происходящие в мире, разве только те, что показывают в региональных новостях. Но я смотрю их, потому, что я должен знать. Потому, что все остальные тоже смотрят. Вечером я закрываю глаза и жду, когда начнется следующий день, чтобы снова начать делать то, что я умею лучше всего, что получается у меня очень хорошо.
Я – продавец консультант. Каждый день я прихожу на работу. Я продавец консультант, и я рассказываю людям про новые модели сотовых телефонов. Богатым про новые, бедным про старые. Каждому по достатку. Но все хотят быть не хуже других. Я продаю телефоны, и люди приобретают от этого долю счастья. Мною довольно начальство. Быть может, меня скоро сделают начальником отдела. Вечером я возвращаюсь домой, к себе в квартиру. Я живу один, так как я еще довольно молод и не успел жениться. Помимо работы я еще хожу в институт на вечернее отделение. Я учусь на менеджера, и хочу стать им. Вечером я закрываю глаза и жду следующего дня, чтобы снова делать все, чтобы в скором будущем моя жизнь стала лучше.
Я – строитель на стройке. Каждый день я прихожу на работу со своей сумкой, в которой я принес обед. Я переодеваю свою одежду и начинаю работать. Я замешиваю раствор, а потом кладу из него стены. В будущем эти стены спасут людей от жаркого знойного солнца и от дождя, от холода. Будут их верными защитниками, и люди с уверенностью смогут сказать: «Мой дом – моя крепость!» Я хорошо работаю. И надеюсь, что начальство выплатит мне премию. После работы я пью с ребятами пиво. Мы стоим в кружке рядом с метро, разговариваем о разных вещах. В основном о работе. Я возвращаюсь домой, ем обед и смотрю телевизор. Вечером я закрываю глаза и жду следующего дня, просто потому, что я так привык.
Я – студент ВУЗа. Утром я встаю по будильнику и уезжаю в свой институт. Я не самый прилежный студент. Я такой, как все остальные. Как их большинство. Бывают случаи, когда я прогуливаю пары. Тогда я иду играть в бильярд в соседнем баре. И пью там пиво. Я прихожу домой очень поздно, потому, что после института я обычно шатаюсь по различным барам, кафе, кинотеатрам, каким-то домам, хозяев которых я даже не знаю. Дома я иду в туалет. Это, наверное, самые приятные минуты за весь день. Я ем и смотрю свой телевизор, который стоит у меня на кухне. По нему показывают новости. Я смотрю их потому, что нечего смотреть. И постепенно я привыкаю к этому. Я привыкаю жить такой жизнью. Я думаю о будущем, о том, что вскоре я должен получить диплом, получить работу и работать на ней. И, в сущности, я знаю, что ничего не изменится. Вечером я закрываю глаза, чтобы завтра утром открыть их и опять повторить один день.
Я – всего лишь я. Я закрываю глаза днем, чтобы не видеть его. Ночи не похожи друг на друга. Наверное, все дело в их практической идентичности. Для обычного человека ночь – это то время суток, когда надо спать у себя в кровати, когда ничего не происходит, и только кошки орут под окнами. Но в этой одинаковости, видать, и есть та самая разнообразность, которой не хватает днем. Вещи одинаковые, они уже запомнились тебе, потому, что ты видел их вчера и в другие разы, когда ты не сомкнул глаз после захода солнца. Ты не отвлекаешься на вещи. Только то, что внутри тебя. Движет тобой и заставляет быть чуть-чуть не похожим на всех остальных.
Первую ночь прожить тяжело. Очень тяжело и хочется спать. Я помню ее. Я просто шел по улице. Шел домой от друга. И это было очень тяжело и мне все время хотелось дойти до дома и хотелось спать. Я шел всю ночь. Первые пару часов я изучал ночной город, смотрел по сторонам. Было интересно. Но потом стало очевидно, что город практически не меняется. Оставаясь оранжевыми в свете повешенных на проводах фонарей, дома лишь меняют свой силуэт, дорога – направление. Окна остаются черными. Я устал от этого. Все равно, что сто раз подряд прочитать первую страницу книги.
Незаметно для себя переключаешься совсем в другое место. Но это всего лишь мысли. Тело продолжает движение. Мысли – сначала те, которые волнуют тебя каждый день, потом все более и более далекие, и, в конце концов, совсем не те, которые бы ты мог придумать днем. Днем, бегая из угла в угол, нет времени сочинить песню, или стих, или рассказ, или какую-нибудь историю, которая покорит сердца людей, и они запишут ее, и положат как произведение произведений в музей искусства. Тяжело разобраться в самом себе. Тяжело сделать все это сидя за столом на работе, или разъезжая по городу на машине, когда думаешь, хоть бы кого-нибудь не сбить, или когда ездишь в Читать далее...

Несколько лет назад я начал писать повесть. Она настолько же автобиографична, насколько и выдумана. И пока я еще ее не закончил...
Вопрос заключается в следующем - если бы я выкладывал, допустим, по 5-10 страниц в неделю, было бы это кому-то интересно?
Просто таким образм я сам себя стимулировал бы к продолжению... А то порой просто забываешь, или не хватает времени.

Иногда, просто ради интереса, или на поводу у какого-нибудь желания, я пишу нечто подобное. Очень редко, так ака, честно говоря, не люблю СОЧИНЯТЬ истории.
"Трубочист" - текст, написанный исключительно ради интереса. Не особо правдоподобный, лишенный исторического периода, возможно, кому-то покажется аляповатым. Просто хотелось написать что-то подобное, грустное. А получилось или нет - решать вам.

Я простой трубочист. Никогда бы не подумал, что буду этим заниматься, но к пятнадцати годам я был такой худой, что спокойно забирался в любую трубу любого дома, в которую только мог залезть человек.
Моя семья была слишком бедная. Отец был пьяницей. Мать торговала рыбой на центральной площади. И денег едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Большая часть уходила на налоги, установленные в городе, остальная – на еду и отцовские пьянки.
Я был самым старшим ребенком из троих. За каждую трубу я получал по две монетки. Это было не так много, но и не так мало. Прочистив трубу, я подходил к хозяину дома, и он давал мне две монетки, а я даже не мог сказать «спасибо», а просто кивал в ответ. Я родился немым. Глухонемым. Очень худым, глухим и немым, и люди боялись, что я не выживу. Это был год холеры. Но я выжил. Мать положила все свои силы, и Бог вознаградил ее. Он спас меня. Спас, но не дал возможности сказать им вслух слова благодарности.
Я не ходил в школу, но умел читать. Довольно сложно обучит глухонемого читать. Но рядом с нашим домом находилась книжная лавка. Я часами проводил у витрины, или внутри, рассматривая книги, картинки. Хозяин лавки, добрый лысеющий старик с грустными глазами и сломанным носом, пожалел меня. Как калеку, наверное. Или как ребенка. Он научил меня читать. Я не помню, как он это сделал. Помню, что долго не мог ничего понять. А потом как-то вдруг все получилось. К десяти годам я уже прочитал все книги, которые мне давал хозяин книжной лавки. Научившись читать, я целыми днями просиживал у него на заднем дворе, читал книжки, пока остальные дети учились в школе, бегали, весело крича, по школьному двору, пели песни, услышанные от музыкантов на ярмарке. Песни, которые я никогда не слышал. Музыку... я просто не знаю, что это. Когда мне исполнилось десять, хозяин лавки сказал, объяснил, что у него больше нет книг для меня. Что до остальных я еще не дорос. Он сказал, что я могу прийти, когда мне исполнится шестнадцать. Это была жуткая несправедливость, но я и так был многим ему обязан и не смел с ним спорить. Конечно, периодически у него появлялось что-то новое, какие-то сказки, но это случалось очень редко. И я все больше проводил времени дома, исполняя обязанности матери в ее отсутствие. Я молился, чтобы мне поскорее исполнилось шестнадцать. Книги были моей единственной страстью. Я даже сочинял сам истории, и читал их сам себе, и плавал в этом сказочном мире. Но я не мог их записать, так как в нашем доме не было ни бумаги, ни чернил. Отец и мать были безграмотными.
В пятнадцать я стал трубочистом. За несколько месяцев я смог накопить денег, чтобы купить себе большую красивую тетрадь в кожаном переплете, и перо, и чернила. Но теперь у меня практически не оставалось времени, чтобы придумывать и записывать истории. И я снова ждал шестнадцатилетия. Отец умер. А налоги стали менее жесткими. Жить стало легче. Деньги, заработанные матерью и мной, перестали пропиваться. И я решил, что как только мне исполниться шестнадцать, то я перестану работать трубочистом. Я уже видел во снах, как сижу на заднем дворе книжной лавки, и читаю книги, ранее мне недоступные. А потом возвращаюсь домой, и все вечера просиживаю с пером и тетрадью. Я мечтал стать писателем. Как только мне будет шестнадцать…
…Это был последний день моего пятнадцатилетия. И последний дом, трубу которого я вычищу в своей жизни. Я залез на крышу и спустил веревку в трубу. Потом сам залез внутрь. Было очень узко и очень тяжело работать. Но я был уже мастером. Почти. Я спускался все ниже и ниже, делая свою работу. Был уже весь черный, как черт. Короче, в этом нет ничего интересного. Я полз вниз, в то время как мысли мои убегали далеко вперед. В завтрашний день. Я спешил. Скорее бы вернуться домой и лечь спать. Если смогу заснуть. Завтрашний день был первым днем в моей жизни, и единственным, которого я так ждал. Уже столько лет. День начала новой жизни. Я знал, что смогу, знал, что стану писателем, знал, что стану известным. И люди будут читать мои рассказы и плакать. От счастья или от сожаления. И будут говорить друг с другом: «Ты читал последнюю книгу Микеланджело?» - «Нет» - «Почитай, она великолепна!»
Но вдруг спусковой узел на веревке, который я в спешке плохо затянул, начал разматываться, и я начал быстро скользить вниз, и острая кладка узкой трубы рвала мне одежду и царапала в кровь бока. Пока я сообразил, что можно попытаться раздвинуть ноги и упереться в стены, я уже остановился. Я застрял.
Застрял в этой узкой трубе и совершенно не знал, что делать дальше. Попытался пошевелиться, но не смог. Думая, как теперь быть, я провел в таком положении около часа. Пока не почувствовал запах дыма. Эта старая хозяйка дома, память которой с возрастом стала дырявой, как решето на кухни моей матери, видать, забыла, что я сегодня приду, и развела огонь в камине. Я начал пытаться вырваться, или хотя бы издать хоть какой-то громкий звук. Но не смог. Я очень плотно застрял. Ах, если бы я мог крикнуть!!!
Дым уже заполнил все вокруг. Я начинал Читать далее...

Я сижу на сыром полу и пытаюсь вспомнить свое имя. В какой-то комнате. Стены – совсем голые. Разглядываю обрывки забытого за окном ветра. Ведь сегодня такой же день, как и всегда. Такой же короткий, такой же тяжелый. Такой день просто создан для того, чтобы прожить его правильно. Сделать все то, что тебе нужно, и вечером уснуть. Погрузиться в бессмысленное забытье, а утром вынырнуть из него, и побежать дальше. Снова вершить дела. Так интересно…
Я сижу на сыром полу, разглядываю солнце, падающее за горизонт. Сколько раз еще упадет оно до того, когда я скажу, что мне теперь не интересно?! Что мне не интересно жить, дышать, смотреть, слушать. А в перерывах еще кого-нибудь любить. Или что-нибудь… Но время не терпит промедлений. И ты бегаешь то туда, то сюда, пытаясь успеть сделать то, что все равно тебе уже не поможет.
Представь себе белку в колесе…
Мы носимся по кругу, заменяя тяжелый день бессонной ночью. И разбитое утро не дарит уже никакой радости. Мы носимся по кругу, пока не упадем, и земля не заберет нас. Мы носимся, чтобы что-то оставить за собой. А это что-то тает еще раньше нас. Забавно, правда…
«Куда ты бежишь?» Я бегу…
Я сижу на сыром полу и думаю, могло ли быть все иначе? Могло ли мне это понравиться? Разве мог бы я этого не заметить? Не заметить, что вчера кто-то умер, а сегодня я даже не помню кто… А ведь он жил. Долго жил, и что-то делал. И к чему он пришел в итоге? Я пока не знаю… Но, может, есть за всем этим что-то… что-то такое, что будет тебе вознаграждением. Какой-нибудь пух. Покой.
Я сижу на сыром полу и пытаюсь вспомнить свое имя. Помню все имена, но не помню своего? Что это значит? Ммм… Это значит, что никто другой его тоже не помнит. Это значит, что я ничего не дал тебе, и таким, как ты, чтобы ты смог бы запомнить меня. Это значит, что все это было бессмысленно. Самообман, приправленный чьим-то враньем. И это все привело к тому, что…. Стой. Подожди, я вспоминаю. Вспоминаю свое имя. Я даже помню, с какой буквы оно начиналось. «И»… а как же дальше… черт… И-и-и-и… Вспоминаю. Да, точно! Я вспоминаю свое имя. Не могу произнести, пока, но вспоминаю. Я его помню. Теперь мне гораздо легче. Я не знаю, где я, не знаю, почему. Но я знаю, как меня зовут. Илья... Теперь я хоть смогу представиться. Когда за мною придут.
Я сижу на сыром полу, а за моей спиной, на веревке, зацепленной за люстру, висит человек, отбрасывая тень на стену. Я знаю его, но не знаю, откуда. Рядом валяется перевернутый стул. Я стараюсь не смотреть в его сторону. Я знаю, что теперь мне нужно уйти, и только теперь понимаю, как дорого мне все то, чего я раньше даже и не замечал. Это окно, эти стены, эта люстра. И этот день. И прошлая ночь. И падающее солнце… Я бы теперь мог смотреть на него бесконечно. Но нельзя. Я сижу на сыром полу, и плачу. Плачу, что так хочу остаться, а ведь так не хотел бегать по кругу. Подарив нам жизнь, Бог забыл дать нам выбор. Вот ведь не повезло…
Я сижу на сыром полу, а в комнату тем временем входят люди. Все очень быстро. Я смотрю, как они вскидывают руки, как они падают на колени, как они обнимают висящего. Потом появляются другие, в форме. Фотографируют. Все очень быстро. Пишут. Несутся по кругу. А я тем временем просто сижу. Все эти люди, даже в форме… Я их так люблю. Но они меня не замечают, а я их не слышу. Потом тело снимают и уносят.
Я сижу на сыром полу, и вдруг вижу лучик света, разрезающий стену. Странно, именно так всегда себе и представлял это. Стену пробивает свет в форме каких-то веревок, и я впервые слышу голос, который просто говорит «Иди сюда». Никаких аудио-эффектов. Я сам так раньше говорил. Я встаю, и веревки опутывают меня, начиная тянуть вверх. Выдергивая меня из…. моей квартиры…. моего дома…. моего города…. ах….. пронося меня мимо моих друзей…. мимо…. моего бездыханного тела, загружаемого в большой автобус через заднюю низкую дверцу.
Слава Богу, что я помню свое имя. Значит и вы его не забудете. И пух кружится вокруг меня.

Мне солнце прожигало глаз,
И солнце жизнь земле дарило.

Я с вами был в последний раз,
По-моему — это было мило…

На остановках вспоминая
Всю радость проведенных дней,

Я буду вновь пытаться в небо
Залезть, не поломав ветвей…

"Какой удивительный танец, не остановиться! Жизнь - это мечта! Мечта самоубийцы!" М. Барзыкин

Я бегу по городским улицам, собирая в копилку мозга знаки, всевозможные примечательные вещи, встречающиеся на пути. Такие, на которые никто другой не обратит внимание. Все важно. Особенно сейчас. Главное - ничего не упустить, иначе конец. Слишком страшно, чтобы об этом думать. Паника захватывает моё сознание, и я из последних сил успеваю анализировать складывающуюся обстановку. Нельзя останавливаться ни на минуту. Кто-то в темноте ночи что-то кричит, ему отвечают немного тише, и я сворачиваю в переулок. Читаю знаки. Просчитываю свою дорогу. В мусорном баке красная кофта. Две прозрачные пуговицы, третьей нет. Значит, мне наверх. Оттолкнувшись от бака, запрыгиваю в окно второго этажа. Бегу по темному коридору. Общежитие. Номера комнат. Нечетная сторона слева… 21, 23, 25, 27, 29… из 33-й кто-то выходит. Проход перекрыт. Значит в 31-ю. Пробегаю по комнате и выскакиваю опять через окно. Балкон… с пожарной лестницей. Третья ступенька снизу чем-то испачкана. Красным. Тогда вверх. До пятого. Лучше прыжками. Раз… два… три… я на пятом. В противоположном здании на последнем этаже горит свет. До него метров сто. Так далеко не прыгну… нужна опора. Провод. Идет как раз от моего балкона к нужной крыше. Провода достаточно. Бегу по проводу. Сигналит машина. Кто-то опять вскрикивает… падаю вниз. Контролируемое падение. Крыша уже меня не интересует. Мягко приземляюсь в проезжающий грузовик с песком. Справа зажигается реклама. Приготовиться. Заднее колесо попадает в трещину в асфальте. Толчка такой силы вполне достаточно. В верхней мертвой точке траектории скачка задней оси отталкиваюсь, взмываю вверх и цепляюсь руками за подоконник. Подтягиваюсь. Окно открыто. Пробегаю по комнате. Дверная ручка слева. Выбегая, поворачиваю направо, до лестницы, пять пролетов вниз, еще одна дверь, на этот раз ручка справа. Выбежав через нее, оказываюсь в конце тупичка. Тут уже можно не думать, путь один – снова вверх. Отталкиваясь поочередно от стенок, прыгаю вверх. На шестом прыжке взмываю над одной из крыш... Какой прекрасный вид! Луна ослепляет своей мутной белизной. Грустное выражение ее лица убивает во мне последние силы. Крыши домов. Город спит. Никому не мешая, светят звезды. Собираясь в отражениях луж, разлетаются искрящимися пятнами под шинами проезжающих машин. Ветер несет прочь прошедший день, ведя за собой день грядущий. Весна вытерла мокрой тряпкой ночной небосвод, оставив всю дрянь зиме. Воздух пахнет мокрой травой. Воздух пахнет растаявшим снегом. Воздух до сих пор пахнет жизнью. Я вишу в этом воздухе, расставив руки в стороны, задрав голову кверху, смотрю в бесконечность моего мира. Целую на прощание луну, и начинаю спускаться вниз. Приземляюсь на крышу. Опять на крышу. Бегу. Вперед. Влево. Прыгаю вниз. Бегу дальше. Сейчас уже ни о чем не думаю. Главное убежать. Главное увидеть это небо еще раз. Главное поздороваться с луной снова. Главное снова вдохнуть этот воздух. Свежий. Весенний. Главное спастись. Как же страшно, черт возьми. Паника захлестнула меня с головой. Больше нет знаков. Я больше их не понимаю. Не вижу. Не узнаю. Я теперь не знаю, куда бежать. А ведь времени уже почти не осталось. Угол крыши. Налево... или направо? Слева асфальт. Справа какая-то стройплощадка. Налево! Делаю шаг. Господи, я же не заметил провода. Падаю в них. Путаюсь. Провода наматываются мне на шею. И слышу, как хрустят мои шейные позвонки. Голова задирается кверху, и я в последний раз вижу луну….

- Тшшш…… 31-я машина, ответьте. Диспетчерская на связи! 31-я машина, вы свободны? Прием… тшшшш

- тшшшш…. 31-я машина на связи. Слушаю вас, диспетчерская, прием…. Тшшшш

- тшшшш…. 31-я машина, примите вызов…. Улица Добрых Снов, дом 7, квартира 13. Самоубийство. Подросток повесился в туалете на электропроводе после передозировки…

- Выезжаем….
[521x650]

А вот, собственно, оригинал.
Слова - Чайка, музыка - ДаФаРа

У этой песни есть предыстория, без которой ее нельзя публиковать. Дело в том, что это единственная песня, к которой текст писал не я. Я написал только музыку. Текст я нашел в интернете, на finec.org. Мне он тогда очень понравился, и я предложил девушке, которая его опубликовала, положить его на музыку. Позже выяснилось, что у этой девушки есть своя группа под названием DaFaRa, и текст этот есть часть полноценной песни. Тем не менее, ради интереса, я все-таки написал свою музыку, и сам спел. Честно говоря, уже не помню, понравился ли Чайке мой вариант... надо отметить, что играем мы в довольно-таки разных стилях. Тем не менее, вот то, что получилось у меня.

PS скачивайте песню на комп, а то отсюда она проигрывается как-то очень медленно))

музыка - Илья, слова - Чайка

16 октября 2007 1.12

в клубе Орландина группа Селера будет выступать с короткой акустической программой в рамкоах фестиваля FINEC HARD EVENT. Начало в 17.30 Адрес: Набережная реки Карповки, 5, клуб Орландина, 2-й этаж. Билет по 150 рублей. Если у меня будут - дам на халяву. Приходите. Мы будем сыграем несколько старых и пару новых песен.
Будем рады видеть всех вас!
Te Deum

я не люблю писать о любви. Не знаю, почему. Наверное, потому, что все пишут о любви. Это такой, видите ли, протест. Быть может. Не люблю писать о любви, не очень люблю о ней читать. Тем не менее иногда получается. Случайно. Просто когда пишешь стихотворение, то меньше всего думаешь, о чем оно... А потом получается, что раз - и о любви. Что ж, пусть остается. Хотя на самом деле оно совсем не о любви. Просто оно так выглядит, и я с этим абсолютно согласен. Но тем не менее, воспринимайте его, как хотите. Это ваше право... а я пойду спать.

Когда кончаются слова
Намного проще замолчать,
Намного проще отвернуться,
Чем думать, чтоб еще сказать.

Когда кончаются слова,
То я прошу тебя - не ври,
Не оскорбляй мою печаль,
А лучше просто помолчи,

Когда закончаться слова,
Возможно, станет тяжелей,
Но ты не порти тишину,
Мы стали чуточку взрослей,

Когда закончаться слова,
И замолчат твои глаза,
Быть может, я в них посмотрю,
И вспомню, что хотел сказать...

пока молчим...

12 октября 2007

Плачешь, плачешь,
Не плачь, посидим
Небо затянуто тучей.

Знаешь, веришь,
Мы снова одни
В ворохе сломаных сучьев...

Ты подскользнешься,
И я упаду,
Только не отпусти руку,

Знай, я тебя выслежу
И убью,
Как надоевшую суку...

Может тогда
Жизнь станет теплей,
Ветер станет добрее.

Ты не вернешься
Больше ко мне,
И не повиснешь на шее...

Дайте же!!!
Дайте мне
Чистый лист!!!

12 октября 2007

Силакову Константину (1985-2004)

Прощай, сказочный малыш!
Ты ушел хлопнув дверью,
И теперь будто спишь.

Пустота осталась!
Я просто не привык.
Вставай! Видишь солнечный диск?

Ответь, коль помнил ветер,
Коли дождь любил:
Куда мне теперь идти?

Прости, что спрашивал!
Прощаю, что молчишь...
Беги! Ну что же?
Что же ты лежишь?

17 августа 2004

Такое впечатление было,
Что я куда-то испарился,
Что не было меня сегодня
Среди знакомых и друзей.

Слова не согревали сердце,
И песни не терзали душу,
Стакан, как будто бы с водою,
Стоял уныло на столе...

А солнце плакало и злилось,
А ночь тихонько усыпляла,
Я ничего теперь не помню,
Все это было без меня...

Быть может, так оно и лучше,
Когда все тускло и печально,
Когда нет сил и нету смысла,
Мне оставаться без тебя...

Спасибо, Бог, что ты ответил...

Смотреть это видео

Клип на песню группы Селера "Радость". Монтаж - Илья. В клипе засветились: Илья, Искандер, Тимур, Толян. Музыка - Дима П, слова - Илья. Альбом - "К Свету"

Смотреть это видео

Клип на песню группы Селера "Летняя Зима". Монтаж - Илья. В клипе учавствуют: Илья, Искандер, Стас, Макс, Дима П. Музыка - Дима П., слова - Илья. Альбом "К Свету"

Я уже публиковал здесь стихотворение "Предрассветный час"... но это стихотворение было лишь частью всей зарисовки. Поэтому публикую полностью. Некоторые из вас уже слушали мой пока что единственный сольный альбом. Он называется также, как и стихотворение, и я даже не помню, что за чем следовало. Заглавной песней этого альбома стала "Пойдем домой", которую я также уже выкладывал здесь. Единственное, что я хотел бы отметить, это то, что альбом этот, записанный мной в течение года, как оказалось, получился весьма концептуальным, для меня. Поэтому, чтобы, возможно, облегчить его понимание, а может просто от нечего делать, я написал эту "зарисовку". Не знаю, хорошо ли получилось, но да, сказать я хотел примерно это... возможно. В конце концов, каждый понимает по-своему, и кто-то может совершенно не найти для себя никакой связи. Это не плохо. Просто все мы люди...
PS
Если кому вдруг станет интересно, то целиком альбом можно получить, постучав мне в аську 28934061. Размер архива - 37.7 Мб