* * *
Мой снежный ангел, в городе моём
Такая ночь, что вымерзает слово.
Пока луна восходит в золотом,
Пока река ложится в бирюзовом,
Я никуда отсюда не уйду.
Черна тоска, но дух над нею светел.
Рождает небо первую звезду,
Соединяя грех и добродетель,
Соединяя зарево и тьму,
Соединяя вечность и мгновенье.
И мы стоим, готовы ко всему,
И сходит снег на нас благословеньем.
* * *
Когда декабрь возьмёт меня к себе,
посадит на колено, успокоит,
малютка-ангел на своей трубе
сыграет что-то давнее, простое...
И тот мотив, без боли и без слёз,
во мне откроет потайную дверцу,
и ты легко пройдёшь её насквозь,
и выйдешь из меня в районе сердца.
Твои следы внутри присыплет снег,
и кто-то сверху, потрясая ситом,
прищурится и скажет: «Как у всех…
Ну, вот и славно, вот уже забыто».
А ты стоишь под фонарём в такой
дурацкой шапке - умереть от смеха!
И я машу, машу тебе рукой…
Но ты меня не видишь из-за снега.
* * *
Он говорит: «Только давай не будем сейчас о ней,
Просто не будем о ней ни слова, ни строчки.
Пусть она просто камень в саду камней,
И ничего, что тянет и ноет других сильней,
Словно то камень и в сердце, и в голове, и в почке».
Он говорит: «Мне без неё даже лучше теперь - смотри.
Это же столько крови ушло бы и столько силы,
Это же вечно взрываться на раз-два-три,
А у меня уже просто вымерзло всё внутри.
Да на неё никакой бы жизни, знаешь ли, не хватило».
Он говорит: «Я стар, мне достаточно было других,
Пусть теперь кто-то ещё каждый раз умирает
От этой дурацкой чёлки, от этих коленок худых,
От этого взгляда её, бьющего прямо под дых…»
И, задыхаясь от нежности, он вдруг лицо закрывает.
* * *
Нас учили с тобой потихонечку снашивать сердце,
И сомнительный берег менять на надёжный уют,
Но мы тратили щедро, и вот уже нечем согреться.
Нам когда-то платили любовью. Теперь подают.
Ты один у меня, даже если вас было несметно,
Ты один у меня, сколько лет ни прошло бы и зим.
Заострит наши грифели память почти незаметно,
Заострит наши профили время – один за другим…
Я тебя не тревожу ни словом, ни сном еженощным -
ни к чему… Что могла бы сказать я в защиту свою?
Твоё имя забито, как колышек, мне в позвоночник.
Там с десяток таких. Или больше. На том и стою.
* * *
В провинциальной жизни мало сна,
Но много снега, даже слишком много.
И хоть смотри всю зиму из окна,
А санки сами выберут дорогу.
Но Герда говорит: "Я не пойду
За ним опять. Кому какое дело."
Лапландка чертит новую звезду,
Ей до сих пор чертить не надоело –
На сером камне, на тугой коре,
На плавнике задумчивой форели.
Но Герда говорит: "Не в декабре.
Я подожду хотя бы до апреля".
Огонь в камине – призрачный уют.
Глядеть в окно, пережидать морозы.
И только розы больше не цветут.
Но если рассудить, к чему нам розы?..
* * *
Всё линяет, теряет краски, сходит на нет.
Это просто зима, мой мальчик, и это проходит.
Но пока в поднебесье стучат ледяные ходики,
Но пока не отмёрзли ещё хвосты у комет,
Ты мне будешь свет.
И стараньями новой зимы я узнаю о том,
Что ты снова постригся, сменил гардероб и мысли,
Научился писать «моя девочка» с верным смыслом.
И хотя в этой девочке я себя вижу с трудом,
Ты мне будешь дом.
Для того чтобы видеть, достаточно просто смотреть.
Я целую глаза твои, чтобы они просветлели.
В этих белых снегах нам не будет ни сна, ни постели,
Но когда я тебя отогрею хотя бы на треть,
Ты мне будешь смерть...
Но задолго до этого нас разведут, как мосты,
Время нам ничего просто так не отдаст, не подарит.
Моё сердце похоже на отрывной календарик.
Но пока ещё в нём остаются пустые листы,
Ты мне будешь ты.
* * *
А из всех живучих моих сестёр
Я одна невредимая до сих пор,
Потому что не знаю, как умереть,
Рыбаки мне вскрывают грудную клеть,
Гарпунами нащупывают во мне
Моё рыбье сердце на самом дне,
Гарпунами раскалывают весь лёд,
А из сердца кровь уже не идёт.
И зачем тебе, Боже, тот рыбный день…
Отпусти меня, Боже, к едрене фене.
В животе моём пусто, в груди темно,
Ничего во мне путного всё равно,
Только полные жабры дурной любви…
Бог вздыхает и говорит: плыви.
* * *
Будь, говорит, со мной, будь и не отпускай,
Пусть вся эта пытка изысканная и есть наш с тобой рай,
Если уж взялись дойти до края, то я рискну и за край,
Только хватки не ослабляй.
Она кивает - глупый мой, я не держу, смотри,
Просто ко мне все нити твои
Читать далее...