На бесконечном небосклоне
Фигуры птиц меж облаков.
Они загадочны, игривы,
То вверх, то вниз, то по прямой.
И в бесконечность улетая –
Прощальный взмах руля-крыла –
Надежду новую дают нам
И будущность мечты сулят.

Гена стоял, улыбаясь. Он был очень доволен собой.
–Что вы хотите мне показать, практикант Ивов? – спросил его начальник отдела изобретений Фрегатов.
–Вот, Константин Львович, – Гена протянул обычный СD-диск. Фрегатов удивлённо посмотрел на диск, но всё же взял его и хотел было уже вставить в дисковод. Его остановил Ивов.
–Подождите, Константин Львович. Это не обычный СD. Его сторона, с которой считывается информация, покрыта мною разработанным веществом. Это и есть моё изобретение.
–Для чего оно? – спросил Фрегатов и осторожно и немного брезгливо положил диск на стол.
–Оно не позволяет считывать информацию с диска с помощью обычного компьютера. Для этого нужен специальный дисковод.
–Вот как? – Фрегатов снова взял диск и стал внимательно его рассматривать. — Что же случится, если я сейчас вставлю этот диск в свой дисковод?
–Не знаю. У меня нет лишних денег на новый компьютер. По моей теории - ничего.
–Понятно, – усмехнулся Фрегатов. – И дисковода, предназначенного для этого диска, конечно, тоже нет.
–Обижаете.
–Ну, пошли, посмотрю.
Дисковод, как и сам обработанный веществом диск, был самым обычным. В начальника отдела вкралось сомнение.
–Давайте посмотрим, как справится с этим диском обычный компьютер, – предложил он Ивову.
–Давайте, – сразу согласился Гена.
Фрегатов внимательно посмотрел на молодого практиканта. Ему было от силы двадцать лет. В униформе он казался немного рассеянным. Давно нестриженные волосы не были причёсаны. В глазах светились огни гордости. Самоуверенность Гены лезла наружу.
Фрегатов, а за ним и Ивов, последовал к старым компьютерам, которые скоро должны были навсегда покинуть здание Исследовательского центра.
Обычный компьютер диск не принимал. Ни один бит информации не был считан. Обработанный же дисковод свободно считывал всю информацию с СD.
–Много вещества изготовили? – спросил Фрегатов. У него начало проявляться уважение к этому невзрачному практиканту.
–Достаточно. Но я уже полностью истратил его на диски, которые были у меня под рукой.
Фрегатов взглянул на Ивова с опаской, но, подумав, решил, что особо важные диски к Гене попасть не могли.
–Ну, тащите их сюда. Тоже проверим.
Гена стрелой побежал в лабораторию, переполняемый радостью и гордостью. Через пару минут он вернулся с огромным мешком, в который были свалены диски. Ивов опустил свою ношу на пол и раскрыл её.
–Ну, доставайте диски, – сказал Фрегатов.
–Ага.
Гена протянул руку к мешку, но внезапно отпрянул назад. Из мешка поднималась вверх непонятная масса бледно-розового цвета.
Вся гордость и прочие эмоции, переполнявшие практиканта, сошли с его лица. Он с испугом смотрел на Фрегатова, который пятился к старым компьютерам.
–Что это такое?! – выдавил из себя начальник отдела изобретений.
Это были его последние слова.
Бледно-розовая масса скрытой информации медленно заполняла здание.

[340x172]

Где-то машины гудят.
Раздаётся последний свист.
Поезд вдаль от меня.
Поезд, в котором ты.
Медленно вдаль убегает.
Больше не встретимся вновь,
Больше не будет свиданий.

Был ты со мною суров,
Был ты совсем не милым.
Как я могла полюбить?
Как я могла так влюбиться?

А ты был раньше так мил.
Что же случилось с тобою?
Что приключилось со мной?
Что между нами прошло,
Что разлучило друг с другом?

Быстро по рельсам летит
Поезд, тебя уносящий.
Громко машины гудят.
Ангел где, нас повстречавший?

Каменный мир, слезами обмытый.
Мало различий в дебрях безликих.
Как ни старается кто-то вокруг
Всё изливается в серый испуг.
Может, конечно, кто-то привычный
В серость одетый идёт без различий.
Но только мне, как многим другим,
Это безличье кажется злым.
Многое скрылось в сером тумане,
Много прекрасного ходит в незнаньи,
Многое хочется людям открыть,
Но все стараются это укрыть.
Лучше не знать, что творится с другим,
Лучше молчать, что творится внутри.
Тихо, спокойно в сером тумане
Быть никаким и прятать изъяны.
Если ж сказать кому-то украдкой,
Что на душе твоей пусто и гадко,
В миг разнесётся молва о тебе
И не укрыться больше во мгле.
Прятаться глупо. Молчать надо было.
Тихо, неслышно, невидно и мимо.
Быстро, пусть громко – уже всё равно.
Вдаль от безликих. Миру добро!

[688x489]

Россия - священная наша держава,
Россия - любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава –
Твое достоянье на все времена!


Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

От южных морей до полярного края
Раскинулись наши леса и поля.
Одна ты на свете! Одна ты такая –
Хранимая Богом родная земля!


Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!

Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года.
Нам силу дает наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!


Славься, Отечество наше свободное.
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!
[440x551]

Замок над водой
Как мираж стоит.
Отраженье башен
Искажает быль.

Сказки искаженье,
Водное стремленье.
В погруженье вглубь
Устремлённый шпиль.

Гладь воды
И свет луны,
Солнца луч
Пронзает воду.

Как мираж
Уходит замок
От людских очей
Под воду.

Двор, богатый искушеньем,
Стих под тяжестью воды.
Гладь воды сомкнулась снова,
Поглотив последний шпиль.

Тихо стало в залах, башнях –
Рыбы любят тишину.
Здесь неброским будет замок,
Зарастая тиной чуть.

Он мешал своим величьем,
Своей роскошью балов.
Он невзрачным должен был быть,
Как всё серое вокруг.

Не поддался уговорам,
Не послушался бывалых.
Не хотел он быть как все,
Не хотел он быть как надо.

Мало он стоял под светом,
Мало видел красоты.
И стоял бы, право, долго,
Будь окрашен в серый цвет.

Но он выбрал вместо жизни
Красоту, свободу мысли.
Наслаждался он не долго,
Но познал он счастья миг.

Для него ценнее нет
Наслажденья перед смертью
Он бы всё отдал за миг
Хоть секундного блаженства

Но стоять теперь он должен
Под водою, в этой тине
И служить укрытием рыбам.
Залы, где цвели балы.

Никому теперь не нужен,
Кроме рыб и этой тины...

Оборвали предвкушенье
Жизни полной и свободы,
Как отрезали на миг
Жизнетворные сосуды.
[515x672]

Дружная семья

Муми-мама, муми-папа,
Муми-sister, муми-brother.
Все в одной семье живут,
Песню звонкую поют.

(мне было 6 или 7 лет, не судите строго)

Слушать этот музыкальный файл

Понимаю, что эта песня сейчас играет из любого (сами придумайте чего). Но она мне нравится.

поздравляем!!! если бы вы были писателем, вы бы писали техническую литературу

Вы хорошо разбираетесь в технике. Инструкция по эксплуатации пылесоса, в вашем изложении будет выглядеть не менее увлекательно, чем любая художественная литература!

Пройти тест

Нельзя глушить рождённый стих.
Он не придёт к тебе ещё раз.
В порыве быстром и мгновенном
Рождён он может быть однажды.
И если время оттянуть,
Не записать и не запомнить,
Уйдёт поэзия навек.
Вернуть её уж невозможно.

Вдохновение приходит внезапно и в самый неподходящий момент.

Тишина… Тебе хочется стоять здесь вечно.
Ты смотришь вдаль и видишь: ветер гуляет в кронах деревьев.
Ты смотришь вблизь и видишь: букашка ползёт по листу сирени.
Ты смотришь вверх и видишь: солнце стоит высоко в небе.
Ты смотришь вниз и видишь: ручей несёт свои воды близ твоих ног.
Ты смотришь вокруг и видишь: мир прекрасен.
Ты закрываешь глаза и понимаешь, как мир велик.

Аллеи засохшего парка -
Остатки вчерашней весны.
Всё кануло в лету историй.
Всё было прекрасно как зыбь.

Не вечно всё в мире блаженства,
Не вечно как лист на кусту –
Подует чуть северный ветер
И в миг закружит он листву.

Аллеи, где были скамейки,
Где пары гуляли всю ночь.
Всё кануло в лету историй,
Романтики мира и грёз.

Коляски, игрушки и дети,
Их радостный смех или плач -
Всё изменилось, исчезло.
Последний листок!.. Всё. Опал...

Последний листок. Он опал.
Лежит он ещё на земле.
Но скоро закружат метели
И скроют его ото всех.

Не будет и этого парка,
Прямых и не очень аллей.
Развалины старых беседок
Напомнят ещё о себе.

Им тоже не вечно стоять.
Заброшенный парк. Он исчез.
Когда-нибудь будет здесь лес.

Он спрячет ошибки историй,
Укроет незримые слёзы
О той незабытой весне.

Он спрячет заброшенный парк,
Его чуть живые аллеи.
Никто не узнает о прошлом,
О детях, мечте и любви,

О том, что копил парк годами,
Скрывал за листвою аллей.
Не будет известно страданий.
Сокроет всё лес перемен.

Я печальная вышла из дома.
В рюкзаке моем десять кассет.
Ты писал мне их долгие годы,
А когда разлюбил, подарил.
Я не знаю, что делать мне с ними.
Десять лет, по кассете в год.
Ты писал обо мне ежедневно,
А когда подарил, разлюбил.
Я прослушала их до конца,
И понятно мне стало всё-всё:
Что ты чувствовал, и как ты страдал.
Я любила, но, Боже ты мой!
Понимаю, что не было глаз,
Для тебя у меня не было сил.
Ты любил, бескорыстно себя отдавал,
Для меня же ты был просто мил.
Ты влюбился, и всё! Запылал вдруг пожар,
Сердце огненной страстью горело.
Ты любил. Как могла я слепой такой быть?
Ты любил и писал всё, что есть.
Неужели ты знал, чем закончится это?
Но зачем тогда столько морок?
Ты писал мне кассеты все дни напролёт.
Ну зачем же меня ты любил?
[218x321]

Перед восходом грянул гром
И дождь полил из вёдер неба,
И капли хрусталя в лесу
Перемешались в белой пене.

Тонули листья и трава
В прохладе утреннего счастья.
И кто подумать мог: ненастье
Сменило, наконец, жару.

Но наслажденье длилось мало,
Ведь всё хорошее уходит.
И капли неги превращались
В осточертелый зноя воздух.