Знаешь почему у меня горячие руки и почему я так не люблю жару?
Потому что у где то меня в груди есть ядерный реактор.
Слышал как устроены ядерные электростанции? Там есть такие радиоактивные стержни которые за милисекунды производят невероятное количество энергии, и в неконтролируемом виде она превращается в тепло. Если их вовремя не охлаждать и не отводить это тепло то они непременно и очень скоро взворвутся. Но если их правильно охлаждать, то они произведут невероятное количество полезной энергии.
Так и у меня, внутри огромное количество энергии и если ее никуда не девать, то мгновенно происходит перегрев и я начинаю злиться. Я спасался спортом, но этого недостаточно, чтобы отвести все тепло не хватит здоровья у организма. Но когда я встретил её, для меня открылось столько новых способов использовать эту энергию. Она умеет успокоить и замедлить реакцию - её прикосновения, поцелуи, её объятия и атмосфера под новую музыку и дым кальяна - я впервые за долгое время почувствовал себя спокойным человеком, туман рассеялся и жизнь стала понятной.
Но ей будет непросто, ведь каждый день я буду вновь искать способ как сделать для неё что-то и иногда буду злиться если не смогу придумать для неё что-либо новое. После каждого долгого расставания ей потребуются сотни поцелуев чтобы погасить цепную реакцию.
Но как и всё в мире, ядерные реакторы тоже иссякнут. И когда мой реактор погаснет, вместе с ним и не станет меня. И я надеюсь что за это время она не успеет устать от моего внимания. И конечно надеюсь что это будет совсем-совсем нескоро.
- что это за реакция такая, откуда она взялась? ты же спокойно жил для себя и не знал таких проблем.
Я полюбил её.
- что, так просто? За месяц? Ты же раньше говорил что это сложное чувство, что требуется время чтобы это понять..
Оказалось что с какими-то людьми можно потратить годы в поисках чувств и так их толком и не найти, а потом с одним человеком ощутить это за считанные дни, за несколько фраз и за пару улыбок. И понадобится лишь пару месяцев чтобы это осознать и принять.
- ты уже говорил ей об этом?
А смысл? Такие вещи надо не говорить а показывать. Да и, я уверен, она и так это уже давно поняла. В таких вещах она намного умнее меня.
Часть 1. Минус 30 градусов.
Сводит дыхание. То ли от холода, то ли от эмоций, черт его разберет. За окном -30, на этом старом окне намерзает лед, оно видело и слышало всё, оно отражало всю историю.
Да-да, мой дорогой слушатель, ты по-прежнему один, но в этот раз я хорошо тебя знаю.
Сейчас при такой погоде твой кофе остывает за считанные секунды, безо всякого льда. А сердце – нет, лишь напротив нагревается сильнее и сильнее.
Помнишь я рассказывал о большой полке с книгами. Я нарушил правило, открыл дверь и, стряхнув пыль с этих старых книг, с сожалением обнаружил что буквы уже выцвели и прочитать что-то определенное уже невозможно. Остались только черно-белые картинки, мгновения.
Но у одной книги есть невероятное свойство: сколько бы я не пытался долистать ее до конца - страницы никогда не заканчиваются. Изо дня в день там появляются новые слова, новые главы, новые разделы. Они написаны невидимыми чернилами, написаны хаотично, слова перевернуты, написаны справа-налево, снизу-вверх, где-то поперек страницы, полный хаос…
Она правильно сказала, что это пропасть. Пропасть, в которую я, в отличии от нее, падаю уже давно. И, знаешь, я привык к этому падению. В этом свободном падении я чувствую себя комфортно. Это сложно понять, но поверь, никогда в жизни ничего хорошего я не делал нормально.
Часть 2. Минус 10 градусов.
Лед растаял. Время идет. Ничего не меняется.
Сквозь кашель, сквозь километры и бетонные плиты я чувствую тихое «я скучаю». Теперь я не могу нарушать радиомолчание. Так было всегда, но теперь это дается сложнее.
Я знаю ее взгляд, я знаю ее запах, ее голос, ее дыхание, ее прикосновения, ее смех, ее страсть. Я слишком хорошо знаю все ее детали, и сразу замечаю их отсутствие в других людях.
Часть 3. Минус 7 лет.
19 маршрут. Маршрут в никуда, в низачем, и в «тебя уже не ждут». Осознание бессмысленности действий. Движение по инерции, хаос. Судорожно глядя в грязные автобусные окна, пытаясь придумать что же делать, можно ли еще хоть что-то сделать. Тогда казалось что ничего уже не поделать. Какой же путь предстояло пройти этому человеку... думаю, он рассмеялся бы и не поверил, если бы в тот момент я рассказал ему, что его ждет.
Часть 4. Минус 9 лет.
Здравствуй прекрасный город, наконец-то я сюда переехал, подальше от той истории неудачной любви. Уж здесь-то такого не будет.
Здравствуй, моя прекрасная воображаемая публика. Вот я снова здесь, спустя пять лет.
Сейчас наверное должны раздаться аплодисменты, но раздается всего пара одиноких и неуверенных хлопков. Кстати замечали такие ситуации, когда в какой-то аудитории на каком-то собрании тебе кажется что щас вот пора хлопать и ты хлопаешь и в этот же момент осознаешь что ты один, как дурак, сидишь и хлопаешь? Неуютненько.
Вот и тому слушателю тоже, наверное, неуютненько... хотя может он вообще в аудитории один. Да и как ему вообще может быть уютненько если он хлопает у меня в голове?
Так вот, я снова здесь. Удивительно, как много всего можно сказать человеку напрямую, по телефону, в переписке вконтакте, в вотсапе. В любых ситуациях, будь то поездка в машине, прогулка по ночному городу, валяние в постели после секса, находясь близко и на расстоянии. Но так и не сказать суть. Как близко не находись к человеку, как близко не общайся, но до его разума, до его настоящих мыслей расстояние бесконечное.
Кажется что вот, мы столько сказали, друг друга понимаем ну вообще! Как спустя мгновение ты уже ничего не понимаешь.
Наверное именно поэтому я и нахожусь здесь и рассказываю это тебе, мой одинокий хлопающий слушатель.
Давай сядем поудобнее и послушаем запах жженого воздуха из обогревателя, включим песню Инны Желанной из моего профиля, засунем ногу под задницу и прищуримся, ведь этот чертов монитор так слепит в темноте. Ну вот, ты уже не у меня в голове а вполне в реальном месте, в котором я сейчас пишу эти строки.
- Дома?
Кстати, нет. впервые я пишу не дома.
Я уж думал что больше не стану писать, что незачем. Но она вынудила меня искать новый способ общения. Более сложный и утонченный способ, о котором я уже позабыл, от которого отвык.
- Может быть так ты просто пытаешься разобраться в собственных мыслях?
Там не нужно разбираться. Там есть большая книжная полка, на которой стоит множество книг. В эти книги я давно уже навставлял закладочек и выписал все самое главное в тетрадочку. Теперь я закрыл эту книжную полку за дверь, а дверь на ключ. Книги покрылись пылью, а буквы выцветают. Скоро их уже нельзя будет прочитать. И не нужно.
- А что в тетрадке?
Там написано как делать не надо.
- Ну а как же насчет того что делать "надо"?
Я не знаю. Я хочу чтобы все происходило само собой. Чтобы действия рождались исходя из обстоятельств, а не исходя из опыта. Я много знаю того, чего хочу не знать, поэтому стараюсь проживать все заново, и, ты не поверишь, все происходит по-другому.
Я перестал применять шаблоны и ждать что после какого-то действия произойдет закономерность.
Я устал вспоминать и анализировать свое прошлое и пытаться предугадать что произойдет и чем все закончится.
Раньше я думал только о себе, наверное ты помнишь я рассказывал тебе об этом в предыдущих главах.
Последние несколько лет я с отвращением смотрел на влюбленные пары. Начинал строить варианты как их "шарик" неотвратимо сдуется и шлепнется о землю. Отвращение оказалось результатом элементарной зависти, а догадки о неотвратимом падении лишь грузом собственного опыта, а ведь это не самый лучший опыт на свете!
Так долго продолжаться не может. Можно и нужно быть одиночкой в своей работе, но кроме работы есть жизнь, в самый сложный момент которой ты невероятно одинок. Даже самый лучший друг в такие моменты смотрит в твои глаза и очень хочет спасти, но он твой друг и сделать этого не может.
- Но ты же раньше вроде любил все в своей жизни делать сам?..
Да, но удивительно как практически вся эта жизнь приобретает иной смысл когда делаешь это с кем-либо, чье мнение для тебя важно. Ты можешь показать не только результат но и процесс. Знаешь, к этому приходишь со временем, когда все получается и ты многого добиваешься. Ровно до тех пор пока не осознаешь что всё чего ты добился - никому не нужно!
- Что же все-таки с твоим воздушным шариком? Он упадет?
Да какая разница. Если думать об этом постоянно, то упадет однозначно, еще пришибет кого-нибудь по дороге. Но я этого не хочу.
Я просто хочу быть счастливым и делать ее счастливой. Мы вроде достаточно умные люди чтобы развивать друг друга, а не разрушать.
Хорошая любовь, в которой ты не строишь из себя несуществующего человека, она не исключает самореализации, а наоборот ей способствует. Что будет с этим шариком неизвестно, жизнь непредсказуема. Нужно жить и строить планы не думая о сроке годности отношений.
Наверное слишком много мыслей на единицу времени.
Думаю мы встретимся здесь еще, если у тебя будут новые вопросы...
а я помню эту фотку :)
Вернёмся к раскладыванию жизненного пиздеца по полкам. На этот раз об отношениях в целом.
Девушкам нужны те кого нет. Парням же нужны те кто есть.
Девушки ищут в парнях самоутверждение в большей степени для самой себя, нежели для окружающих, но не исключая последнего. То что они могут добиться, заставить быть рядом любого, особенно того кого нету рядом.
Парни проще. Им просто нужна девушка. Для всего в равной степени. Им не нужно склонять ее перед собой, не нужно убеждаться что ради них она готова на что-то там и еще на что-то там. Поэтому они стремятся выбрать из того что они видят и не ищут того чего невероятно сложно добиться, хотя это бесспорно было бы плюсом, лишь бы подвернулся удобный случай.
Девушкам нужен принц на белом коне. Таинственный незнакомец, образ поведения которого они рисуют у себя в голове сами.
А парням принцесса не нужна, им бы вот ту ненаглядную, которую видят каждый день, которую уже изучили, рассмотрели, убедились в том что она действительно нравится и поведение которой их устраивает. Именно устраивает. Намного чаще у парней западает образ "той самой, с которой они учились еще когда то в школе" и помнить они ее будут до конца жизни.
Все таки парни рациональнее относятся к жизни. Хотя бывают идиоты разные. Приключения нравятся всем...влюбляются все. До поры до времени, пока силы есть у сердца.
Такая забавная, смешная. Такая милая и строгая. Ты вырываешься из своей обыденности и нежно жмешься мне в плечо, глазами говоришь: "побудем еще немного, нет, только не обратно". С каждым километром ближе к дому ты все чаще останавливаешься, говоришь что устала, что замерзла, что не хочешь домой.. Ты спрашиваешь: "когда ты уедешь?" и тут же кричишь "нет! подожди! не говори, лучше мне не знать..." Ты же взрослая девушка, зачем ты так просто поддаешься нехитрой психологии? Зачем доверяешься сволочи? Зачем мне всё так просто? Ведь я уеду, а ты останешься. Я забуду, а ты будешь вспоминать. Я сволочь, а ты дура. Не порти свою жизнь так быстро. Пускай он идиот, но иди лучше к нему. Он любит тебя, а я тобой играюсь. Он хочет на тебе жениться, а мне насрать.
Я, блять, всегда ищу простой способ, а сам люблю сложности. Я жив. Я не умру.
Я, Я, Я, Я, Я...нахрена тебе это? Как об стенку горох, нужно и всё.
1150 дней меняют людей до неузнаваемости, но друг для друга они остаются такими же, какими они друг друга встретили. пускай часы идут назад, мне не в падлу еще 3 года подождать
Здравствуйте, меня зовут Лена.
Сейчас 10 утра, мама отправила в магазин, за хлебом. Потом еще надо будет зайти к Нине Александровне, за молоком. Черт, банку забыла. Оно кстати подорожало. Раньше Нина Александровна по 20 продавала, теперь по 25. Корова у нее уже старая, молока мало стала давать. Что ж делать, когда корова помрет, больше ж ни у кого нету, а в палатке молоко очень дорого стоит, его почти никто не берет. Ночью похоже был дождь, трава мокрая, а песок холодный и влажный.
Кажется, поезд едет. И правда, вон Машка побежала. Надо все бросать, бежать домой, мама уже приготовила. Я быстро добегаю до дома, хотя на бегу песок противно набивается в тапки. Открываю скрипучую калитку, а мама уже несет мне сумку. Я хватаю ее и бегу к путям...успела. Как раз открылись двери.
"Пирожки, горячие вкусные пирожки...покупаем пирожки!". Господи, как я ненавижу эти слова. Что я, бабка старая ходить орать это? Так...не ныть, у мамы больные ноги, она и так эту гадость все утро пекла. А я ей теперь помогаю, вот. Мы то их не едим, но люди из поездов покупают. Не понимаю, им что, сложно с собой взять еды? Но покупают и хорошо.
Из поезда выползают сонные и вялые москвичи. Начинают курить, щуриться, оглядываются по сторонам. Когда мы подходим, смотрят на нас как на сумасшедших. Почти не разговаривают, а мы вокруг них бегаем.
Подруги говорят у меня красивое тело, парни говорят что красивые глаза. Москвичи ничего не говорят, просто осмотрят с ног до головы, спросят с чем пирожки, купят и уйдут. Причем редко имеет значение сколько стоит. Интересно они их вообще потом едят? Или покупают только чтоб посмотреть на меня поближе а потом проводить взглядом? Ну хоть бы познакомились...спросили бы как зовут, я бы так опустила глаза, тихо и застенчиво сказала бы: "Я Лена.."... Но проводник сказал что поезд отправляется и все кучей ломанулись обратно в вагон. Наверное даже потом не вспомнят где они были.
И так каждый день. Каждый день мимо меня проносятся сотни счастливых московских жизней, а от меня у них остается только невкусный пирожок. Наши парни на них матерятся, не любят их. Подруги мечтают с ними уехать. А я...я тоже. У них там все подругому, столько людей, можно знакомиться хоть каждый день. Столько мест куда можно пойти гулять. Денег...не представляю откуда они их берут. Говорят билеты на эти поезда стоят немеренно. Сколько же это пирожков...
Непонятно, как отсюда выбраться. Хочу чтобы в один прекрасный день из поезда вышел красивый парень и сказал "Лена, оставь свои пирожки, поехали со мной...". Я бы все бросила и уехала. Но как оставить маму? Кто же ей поможет?
И так мечтать можно постоянно. Не знаю чего ждать, жизнь даже не намекает на то что она когда-нибудь изменится. Страшно, страшно провести так всю жизнь.
Ах да, мое имя. Как меня зовут?.. «Нигилист», «Толерант», «Эгоист»? А какая разница? Я упал с головы на ноги и молча слушаю картинки и смотрю на звуки. Я вылился из кровати и прополз 120 км из света в темноту. А свет меня не ищет. А свету светло в своем светле. Я не знаю как меня зовут. Но это врядли так как зову себя я. А веду себя как кунарев. Вы его кстати тоже ненавидите? Мировая тварь со скользким прошлым и странным настоящим.Я творил себя, чтобы творить и чтобы ненавидеть себя за то что творю. Я заливаю в себя много серой массы чтобы она мне была противна внутри. А затем избавляюсь от нее чтобы залить вновь. Мне плохо от того что хорошо, а хорошо от того что плохо. Я выдумываю мысль чтобы ее продать за понимание, предварительно обработав и извратив. И смотрю как мучается и корчится сознание потребителя, а все-равно хочет еще. И не такое удовольствие я хочу в себя заливать. А что я для этого сделал? Я сотворил горькое, вязкое я. И что? Я всего лишь много раз повторил «Я». Лучше бы о ней думал.
Давно хочу рассказать одну историю. Как говорится, историю одной любви. Вот только никак не мог подобрать для нее слова.
Все началось очень давно. Ну, «давно» это относительно меня... может быть для кого-то это и недавно. Но суть в том, что лично я знаю это как целую вечность. Черт...
Мне было двенадцать...или тринадцать, даже и не помню... Детское сознание, не тронутое еще никакой сугубой реальностью, легко поддавалась всяческому пагубному влиянию.
Я тогда болел. Болел долго и не выздоравливал. Спустя две недели, родители решили положить меня в больницу. Я терпеть не мог больницы, но когда температура поднялась до сорока, мне стало как-то не до этого. Вызвали скорую помощь. Единственное что я помню из того вечера, это как жутко было в этой «скорой». На улице было темно, а в салоне был яркий белый свет. На полу было мокро и грязно от уличного принесенного на ногах снега. Машину сильно трясло, видимо водитель ехал быстро. В воздухе перемешались запахи различных лекарств. А у меня была температура и мне было очень холодно.
В больнице мне сразу же поставили диагноз и стали лечить. И довольно быстро стало становиться лучше. Но курс лечения был довольно длительным и я понял что по-быстрому вернуться домой у меня не выйдет.
Не смотря на угнетающую атмосферы больницы, я вскоре выяснил, что в моем отделении полно ребят, моих сверстников, которые поступили туда до меня и сразу же приняли меня в свою компанию. Я быстро с ними сдружился и мне даже стало там уютно. Но все это предистория. Все это слова. Все это ерунда. Там я встретил ее.
Ее звали Никки. С ней меня познакомили ребята. Сначала она мне не понравилась. Но как-то так она меня зацепила, что я никак не мог избавиться от мысли о ней. Шли дни, мы виделись с ней в компании ребят. А спустя несколько дней, ночью, я долго ворочался и не мог уснуть. Я сел, разложил мысли по специально отведенным им в голове местам и четко определил чего я хочу. Мы увидились с ней наедине. Это была одна из самых незабываемых ночей в моей жизни. Мы провели на лестнице между этажами достаточно много времени, говорили шепотом, чтобы медсестры нас не заметили, замирали и задерживали дыхание каждый раз когда слышали какие-то шорохи... эта ночь была не последней. Мы встречались снова и снова.
Я с сожалением думал, что все это прекратится как только меня выпишут... но мои опасения не подтвердились. Мы продолжили видеться и вне больницы. Я все крепче и крепче влюблялся в нее. Я под всякими предлогами убегал из дома, чтобы провести с ней лишнюю минуту, тратил на нее все свои карманные деньги. Она опьяняла меня, вводила в какой-то транс. Я не понимал насколько далеко всё это зайдет.
Шли месяцы, шли года! Я понял что чувства стали уходить. Она перестала мне нравиться. Но кто бы мог подумать, что я настолько к ней привыкну. Привязанность, она, черт возьми, порой бывает сильнее любви. Никки стала мне неприятна, но я ничего не мог с собой поделать. Я пытался все остановить, но все равно шел к ней. С ней всегда становилось легче. А без нее хуже.
Я уже устал жалеть о том дне когда мы познакомились. По правде говоря, даже сейчас, спустя семь лет, я всё еще с ней. Я ее ненавижу, но не могу без нее.
он выдохнул дым последней затяжки, сказал «спокойной ночи, Никки» и затушил сигарету
На моей Никки, маленькими черными буквами, написано «Marlboro Lights»...
Стол. Большой дубовый лакированный стол. Прямоугольный, но с закругленными краями. На нём разложены всякие разнообразные явства, блюда, напитки. Причем посуда серебряная, резная, богатая, в средневековом стиле. А на больших дубовых стульях сидят люди. Разные. Совсем разные. И, что самое удивительное, все они до боли знакомые, но я никого конкретно из них не знаю. Люди разных национальностей. Русские, евреи, цыгане… всего человек двадцать, и как мне показалось, по одному из разных народов. Они разговаривали и их разговоры сливались в целостный общий шум и я не мог разобрать о чем они говорят. Не мог понять на каком языке… язык был и знаком и не знаком одновременно… не получалось сосредоточиться и вслушаться. Большая просторная комната в центре которой стоял этот стол, была наполнена желтым светом. Не электрическим, а как казалось, свет исходил от десятков свечей, какими раньше освещались дома. Хотя ни одной свечи я не видел, возможно просто не обратил внимания. Было тепло, даже душно. Наверное был разожжен камин в дальнем углу комнаты. Звуки дополнялись потрескиванием горящей древесины.
Я сидел в центре одной из сторон этого стола. Но в моей части комнаты было темнее чем в той части в сторону которой я смотрел. Возможно, тут было не так много свечей, но мне казалось что меня не видно. Рядом со мной сидели люди, но они не смотрели на меня, просто не обращали внимания. Да и чего на меня обращать внимания, я все равно молчал. Головы людей были повернуты в сторону одного из мужчин, который сидел в центре противоположной мне стороны стола. Он что-то рассказывал, что-то показывал руками, но я не слышал, не мог вслушаться. Я не понимал как я оказался там. Зачем и с кем. Я был как то сам по себе, но явно был там не лишним, но и не главным. То есть чем-то самим собой разумеющимся. Передо мной так же лежали блюда, но я их не трогал, есть не хотелось. Я не мог понять кто я. Я, кажется, был ребенком, лет двенадцати или тринадцати. Так казалось. Если бы кто-нибудь спросил как меня зовут, я бы задумался и сказал, что я Дима. В этом я не сомневался.
Так всё длилось несколько минут. Люди ели, пили, разговаривали, тихо смеялись, что-то обсуждали. А я просто сидел и невнимательно смотрел на всё это. Как вдруг я заметил что слева, через несколько человек от меня один из стульев пуст. На нем никто не сидел. В той части комнаты было совсем темно и стены не было видно. Людей это не волновало, стул никто не собирался убрать. Как будто бы на нем кто-то все-таки сидел.
Через несколько мгновений, общий шум начал стихать. Но стихал он у меня в голове. Ничего не изменилось, люди всё так же продолжали разговаривать. Комнату стал заполнять белый туман. Но замечал это, похоже, только я. Вдруг весь звук исчез совсем. И я услышал голос, который четко произнес «я люблю тебя». Все прежние звуки тут же вернулись, но люди умолкли. Они это услышали. Все лица в ту же секунду приняли серьезное выражение. Все разом обернулись в сторону пустого места. Голос прозвучал оттуда. Я повернул голову вслед за всеми. Стул всё так же оставался пустым. Голос был детским. Голос маленькой девочки. Вдруг я отчетливо понял, что там и сидит маленькая девочка, которая просто не дотягивается до стола и я просто не вижу её. Но все же меня не оставляло чувство какой-то потусторонности. Что она не отсюда. Я захотел что-то сказать и только открыл рот, не успев издать ни единого звука, как тут же все взгляды устремились на меня. Все взгляды. Много, очень много взглядов. Гораздо больше чем было людей. Я зажмурился и открыл глаза. Я очнулся в своей комнате. Это был сон. Я очень хорошо помнил всё что в этом сне произошло. Я повернул голову туда где там во сне сидела эта девочка. Слева от меня, у меня на плече лежала она. Она спала. Я долго не мог двинуться. Боялся что-то сделать. Произошедшее у меня в голове произвело на меня огромное впечатление. Это сказала она. Но она же спала. Может быть это были её мысли. Может быть все-таки можно каким то образом перенимать чувства, и чувствовать мысли любимого человека. Огромные количества мыслей крутились у меня в голове. Я испуганно хватался за все и не мог поймать ни одной. Она спала. Я пошевелился и увидел что она стала просыпаться. Всё что мне хотелось сделать это как можно крепче обнять её. Так и сделал…
Терпение, только терпение…
Терпение, блин, терпение… что это? Если повторить его много-много раз, не правда ли дурацкое слово? Как в принципе и все слова, когда их много раз прокручиваешь в голове, они становятся дурацкими. Но, как ни странно, очень интересными. Как бы берешь их в руки и с удивленным видом и детским восторгом начинаешь крутить-вертеть в руках и разглядывать со всех сторон, пока не надоест, или пока кто-нибудь не отвлечет.
Я вообще терпеливый. Еще в детстве я научился сидеть дома, подолгу. Не то чтобы меня не выпускали, или запирали на ключ. Нет, просто у меня было мало друзей и я не совсем понимал, что там, на улице, может быть интересного. Или, например, я умел долго ждать. Да сколько себя помню, всегда чего-то ждал… хотя речь не о том.
Больше всего сил нужно чтобы терпеть одиночество. Это я могу сказать без капли сомнения. Были моменты, когда я сидел дома и меня одолевало странное и непонятное чувство, которое впоследствии уже назвал своим одиночеством. Я лежал и думал: у меня есть какие-то способности, например, фотография, музыка. У меня есть квартира, где я в любой момент могу собрать народ и что-нибудь устроить. Наконец, у меня есть куча друзей, замечательных, добрых, отзывчивых друзей, которые ценят и мои увлечения и способности, и опять же, в любой момент отзовутся и придут ко мне когда я захочу что-то устроить. Что же не так? Тогда я смотрел на ситуацию с другой стороны: каждый человек, каждый из моих друзей чем-то занят, у него, так же как и у меня, есть какие-то увлечения, способности, занятия, друзья. Может быть он даже, так же как и я, лежит дома и думает о чем-то. Например, о том кто ему особенно дорог. Нет, не родители, не родственники, это немного другое. Например, о своей девушке. Минуточку, кажется, появилась нить истины. Он лежит и думает не о друзьях, не о своих занятиях, не о способностях, не о делах. Он думает об одном, каком-то особенном для него человеке. И думает не просто так, не вдруг, ни с того ни с сего, не в первый раз, а думает постоянно, систематично, каждый день просыпаясь именно с мыслью о том самом человеке. И ЭТОТ ЧЕЛОВЕК УЖ ТОЧНО НЕ Я! Кто же это? Что же это? Тут приходит в голову другая мысль… А у меня есть такой человек? После этой фразы я мысленно перебирал всех своих друзей. Конечно, кто-то из них нравился больше, кто-то меньше, кого-то вообще терпеть не мог. А вот особенным кого-то из них назвать трудно. И уж точно я не просыпался с мыслью о ком-то из них и не лежал и думал о нём весь день. И я приходил в тупик. А зачем? А почему? А что для этого надо?
Уже потом, когда первый раз влюбился, когда первый раз расстался, я уже начинал понимать смысл этого особенного человека. Но речь не о том как оно с ним, а как без него. После первого расставания, особенно если отношения были долгими, начинаешь особо остро ощущать вес одиночества. Те же самые, не менее преданные, столь же добрые и отзывчивые друзья, они остаются, но они не проснутся с мыслью о тебе, не будут утром, вместо своих дел, лежать и ждать пока ты позвонишь, они позвонят сами и вкратце, как правило, без особых эмоций, обид, интереса. Интерес и эмоции начинаются уже при встрече, если она наметилась. Собственно, они займут свои мысли тобой когда ты уже сам непосредственно явишься к ним, а пока думают о другом.
Нет…друзья не могут удовлетворить чувства одиночества, сколько бы их не было. Оно будет давить и давить, да так что хочется порой биться головой об стены, стучать кулаками и кричать «ДА ВСПОМНИТЕ ЖЕ УЖЕ ОБО МНЕ!!! КТО-НИБУДЬ?!». Когда надоедает всё и вся. Хочется любви!
***
Я проснулся в той же самой комнате. Черт, который раз уже? Сколько «разов» в полутора годах? Здесь, как мне кажется, я просыпался уже со всеми возможными и невозможными чувствами. Сомкнув и разомкнув глаза, я ощутил в себе привычный уже вопрос «где она?». Потом закономерный вопрос «сколько времени?». Затем еще раз мысленно двинул себе подзатыльник за то, что опять забыл сменить ненавистную мелодию будильника.
«Так», - думал я, - «раз звенит будильник, значит где-то половина одиннадцатого. Что-то слишком бодро проснулся, поспав 5 часов... ну да ладно, что-то холодно тут». Жутко хотелось курить. Еще
Надо выпить кофе…
Бывает такое состояние, не то чтобы ужасное, но и не хорошее. Я называю его мутным. В голове каша. Всё перемешалось: воспоминания, мысли, дела, планы, чувства, желания. Я пытаюсь всё это как-то систематизировать и понимаю как всего этого много и как меня самого мало. Мало, чтобы всё это поднять и разложить по полочкам. За окном вроде бы день, всего половина шестого, а ощущение как ночью, когда долго не можешь заснуть и слоняешься из угла в угол не зная чем себя занять. Точнее знаешь, но одни дела как бы требуют шуметь, а ночью как бы нельзя. Другие дела требуют как-то напрячь ум, а ночью как-то уже и не получается. Вот и слоняешься из угла в угол с кучей дел, ни чем не занимаясь.
За окном весенняя, слякотная, бессолнечная погода. Отвратительный серый день. Комнату освещает сине-серый свет из окна, сливаясь с желтым светом люстры из соседней комнаты и мерзким белым светом яркого монитора. Вещи разбросаны по разным, абсолютно не подходящим для них мест. Чашки, ложки, какие-то фантики, колода карт, расписание занятий, микрофон…всё в куче. Озвучивает весь этот бардак обычный дневной гул машин с улицы, ремонт у кого-то на этаже и редкое хождение соседей в коридоре.
Я открыл глаза. Она лежала рядом, повернувшись ко мне спиной. Кровать небольшая и далеко друг от друга разлечься не получится, поэтому лицом я всегда упирался в её длинные красивые волосы, которые неприятно щекотались. Я чувствовал что она уже проснулась и уже просто лежит с открытыми глазами. Я подождал с минуту не подавая признаков того что проснулся сам. Я вспомнил что была отвратительная ночь, половину которой я проспал в ужасно душной и прокуренной комнате, не раздеваясь на голом матрасе, положив под голову какую то кофту и накрывшись свитером. Проспал долго, но сильно не выспался. Поэтому сейчас мы, под гудение какого-то фильма, легли снова, еще где-то на час два.
Так, размышляя о том что было и анализируя ситуацию вокруг себя, разглядывая её спину и волосы, я, незаметно для самого себя, снова задремал. Проснулся я уже от шума хождения и какой-то суматохи. Я почувствовал что лежу уже один. Открыл глаза и увидел её уже одетую, собирающую вещи.
- Мне пора домой – сказала она очень непосредственным и сухим голосом.
- Подожди…
Полежав еще несколько секунд, я снова прокрутил в голове то что прокручивал в последний раз когда просыпался, резко встал и пошёл умываться. Быстро пробежавшись щеткой по зубам, я ополоснул лицо, скинул мятую рубашку, в которой спал, услышал стук в дверь ванной. Открыл. Она стояла уже одетая в пальто но без обуви.
- Скажи мне пока, – попросила она.
- Подожди еще минуту…
- Не надо меня провожать.
Не отвечая, я быстро начал собираться.
- Давай хотя-бы выпьем кофе – я пытался задержать её еще на пару минут и поговорить.
- Ну, выпей – по её голосу было ясно что ждать она меня не намерена и поэтому я продолжил собираться.
Почти уже одевшись, я услышал, что она меня зовёт. Она стояла на пороге.
- Скажи мне пока – снова услышал я тот же тон.
Она спит рядом. Ну, нет, не рядом, а за спиной. Я сижу перед монитором, в тёмной прокуренной комнате, освещенной слабым светом, неохотно льющимся из соседней комнаты, а она спит рядом, за спиной, на кровати. Неопрятно накрытое мятым одеялом молодое тело. Одна нога выбивается из под одеяла и в тусклом свете блестит ровной, аккуратной формой. Видно еще волосы, прекрасные прямые волосы, небрежно завязанные в хвост. Ей вроде бы плохо, слышно её тяжелое дыхание. Простыла…
И не хочет лечиться. Я посмотрел по ящикам, обвел взглядом все лекарства, разбросанные по разным углам квартиры и не нашёл толком ничего. Есть всё: и от аллергии, и от живота, и от гриппа, какие то антибиотики. А от простуды то, от элементарной простуды, ничего и нету. Я не придумал ничего лучше чем просто сделать горячий чай. Поставил чайник, достал пакетик ароматизированного чая и сотворил жидкость чайного цвета, какой там чай из этих пакетиков… Я взял кружку, вернулся в комнату, мягко обнял её за плечо и поцеловал в щечку. Она в полудрёме задвигалась и не открывая глаз, отвернулась, пробубнив сонным и уже изрядно больным голосом что очень холодно тут. Я предложил ей выпить чаю. А она не хочет лечиться…
- Надо было шире окно открывать… - в её голосе отчетливо играли ноты сильного раздражения.
- Сильно прокурено, надо было чуть-чуть проветрить...
- Не буду пить – ответила она, не поворачиваясь.
Я не стал настаивать. Знаю что бесполезно. Упрямости в этом человеке хоть отбавляй. Я вдруг почувствовал что мне обидно. Ведь даже этот чай делал с добрыми мыслями, хотелось хоть как-то, хоть чем-то помочь. Ведь она разболеется… Ведь жалко… А она не хочет лечиться…
Я молча поставил кружку на табуретку стоящую рядом с кроватью и пошёл курить. Шумно взял сигарету из пустеющей пачки, взял одну из множества зажигалок лежащих на столе в кухне рядом с переполненной пепельницой и пошёл курить. Нет, не сел на той же кухне, где курил весь вчерашний и сегодняшний день, а пошёл в коридор. Чтобы не думать об обиде и о том как неприятно получилось с чаем, постарался чем то себя занять, подвигаться. В подъезде было холодно и курить проще. Глядя на тлеющую сигарету и изредка затягиваясь понял что курить то и не хочется, но и обратно идти тоже не хочется. Там обидно. А тут курю.
Дотягивая последние миллиметры белой части сигареты, я все еще надеялся что когда я зайду..ну, когда зайду туда где обидно, там будет другая атмосфера. Она будет сидеть, закутавшись в одеяло и допивать остатки чая, сонным голосом скажет мне… ну, что-нибудь скажет, лишь бы без того раздражения, в комнате будет гореть настольная лампа, заливая приятным желтым светом края всех предметов вокруг себя. Ну, в общем будет как-то по-другому, лучше чем тогда, когда было обидно. Я повернул ключ, не заглядывая в комнату закрыл за собой дверь, зашёл в комнату. Собрался с мыслями, поднял глаза…
Нет…всё было так как было, она лежала под мятым одеялом, дышала тяжелым дыханием. Спала. Прокуренность после корридора уже не чувствовалась, но я понимал что она никуда не делась. Чашка чая стояла неподвижной, только уже перестала парить… чай уже не горячий. Толку от него уже нет. Ничего не изменилось.
Я долго смотрел, молча взял кружку, отнёс на кухню, вылил, поставил в раковину, вернулся в комнату и сел за отвратительно яркий монитор. На часах половина четвертого утра. А завтра рано вставать. Не знаю что будет.
в 4 часа ночи пошёл в магазин. ко мне подошёл изрядно выпивший мужик. не то что бы доброго вида, но вида не вызывающего никаких подозрений, а вызывающего умиление и добродушную улыбку. после недолго раздумия, он с выражением попросил:
- посмотрите на меня последний раз в жизни!
я посмотрел.
он внимательно прищурился и через несколько секунд изрек:
- у вас благородное лицо, но вот только морщины на лбу и родинка как у мерлин монро (0_o)
попросил закурить, ушёл, споткнулся о бардюр и ебнулся..
...
по дороге домой, долго думал. ниче не понял. произвело впечатление.