Когда школы стали выпускать все больше и больше бегунов, прыгунов, скакунов, пловцов, любителей ковыряться в моторах, летчиков, автогонщиков вместо исследователей, критиков, ученых и людей искусства, слово "интеллектуальный" стало бранным словом, каким ему и надлежит быть. Человек не терпит того, что выходит за рамки обычного. Вспомните-ка, в школе в одном классе с вами был, наверное, какой-нибудь особо одаренный малыш? Он лучше всех читал вслух и чаще всех отвечал на уроках, а другие сидели, как истуканы, и ненавидели его от всего сердца? И кого же вы колотили и всячески истязали после уроков, как не этого мальчишку? Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды; тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют свое ничтожество. Вот! А книга - это заряженное ружье в доме соседа. Сжечь ее! Разрядить ружье! Надо обуздать человеческий разум. Почем знать, кто завтра станет очередной мишенью для начитанного человека? Может быть, я?
***
Цветным не нравится книга "Маленький черный Самбо". Сжечь ее. Белым неприятна "Хижина Дяди Тома". Сжечь и ее тоже. Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу. Нужна безмятежность, спокойствие. Прочь все, что рождает тревогу. В печку! Похороны нагоняют уныние - это языческий обряд. Упразднить похороны. Через пять минут после кончины человек уже на пути в "большую трубу". Крематории обслуживаются вертолетами. Через десять минут после смерти человека остается щепотка черной пыли. Не будем оплакивать умерших. Забудем их. Жгите, жгите все подряд. Огонь горит ярко, огонь очищает.
Зрелый человек читает письма, но только для того, чтобы научить других; он произносит слова, но лишь для того, чтобы его поняли другие. Повторять слухи в присутствии тех, кто обладает видением, - только показывать недостаток пробужденности. В присутствии видящего молчание тебе на пользу, по этой причине Бог провозгласил: Храни молчание.
в ночной тиши пытаюсь я найти покой
плутаю, словно дикий зверь во мраке.
к утру я прихожу домой
и мне кидают кость, что той собаке.
развалина моя, а жизни нет,
кичиться больше нечем.
куда так прётся этот белый свет,
неужто он не знает, что увечен.
гораздо проще просто помолчать,
но как вода за край стакана
переливаются в мозгу слова
и образы, покрытые туманом.
зачем я бьюсь в истерике
кусаю локти, жду измены,
куда спешить, когда весь мир
собой являет море пены,
к кому идти убежища молить,
когда вокруг одни лишь стены
одно я знаю точно,
ничто не завершается вконец,
вся жизнь спешит по кругу,
и ты уж вроде не со мною под венец,
а с этой самой, прежнею подругой.
но как мне быть,
куда теперь стремиться,
как можно жить, когда ты знаешь,
что дорогой твой человек
не на тебе решил жениться.
как можно ждать, когда ты знаешь,
что люди все тебе в обузу,
что лучик света в тёмном царстве
не осветит твой путь и не подарит музу.
навечно плачь мой обречён
гореть огнём внутри души,
ведь никому задаром и не нужен он,
хоть затуши, хоть придуши.
и так останутся внутри
все наши поцелуи на ночном арбате,
ты, дура, отвернись и не смотри
на тени, уходящие в закате.
прорыдав три дня, я решила, что мой следующий мужчина будет отвратительно красив и до охуения охеунен в постели. голубоглазый чертовски прекрасный секс гигант. но сначала я отращу волосы.
я всегда так хотела, знаешь,
сказать тебе, что опьяняет ночь, а не градус,
что я хочу тебя, словно какой-то убогий вирус,
и я молюсь, чтобы мне это просто снилось.
я совсем не знаю что делать, знаешь,
мои сигареты уже не скрывают залежь
твоих рубашек в спальне,
силуэтов в кухне,
океанов в душе,
твоих глаз на память.
у меня уже от тебя осадки,
я хочу к тебе ближе -
не пускают заплатки.
напои меня, сволочь,
разложи на своем диване,
расскажи мне про вечность,
преврати меня в щёлочь,
раствори в бурлящем пивном стакане.
Как ты там?
Как твои песни, пляски,
ночные гулянки,
курилки, пьянки?
Часы твои как?
Как ты там?
Что пьешь, чем живешь?
Все так же шепчешь кому-то нежно
и чью-то руку в своих несешь?
Смотришь вокруг все тем же взглядом?
Везде тебе рады?
Как ты там?
Не мерзнут курящие пальцы
по вечерам?
Поешь ли ты песни,
Строчишь ли стихи?
Как друзья твои, как враги?
Расскажи мне о зимних рассветах,
которые будят тебя сквозь окно.
А закаты...
закаты оставь для лета,
Пусть их окрасит оно.
Ночами всё совсем иначе,
Ночами властвует тоска.
При свете дня со мной удача,
А к ночи - дуло у виска.
***
Мои глаза закрыты - видят,
Как косточки пальцев твоих
Сжимают тонкие ребра под платьем
Туго,
Словно гитарный гриф.
Мне разум твердит, что не хватит куплетов
И даже слов, ибо ты - это миф,
Но мысли мои подчиненными сделав
отдай мне приказ: отстучу всякий ритм.
Ночами без сна мне мерещатся феи
И шепчут на ушко - давай же, залей
Свое горе остывшим клеем,
Останься на веки в плену у теней.
И сразу твой нежный мурлычащий шёпот
Меня увлекает во тьму прошлых дней,
Бессмысленность веры в тебя -
Мой излюбленный профиль,
Мой апогей.
В этой бесконечности столетий о правде,
о любви ты мне твердил.
Давал названье всем понятиям,
едва ли понимая,
о чем сам говорил.
Из уст твоих узнала
все ценности семьи и рода,
что сила веры в твоего большого бога
всенепременно победит.
Ты так любезно преподнес мне риск победы,
указав сквозь ложь и стыд дорогу.
Твои слова мне были
все больше не к лицу,
Ведь ты не думал как я нежно
другого губы полюблю.
Я останусь рядом с тобой, пока ты будешь сидеть здесь на берегу. А когда пойдешь спать – лягу у порога. А если уедешь в дальние края – последую за тобой.
Так будет до тех пор, пока ты не скажешь: «Уходи». Тогда я уйду. Но все равно буду любить тебя всю жизнь.
Двадцать лет прошло с нашей последней встречи… Сначала я тебя люто ненавидела, потом очень хотела, чтобы ты вернулся, потом, чтобы мы хоть где-то встретились и ты понял, как много потерял… Я такие речи придумывала… А теперь вот встретились, а мне и сказать нечего. Не хочется.
Двадцать лет прошло с нашей последней встречи… Сначала я тебя люто ненавидела, потом очень хотела, чтобы ты вернулся, потом, чтобы мы хоть где-то встретились и ты понял, как много потерял… Я такие речи придумывала… А теперь вот встретились, а мне и сказать нечего. Не хочется.
Как бы ни была жестока к человеку судьба, как бы он ни был покинут и одинок, всегда найдется сердце, пусть неведомое ему, но открытое, чтобы отозваться на зов его сердца.
(c)