я задыхаюсь без твоего запаха!
вот такая сопливость/банальность прет из меня
прямо литрами,
кубометрами, прямо кубо-гребанными-километрами
между тобой и мной.
и где-то вне кадра, титрами
пропечатывается: я с тобой.
живой.
я встречаю тебя рассветами,
новыми книгами, новыми песнями,
старыми и заученными «ну, где ты?»
мне здесь без тебя необычайно тесно,
пресно
и прочие подходящие состояния…
расстояние,
как оказалось, может удлиняться туманом -
молочным самообманом.
ну, куда нам
теперь деваться?..
с тобой
хочется просто быть и оставаться
и не делиться
на время суток, на дни недели, и на задержку рейса.
грейся!
пока моими ночными буквами, строчками.
заучивай почерк
и ставь отметины на стене каждый час.
и.
верь.
пожалуйста.
в нас.

Новости к этому часу:
"С утра на земле непонятные знаки, помяты посевы без видимой цели"
Наш специальный корреспондент:
"Со страху за ночь поседели собаки и птицы в июле на юг улетели"
"Бетон будто кто-то царапал когтями, осыпал черешню, повыдрал морковку"
"Но к нам прилетали инопланетяне, наверное просто искали парковку"

А я как обычно курю на балконе в разгаре короткого, мокрого лета
И вижу, как медленно тонет в бетоне горбатое солнце неясного цвета
Внутри знатоки запускают лошадку, от этого в кухне светло и крикливо
Штурмуется очередная загадка и мне интересно, но как-то лениво

Кончается время отпущенное для ответа
Вот-вот мне губу обожжет, догорев, сигарета
Но кажется мне, что я вижу тоннель в конце света
Тоннель в конце света, тоннель в конце света

Я тоже учил умножение, деление и глазки на доску старательно пучил
И верил в ребячьем своем ослеплении, что время всему остальному научит
В кругу занимательных буков и чисел любой человечек легко забывает
Что время конечно великий учитель, но кончив учебу ученый как раз умирает

И все же сегодня куря на балконе я знаю, что выучил пару уроков
К примеру, что солнце не тонет в бетоне, а дружба не терпит условий и сроков
Что любовь улетает быстрее, чем ветер и женщине мало быть просто любимой
А дети, как те гималайские йети, суровы, загадочны, неуловимы

Кончается время отпущенное для ответа
Вот-вот мне губу обожжет догорев сигарета
Но кажется мне, что я вижу тоннель в конце света
Тоннель в конце света, тоннель в конце света

у кого-то обязательно кто-то есть
у верблюда теплая шерсть
у гангстера кровавая месть
у перис пафос и спесь.

допинг у хорошего спортсмена
у донара - исколотая вена
у шампуня нивея белая пена
у питера клуб "арена"

у соуса из сои есть суши
у скотобойни говяжие туши
у джеймса, актера, - белуши.
у каждой из стен - уши

у джафара есть алладин

я один

Ведьмы немы
Ведьмы не мы
Ведь мы не мы

Когда миссис Корстон встречает во сне покойного сэра Корстона,
Она вскакивает, ищет тапочки в темноте, не находит, черт с ними,
Прикрывает ладонью старушечьи веки черствые
И тихонько плачет, едва дыша.

Он до старости хохотал над ее рассказами; он любил ее.
Все его слова обладали для миссис Корстон волшебной силою.
И теперь она думает, что приходит проведать милую
Его тучная обаятельная душа.

Он умел принимать ее всю как есть: вот такую, разную
Иногда усталую, бесполезную,
Иногда нелепую, несуразную,
Бестолковую, нелюбезную,
Безотказную, нежелезную;
Если ты смеешься, - он говорил, - я праздную,
Если ты горюешь – я соболезную.
Они ездили в Хэмпшир, любили виски и пти шабли.
А потом его нарядили и погребли.

Миссис Корстон знает, что муж в раю, и не беспокоится.
Там его и найдет, как станет сама покойницей.
Только что-то гнетет ее, между ребер колется,
Стоит вспомнить про этот рай:

Иногда сэр Корстон видится ей с сигарой и «Джонни Уокером»,
Очень пьяным, бессонным, злым, за воскресным покером.
«Задолжал, вероятно, мелким небесным брокерам.
Говорила же – не играй».

[09:03:36] <ЛИС> забыл как выглядят люди совсем...
[09:03:44] <ЛИС> все салаты да салаты

этот город будто дразнится
шепчет твои секреты на ухо какой то юле
а тебя заворачивает в подарочные стены

и по пятницам
варит тебя в кипятке. в кастрюле
ставит на тебя специальные цены
расфасовывает в магазины

и нет особой разницы
что ты режешь утром в июле
себя или апельсины

На самом-то деле у меня все о'кей, ребята,
Просто дорожки размыты морским прибоем,
Просто меня, как личность, стерли когда-то
Одной короткою фразой «я не с тобою».

И я с тех пор никого никак не ревную,
Никого не держу и мне ничего не нужно,
Я не ищу никакую «душу родную»,
Нечеловеческой верности, вечной дружбы…
Я идеальный слушатель для несчастных,
В три часа ночи, в Сети, на холодной улице,
Я утешала людей — и похожих и разных,
А они говорили мне «боже, какая ж ты умница!».
Все очень просто, друзья мои, выньте душу,
Будьте для всех чужими, по жизни прохожими,
Всей добротой и любовью ходите наружу…
Вам все еще хочется быть на меня похожими?

На самом-то деле, у меня все о'кей, ребята,
Все хорошо, зеркала прямы, я — предельно искренна
Я живу как хочу, я делаю то, что надо,
И стараюсь не думать о том, что это бессмысленно.

Ты заметил, как потускнели её глаза?
Странное дело: будто кто-то выпил из них весь свет.

В её взгляде, вмещавшем в себя
переполненный зрительный зал,
теперь с трудом помещается офисный кабинет…

Только прошу: не бери в привычку судить людей.
Под водку об этом можно вздыхать часами.

Ты и сам не заметишь,
как девочка с солнцем в глазах подойдёт к тебе
и спросит: «Приятель, что стало с твоими глазами?»

Солнце не так ярко светит
Не задорно кричит детвора
Да и сам как то вял и не весел
Если не выпил с утра

Сил нет куда то ехать
И звереет совсем мошкара
Жарко безбожно и душно
Если не выпил сутра

Нервы шалят, скучно
Над городом буд-то тень
Трудно о чем-то думать
Если не трахался день

Я вот не трахался месяц
Неделю уже не пил
И так до сих пор и не понял
Зачем этот месяц я жил

И нет ни каких вариантов
Аж болью сдавило виски
Когда я об этом подумал
И яйца свело от тоски

Смс: - Привет, киска! Как на счет того, чтобы встретиться? Я куплю бутылочку вина, квартира полностью в нашем распоряжении... - Заманчивое предложение. Только Кати дома нет. Это её папа. Лучше пивасика возьми. Я скоро буду. Муур...

когда беспокоит и гложет,
и внутри еще коротит,
ты вынимаешь ножик
и вырезаешь магнит,
которым тебя тянуло
к именно этим людям.
но об этом сейчас не будем.
просто давай не будем.

Когда человеку больно…
Кто-то должен его приласкать,
Кто-то должен быть просто рядом,
Чтоб в макушку поцеловать.
Когда человеку плохо…
И целый мир пополам,
Кто-то должен быть кроме Бога,
Чтобы душу свою отдал.
Когда человек потерян…
И не знает,как поступить,
Кто-то должен побыть мудрее,
Посоветовать,но не учить.
Когда человеку страшно…
Под подушкой он с головой,
Кто-то рядом даёт отмашку:
“Ты не бойся,ведь я с тобой.”
Когда человек расстроен…
И не знает,как дальше жить,
Кто-то должен быть просто рядом…
Кто-то должен его любить

С первого по тринадцатое
Нашего января,
сами собой набираются
старые номера
Сняли иллюминацию,
Но не зажгли свечей,
с первого по тринадцатое
жены не ждут мужей.

С первого по тринадцатое-
Пропасть между времён.
Вытру рюмашки насухо,
выключу телефон.
Дома,как в парикмахерской,
много сухой иглы,
простыни перетряхиваются,
не подмести полы.
Вместо метро Вернадского
кружатся дерева,
сценою императорской
кружится Павлово.
Только в России празднуют
эти двенадцать дней,
как интервал в ненастиях
через двенадцать лет.
Вьюгою Патриаршею
Позамело капот,
в новом несостоявшееся
старое настаёт.
Я закопал шампанское
под снегопад в саду,
выйду с тобой с опаскою:
вдруг его не найду.
Нас обвенчает наскоро
снежная коронация
с первого по тринадцатое,
с первого по тринадцатое.

а потом в графе "причина смерти" напишут:
"умерла от собственной тупости и гордости,
ибо без него дышать не могла,
но, видимо, отвалились бы ноги,
если бы она сделала хотя бы один шаг навстречу"

Утро. Озеро. Посреди озера стоит лодка, в ней сидит рыбак, вытирает окровавленное весло и бормочет себе под нос: "Иисус не Иисус, а когда я рыбу ловлю - никто по воде ходить не будет!"

Заявлять представителям власти "Ты на кого наехал? Да ты знаешь, кто мой отец?" первым начал Иисус.

— Я понимаю Фрейда, я знаком с концепцией терапии. Но в моем мире такие вещи не прокатывают! Могу я быть счастливым? Наверное. Все могут.
— У вас депрессия? Вы чувствуете себя подавленным?
— Ну… с тех пор, как улетели утки… Да.

В сущности, сойдя с дачного дивана, они в некотором смысле расстались уже навеки, но по инерции продолжали любить друг друга.

секс, говоришь? это просто. проще, пожалуй, и не бывает.
сердце не остывает, не успевает:
я иду за ней и смотрю, как земля уплывает,
как она поводит бедрами и отдувает
челку со лба, потому что на улице плюс тридцать два
и у меня от одного этого жеста адски кружится голова.

секс, говоришь? это мы с ним остаемся одни наконец в квартире,
это я раздеваюсь на три-четыре,
пока он поворачивает защелку или сидит в сортире,
это я встречаю его из ванной, раскрашенная как в тире,
и цель значится точнехонько у меня между ног,
чтобы он промазать не смог.

секс, говоришь? это я одеваю свой сарафан, влезаю на каблуки,
хлопаю дверцей машины, мы делаемся невозможны и далеки,
мы еще на расстоянии вытянутой руки,
но уже не долетают ни смсочки, ни звонки,
и нельзя окликнуть, попросить обернуться, выслушать, наконец...
но еще можно обвести языком его профиль в своем окне.
(и тогда он обязательно обернется)

секс, говоришь? это когда прохожим на улице хочется закурить,
когда стыдно перед соседями в лифте, за то что делалось у двери,
когда невозможно расстаться, и что тут не говори,
но каждые полчаса что-то обрывается и дергается внутри,
не потому что пришла эротическая смска или кто-то там позвонил,
а потому что внутри открылся внезапно тропический океан и всех к чертовой бабушке затопил.

и вот тогда начинается - секс.