я тебя
помню лишь отчасти,
и твои рукогубоволосы
в безуспешном моем одиночестве
зажигают огни
внутри.
если хочешь бери
всю мою одержимую молодость
и, похоже,
что зимнюю оттепель
разрушают твои незвонки.
а в киеве
снова галактики
разделяют нас на квадратики,
твой квадратик и мой квадратик
и какие теперь январи?
когда сердце уже не колотится,
я тобою в вены кололась бы,
я пила бы тебя утром\вечером
лишь бы чувствовать где-то внутри.

Однажды ты разбежишься - и прыгнешь с мыса
прямо в небо,
высокое, чернее чернил.
И все, что будет иметь хоть какой-то смысл -
это те, кого ты любил.

Тебя проведут в общественную приёмную
самого главного,
попросят заполнить анкету,
например: почему разошлись? - будешь мяться:
мол, все при нём, но я
так не любила, как он шумно грызет конфеты.

С этим?
Ну, тоже какая-то малозначительная ерунда.
И в сухом остатке
выпадут две или три недели,
(может быть, месяца, а у некоторых это года),
когда ты был счастлив -
понимаешь? -
на самом деле.

И когда ты шагнешь за грань
со звоном рухнувшего стекла,
и тебе откроется выход в другие Вселенные,
все, что тебе останется, - это любовь,
которая у тебя была,
больше ничего не будет
иметь значения.

там где спят корабли у теплых морей
умывается солью латинский закат.
в тех местах не держат закрытых дверей
и всегда есть шанс вернуться назад.
апельсиновым ветром, ночным криком выпи
в тех краях есть то, от чего я отвыкла.
задыхаясь в зиме почти что по-рыбьи
плавниками ударяю по льду.
я туда никогда уже не приду.
можно ждать и просить
надеяться глупо.
все забыто в одно мексиканское утро.
все залито есть ли разница чем?
текилой и водкой.
суть в одном они обжигают глотку.
как январским утром морозный воздух в россии
а ему не приходят письма. и становится невыносимо.

я - пустой человечек в коробке от спичек
с набором плохих привычек
ежедневно рисую личико для тех, кто потом за дверь,
но если б заранее вычислить, кого мое сердце выберет,
то я бы его за шиворот в чужую постель.
зачем срывать душу с петель,
слащавую карамель лить из грязных, пропитых ртов?
в итоге всему есть предел,
одна только я не у дел остаюсь со своим котом.

Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.

- А я, когда вырасту, наверно, стану клоуном, - сказал Дилл.
Мы с Джимом от удивления стояли как вкопанные.
- Да, клоуном, - сказал он. - Ничего у меня с людьми не получается, я только и могу, что смеяться до упаду.
- Ты все перепутал, Дилл, - сказал Джим. - Сами клоуны грустные, а вот над ними все смеются.
- Ну и пусть, а я буду другой клоун. Буду стоять посреди арены и смеяться всем в лицо.

Важно всегда стараться сделать свою девушку довольной в постели. Поэтому держи шоколадку где нибудь поблизости. Под подушкой, например.

я вот подумал, Сатана может неплохо подзаработать, вкладывая в лицензионное соглашение игр, программ и форумов пунктик о продаже души безвозмездно

Если в детстве бабушка разрешала зимой гулять без шапки, проверьте ее – возможно, она вам не родная

- я-я-я..
- что?
- тебя
- не надо
- ну и иди ты нахер

Пастор с улыбкой зачитывал приговор:
«Ты обвиняешься в смерти невинных душ,
Порче скота. В том, что слала на княжий двор
Горе-беду»

Сжалился кто-то «хоть цепи с нее сними»
Щурясь от солнца, взбиралась на эшафот
Бледная рыжая девочка лет семи.
Ахнул народ.

«Что здесь творится? Ребенка ведут на казнь!» -
Люди шумели, а пастор все продолжал:
«В дом призывала чертей и другую мразь,
Нежила жаб.

Ты за убийство младенцев несешь вину,
В том, что летала на шабаш на помеле,
Ну, отвечай пред народом, виновна, ну?»
Тихое «Да.

Можно последнее слово, о, пастор мой?
Что же стоите вы так далеко от огня?
Если вы, пастор, летали на шабаш со мной.
Возле меня»

Люди кричат, негодуют. «Вот значит как.
Слово, порой, убивает надежней стрел» -
Где-то в толпе, ухмыляясь, стоял ведьмак.
В небо смотрел.

Небо в порезах, от зелий кинжал востер.
«Песнями древних мне голову не морочь.
Как же тебя, моя радость, да на костер?
Сукина дочь»

Здравствуйте,
я курить хочу...
Извините женщина,
вы берёте кредитками?
Вы берёте мальчиками-кретинами?
Вы берёте стихами? Короткими? Длинными?

Здравствуй, чёрт,
у тебя на рогах паутина...
Я тут вдруг человеком решила быть, не хочу скотиной...
Ты берёшь кредитками?
Ты берёшь девочками-кретинками?
Ты берёшь рифмами? (О морских рифах ли?)

Здравствуй, небо,
Не знакомы. Мне дали твою визитку.
Мне бы к богу. Я с вопросами. Вход платный?
Ну тогда мы уже квиты... (Я залатана, до - разбита.)
Ты берешь кредитками?
ты берёшь паниками критическими?
Ты берешь атаками психологическими?
Ты берёшь мечтами разбитыми?

Здравствуй, бог,
я хочу купить ему счастье.
Чёрт звонил? Да, у нас с Адом свои счёта.
Знаешь бог, передай ему вместе с счастьем
моё последнее "Здравствуй".
И, да, меня уже ждут внизу.
извини. пора.

Знаете как гибнут киты ?
От веса моллюсков, присосавшихся к ним за жизнь, они в какой то момент не могут всплыть и вздохнуть.

Давай будем держать друг друга
До тех пор, пока бьется пульс.
Я, конечно, не супер-подруга,
Но я учусь.

Поняла. Ты похож на пирог.
Пироги они такие разные бывают. Снаружи красивые и аппетитные всегда.
А вот начинки не всегда удачные.
Ты - очень красивый пирог. Пахнешь вкусно. Тебя хочется.
Но, знаешь, ты как пирог с морковью. Это, наверное, самая неудачная начинка для пирога. Даже его красота не перебьёт вкуса. С этой начинкой просто невозможно смириться.
Вот когда я поняла, что ты пирог с грёбаной морковкой - стало обидно. Плакать захотелось даже.
А я думала, что ты вишнёвый...

Бог растащит по сторонам нас; изолирует, рассадив.
Отношения как анамнез, возвращенья – как рецидив

крутится строчка одна днем и ночью
"Вали из моей головы очень срочно"

ты сужаешь моё пространство, нервно втискиваясь в окно,
я устала от странных танцев, умных книжек и в твой канон
не укладываюсь нисколько, я проигрываю в блэкджэк
и совсем не умею в покер.
я б давно перешла на бег
в другой город. чужие страны сладко шепчут: "сюда, сюда",
я бежала бы из-под крана, если б мною была вода.
я бежала бы на твой запах - от тебя и опять к тебе,
тихо смылась бы после завтрака и вернулась как раз в обед.
я тянусь к твоим капиллярам, окунаюсь в твои зрачки.
знаешь, кажется, нас на пару очень срочно пора лечить -
мы зависимы друг от друга, как батончики от нуги,
сплетены с тобой туго-туго.
я, стоптав свои сапоги,
искалечив вконец запястья, всё равно поверну назад -
я не видела больше счастья после взгляда в твои глаза.

У меня была бабушка, она носила маленькую бархатную шапочку; шапочка покрывала ее затылок и подвязывалась широкими бантами под подбородком. Я был убежден (мне было тогда семь лет), что такие шапочки характеризуют структуру бабушек. Мне не приходилось видеть других бабушек; я по своей бабушке строил модель бабушек всех времен и народов.
Позднее я узнал, что бабушка носила шапочку своей молодости.
Такие шапочки назывались когда-то — тока. Каждый человек задерживается в своем развитии на каком-то этапе, перестает следовать общему течению времени и обычно закрепляет обстановку своим платьем.
Может быть, мое отношение к новым течениям литературы подобно отношению С.А. Венгерова ко мне или отношению моей бабушки к фасонам шляп.

Золотая нить судьбы, ее обрезок.
Резок, но полно решимости.
Будучи трезвым внушает страх и
уверенность в его непоколебимости.
Пьяный заводит в подворотню
в субботний
спокойный вечер
и шепчет о старом о жизни
и первой встрече.
Легионы красивых слов на вооружении
плавают в его воображении
как в формалине.
Извергаются мутными потоками и
путаются в тине
возможностей и скрытого отчаяния.
И бесится не оставаясь в покое
когда за живое
дернут и бросят на асфальт
умирать и синеть-
изображать кобальт.
Руки черные в саже
не чистит их даже
вода ключевая оправданий.
Раз за разом все меньше веры к путям мирозданий.
И шаги за шагами
в ногу с врагами
и близкими по краю.
Бежишь распахнув глаза.
А я лежу умираю.