Противоречие затаилось где-то между челюстью и солнечным сплетением.
Две крайности дерут друг дружку за волосы, вырывая их клоками, кусаются, царапаются.
Не смотря на то, что они так разошлись во взглядах, их многое объединяет.
Их обоих тошнит от всех этих шутливых гримас и заламываний рук.
Нежнейшая лирика, которая в них, заточена в самую твердую скорлупу, которая им не по зубам.
Но это только сейчас.
На завтрак им будет принесено молоко безмятежности, они станут ветром, они смогут просочиться сквозь крепкую защитную ткань и их спор будет разрешен.
Это противоречие, эта женская драка, сравнимая с боями без правил, будет длиться до тех пор, пока не наступит час идти на этот завтрак.
Доведите же меня за руку до ума.
Доведите меня, глупую.
С меня гарантия за честность, за непредсказуемость, за бесконечные метания по воображению.
Это же единственное, чем я могу отплатить.

Не встречаю я рассветов.
Ни на нашей планете, ни на твоей холодной.
Больше никаких рассветов, иначе потом со мной творится что-то ужасное.
Никаких чертовых рассветов, губящих мой организм и психику.
Никаких чертовых рассветов, после которых с моими легкими творится что-то хуже той самой рекламы, которая висит в тех местах, куда чаще всего падает мой замученный круговоротом людей в Москве взгляд.
Пускай лучше фантазии станут глянцевыми, мне же это нравилось.
Так хочется из рифмы *глянец-танец* и еще какой-нибудь, которая придет на ум после сигареты ночью на темной кухне сочинить что-нибудь, что даст мне повод улыбнуться.
Улыбнуться так, как я люблю, опустить голову, закрыть глаза и аккуратно раздвинуть занавес своей большой скуловой мышцы.
И да-да, вы можете вполне догадаться, что сама и по собственному желанию я бы вряд ли узнала, что это вообще такое-скуловая мышца.
Так же, как и не узнала бы большинство тех энциклопедических фактов, которые в самый ненужный момент устраивают бурю.
Ах, мне бы сейчас настоящую бурю.
Смотреть на матросов, которые так умело с ней справляются, как на их загорелые плечи падают капли соленой прозрачной воды, как эти же капли касаются их лица в тех местах, где они будут эффектней всего смотреться.
Игривые капли моря и океана.

Как же мне противно от этих совпадений.
Лишь отголоски и отрывки слухов разбавляют это прелестное состояние героинь романов для одиноких домохозяек с накопительными картами во все магазины, которые они посещают.
Я хочу в свою комнату витраж, несколько картин и запахи, которые будут, танцуя, складываться в волшебный аромат, пахнущий счастьем, веснушками, солнцем и more.
Обожаю эти игры слов, которыми я себя забавляю.

И так, мы начинаем.
Сначала мы тщательно обдумываем каждую деталь, планируем последствия, переделываем наш базис так, чтобы этих последствий, или же побочных эффектов, тут уж, как кому удобней выражаться, не было.
А потом любимое дело.
Забыть об этом всем, о всех этих планах, которые так красиво выглядят, и сделать все совершенно не так, не так, как должно быть.

Белые ночи есть и в Москве.
В каждом белом сугробе, на который падает свет от фонаря.
Но эти белые ночи- слишком холодные.
Так что не надо мне больше рассказывать об их горячести и о том, какие же они все-таки, чорт возьми, жаркие.
Ах-ах, Аня, ты же громче всех кричала о сентиментальности.
А мир-то перестраивается, тебе правильно сказали.
Что же тогда?
Накрыта идея с созданием общества, объединенного грезами об этом и идущих по принципам твоего любимого жанра?
Хотя, кажется, что натыкаясь на словосочетание *создание общества*, неплохо бы перевести на секунду взгляд на первый абзац.

Пока я не почувствую бриз и не увижу волн.
Пока я не заплыву дальше буяка.
Пока я не нырну.
Пока этого не случится, то жизнь будет не той.
И мои сны- это совершенно неважно.

p.s.: Вот, я так и знала. Я тебе нужна- ты мне не нужен. Ты мне нужен- я тебе не нужна. Так и живем.

Вот ты идешь прямо по звездам.
Несешь с собой волшебные облака и вино из одуванчиков.
И пускай тебя мороз будет бить в лицо.
Наша любимая игра- играть в то, кто дольше промолчит.
Скоро не будет ощущаться границ мира.
Не будут чувствоваться стены.
Будет внутри меня не куча химических веществ, а просто НЕБО!
Будет лишь бесконечность, в которой ты летаешь, и где искры от твоего летят во все стороны, не натыкаясь ни на единое препятствие, каких сейчас слишком много в этой суете.
А пока твои мысли будут такими же, как и ты: растрепанные, немного потерянные и становящимися легкими только после семи.
Наверное то, что мне хотелось бы написать будет слишком созвучно с посмертным письмом Маркеса.

*Если бы на одно мгновение Бог забыл, что я всего лишь тряпичная марионетка, и подарил бы мне кусочек жизни, я бы тогда, наверно, не говорил всё, что думаю, но точно бы думал, что говорю.
Я бы ценил вещи, не за то сколько они стоят, но за то, сколько они значат.
Я бы спал меньше, больше бы мечтал, понимая, что каждую минуту, когда мы закрываем глаза, мы теряем шестьдесят секунд света.
Я бы шёл, пока все остальные стоят, не спал, пока другие спят.
Я бы слушал, когда другие говорят, и как бы я наслаждался чудесным вкусом шоколадного мороженного.
Если бы Бог одарил меня ещё одним мгновением жизни, я бы одевался скромнее, валялся бы на солнце, подставив тёплым лучам не только моё тело, но и душу.
Господь, если бы у меня было сердце, я бы написал всю свою ненависть на льду и ждал пока выйдет солнце.
Я бы полил слезами розы, чтобы почувствовать боль их шипов и алый поцелуй их лепестков.
Господь, если бы у меня ещё оставался кусочек жизни, я бы не провёл ни одного дня, не сказав людям, которых я люблю, что я их люблю.
Я бы убедил каждого дорогого мне человека в моей любви и жил бы влюбленный в любовь.
Я бы объяснил тем, которые заблуждаются, считая, что перестают влюбляться, когда стареют, не понимая, что стареют, когда перестают влюбляться!
Ребёнку я бы подарил крылья, но позволил ему самому научиться летать.
Стариков я бы убедил в том, что смерть приходит не со старостью, но с забвением.
Я столькому научился у вас, люди, я узнал, что каждый хочет жить на вершине горы, не догадываясь, что истинное счастье ожидает его на спуске. Я понял, что с того момента, когда впервые новорожденный младенец сожмёт в своем маленьком кулачке палец отца, он его больше никогда его не отпустит.
Я понял, что один человек имеет право смотреть на другого свысока только тогда, когда он помогает ему подняться!
Есть столько вещей, которым я бы мог ещё научиться у вас, люди, но, на самом-то деле, они вряд ли пригодятся, потому что, когда меня положат в этот чемодан, я, к сожалению, уже буду мёртв.
Я так многому научился от вас, но по правде говоря, от всего этого немного пользы, потому что набив этим сундук - я умираю..
Всегда говори то, что чувствуешь, и делай, то что думаешь!
Если бы я знал, что сегодня я в последний раз вижу тебя спящей, я бы крепко обнял тебя и молился Богу, чтобы он сделал меня твоим ангелом-хранителем.
Если бы я знал, что сегодня вижу в последний раз, как ты выходишь из дверей, я бы обнял, поцеловал бы тебя и позвал бы снова, чтобы дать тебе больше.
Если бы я знал, что слышу твой голос в последний раз, я бы записал на плёнку всё, что ты скажешь, чтобы слушать это ещё и ещё, бесконечно.
Если бы я знал, что это последние минуты, когда я вижу тебя, я бы сказал: Я люблю тебя и не предполагал, глупец, что ты это и так знаешь.
Всегда есть завтра, и жизнь предоставляет нам ещё одну возможность, чтобы всё исправить, но если я ошибаюсь и сегодня это всё, что нам осталось, я бы хотел сказать тебе, как сильно я тебя люблю, и что никогда тебя не забуду.
Ни юноша, ни старик не может быть уверен, что для него наступит завтра.
Сегодня, может быть, последний раз, когда ты видишь тех, кого любишь. Поэтому не жди чего-то, сделай это сегодня, так как если завтра не придёт никогда, ты будешь сожалеть о том дне, когда у тебя не нашлось времени для одной улыбки, одного объятия, одного поцелуя, и когда ты был слишком занят, чтобы выполнить последнее желание.
Поддерживай близких тебе людей, шепчи им на ухо, как они тебе нужны, люби их и обращайся с ними бережно, найди время для того, чтобы сказать: "мне жаль", "прости меня, пожалуйста" и "спасибо", и все те слова любви, которые ты знаешь.
Никто не запомнит тебя за твои мысли.

Никто не запомнит тебя за твои мысли.
Проси у Господа мудрости и силы, чтобы говорить о том, что чувствуешь.
Покажи твоим друзьям, как они важны для тебя.
Если ты не скажешь этого сегодня, завтра будет таким же как вчера. И если ты этого не сделаешь никогда, ничто не будет иметь значения.
Воплоти*

Светлый Праздник.

Каким же серым кажется наш мир по сравнению с этой сказочной Пандорой.
Буквально 25 минут на автобусе и пять минут пешком- вот ты уже там, где краски яркие, сладкие напитки и где можно окунуться с головой в переживание.
Кстати, это очень здорово- эта идея со связью.
Чувствовать чье-то дыхание, силы, быть вместе с этим чем-то единым.
Я с тобой дышу.
Вдох.
Выдох.
Вдох.
Выдох.
Видишь?
Мы тоже можем чувствовать друг друга.
Тоже можем соединится, достаточно только соприкоснуться и верить в это.
Нет ничего прекрасней под Новый Год, чем мой плейлист, хороший человек, много снега и эта объемная сказка.

Это очень удобно- нумеровать все эти письма.
Письма, которые никто никогда не прочтет, кроме меня.
Кстати, снег мне ровно по колено.
Вниз. На гололед.
И вовсе не больно.
Именно с этим падением и вышла вся грязь, которую оставил после себя дождь.
Это так изматывает- бегать за книгами, которых нигде нет и придумывать подарки, которые никто больше не придумает.

-Ты посмотри сюда. А то тебя завораживает слишком обычное. Ты смотри, смотри, что у нас есть!

Ори, моя глотка.
Ори, что есть силы.
Хватит нам этой тишины.
Так странно, за тысячи лет не научиться любить эту пургу, которая уносит ваше плохое куда-то далеко.
Это зима не любит вас!
Ваши грязные сапоги, которые превращают это белое-белое поле в коричневую кашу.
Ваши сигареты и следы на ее глади.
Так что давайте, задумайтесь о сделке.
Точно такой же сделке, которую вы втайне заключили с тем, что ваше и что делает только то, что хотите вы.
С вашей зубной щеткой, чашкой, духами, плеером.
Они же делают то, что вы хотите в обмен на вашу теплоту и отпечатки пальцев.
С зимой все также просто, уж я-то знаю.
Знаю. Знаю.

Девочка "ну же, ты справишься".
Девочка "ну же, чего ждешь".
Девочка "у меня опускаются руки".
Девочка "все летит к чертям".
Девочка "все летит на метле к чертям, показывая неприличные жесты пальцами".

Я улетаю в сказку, где вместо млечного пути-мандариновый, где сок стекает по лицу, оставляя звездный свет.
Кали падают на землю, воплощаясь в нечто настолько прекрасное, что ему нет названия.
И я завороженно смотрю на это воплощение красоты.
Завораживает-замораживает.
Замираю-таю-умираю.
Ах, а как же хэппи-энд?
Что же, будет Новый Год, будет пьяный хэппи-энд, по просьбам трудящихся.

Из каждой дырки, из каждой щели льется шампанское.
Из его пузырей вылетают бабочки.
Красивые, с красными крыльями, на автопилоте- живут же они в шампанском, что вы еще хотели.
На фоне золотого напитка- это роскошно.
Роскошно, как дорогое золотое колье с красным платьем.
Хотя это не по мне.
Умойся этим! Пускай прямо из твоих щек летят красные бабочки!.
Пускай кожа впитает в себя шампанское.
Оно опьянит твои поры, они будут дышать еще свободней, с пьяным счастьем.

Меня посетила Снежная Королева.
Она оставила привет узором на окне: чайки, пальмы, тростник.
Я всегда знала, что ей надоедят холода.
Но поговорить с ней об этом- это слишком рискованно, у меня нет никого, кто мог бы стать моей Гердой.
Да и какой я Кай.
Он красивый, худенький, высокий блондин.
А я девочка, коротко обстриженная, далека от блондинки и ежедневно спорящая с советскими весами на шоколадку.

Я одна увижу столкновение четырех галактик и сохраню это себе на память.
Так же, как колечки, письма, магнитики, пятна от кофе на дневнике.
Это будет третьим звеном.
А второе звено так и будет сидеть разгадывать мои загадки.
Расшифровывать чеки и завязывать нитки.
Потому что тут нельзя ни в коем случае рубить.
Тут надо аккуратно, пальцами, поддеть ногтем, потянуть.
Ты и сам понимаешь, ведь так, не буду объяснять тебе.
Наша эстафетка продолжается.
Когда я тебе принесу очередной шифр, не теряйся.
Просто мне будут нужны все те деньги, мне нужно будет молчать.
А если и говорить, то только глазами, а тут ты не эксперт.
Хочется же и маечку и подойти к кассе Аксесорайза с корзиночкой, полной подарков для меня.
Для меня, которая с 8ми часов ждет этого чертового врача, чтобы посимулировать.

Гаспар, молчи!
Молчи, Гаспар.
Ведь мы только что с мороза.
Мы и так собрали всю пыль в мешочек.
Пыль из моих сальностей.
Пыль из твоих пошлостей.
Я не пойду на работу.
Я учусь, чтобы приехать.
Приехать туда, где буду тратить бешеные деньги на панораму.
И не надо говорить, что я транжира.
Магазины давно закрыты.

О, море!
Я продолжаю писать тебе письма.
Иногда я их обливаю духами.
Иногда слезами.
Ты же знаешь, у меня часто такие перепады.
Море, слышишь?
Я скучаю.
Мне холодно, море!
И в ладонях я храню еще один вдох.
Асипр, мон шери, аспир.
Знаешь, кто-то стер все мои фильмы.
Я не знаю, кто это.
Но ненависти в моей воздушной душе нету, море.
Ты веришь?
У нас тут настоящий снег.
Он прилипает к ногам, я не хочу его отряхивать.
Потому что с ним мы кричим о тебе.
Больше не с кем.
Тут не верят ни в Бога, ни в тебя.
Посмейся, смейся прохладной волной по лицам тех счастливцев, что рядом.
Смейся бризом.
Бризом, море! Бризом.
А мы остаемся зимовать.
Мое Средиземное, жотэм, жотэм, жотэм.
Я по тебе курю до головокружения.

Мой юный ловелас и казанова.
Мне кажется, что я поняла, в чем дело.
И когда вас больше, чем двое, мне уже смешно.
Играй-играй.
Я и не подам виду.
Я же помню, как это обидно, когда ты затеваешь целое представление, а какой-то Станиславский кричит во все горло, что не верит.
Не буду я твоим Станиславским.
Продолжай мне так красиво врать.
Поднимай мою самооценку.
Мы же оба знаем, что из этого получится.
Вспоминается отрывок из детской настольной книги: "Говори так, будто между вами есть какая-то тайна. Даже если ее нет, это делает жизнь куда интересней".
На вас уже и с моей стороны нацелили прицелы, вам же так хочется.
Когда у меня совсем не останется настроения, я зевну и махну рукой.
И дальше в мой путь. Тебя со мной не будет.
Потому что ты не светишься.

Тиль Швайгер запудрил мне мозги так, что я окончательно запуталась.
Обняв колени, уставившись в одну точку.
Потому что все действие там- внутри меня.
Переплетая свои пальцы между собой.
Если бы у меня были бы такие припадки, как у Лэйлы, меня бы низачто не взял бы красавец к себе.
И не терпел бы меня, дурочку из психушки.
Тут раз на раз не приходится.

То состояние опьянения, когда зрение фокусируется на чем попало.
-Предложит? Скажет, думаешь?
-Да нет, вряд ли.
-Скажет-скажет.
Сама с собой.
На улице только ты и Эми Уайнхаус.
Вторая в формате мп3, так что не считается.
В метро только ты и карта метро, Марта Кетро.
Тоже считать не будем, потому что вторая и третья просто напечатаны.
На улице только ты и незаведенные машины.
Ты, кстати, тоже не заведенная, у тебя уже не пойми сколько никого не было.
Да-да, Анечка, тебе холодно.
Но зато ты круто выглядишь, ты в свитере, кожаной куртке и джинсах толщиной меньше милиметра.
Если бы я представляла размер нанометра, я бы сравнила, но я, прошу прощения, гуманитарий.
Гуманитарий, который сегодня прошел в свой университет, потому что было много народу и снисходждения.
Гуманитарий, который хотел сэкономить, а получилось как всегда.
Кофе, выпить, покурить.
Кофе, выпить, покурить.
Кофе, выпить, покурить.
КВК- вовсе не красивая абревиатура.
Я их не люблю, если честно, мне нравится красивым и ораторскиим голосом произносить длинные слова и длинные предложения.
Завтра надо быть красивой.
Ну или хотя бы милой.
Да-да, получится как обычно.
Слишком естественно и небрежно.
Такой лепет может быть интересен только педофилу.
-Я вас сфотографирую?
-Мне все равно.
-Вот! Я найду тебя вконтакте, обещаю.
-Я не сижу вконтакте.
Краски. Густые, как самая густатя густата.
Ленивые картинки.
Ленивые мысли.
Медленно переворачиваются на другой бок.
А ты кричишь, кричишь о поцелуях, ты кричишь о замерзших пальцах, кричишь, кричишь, кричишь.
Не смей молчать. Это слишком рыхло, только кукурузу с помидорами сажать годиться.
Сигареты стали тонкими. Внутри все тоже не отстает.
Не знаю, прочитаешь или нет, мой милый, но я так хочу написаьт о тебе, пускай тебя это на самом-то деле мало волнует, я ведь не дух.
Логической связи ноль.
Зато моих чувст...Нет, их тоже не через край.
То состояние опьянения, когда зрение фокусиурется на чем попало.
Попроси меня. Досчитай до ста. Не верь. Почему ты говоришь одно и то же.
Немного рояля.
Электрически. Ты думаешь- это просто, чтобы повилять попой?
Мне надо засыпать без мысли о вас.
Мне надо собрирать себя в кучечку, как пепел.
Завтра будет очередной рассветный снег.
И мне будет тепло-тепло, горячий чай, может 50театральных грамм, которыми я не брезгую ради того, чтобы язык развязался и смотреть прищуриваюсь не забавно, а к р а с и в о.
-Аня, ну и баба ты стала.
Надо бы конструкторы пособирать и побегать.
Правда играть теперь я буду одна в наш взрослый, шестигодный кукули, и нас потом никуда, ни к какому директору не отведут, за то, что ты в сердацах орали матом.

Ну почему так получается, что на то, чтобы расплескать те волны, что бушуют во мне, у меня нет либо слов, либо времени, либо знания, подходящего языка.
Вот и бьемся.
Об скалы.
Теперь уже не больно.
Единственное, есть желание вырасти за считанные минут(уж поверь, пальцев хватит с избытком)до огромных размеров, таких, чтобы можно было разглядеть целиком, нужно было бы поднять задрать голову, хрустнув шеей, потерявшей свою активность в рабочем режиме.

Ты мне надоел, отшельник.
Вот не станет домика, что тогда? Что, скажи!
Песок поприлипает и расцарапает каждый милиметр бледной кожицы- это ведь не по барабанам бить и пританцовывать своим напевкам.
Я, если быть откровенной, опускаю все время ту деталь, что ты непривередлив.
Вполне вероятно, что в очередной раз найдешь то, что тебя недостойно.

Победа или дерьмо.
Учитывая, что мама наготовила цветной капусты, судя по запаху, мы ближе ко второму.
Тут даже аутотренинга не надо- запаха вполне достаточно.

Ссущие по углам и линяющие- эх вы, роковые красотки-бомжихи.
Не совсем моя мысль, но до нельзя правдоподобна, как правдоподобны декорации последнюю неделю-две(в этой темени легко сбиться со счету, разучиться ориентировать в условной единице *час*)- минимум солнца, утром темно, ночью тоже, чтобы перейти дорогу, мерзнуть 10минут на одном конце дороги и изюминка- деревья с ветками, напоминающими что-то вроде худющих рук.

И телок революционерок убивают не первыми, если их вообще убивают.
Хочется с цинизмом и искривленными губами добавить, что они просто хотят "бунтарский минет", а бунтарку не так уж и легко найти.
Ох, больные извращенцы.
Многие не любят людей за то, что они злые и глупые, а за извращение никакой кары.
В общем, очень может быть, что скоро и с революционерами и со всем остальным разберемся.

Мой милый хлам и дорогое домашнее задание-дела-дела-дела, вы уж тоже разберитесь или *магия, магия, сделай все, как надо*

Пятница была соленой и горькой.
Я засыпала ее сахаром, но не помогло.
Я хочу прокрадываться, тихо и на цыпочках, чтобы внезапно, в самый неожиданный момент обхватить тебя.
Сказать, что ты был гулом в моей тишине.
Я всегда ношу ее с собой.
В потайном кармане, где лежит упаковка *Дирол на неделю*, которая очень кстати пригодилась на роль пепельницы, но отвратительно пахнет табаком.
Хотя не мне придираться, после каждого наплыва на меня грусти от меня разит также и даже хуже.
Этот запах заглушает любой аромат в разряде *от 3х тысяч*.
Вино, чай, скрипка, красное платье, золотое кольцо, колье, выпирающие кости лопаток.
Так неправдоподобно нарисовано море.
На фоне этой БЕЗВКУСНОЙ картины сидели две рыбы-капли в дорогой одежде, убежденные, что их член самый лучший, и много ругались матом.
Того, что был в женских топшоповских джинсах и прочем *мериле модности* я видела в метро, пока слушала сказки Дельфина, ждала ответа в телефонной трубке и, в целом, была в отличном расположении духа.
Я думала даже ему подмигнуть, но он уж слишком кружевной.

Мое сердце, мысли, тело- все это теперь разное, больше не единое.
Разные волны одного и того же моря.
Как ты меня там обозвал? Маринистка?

И этот А4, который обозвали газетой, ха-ха.
Если теперь в киоске *Печать* покупают сигареты и брелки, то мне уже представляется моя революция, посвященная печатному станку, клавишам и вдохновению.
Но тебе, моя подруга, возвращаясь к этим ребятам под картиной(сейчас там уже сейчас честные семьянины с надутыми щеками), они бы понравились.
Да, симпатичные, ты бы представляла себя с этим Тимати в рэйбанах, а меня с загорелым модником.
Мы бы снова грезили о прогулках(прокатках?) по ночной Москве на запрещенной скорости под ТВОЮ музыку.
Мне мерещиться тик в правой ноге.
И человеческая маска не так ровно сидит, как обычно.
Еще глоток. Сигарета. Вечер продолжается.

Для справки: вечер кончился запиской с номером телефона и нашим раскастиым смехом. Спасибо тебе :)

Маленькая комнатушечка.
Белые стены.
Стол.
Камера.
Я прячу дрожь в своих руках всеми силами.
И кричу, как будто это мой последний крик, когда мне говорят изобразить злость и негодование.
Я перфекционистка.
И от своего ярого желания довести все до совершенства во мне где-то глубоко внутри- кровопролитная битва.
Но уже чуть-чуть и выходные.
И победа.

Хочу ощутить на своих веках мяту.
Как-то лучше будет танцеваться, как-то проще будет даваться текст, письмо и запись.
Обними меня сзади так, чтобы я по началу растерялась.
Увидь в моих полоповшихся сосудах в глазу следы тех битв и сражений, которые я скрываю, как могу.

По всей комнате расвешаны стикеры, листки бумаги и фотографии.
Будем все переделывать.
Потому что все *ну нормально*.
А на месте этих двух слов на одну и ту же букву должны быть аплодисменты и крик, ваше бла-агордие.

Проверка, комиссия, самостоятельная, контрольная, зачет, итоговая.
Без перерывов на перекур или на то, чтобы бросить очередной ни на что не пригодный продукт в себя.
Милкшейк. Пенистый, воздушный.
Моя ярость ничем не отличается от его пены.
Но Марта Кетро многое рассказала мне обо мне(да, я люблю повторять одно и то же)
И только одно открытие мне не понравилось- эта пена, оказывается, ничто иное, как кровь.
А я-то почти начала верить в то, что я такая забавная, когда ругаюсь.
А завтра на Славянском Бульваре я не буду ни танцевать, ни петь.
Я буду так грустно, с глазами, из которых вот-вот хлынут слезы(вы-то не будете знать, что у меня стресс, недосып и с нервной системной что-то, что можно сравнить с глобальной катастрофой)читать Марину Цветаеву, у меня не будет дрожать голос и не будут трястись руки. Просто на сердце будет перевес, грузок, как в рыбалке, чтобы клюнула рыбка.
Надеюсь, что рыбалка будет удачной.
И если так и будет, я поступлю, как самый настоящий рыбак.
Нажрусь.

Выдыхай этот город.
Холодный, высокий, освещенный.
Выдыхай все до последней его капли, до последнего кирпича.
Ему в твоих легких делать больше нечего.
Разорви себя на чувства.
На тысячи чувств.
Только бы не остаться искриться в вечности, не зная больше ничего.
Ричи-ричи.
И на время снег-пену в ванной- отменили.

Ты знаешь, зачем построили эти стены?
Я знаю.
Эти стены для того, чтобы мы понимали, насколько сильно мы хотим воплотить нашу мечту в жизнь.
И мы рушим их.
А потом становимся счастливыми.
Лица чумазые, руки в порезах, все в грязи, но счастливые, как никто другой и ничто иное.

Во мне звучный голос моря.
Я дышу этим дождем, который поливает сад, который внутри меня.
Мой маленький рай.
Божественные звуки.
Когда я буду жить в них.
Такой приятный голос.
Высшая музыкальность- в мысле, в ее полете.
И эта музыкальность, сопровождаемая приятными звуками из наушников дарит неописуемое ощущение.

Я счастлива, что у меня есть то, к чему многие за всю жизнь не придут.

Остался только этот трепет.
А мне больше ничего и не надо.
Пространство безграничного счастья.
Моего безграничного счастья.
Я пока еще толком не поняла, что это и как.
Но я знаю, что очень быстро соорентируюсь.
Ведь я тут была всегда, неосознанно, пускай, но была!

Когда я хожу одна в кино, значит, я собираюсь там плакать.
Мои слезы с шоколадной крошкой.