об эйфории
15-02-2009 13:06
Вот иногда в жизни так бывает, что все складывается...люди, события, эмоции, энергетика...и ты проваливаешься в какую-то эйфорию...и ты даже понимаешь, что несешь полную чушь, делаешь глупые вещи, ведешь себя, как маленький ребенок, но вот поделать с этим ничего не можешь...а потом замечаешь, что люди, которые находятся рядом с тобой тоже попали в этот поток эйфории и совершают еще более глупые и детские поступки, чем ты...и здесь приходит спокойствие и радость за себя и окружающих дорогих тебе людей...и ты ходишь и так наивно-глупо всем улыбаешься от этой смеси эйфории, спокойствия и радости...хотя разумом понимаешь, что длится это не может вечно, и поэтому ты расставляешь свои ручки и ножки пошире, чтобы, когда тебя будут выпихивать из этой эйфории, ты уперлась и в дверь не проходила...
спасибо тем человечкам, которые были в этой эйфории со мной эти два дня...спасибо тем, кто смог стать выше обстоятельств прошлого и быть может посмотрел на все это другими глазами...спасибо тем, кто показал мне, что мир настолько широк, насколько я захочу для себя его расширить...спасибо миру, людям и снегу:)))
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
живя...
12-02-2009 20:40
Макс Фрай, Линор Горалик "Книга одиночеств"
Ахилл говорит Черепахе: повремени, ну повремени, ну погоди, повернись ко мне, поворотись, вернись, не ходи к воде, не уходи и не уводи меня за собою, я не пойду, остановись, посмотри - я падаю, подойди, подай мне воды, ляг со мной на песок, дай отдышаться, меня ведет, у меня в груди не умещаются выдох-вдох, пощади, - говорит Ахилл, - потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, день говорить с утра о малостях, жаться к твоей подушке, день отвезти тебя к стоматологу, прикупить одежки, день ухватиться за руки, когда лифт качнется, день не бояться, что плохо кончится то, что хорошо начнется. День, - говорит Ахилл, - только день - и я снова смогу держаться, только день, - говорит, - и мне снова будет легко бежаться, будет как-то двигаться, как-то житься, как-то знаться, что ты все еще здесь, в одной миллионной шага, в ста миллиардах лет непрерывного бега, ты еще помнишь меня, - говорит Ахилл, - я вот он, вот, задыхаюсь тебе в спину?
Черепаха говорит Ахиллу: слушай, ты чего это, что такое? Все нормально, гуляем же и гуляем, что тебя вдруг пробило? Посмотри, какая ракушка, посмотри - соляная кромка, а давай дойдем до воды, скоро можно будет купаться, скажем, через неделю. Слушай, посиди секунду, постереги мои туфли. Я хочу намочить ноги, думаю, уже нормально.
Ахилл говорит Черепахе: это ад непройденных расстояний, ад полушага, ад проходящего времени, следов от его ожога, ад перемен души, - говорит Ахилл, - и я все время не успеваю, не догоняю тебя и не забываю, какой ты была полторы секунды назад, какой ты была на предыдущем шаге, на перешейке, на прошлогоднем песке, на снегу сошедшем, вот что сводит меня с ума, - говорит Ахилл, - вот от чего я шалею, я пробегаю пол-души, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, - говорит Ахилл, - в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже, и это, - говорит Ахилл, - я не в упрек, это, - говорит Ахилл, - я не имею в виду “не ходи дальше”, это я просто не понимаю, как мне прожить дольше. Это так надо, я знаю, я понимаю, это иначе не может быть, но я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою, какой ты была полторы секунды назад, но это же не обманывает никого, даже меня самого. Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, - говорит Ахилл, - тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, - говорит Ахилл, - понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться. Я не догоню тебя, - говорит Ахилл, - не догоню, это, конечно, ясно, не догоню, но наступит миг - и я вдруг пойму, что дальше бежать нечестно, потому что если еще хоть шаг - и я окажусь впереди тебя, ибо все закончится, завершится, и тогда еще только шаг - и ты останешься позади, и это будет слишком страшно, чтобы решиться, испытание кончится, все решится, можно будет жаться друг к дружке, есть из одной тарелки, в зоопарк ходить, и будет легко дышаться, только все уже отмечется и отшелушится, и душа вздохнет тяжело и прекратит шебуршиться. Никогда, - говорит Ахилл, - никогда, понимаешь, ни дня покоя, никогда, испытание, - говорит Ахилл, - это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот - протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища - это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку - это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю, - говорит Ахилл, - но пока что у меня подгибаются ноги, сердце выкашливается из груди, пощади, - говорит Ахилл, - пощади, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, пощади, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я до тебя хоть пальцем бы дотянулся, ну пожалуйста, просто дай мне знать, что я с тобою не разминулся, не загнулся пока, не сдался, не задохнулся!
Черепаха говорит Ахиллу: да прекрати же, пусти, ты делаешь мне больно!
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
поделились...
02-02-2009 21:44
- … Вот представь себе, что ты упал в воду и тонешь. Представил?
- Угу.
- А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха, и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что ты всю жизнь тонешь – а так это и есть, - то любовь – это то, что помогает тебе удерживать голову над водой.
- Это ты про любовь к тому, что положено?
- Не важно. Хотя, в общем, то, что положено, можно любить и под водой. Что угодно. Какая разница, за что хвататься, - лишь бы оно выдержало. Хуже всего, если это кто-то другой, - он, видишь ли, всегда может отдернуть руку. А если говорить коротко, любовь – это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мертвых… Хотя…
…Любовь придает смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле этого смысла нет.
- Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна?
- Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Все, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения.
-Но ведь многие делают то, что делают, совсем не из-за любви.
- Брось. Они ничего не делают.
- А ты что-нибудь любишь, Затворник?
- Люблю.
- А что?
- Не знаю. Что-то такое, что иногда приходит ко мне. Иногда это какая-нибудь мысль, иногда гайки, иногда сны. Главное, что я всегда это узнаю, какой бы вид оно ни принимало, и встречаю это тем лучшим, что во мне есть.
- Чем?
- Тем, что становлюсь спокоен.
- А все остальное время ты беспокоишься?
- Нет. Я всегда спокоен. Просто это лучшее, что во мне есть, и, когда то, что я люблю, приходит ко мне, я встречаю его своим спокойствием.
- А как ты думаешь, что лучшее во мне?
- В тебе? Пожалуй, это когда ты молчишь где-нибудь в углу и тебя не видно.
- Правда?
- Не знаю. Если серьезно, ты можешь узнать, что лучшее в тебе, по тому, чем ты встречаешь то, что полюбил. Что ты почувствовал, думая о том, кто помахал тебе рукой?
- Печаль
- Ну вот, значит, лучшее в тебе – твоя печаль, и ты всегда будешь встречать ею то, что любишь.
В. Пелевин. Затворник и Шестипалый.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
зеленый чай
30-01-2009 00:09
я не знаю, почему мозг извлекает из моей памяти эти воспоминая, почему я все еще держусь за них...ведь ничего кроме тоски и бездонного отчаянья они мне не приносят..."Не плачь, потому что это закончилось. Улыбнись тому, что это было" А я так и не научилась этому. Очень хочу и не могу.
Это было уже три года назад...Мы тогда еще боялись говорить в слух об этом. Мы прижимались к друг другу на столько невинно, на сколько это было возможно. Я приехала к нему вечером. Потому что мне было одиноко одной, а ему хотелось разделить со мной это одиночество. Тогда еще сердце сжималось от боли по-другому человеку, но уже понимало, что оно нашло то, что так долго искало...родного человека...было около полуночи... я сидела на диване и рассказывала о себе...мне хотелось ему рассказать о себе..о такой, какую меня никто не знает...вот тогда он впервые показал мне, как пьют зеленый чай...переворачивал чашечки и давал мне маленькие пиалки...потом сел рядом, прижался плечом и сказал, что ему нравится чувствовать меня...что ему хорошо рядом...а сердце колотилось сильнее...с каждым его словом...мы тогда проговорили долго..тогда еще не думали, что мы перешагнем черту...спать легли поздно...он ушел к ней, а я осталась в гостевой...но уже тогда я знала, что пропала...навсегда...
...это накатило внезапно...мне даже кажется, что этот эпизод из нашей жизни я никогда и не вспоминала раньше...а сегодня...заварила себе в глиняном чайничке зеленый чай, открыла сушеные ананасы, взяла в руки Януша Вишневского и как тогда пропала...только уже не от любви...а от тоски...
...это пройдет...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
"Только ради переживаний и стоит жить..."
27-01-2009 00:56
Дочитала. Перенесла бы всю книжку в цитаты. Но когда читала даже не могла ничего отмечать, только переживала...глазами..сердцем...судьбою...Стало отвратительно горько, больно и накатило одиночество. Потому что он - это я....
ОН: Минула полночь. Он опустил голову и почувствовал, что не может сдержать слезы. Уже давно он не ощущал себя таким одиноким. Это все из за дня рождения. В последние годы при бешеном темпе его жизни он редко испытывал чувство одиночества. Одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время. А времени у него не было. Он постарался так организовать свою жизнь, чтобы не иметь свободного времени. Проекты в Мюнхене и Штатах, защита диссертации и лекции в Польше, научные конференции, публикации. Нет, в последнее время в его биографии не было перерывов на мысли об одиночестве, на чувствительность и слабость вроде той, что напала на него здесь. Обреченный на бездействие на этом сером безлюдном вокзале, он не мог ничем заняться, чтобы забыть, и одиночество напало на него, как приступ астмы. Его присутствие здесь и этот незапланированный перерыв – всего лишь ошибка. Обыкновенная, банальная, бессмысленная ошибка. Как опечатка. Перед приземлением в Берлине он смотрел в Интернете расписание поездов и не обратил внимания, что со станции Лихтенберг поезда на Варшаву ходят только в будние дни. А всего минуту назад закончилась суббота. Впрочем, ошибка его была вполне объяснима. Происходило это утром после нескольких часов полета из Сиэтла, полета, завершавшего неделю напряженной работы без минуты отдыха.
Женщины живут воспоминаниями. Мужчины тем, что они забыли.
Разум: Ладно, ладно. Я знаю, Сердце, знаю, что тебе нужно. Тебе нужна любовь. Но помни одно: из всего, что вечно, самый краткий срок у любви. Так что не настраивайся на вечность. Ты, Сердце, отнюдь не пространственно временной континуум.
Сердце: Ты говоришь так, потому что ненавидишь любовь. Я ведь знаю. И я даже понимаю тебя. Ведь когда она приходит, тебя выключают. Оба тебя выключают. Тебя относят в подвал, как лыжи по окончании зимы. И там ты будешь ждать до следующей зимы, до следующего лыжного сезона. А пока что в тебе не нуждаются. Ты им мешаешь. Пойми это. Ты ведь Разум, так что должен понять без особого труда.
Зачем им ты? У них для тебя нет времени. Они непрерывно думают друг о друге. Восхищаются друг другом. Даже недостатками. Разум для них – это страх перед отказом, это мучительные вопросы, почему именно он или она. А они не хотят таких вопросов и потому выключают тебя. Тебе остается только согласиться с этим.
Разум: Не могу. Ты ведь, Сердце, чувствуешь, что не могу. Порой мне удается докричаться до них из подвала. Но они не слышат меня. Они в эту пору глухи ко всему.
Память-функция эмоций
Только ради переживаний и стоит жить.И ради того, чтобы потом можно было о них кому-нибудь рассказать...
Януш Вишневский "Одиночество в сети"
[600x600]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии