Пронзаешь мир умным, измученным взглядом,
В нём бездна сомнений и бездна стыда.
Твой ангел – хранитель забыл, что быть рядом,
Лишь значит, что рядом быть нужно всегда.
В душевной тревоге прикроют мир веки,
Но ими не спрятать всю горечь утрат.
А сердце как было – так и есть в человеке.
Лишь ангел – хранитель отправился в ад.
Ты прячешь от мира тоску и бессилье,
Но векам не скрыть от него твоих слёз.
Твой ангел в аду опалил свои крылья,
Последнюю искру надежды принёс….
Весна цветет, облака - как пена, с последним снегом ушла зима...
Когда ты стал для меня вселенной - я не заметила и сама.
Немного плакала... или много. Но по какой-то своей судьбе
Я почему-то любой дорогой все возвращалась назад к тебе.
И я надеялась, было страшно, а сердце часто пускалось вскачь...
Пока ты мне не сказал однажды: "Так, все отлично, давай не плачь.
А я приснюсь тебе этой ночью, и, может, следующей. Решено?
Ну вот и ладно, а если хочешь, ты будешь энной моей женой."
Но мне-то этого мало, мало, уж слишком сильно кипит любовь,
Я с головою под одеяло, чтоб хоть во сне побывать с тобой,
Я будто связана жгучей леской, я умоляю: "не уходи"...
А ты разводишь руками, дескать,
прости, родная,
"old love lies deep".
Я снова падаю в ритме вальса, и звездный хор - как молочный снег.
Маэстро, видимо, ошибался - и "рана глубже" досталась мне,
И я не знаю, что с этим делать и как учиться вот с этим жить...
Душа забилась поглубже в тело и там тихонько сидит, дрожит.
Я говорю тебе "больно, больно!" - ты отвечаешь "терпи, терпи."
Ты будто весь до краев заполнен.
Во мне же вновь пустота хрипит.
Но все со временем замерзает, а что замерзло - то не болит,
И я от прошлого ускользаю куда-то к морю, на край Земли,
Весна весною, но небо - выше, я дотянулась до самых звезд...
Ты говоришь - я почти не слышу, ведь жизнь полна и других знакомств.
Ты мне с вопросом "что, больно, больно?" - я отвечаю "терплю, терплю."
Меня тревожат морские волны и свежий ветер играет блюз.
Во сне я путаюсь в коридорах и понимаю: не суждено.
Ты мне по-прежнему очень дорог, и очень важен, и нужен. Но...
Я не рыдаю под одеялом, с души давно сорвала кольцо...
Недавно с ужасом осознала:
я забываю твое лицо.
В час, когда засыпает город,
Наступает время стихов,
И слова, вылезая из горла,
С криком режут бессонницу в кровь,
Вынимают чье-нибудь сердце,
Разрывают на лоскуты,
О любви, о жизни, о смерти
Выгрызают шальные мечты.
В час, когда застывает время,
Ты один зачем-то не спишь,
Ты один, может быть, во Вселенной
Все сильнее о чем-то грустишь,
Достаешь из-за пазухи сверток,
В нем - обрывки песен и снов
И душа, ну и пусть совсем стерта, -
Она станет пленницей слов.
И безжалостно, нитка за ниткой,
Ты рифмуешь больные куски...
В час, когда станет в городе тихо,
Чья-то жизнь превратится в стихи.
Тяжело, в пути воину в тысячи масок,
Много раз, разбивалось сердце его,
Много раз, он, маски меняя срывался,
Много раз он взлетал, ветер ловя на крыло.
И когда, тишина разрывалась слезами,
Немым криком, из потерянной кем-то души.
Кто - то подумал: "Давайте вмешаемся"
А время сказало:"Слушай меня, не спеши"
Ну и вот, кто то песню услышал,
Крылатого сердца, что не билось уже.
И рука минестреля вдруг вздрогнула,
Когда вена, плясала уже на ноже.
Он спустился и тихо сказал,
Я пришёл, так чего же печалиться?
Минестрель, улыбнулся без маски впервые.
И разбитое сердце вновь полюбило...
Что тоже случается.
----------------------------------------------------------------
Я люблю тебя Морталес.
В детстве я, как и большинство мальчиков и девочек, считал себя особенным. Именно я должен был найти вход в параллельные миры, именно меня обязаны были навещать всяческие неземные сущности, будь то волшебники, феи или незамысловатые ангелы с демонами, и, разумеется, именно у меня был некий дар, таинственная сверхспособность, о которой я узнаю лишь тогда, когда буду готов. Но, чем старше я становился, тем большее количество моих детских желаний уходило в запас, чтобы дать место новым, гораздо более актуальным. В общем, к шестнадцати годам привлекательность крылатых маленьких фей и русалок с жирными рыбьими хвостами показалась мне крайне сомнительной, и, в конце концов, не в силах соперничать с точеными фигурками старшеклассниц, окончательно испарилась. Уже к двадцати я открыл свою сверхспособность, заключавшуюся в редком умении находить общий язык практически с каждым, даже самым сложным экземпляром. Этот дар никак не помог мне в спасении мира и совершении невероятных подвигов, но именно благодаря ему уже к двадцати пяти я имел собственный небольшой бизнес и стабильный, приятный доход.
Сейчас мне тридцать два, и я считаю себя в меру счастливым человеком (я вообще придерживаюсь позиции, что все должно быть в меру, в том числе и счастье - лишь когда нет резких взлетов, можно обойтись без болезненных падений). Друзья (и по совместительству самые ярые завистники) часто обвиняют меня в том, что я ползаю, а не летаю - живу как улитка в своей раковине. Я соглашаюсь. Но, в отличие от них, безнадежно пытающихся взлететь, я научился ползать так, как мало кто может, и, что самое, видимо, для них ужасное - я этому искренне рад.
Жену выбирал по тому же принципу - чтобы никакой всепоглощающей страсти, но при наличии глубокой и искренней симпатии. Верочка - женщина из Чеховских рассказов, чувствует себя своеобразным дополнением к мужу, не являясь самостоятельной личностью. Нет, у нее, разумеется, есть собственное мнение и, возможно, чувства, но со мной она лишь отличная хозяйка и заботливая жена, которая чувствует себя настолько зависимой, что не рискует закатывать истерики и лезть ко мне с душевными разговорами каждый вечер. Возможно, многие считают меня черствым и бездушным человеком, но это не совсем так. У каждого есть право выбора, и каждый волен иметь отношения с тем, с кем хочет, и если кто-то пожелает быть рядом со мной - пусть придерживается моих правил. Захочет уйти - я не держу, и обиды в том числе.
В общем, я живу, знаю меру, и - я уверен - это самый лучший вариант из всех доступных.
Читать далее
кажется, словно мы чей-то мерцающий сон
будто в глухой пустоте жгучей искрой - в полет
вышитый шелк простыней и слова в унисон
воздух отравлен, здесь встретились пламя и лед
запах корицы и меда повсюду кругом
тонкий хрусталь наших звезд безнадежно разбит
серая сталь... и на черном упрямый огонь
целую вечность я буду тебя не-любить
рыжее пламя взметнулось в холодной ночи
краткий полет, разрывающий вечную тьму
голос твой сломанной скрипкой чуть слышно звучит
но я тебя не отдам
никому
никому
Неровный стук чужих сердец взрывался небом
И растворялся в тишине ненужных снов.
Мне так хотелось убежать, исчезнуть где-то,
Где сотни лет никто не слышал про любовь.
Неровных линий вдоль мечты пунктир несмелый
Делил надежду на отрезки "от" и "до".
Я помню, в мае падал снег, и мне хотелось,
Расправив крылья, навсегда оставить дом.
Неровным вздохом окунулась в вечность сказка,
Чуть-чуть запутавшись в пыли прощальных слов.
Мне так хотелось, так хотелось, но напрасно,
Везде, во всем, всегда... опять любовь...
Ах, бэйба, бэйба, мы танцуем на носу корабля,
У нас на двоих все небо – и ни рубля,
И нет больше яда, лишь терпкий ямайский ром,
И я – где-то рядом; и нож под твоим ребром
Растает, рассыплется ртутью да серебром.
Ах, бэйба, бэйба, не бойся, кричи, теряй,
Ведь мы с тобой в этом – известные мастера.
Прозрачные крылышки в капельках янтаря,
Прозрачные слезки в прощаниях сентября,
Теперь только бисер, рассыпь его да играй,
Как дети играют, в весенней земле сырой
«Секретики» пряча под тоненькое стекло.
А позже, когда остынет, опять открой
Любуйся на светлых дней золотистый рой,
На времечко, что по пальцам водой стекло.
Лежи на корме и придумывай имена
Для звезд, для ветров, для наших материков.
Для всех нас – отныне отчаянных моряков.
А что до адских кругов, до зазноб, врагов,
Я вот что тебе скажу – не пойти б им на…?
08.03.09
Сколько миль мне пройти, в этой битве с судьбой?
Сколько крови пролить, на мосты за собой?
Сколько спичек зажечь, что б мосты эти сжечь?
Сколько вздохов пройдёт, одинокой стезёй,
Прежде, чем я скажу: "Мне пора на покой..."
Кто не сможет простить, одиночества грех,
И накажет меня, своей теплотой?
И ради кого, тихо я прошепчу:"Бой окончен, прости,
Да и драться зачем? Ты ведь, вроде как, свой"
По дороге из угасших свечей,
Я иду по могилам теней,
На мне маска из тысячи фраз,
Мне так грустно, поверьте, сейчас.
Обмакну перо, в чистую кровь,
И слова, вновь запляшут в руке,
Я нескоро, устану их лить на стекло,
Подгоняя по буквам, строка на строке.
Я лишь призрак в ночи,
Перепугавший стаю ворон,
Не смотрите в глаза мне,
В них зажёгся новый огонь,
Что пугает даже меня,
Но я здесь, вновь и вновь,
Строка на строке,
И колотит меня, что проснулось во мне?
Я как лёд, таю в огне,
Но, написанна сказка, на кровавом окне.
Я уйду в тишину, отпустите меня,
И устала писать, свежей кровью рука,
Попытайтесь читать, строку на строке,
А я просто уйду, растворяясь во тьме.
1человек:
Не хочу отдаваться на съеденье толпе,
И хочу умереть, здоровым,
Просто, сорваться, как птица с руки,
Как последний звук, такой новый.
Говорите, что страшно, для меня это бред,
Для меня, это звуки пустые,
Вы считаете, что, я один на земле,
Но мы вместе, мы страшная сила.
Ангел:
Но на земле цвела лишь ложь,
И только горстка из борцов,
Была как целый легион,
В борьбе, за истину творцов,
Гдё всё таки, возможна, жизнь,
Возможна дружба и любовь,
И в них течёт стальная кровь.
2человек
Я хотел жить в мирах,
Где нет больше страданий,
Я каждую ночь, говорил с голосами,
Я хотел, что бы просто, меня понимали,
Но в вену игла, четыре мягких стены,
И лишь фраза одна: Ты псих, ну прости...
Ангел:
Но на земле цвела лишь ложь,
И только горстка из борцов,
Была как целый легион,
В борьбе, за истину творцов,
Гдё всё таки, возможна, жизнь,
Возможна дружба и любовь,
И в них течёт стальная кровь.
3 человек
Был ребёнок как все
И хотел что б любили,
Но железной рукой, вы меня погубили,
И теперь у вас в спинах,
Торчит по ножу,
А я, в колонии строгой,
Уже год как сижу.
Ангел:
Но на земле цвела лишь ложь,
И только горстка из борцов,
Была как целый легион,
В борьбе, за истину творцов,
Гдё всё таки, возможна, жизнь,
Возможна дружба и любовь,
И в них течёт стальная кровь.
"Я тебя люблю, просто не сегодня. Понимаешь? И не завтра тоже. Я тебя люблю, только вчера." (с)
Идти на риск, сквозь все шипы и розы,
Мы часто лили кровь и редко слёзы,
Поверить, что ты жив, ради кого то,
Потом всё потеряв, что так жестоко.
Но риск велик, и карта ещё с нами,
Мы не играем в жизнь и знаем сами,
Что риск велик, и ставка, наши крылья,
Но только для рисковых, сказка, станет былью.
Кому то доказать, что любишь ты,
Порою, также вдруг бывает сложно,
Как вырезать ножом на венах слово "Жить"
Порой, бывает просто невозможно.
Ну почему у всех любовь, а я одна брожу везде,
И одиноко одному, как то живу я на звезде,
Где холодно и никого, хотя вокруг всегда толпа,
Где же ты, тот, кого люблю, мне нету жизни без тебя,
И как зовут тебя, ты кто, какой же цвет у твоих глаз,
И почему ты далеко, когда одна сижу сейчас,
Какой ты любишь чай то пить, иль только кофе на столе,
Что приготовить, что б любил и улыбнуться как тебе,
Какие книжки ты читал, каких людей увидел ты,
Какие ты увидел сны, какие у тебя мечты,
Как мне добраться до тебя, как встретить как узнать, кто ты
?
*тихий плач за кадром и много несказанных слов*
Интересуясь чужим мнением, ты всегда рискуешь его услышать. А услышав, ты, вполне возможно, должен будешь с ним считаться.
Когда выносите мозг, заносите пожалуйста обратно...
(C) Ashli
Настроение сейчас - боль...хочу дождя
Режет сердце пустота, что тебе моя судьба?
Я же монстр, вот те крест, вам зачем домашний бес?
Может солнце бьёт в глаза, что ещё вам всем сказать?
То ли ярость, то ль любовь, сердце бедное не тронь,
Оно и так уже всё в хлам, да и дышит на ладан.
Я не верю в мракобес, я трезва и ум мой здесь,
Только нелегко спасти, того, кто воет от тоски,
Кто на себе поставил крест, он не с нами, он не здесь.
Любят, видеть не хотят, смех и слёзы, всюду смрад,
Что за запах не пойму, я у гнева не в плену.
Кто мне дорог, знает сам, и того я не предам,
Он взлелеен и согрет, к нему ненависти нет.
Ненависть режит мне вены,
Тупою пилою измены,
Любовь меня манит мёдом,
Что, позже, становиться ядом.
Руки избиты о камни,
Что вы, зовёте душою,
Это, увы, бой не равный,
Бой, с самим же собою.
Хочу я захмелеть любовью чьей то,
Что бы к рукам стремиться днём и ночью,
Что бы другу - друга, мы лелеяли, заботясь,
Но будет то, не будет, я не знаю точно.
Порой, мне тошно от партнёров,
Нет среди них того, кто нужен мне,
Нет, я не привереда, что вы, что вы!
Я просто человек, что никогда не знал любви.
Крик в пустоту, до хрипоты,
Потом, большая передышка,
Но ты, уже чуть еле дышишь,
Устал от глупости крестов,
И от неверия безумных,
Безумен сам, но от того,
Что всю жизнь слушал самых умных.