Продолжаем перевод арабских источников.
Теперь абзацы пронумерованы, что позволяет ссылаться на конкретные места в тексте источника.
Сегодня читайте:
"История Дамаска" Ибн аль-Каланиси. Год 494. – Франки побеждают Сокмана ибн-Ортока у Саруджа. – Годфруа убит стрелой при нападении на Акру. – Хайфа и Кесарея захвачены франками, Арсуф сдаётся им. – Джабала переходит под власть Дамаска, её правитель отправляется в Багдад, но из-за злоупотреблений властью сыном Тогтекина Бури, Джабала передаётся Ибн-Аммару, правителю Триполи. – Египтяне нападают на франков и побеждают, потеряв своего генерала.
"Всеобщая история" Ибн аль-Асира. Потом наступил год 494. – Об истории кади города Джабала. – О том, что захватили франки в Сирии.
Дубровник. Форт св. Лаврентия, или Ловренац. Он воздвигнут на вершине скалы, высота которой
Форт был возведен еще в XI в., но перестраивался вплоть до XVII в. Толщина крепостных стен в некоторых местах достигает
Суровую крепость называют «седовласым старцем». Или Гибралтаром Дубровника. Читала, что на входных воротах сохранилась надпись: «Свобода не может быть продана ни за какие сокровища». Сама, честно сознаюсь, ее не заметила.
Форт Бокар. Башня расположена на выступе скалы, вдающемся в море. Строительство форта Бокар продолжалось с XIV по XVII век. Наряду с фортом св. Лаврентия, расположенном на другой стороне маленького залива, форт Бокар был одним из главных укреплений Дубровника со стороны моря.
Дорогие друзья!
[164x240] Сегодня вашему вниманию предлагается КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ IV КРЕСТОВОГО ПОХОДА, где в сжатом виде излагается ситуация по источникам, имеющим отношение к четвёртому крестовому походу. Даётся информация о классических изданиях, их переводах, а также указывается наличие этих изданий и переводов в оцифрованном виде в сети Интернет (со ссылками).
В
25 августа
Мусульмане знали о готовящемся нападении. Ульдж Али со своими кораблями вышел из Алжира и в бухте Лепанто присоединился к флоту турецкого адмирала Али-паши. Мусульманский флот состоял из 239 кораблей.
Битва произошла 7 октября. Турецкий флот потерпел сокрушительное поражение. 62 турецких корабля пошло ко дну, около 5 тыс. мусульман попало в плен. 15 тыс. турок погибло в сражении. Более 12 тыс. рабов-галерников получили свободу. (Потери христиан оценивают примерно в 5 тыс. человек.)
Однако сам Ульдж Али и его корсары только умножили свою славу. Его галеры сражались на левом крыле турецкого флота. В то время как правое крыло и центр были полностью разбиты, Ульдж Али атаковал галеры мальтийских рыцарей и взял на абордаж флагманский корабль госпитальеров.
После битвы султан принял корсара как героя и назначил Великим адмиралом турецкого флота, одновременно сохранив за ним титул бейлербея Алжира.
[700x376]
«Поражаешься контрасту между политическим и моральным упадком государства и расцветом духовной культуры, аристократической групповой образованности. Но ни знание античной литературы и аттического диалекта, ни молитва и духовное исступление исихазма не спасали от турок. Тихий пламень монастырской жизни спасал только душу. Византия спиритуализировалась, уходила в другое измерение, теряя год за годом, пядь за пядью свою земную территорию, неумолимо сокращаясь до размеров Константинополя и нескольких островов в Эгейском море.
Гибель становилась неизбежной. Только чудо могло спасти Византию, но чудо не произошло. Крестовый поход венгров, поляков, валахов и др. захлебнулся под Варной в 1444 г. Через девять лет, в начале апреля 1453 г. турки подступили к Константинополю.
[700x422]После смерти Хайраддина в Алжире сменилось несколько бейлербеев. В конце концов власть досталась Ульдж Али (Улудж Али, Оччали). Сервантес, который сам побывал пленником в Алжире и о тамошних пиратах знал не понаслышке, устами одного из героев «Дон Кихота» дает ему следующую характеристику: «…Улужд Али, по прозванию Улудж-Али-Фарташ, что значит по-турецки шелудивый вероотступник, ибо таковым он был на самом деле, турки же имеют обыкновение давать прозвища по какому-либо недостатку или же достоинству… Так вот этот самый Шелудивый, будучи рабом султана, целых четырнадцать лет просидел за веслами, а когда ему было уже года тридцать четыре, он, затаив злобу на одного турка, который как-то раз на галере ударил его по лицу, отрекся от своей веры, дабы иметь возможность отомстить обидчику. Достоинства же его были столь велики, что он, и не прибегая к окольным путям, которыми приближенные султана обыкновенно пользуются, стал королем алжирским, а затем генерал-адмиралом, то есть занял третью по степени важности должность во всей империи. Родом он был из Калабрии, сердце имел доброе и со своими рабами обходился по-человечески, а рабов у него было три тысячи…»
В юности он обучался в монастыре, намереваясь в будущем стать священником. Но во время нападения варварийских пиратов на южное побережье Италии попал к ним в плен. Много лет он был гребцом на галере Али Ахмеда Раиса, а затем рулевым на галере Драгута. Возможно, что причиной его обращения в ислам и на самом деле была месть, а, может, просто осточертела рабская жизнь. Кто теперь разберет?
Получив свободу, Ульдж Али присоединился к пиратам и начал быстро делать карьеру. Вскоре он уже командовал кораблем. Во время экспедиции на Мальту Драгут доверил ему командование частью своих галер.
В
В июле
Нападению алжирского пирата подвергся и о. Кипр, принадлежавший в то время Венеции. Ульдж Али осадил столицу острова Никозию, и она пала через 44 дня. К июлю
Умер Ульдж Али в 1580 г.
Драгут, родившийся около
Хайраддин, узнав о подвигах Драгута, пригласил его в Алжир и доверил командование эскадрой из двенадцати кораблей.
Затем Драгуту не повезло. Он был захвачен в плен и четыре года провел гребцом на христианских галерах. В
В
В этом же году губернатором Триполи стал Жан Паризо де Ла Валет, будущий великий магистр Ордена госпитальеров, исполненный решимости любой ценой удержать город под властью Ордена. Однако для этого требовалась реконструкция городских укреплений и, следовательно, деньги. Однако, к несчастью, самая быстрая галера Ордена «Катаринетта», на которой великий магистр отправил в Триполи огромную по тем временам сумму в 7 тыс. эскудо, предназначавшуюся для строительства укреплений, была захвачена корсарами Драгута. Экипаж ее был доставлен на тунисский о. Джерба, и в качестве выкупа Ордену пришлось заплатить по 300 эскудо за каждого пленного. Нечего было и думать, чтобы вновь собрать подобную сумму. Ла Валетту не оставалось ничего другого, кроме возвращения в
Превратив Махдию в свою главную базу, Драгут опустошил итальянское побережье. В сентябре
С июня
В июле
После смерти Аруджа новым султаном Алжира был провозглашен его брат Хайраддин, также известный под прозвищем Барбаросса. Хотя, если быть точным, рыжая борода была только у Аруджа, а Хайраддин бороду красил.
Хайраддин принял власть в тяжелое время: испанцы захватывали все новые плацдармы. Чтобы иметь возможность бороться с их натиском, Хайраддин изъявил покорность турецкому султану. В качестве поддержки он сразу же получил из Константинополя 2 тысячи человек с артиллерией, а затем еще 4 тыс. волонтеров, занявших привилегированное положение янычар. Сам Хайраддин был назначен бейлербеем (беем над беями). Страна фактически превращалась в вассальное владение Порты.
Воспользовавшись присланным турками подкреплением, Хайраддин отбил новый натиск испанцев под командованием Уго де Монкады (
Но оставалась еще одна загвоздка – островная крепость Пеньон д’Архель. Она блокировала Алжир со стороны моря, преграждая судам доступ в городскую гавань. 6 мая
Если для человека 60 лет - это возраст зрелости, то для страны это очень и очень немного. И Израиль в этом возрасте остается - другого слова просто не найти - подростковым государством, молодым воплощением очень старой мечты. Израиль - это подросток, разрываемый между гордостью и гордыней с одной стороны и надеждами и страхами - с другой.
Что касается гордости и гордыни, то их можно было воочию лицезреть две недели назад в столице Польши на церемонии 65-летия восстания в варшавском гетто. Три года назад на 60-й годовщине освобождения Освенцима над лагерем пролетали израильские боевые самолеты. На этот раз в Королевской опере Варшавы высадился настоящий израильский десант: множество молодых военных в форме сидели в зале, где стены были увешаны сотнями фотографий польских евреев, пропавших без вести в годы войны. На смену тому, что погибло в Восточной Европе, пришло живое и жесткое присутствие Запада на Ближнем Востоке. Поляки - многие пришли в смокингах - в изумлении смотрели на такое количество военных на концерте Бетховена, идея которого заключалась в том, чтобы символизировать примирение между Польшей и если не польскими евреями - поскольку они главным образом погибли - то государством Израиль.
Сигнал был послан достаточно ясный: духовные наследники лидеров восстания в гетто вернулись в Варшаву, полные как гордости за то, чего они добились - строительства собственного государства, гарантирующего безопасность своим жителям, - так и непрекращающейся гордыни, связанной с варшавскими событиями. Если бы 65 лет назад в этом гетто были они, миллионы жизней евреев были бы спасены. Не расплачиваются ли сегодня палестинцы за те чувства, которые испытывают израильтяне к Европе, тем, что не просто испытывают на себе их гнев, а и несут реальный ущерб?Тем не менее, присутствие израильских солдат в варшавской опере также было весьма наглядной иллюстрацией того, что Израиль и через 60 лет после своего создания остается, по большому счету, чудом: чудом человеческой воли, решимости и, в конечном счете, надежды. Менее чем за три поколения израильтяне в очень сложных условиях смогли не только выжить, но и создать богатую и самобытную культуру, добиться значительных результатов в науке и медицине и создать страну, являющуюся технологическим центром региона.
И все же не нужно путать надежду с самообольщением. Без прекращения этническо-религиозной войны с соседями-палестинцами Израиль не может и мечтать о том, чтобы когда-нибудь превратиться в демократический Сингапур Ближнего Востока. Более тридцати лет назад некоторые мыслители в Израиле мечтали об альянсе с неарабскими странами Ближнего Востока - Ираном и Турцией. С их точки зрения, треугольник Тегеран-Анкара-Иерусалим должен был стать основой нового баланса сил в ближневосточном регионе. Сегодня эта дипломатическая мечта приняла уже другие формы и, соответственно, выразилась в других силовых конфигурациях: Израиль и умеренные суннитские арабские режимы против альянса фундаменталистов во главе с Ираном. Определенная логика в такой конфигурации присутствует, однако для того, чтобы первый альянс реально во что-то оформился, между израильтянами и палестинцами - в том числе и ХАМАС - необходимы серьезные мирные подвижки или хотя бы перемирие. Стратегически многие арабские лидеры боятся ядерного Ирана не меньше, если не больше, чем ядерного Израиля - однако эмоционально их народы никогда не одобрят совместное сдерживание Ирана без реального прогресса в Палестине.
Израиль не может решать палестинскую проблему в черно-белом варианте - ни с демографической, ни со стратегической, ни с политической, ни с этической, ни, наконец, с экономической точки зрения. Нельзя просто так умывать руки только потому, что все предыдущие попытки добиться мира ничего не дали, или потому, что в среде палестинцев не выделился лидер калибра Махатмы Ганди или Нельсона Манделы. До тех пор, пока палестинцы будут существовать в таких ужасающих условиях, чудо Израиля так и останется незавершенным - как Восьмая симфония Шуберта.
И израильтяне, и палестинцы еще могут 'спровоцировать' друг друга на проявление лучших качеств. К сожалению, пока все их взаимодействие приносит лишь прямо противоположный результат. Первый и до сих пор лучший лидер Израиля Давид Бен-Гурион (David Ben-Gurion) мечтал о том, что Израиль станет мостом между развитым Севером и не столь развитым Югом. Однако даже в его мировоззрении место Юга занимал африканский континент, в то время как Израилю никогда не надо было далеко ходить, чтобы найти свой Юг. Их Африка лежала в непосредственной близости от их границ; после 1967 года она была ими же и оккупирована.
Вполне
В 493 году по мусульманскому календарю Аллах послал правоверным ряд побед над франками. Особой удачей явилось пленение новоиспечённого правителя Антиохии Боэмонда.
Об этом читайте:
"История Дамаска" Ибн аль-Каланиси. Год 493. – Баркиярук, изгнанный из Исфагана своим братом, возвращается в Багдад. – Дукак идёт к Маяфарикину. – Боэмонд разбит и взят в плен Данишмендом.
Версия для печати
"Всеобщая история" Ибн аль-Асира. Потом наступил год 493. – О победе мусульман над франками.
Версия для печати
Дорогие друзья!
Читайте продолжение арабских источников:
"История Дамаска" Ибн аль-Каланиси. Год 492. – Захват франками Мааррат-ан-Нуман. – Взятие Иерусалима франками. – Они застают врасплох и разбивают аль-Афдаля у Аскалона.
Версия для печати
"Всеобщая история" Ибн аль-Асира. Потом наступил год 492. – О том, как франки, да проклянет их Аллах, овладели Святым Градом. – О сражении между египтянами и франками.
Версия для печати
В
Братья заниматься пиратством с юности. Во время одного из пиратских нападений Элиас погиб, а Аруджу, попавшему в плен, пришлось гнуть спину на галерах рыцарей-госпитальеров. Неизвестно, как ему удалось освободиться и почему он вместе с братьями покинул Архипелаг и перенес свою деятельность в Западное Средиземноморье.
В 1504-1510 гг. он завоевал большой авторитет среди мусульман, нападая на христианские, в особенности, испанские, корабли. Под его начало стали стекаться сотни авантюристов. Его базой стал остров Джерба.
Весной
Потребность уничтожить убежища пиратов вызвала вмешательство испанцев в дела Магриба. К тому же, в
После нападения варварийских корсаров на Аликанте, Эльче и Малагу,
Жители Алжира обратились за помощью к пиратам Аруджа.
Улемы и марабуты имели тесные связи с корсарами, информировали их о положении в стране и оказывали всемерное содействие. Этим и воспользовались братья Барбаросса, которые зимой 1510-1511 гг. установили доверительные отношения с мусульманским духовенством и в
Конец XV – XVI века – время расцвета средиземноморского пиратства.
В 1492 г. пала Гранада – последний оплот мавров на Пиренейском полуострове. Вслед за этим началась массовая эмиграция арабо-берберского населения из Испании. Окончательно изгнанные с территории Испании в 1502 г., мавры и мориски расселились в приморских городах Северной Африки и составили основную ударную силу пиратов. Мавры-бедняки нанимались в матросы; те, что побогаче, снаряжали за свой счет пиратские экспедиции. Местное арабо-берберское население прибрежной части Магриба поддерживало корсаров, потому что видело в них своих защитников от захватчиков-испанцев.
Портовые города – Тунис, Бизерта, Бужи, Алжир, Оран, Хунейн – снаряжали галеры, бороздившие воды Средиземноморья. В ряды удачливых корсаров вливались авантюристы всех мастей: итальянцы, греки. Все они принимали ислам, становились ренегатами.
Местным правителям раисы – корсарские капитаны – обычно платили 1/5 часть добычи, иногда раздавали ее беднякам, марабутам и духовенству. Служители ислама устраивали в честь корсаров молебны и церемонии.
«Плавая зимой и весной, – писал испанский монах-бенедиктинец Хаэдо, который в 1577-1581 гг. был пленником в Алжире, – они бороздят море с востока на запад, насмехаясь над нашими геллерами, экипажи которых тем временем пируют в портах. Зная, что тяжелые и заваленные всякой всячиной христианские галеры при встрече с их легкими галиотами, тщательно очищенными от ракушек и водорослей, не могут и мечтать о какой-либо погоне за ними или помешать им грабить и воровать, как им заблагорассудится, они обычно дразнят их, развертываясь перед ними и показывая им корму». Превосходство алжирцев основывалось на рациональном приспособлении кораблей к пиратской войне, на тренированности и жестокой дисциплине пленников-гребцов. Пираты, как правило, ходили на веслах, чтобы паруса не выдавали их присутствия. «Дабы иметь возможность развивать большую скорость и лавировать, они самым тщательным образом заботятся о порядке, чистоте и дисциплине на своих судах и ни о чем другом не думают, как только о правильном распределении нагрузки судна… Наконец, по той же причине никому, будь то даже сын самого паши, не разрешается переходить с места на место или покидать назначенный ему пост».
Корсары пользовались в Алжире и других прибрежных городах большим уважением. «При их появлении, – продолжает свой рассказ Хаэдо, – весь Алжир доволен, так как купцы покупают рабов и привезенные товары, а торговцы продают высадившимся на берег всякую одежду и съестные припасы, какие только у них имеются; все пьют, едят и веселятся».
В корпорацию пиратских капитанов (таифа раисов) входили турки или местные жители, но большинство в ней составляли ренегаты, выходцы с Корсики, Сицилии или Калабрии. Они становились, как их называет Хаэдо, «турками по профессии». Ренегаты доставляли корсарам точные сведения о хорошо известных им «христианским землях и берегах» и заботились не столько о Священной войне, сколько о хорошей поживе. Однако во времена бейлербеев авторитет вождей заставлял их уважать приказы султана, и
Дорогие друзья и читатели! Этим постом я начинаю серию выпусков о новостях на моём сайте, которые будут посвещены трудам арабских историков и хронистов Ибн аль-Асира и Ибн аль-Каланиси, являющиеся непосредственными источниками по истории франкских войн, т.е. по истории крестовых походов глазами арабов. Сегодня читайте:
"История Дамаска" Ибн аль-Каланиси. Год 490. – Первое появление франков и их победы. – Угроза Антиохии. – Франки захватывают Никею и не отдают её Византии, как обещали.
Версия для печати
"История Дамаска" Ибн аль-Каланиси. Год 491. – Измена в Антиохии и её захват; бегство и смерть правителя Яги-Сияна. – Взятие Иерусалима египтянами под предводительством аль-Афдаля. – Попытка мусульман отвоевать Антиохию оканчивается неудачей.
Версия для печати
"Всеобщая история" Ибн аль-Асира. Потом наступил год 491. – Об овладении франками города Антакия. – О походе мусульман против франков и о том, что из этого вышло. – О захвате франками Мааррат ан-Нуман. – О прочих событиях.
Версия для печати
есть ли у кого-нибудь перевод (хотя бы на английский, если на русский - вообще было бы прррекрасно)) песни Palaestinalied?
Хотя и менее внушительная, чем при Гиттине, и менее изобретательная в военном отношении, битва при Эйн Галуте оказалась, тем не менее, одной из самых решающих в истории. Она, по-существу, не только позволила мусульманам избежать уничтожения, но и отвоевать все земли, которые у них отняли монголы. А вскоре потомки Хулагу, обосновавшиеся в Персии, сами приняли ислам, чтобы лучше укрепить свою власть.
Первым делом мамлюкский взрыв дал возможность свести счёты с теми, кто поддерживал агрессоров. Дело это было уже нешуточным. Вопрос о том, чтобы дать врагу передышку, будь то франки или татары, больше не стоял.
После взятия Алеппо в начале октября 1260 года мамлюки без труда отбили контрнаступление Хулагу и решили устроить карательные экспедиции против Боэмонда Антиохийского и Гетума Армянского, главных союзников монголов. Но внутри египетской армии разгорелась борьба за власть. Бейбарс хотел остаться в Алеппо в качестве полунезависимого правителя, но Кутуз, опасавшийся амбиций своего соратника, воспротивился этому. Он не хотел иметь в Сирии конкурента. Чтобы прекратить этот конфликт, султан собрал свою армию и отправился назад в Египет. Когда до Каира оставалось три дня пути, он согласился дать своим солдатам день отдыха 23 октября, а сам решил заняться своим любимым делом – охотой на зайцев в компании главных военачальников. Помимо прочих он был вынужден взять с собой и Бейбарса из боязни, что последний воспользуется его отсутствием, дабы устроить мятеж. Небольшая группа отделилась от лагеря чуть свет. Через два часа она остановилась на отдых. Один из эмиров приблизился к Кутузу и взял его за руку, словно бы намереваясь поцеловать её. В тот же миг Бейбарс вынул из ножен меч и вонзил его в спину султана. Тот упал. Не теряя ни минуты, два заговорщика вскочили на своих коней и во весь опор поскакали назад в лагерь. Они предстали перед эмиром Актаем, пожилым военачальником, которого уважала вся армия, и заявили ему: «Мы убили Кутуза». Актай, не слишком удивившись этому, спросил: «Кто же из вас убил его собственной рукой?» Бейбарс не колебался: «Это я!» Старый мамлюк приблизился к нему, препроводил в султанский шатёр и склонился перед ним в знак преданности. Вскоре вся армия бурно приветствовала нового султана.
Читать дальше
Мальчик стоял на берегу моря и смотрел на уходящие вдаль корабли. Корабли уходили на восток, унося на борту воинов, торговцев и пилигримов. Иногда это были длинные, хищные галеры, иногда – тяжелые купеческие парусники. Они направлялись туда, где отважных ждали слава и приключения. Мальчишка грезил о славе, кровавых сражениях и богатой добыче. В его жилах текла кровь воинов и авантюристов.
Мальчика звали Рожер. Он был сыном германского наемника Блюма, служившего Гогенштауфенам – императорам Священной Римской империи. Отец погиб в 1268 г. в битве у Тальякоццо, когда войска внука императора Фридриха II, Конрадина, были разбиты Карлом I Анжуйским. Это произошло всего лишь через год после рождения Рожера. Имущество Блюма было конфисковано победителями. Вдова с сыном поселилась в портовом городе Бриндизи, в скромном доме у самой пристани.
Рожер все дни напролет проводил в порту. Однажды в Бриндизи для ремонта зашел корабль рыцарей-тамплиеров. Его капитаном был «храбрый брат Вассель», француз родом из Марселя, по словам хрониста Мунтанера, «честный человек и хороший моряк». Рожер с таким усердием помогал во всех работах на корабле, что скоро обратил на себя внимание рыцаря. Тамплиер привязался к нему, как к родному сыну. Пришла пора выйти в море, но Вассель не захотел расставаться с проворным мальчишкой. Он призвал к себе мать Рожера и попросил ее отпустить мальчика с ним, пообещав сделать все возможное, чтобы тот стал храбрым рыцарем. Бедная вдова долго не упорствовала. Так Рожер стал самым молодым моряком Средиземноморья – в то время ему было всего восемь лет. К пятнадцати годам он уже считался лучшим в том, что касается практики кораблевождения, а к двадцати до такой степени изучил навигацию, что Вассель полностью мог оставлять на него корабль. Сам великий магистр Ордена оценил храбрость и знания Рожера и пожаловал ему плащ тамплиера.
"- Это мне хорошо известно, - сказал отшельник Парсифалю, открывая ему тайна Грааля.- В замке Монсальваж живут храбрые рыцари, и там же они хранят Грааль. Это тамплиеры, они часто отправляются в дальний путь в поисках приключений. И каким бы ни был исход их битвы - слава или поругание, - они воспринимают его со спокойной душой, во искупление своих грехов. В этом замке живет отряд гордых воинов. Я хочу рассказать вам об их существовании: все, что служит им пропитанием, исходит из драгоценного камня, который по сути своей есть сама чистота. Если вам о нем ничего не известно, я скажу его имя. Его называют "Lapsit exillis". Из-за этого камня феникс сгорает и становится пеплом; но из этого пепла вновь появляется жизнь; и благодаря этому камню феникс совершает превращение, чтобы стать прекрасным, как никогда... Этот камень дает человеку такую силу, что и кости его, и плоть тотчас вновь обретают молодость... Его также называют Граалем... Что касается тех, кто призван прийти к Граалю, то я скажу, как их узнать... На краю камня появляется таинственная надпись, указывающая имя рода тех юношей или девушек, которым предначертано свыше совершить это блаженное путешествие... "
События, о которых я намерен рассказать, столь ужасны, что на протяжении нескольких лет я избегал даже намёка на них. Тяжело говорить о том, что на ислам и на мусульман обрушилась смерть. Увы! Я бы хотел, чтобы моя мать не произвела меня на свет или чтобы я умер, не успев стать свидетелем всех этих бед. Если вам однажды скажут, что Земля никогда не знала подобного несчастья с тех пор, как Аллах создал Адама, поверьте этому без промедления, ибо это сущая правда! Среди самых известных трагедий Истории обычно упоминают избиение сынов Израилевых Навуходоносором и разрушение Иерусалима. Но это ничто в сравнении с тем, что нам предстоит. Нет сомнения, что до конца света никто и никогда не увидит столь великую катастрофу.
На протяжении всей своей многотомной«Всеобщей истории» Ибн аль-Асир нигде не пишет в столь горестной тональности. Его печаль, его ужас и его пессимизм обнаруживаются теперь на каждой странице, предвосхищая как бы суеверно отсроченный момент, когда, наконец, должно быть произнесено имя этого бедствия: Чингиз-хан.
Завоевательная поступь монголов началась незадолго до смерти Саладина, но лишь четверть века спустя арабы почувствовали приближение этой угрозы. Прежде чем начать завоевание мира, Чингиз-хан постарался объединить под своей властью разные тюркские и монгольские племена центральной Азии. Наступление шло в трёх направлениях: на восток, где была сначала поставлена в вассальную зависимость, а затем захвачена Китайская империя; на северо-запад, где была опустошена Русь, а за ней Восточная Европа; на запад, где захвату подверглась Персия. «Нужно стереть с лица земли все города, – говорил Чингиз-хан, – чтобы весь мир снова превратился в огромную степь, где монгольские матери будут вскармливать свободных и счастливых детей». Действительно, славные города, такие как Бухара, Самарканд и Герат были разрушены, а их население истреблено.
Читать дальше
История византийского флота – это путь от славы и могущества к упадку и гибели. Наследница Римской империи, усвоившая ее стремление к господству над миром, Византия долгое время обладала и властью над морем – талассократией, а ее военно-морской флот представлял собой самую грозную силу в Черном и Средиземном морях.
Основным военным кораблем византийцев был дромон, впервые появившийся примерно в V-VI вв. н. э. Прообразом его послужила римская бирема – гребное судно с двумя рядами весел. У дромона также было два ряда гребцов, размещенных один над другим. В каждом ряду насчитывалось не менее 25 банок – скамей для гребцов. Каждым веслом управлял один человек. Следовательно, на дромоне была как минимум сотня гребцов. Кроме них, экипаж корабля включал капитана, двух его помощников, рулевых, матросов и воинов. Во время сражения солдаты обстреливали противника из луков со специальных башен, размещенных на носу и корме судна. Таким образом, общее число членов команды могло доходить до трехсот. Хотя основной движущей силой были гребцы, корабль мог идти и под парусами: на дромоне имелись две мачты с латинскими – косыми – парусами.
Дромон был вооружен тараном и катапультами. Таран располагался точно по ватерлинии и, кроме нанесения ударов по корпусу вражеского судна, мог служить абордажным мостиком. Катапульты, скорее всего, были небольшими, но имеются сведения, что самые мощные из них могли метать груз в 500 кг на расстояние до 1000 м. Кроме того, дромоны были оснащены, пожалуй, самым устрашающим оружием средневековья – «греческим огнем». Эта адская смесь состояла из селитры, толченой серы, смолы, нефти и растительного (оливкового) масла. Впрочем, точный рецепт его приготовления не известен, потому что, во-первых, со времен своего возникновения в VII в. его состав не оставался неизменным, а, во-вторых, потому что византийцы оберегали секрет его составления как строжайшую государственную тайну. По словам летописцев, «греческий огонь» испепелял железо и камни, горел на воде и уничтожал все живое. Погасить его было возможно только вином, уксусом или песком. Этой смесью начинялись глиняные шарики, которые метали из специальных медных труб. Эти трубы встраивались в пасти драконов, львов и прочих чудовищ, украшавших носы греческих кораблей. Такие огнеметы назывались сифонофорами. Глиняные шарики лопались при ударе о твердую поверхность или, при неудачном выстреле, в воздухе. Между прочим, именно «греческим огнем» византийцы уничтожили в 941 г. огромный русский флот, прибывший к стенам Константинополя под предводительством князя Игоря. По преданию, в походе участвовало около 10 тыс. ладей, большая часть которых была сожжена.