Человек шёл по берегу и вдруг увидел мальчика, который поднимал что-то с песка и бросал в море. Человек подошёл ближе и увидел, что мальчик поднимает с песка морские звёзды. Они окружали его со всех сторон. Казалось, на песке - миллионы морских звёзд, берег был буквально усеян ими на много километров.
-Зачем ты бросаешь эти морские звёзды в воду? - спросил человек, подходя ближе.
-Если они останутся на берегу до завтрашнего утра, когда начнётся отлив, то погибнут, - ответил мальчик, не прекращая своего занятия.
-Но это просто глупо! - закричал человек. - Оглянись! Здесь миллионы морских звёзд, берег просто усеян ими. Твои попытки ничего не изменят!
Мальчик поднял следующую морскую звезду, на мгновение задумался, бросил её в море и сказал:
-Нет, мои попытки изменят очень много... для этой звезды.
* * *
Тот, кто ждёт возможности сделать сразу много хорошего, никогда ничего не сделает. Жизнь состоит из мелочей. Очень редко появляется возможность сделать сразу очень многое. Истинное величие состоит в том, чтобы быть великим в мелочах. [337x393]
мои думы извечно заняты ее чертами, мои мысли извечно посвящены ее снам, мои края извечно боятся ранить ее, я же боюсь разбиться, и вонзиться в нее сотнями кусков, потревожить ее мирное существование, не так давно она поселилась за моей оконной рамой, но нет больше другой такой мечты, которую боялось бы потерять, сломать, не осуществить.
сладкой панацеей представляется безрассудство, проникает как в воду в бредовое сознание, устремляет навигацию к свободе, и вселяет трогательную внимательность даже к самой крошечной пылинке живущей в огромной пустынной глуши, я видело трепет закатного танца в все той же оконной раме, он, как и тогда, когда-то давно протекал естественно, как будто и не было затишья, как будто молекулы не твердели и не останавливались, как будто не было льда, на краях крыш, карнизов, в сердцах, я было свидетелем того, как маленькая частица ускорила свое движение, растолкала остальных, и стена рухнула, и лед растаял, но все в этом мире циклично, и зря она думает, что может сбежать от стен, от оков, от определенного места, что ей подвластна ее свобода, не избежать ей нового заключения, и не известно ей, что к тому закатному танцу она не имеет ни малейшего отношения.
пыль крошечных стекол, вперемешку с зеркальной крошкой, одним боком тучи покажет собеседника, другим отразит самого тебя, то - есть лицемерие, или все же зеркальность натури живого, навязчивое подрожание или камуфляж, а может отношения как ты мне, так и я тебе. об этом много мыслил где-то там в дали от всех вас, любуясь на эти странные небесные сияния, такие же чистые как небо и такие же красочные как радуга.
возвратился и понял. А все не так как я себе представлял. А они все не такие как он писал в своих романах. А иголочки такие тонкие. А мгновения такие короткие. А перепутья такие сложные. А краски все-таки такие сочные.
фантазия - бред больного параноика, оставившего мирное существование.
ищущего уединение с собой, с миром. Я наблюдал за ней. За этой идеей, которая родилась так спонтанно, случайно. Разгоревшись, она грела его душу. Покрывала пеплом и черной копотью его мышление. Забивало золой глаза. Остро обжигала терпение. Она питалась его силами. Прожив какое-то время с ним, она начала распространяться на все, что было рядом. Пропитывала собой все жалкое убранство квартиры: старый потертый диванчик, служащий и постелью и кушеткой и столом, книжную полку, ломящуюся от литературных происков различных гениев, и даже плафон крошечной настольной лампы. Светильник был слабее всех, и первый поддался коррозии этой идеи. По нему моментально пошла трещина. Уже поздно было останавливать ее. Мысль человеческая на столько разрушительна, что даже малая фантазия не оставит камня на камне, все будет стерто, как и тот человек, которого посетила эта мысль. Мысль о суициде...
отторжение, нестесненное желание, достать гранью северного сияния, увидеть этот лабиринт. Это мечта всего существования. Стать не стеклом, а льдом, чтобы безболезненно растаять, и переплетая молекулами слиться с водами, свободными и ни кому не подвластными, сильными, гордыми. А может испариться и увидеть всех с высоты, более высокой, чем высота птичьего полета. И кружить там, не опасаясь, что ветер сломает крылья или солнце ужалит теплым ядом, ведь я не живое существо, я молекулы и атомы, и нет мне ни чего угрожающего, даже в космической пыли будет мне место.
Я знало предназначение края пространства, ища, листья на голых деревьях, упряжки собак, оленей, все это необходимо связать с архитектурой, а все остальное уничтожить, стереть, снести, разбить, испепелить…
На это надо найти, время, силы и желание…
В разрыве сознания, хлещет время уныния, больное восприятие, будоражащие ощущения, ветер пробирает на сквозь, а существовать приходится, ведь кто-то когда-то выдумал, придумал, стекло должно защитить нас от непогоды (а о моих чувствах никто не подумал) так и по сей день стою на защите несчастных, они по всюду, приходиться, говорить теплые, лучистые фразы, рук не опускать, я прошло через это, от меня отворачивались, теперь я не сдаюсь, я знаю это не позволительно, а им не откажу, это цель, это миссия, это бессилие, это долг, это груз, это…
Лишь разбиться в дребезги, разлететься мелкими частицами, острейшими осколками, вонзиться с болью в сердца, и забыть смуту, многих мучительных столетий моего существования.
Я вымысел, я не конкретный персонаж, я образ,
я видение, приснившееся, кому-то, когда-то, зачем-то, и вам я чудюсь, мнюсь, я могу оказаться чей-то тенью, обратной стороной, но все же я лишь мысль, кратковременное явление, я не реально…