Я тут обнаружил, что из моих статей исчезло множество "лирических отступлений". Я их вставлял не просто так, а чтобы оживить текст, который при описании множества боев подряд неизбежно становится несколько монотонным. Не мне судить, может, меня иногда заносит. Тем не менее, написал я все это не для себя, и поэтому хочу выложить здесь выкинутые отрывки.

И еще одна деталь. Я никогда не говорю о себе в третьем лице. Так что обороты типа "ваш корреспондент" принадлежат не мне.


Жизнь идет своим чередом. Тощий, как жердь, итальянский фотограф с прической, которая во времена моего детства называлась "взрыв на макаронной фабрике" неудачно пытался обольстить своими лохмами девушку из обслуживающего персонала чемпионата. Впрочем, по-моему, он действовал по принципу "не догоню – так согреюсь". А посреди этого скромного праздника жизни начался бой Альберта Селимова (до 60 кг) и Эрика Бону из Эквадора.



Наступила минута "сексуальной паузы", но как говорить о женщинах, которые сегодня тут не подкачивают, как всегда, когда наших бьют? Это даже как-то неприлично.



Ну а жизнь на чемпионате идет своим чередом. Мой приятель, тот самый англоговорящий итальянец из обслуживающего персонала чемпионата, о котором я уже писал, четвертый день любит одну и ту же женщину. По-моему, с ним такое впервые. Он сам в шоке. Свою былую пассию, которую он называл "ху-у-уденькая", он уже забыл. Она еще дуется, что не мешает ей ходить и вращать своей совсем не худенькой и ладно скроенной замечательной частью женской анатомии и стреляет глазами по сторонам. Раненые уже есть.
Для классического итальянца все женщины делятся на две категории: первая, большая и главная, - это мама. Ее он искренне и глубоко любит всю жизнь. А вторая – это "телки". Их он не то, чтобы не любит (кто не любит телок?), но относится к ним довольно-таки потребительски. Нигде конфликт между мужским желанием перепихнуться, и женским желанием выйти замуж, не доходит до такой остроты, как в Италии, но женщины как-то к местным мужикам приспособились. Иначе бы не выжили.



Настроение стало превосходным и я невольно вернулся к взволновавшей меня теме женщины-рефери. Когда-то я получил по голове от одной коллеги, когда в шутку сказал, что лишил бы женщин избирательного права, так как женщины не понимают, что президента выбирают не для того, чтобы с ним спать. Женщина остается женщиной. Если один из боксеров ей понравится, она, возможно, будет ему подсуживать. Наконец, женщине должно быть обидно, что вот рядом два мужика занимаются друг другом – а на нее ноль внимание, и даже дерутся не за нее. Неправильно это как-то. (отсюда исчезло про избирательное право)



Приведенный ниже кусок был опубликован, но было выброшено его продолжение из конца статьи, которое приведено сразу после него:

Надо сказать, что выполнять мои профессиональные обязанности на этот раз было нелегко. Впереди меня на местах, предназначенных для корреспондентов известной газеты Corriere dello Sport сидели две дамы очень средних лет, которые шумно вели светскую жизнь. Одна из них была в кепочке, предназначенной для выражения некоторого вольнодумства, а вторая без. Которая "без" не замолкала вообще. Если бы они говорили друг с другом, но они еще все время обращались к кому-то через мою голову, каждый раз выражая безумную итальянскую радость по поводу встречи с человеком, которого в последний раз видели пять минут назад.

После награждения Камарелле все как-то быстро свернулось. На пьедестал почета выскочили девочки, принимавшие участие в награждении. Все на верхнюю ступень, благо она была большая. Какая женщина согласится на второе место? Глаза уперлись в лес красивых ног, и в этот самый момент мне на голову что-то положили. Оказалось это любительница пообщаться звала кого-то издалека, и, вытянувшись сама того не заметив, положила свой бюст мне на голову, которую я оттуда осторожно вынул. А девочки с пьедестала тем временем слезли.
(от этого куска исчезло то, что идет после «второго места»)