Аккредитация получена, и это, наверное, можно посчитать точкой отсчёта увлекательного пути (и почему я только сомневаюсь в том, что он окажется увлекательным?). Коллеги уже вовсю сходят с ума по поводу огромного числа страниц правил, инструкций и так далее, я решила следовать заветам Тамары Москвиной и вообще не нервничать ни по какому поводу. Благо единственная обязательная на текущий момент процедура — медицинский опросник из 1001-го пункта — заполняется по утрам в течении 30-ти секунд (спасибо тебе, добрый китайский человек, предусмотревший в анкете кнопку «ответить «нет» на все пункты»).
Я даже обнаглела настолько, что выбрала в самолёте место повышенной комфортности и собираюсь за баллы проапгрейдить его до бизнес-класса: решила получить от ночного перелёта максимум удовольствия, тем более что обратного билета в Москву у меня нет, и кто знает, с какими сложностями придется выбираться из этой не слишком гостеприимной (хотелось бы заблуждаться) страны...
И ещё целая прорва дел, которые нужно успеть сделать до отлёта. Если начну перечислять, получится похлеще, чем китайская инструкция по въезду в страну.
Помните, в СМИ проскакивала новость, что китайцы хотели брать анализ на ковид анально? так вот для тех, кто туда поедет, у меня плохая новость: они-таки берут его. Через нос...
Хорошей всем предолимпийской декады!

Снег, пробка, дом. А ведь была шальная мысль остаться в Таллине ещё на неделю. К счастью, мысль оказалась мимолётной, до следующего вылета 12 дней и куча всевозможных организационных дел. Ночной рейс с прилётом в 10 утра в этом отношении благо. Голова хоть и не соображает, но можно в вялотекущем режиме переделать все домашние дела. Чем и займусь сейчас. если какие вопросы по ЧЕ остались, задавайте. Отвечу

Не знаю, как у вас, а у меня какое-то странное ощущение от того, что происходит перед Олимпиадой. Рисуются такие Игры для выживших. Для тех, кому повезет.
Повезет не поймать + на тестировании, повезёт сохранить форму, несмотря на изоляцию, повезёт не оказаться идиотом — как оказался Джокович, ну и так далее.
С одной стороны, в голове болтается мысль «Кому они вообще нужны в таким виде, эти Игры», а с другой — вспоминается Пхенчхан и единственная российская личная золотая медаль Загитовой. Что, от того, что под допинговые обвинения положили едва ли не половину нашей команды, соревнования стали менее интересны? Нет...
По поводу истории с Джоковичем тоже мысленный раздрай. Первая реакция, если честно, схожа с моим отношением к астматикам: если ты недостаточно здоров для того, чтобы сделать прививку, значит, тебе просто не нужно заниматься столь рискованным делом, как спорт. Есть правила — пусть в них не будет никаких исключений ни для кого. Вторая реакция, что, если Джокович и больной, то на всю голову. Заявлять на весь мир, будучи спортсменом, что это его тело и он вправе делать с ним все, что считает нужным — бред. Не может. Ни нажрать пару десятков килограммов не может (а где-то так вообще полкило), ни заправить мышцы условными стероидами, а кровь — эритропоэтином. Так что тоже неувязочка: ввязался в игру — играй по правилам. Иначе откажут от «дома» и будут правы.
Но будет ли кому вообще интересен спорт, если там останутся исключительно рыцари без страха и упрёка? Где не будет Фелпса и Байлз с их диагнозами и фобиями, где в теннис и другие игры будут играть исключительно люди-манекены, а допущенные в высший спортивный свет экстремалы перестанут курить марихуану?
Не-зна-ю...
С Рождеством!

Январь. Пока народ массово обсуждает возможную отмену Игр в Пекине, лениво пишу сценарную заявку и параллельно думаю о том, что китайцы не могут отменить Олимпиаду. Вот не могут — и всё. Потому что свою Олимпиаду уже провели японцы, а проиграть хоть в чём-то японцам для Китая — смертный ужас. Это уже даже не «потерять лицо», а загнать себя в ситуацию, в которой единственно возможный выход — это убить себя об стену и закататься под лёд.
Ну а по текущему — жизнь продолжается. Сегодня поход на «Щелкунчик» (хвалят), завтра поездка на тренировку — и опять к фигуристам, хотя, возможно, это мероприятие придётся чуть сдвинуть и посмотреть на Клебо в лыжах. Если вдруг выяснится, что часовню тоже он, я, пожалуй, начну за него болеть...

— Вы итоги года подводите?
— Подвожу...
... Зачем я соврал? Я же не подвожу. Зачем он спросил? Зубы заговаривает...

Будь моя воля, я бы изменила календарь таким образом, чтобы 31 декабря всегда было пятницей. Потому что это столь же волшебно сочетается друг с другом, как Пугачёва и Киркоров, ГУМ и фонтан, или, если хотите, холодец и хрен. Можно, конечно, с горчицей или брусничным джемом, но — не то...

Ну вот, я опять о еде...
Пятница 31-е — это так хорошо, что никаких итогов лично мне не хочется подводить в принципе. И хочется пожелать всем как можно дольше не подводить их в принципе. А просто жить и быть счастливым. Где-то — наперекор, где-то — вопреки (тоже бывает), но с удовольствием и азартом несмотря ни на что. Это на самом деле главное — жить с удовольствием и предвкушением. Потому что как только это ощущение из жизни уходит, на его место тут же приходит убийственно-ледяной вопрос: «Зачем я вообще живу?»

С наступающим, короче! С пятницей 31-го! С днём, когда можно всё. Хотите весь день валяться под елкой? Соблазните этой идеей близких — и вперёд! Хотите новую жизни с 1-го? Не обманывайте себя: то, что первое число наступило, вы вспомните только к вечеру, поэтому начинайте сегодня. Пара десятков приседаний возле той же самой елки — самое оно. Три раза повторить подход — и день уже прошёл не зря. А там, глядишь, и по телевизору что-нибудь занимательное покажут — Тур де Ски, например (не «Иронией судьбы» же вас соблазнять).

Хорошего вам дня, господа! И новогодней ночи, и всего года, разумеется!
И помните, что самый правильный и вкусный салат имени приснопамятного Люсьена, как утверждает Татьяна Тарасова (а она, безусловно, знает толк) — это тот, где вдвое больше обычной нормы маринованных огурцов и яиц.
Хотя яйца в нашей жизни нужны не только в салате...
Ура!

Спасибо тебе, незнакомый мне блогер, за это определение. Считаю, это просто топ — девушка Плющенко. Сонечка Муравьёва. Совершенно потрясно откатавшаяся в пятницу и, хоть режьте меня на куски, это было главным впечатлением всего женского турнира. Потому что всё остальное было, как обычно: Валиева, безупречная, как обычно, Трусова, падающая с акселя, как обычно, Щербакова, мужественно сражающаяся с обстоятельствами, как обычно, и даже Лиза, проваливающая предолимпийский чемпионат, проходит по категории «как обычно». И на этом фоне совершенно потрясающая, внезапная Муравьёва. Браво.
На сайте в обозримом времени должно появиться достаточно большое интервью с Игорем Шпильбандом, всё, что я думаю по поводу вчерашнего пересмотра имени Лакерника — тут, сегодня у меня по редакторскому плану всего один репортаж (девочки поздно вечером), и, поскольку индивидуальные интервью пресечены пресс-службой федерации на корню, особо я их и не ищу. Конец года, знаете ли. Рождество и всё такое.
Всем хороших просмотров, успехов тех, за кого болеете, а я намереваюсь до вечера бездельничать, шляясь по катку

Не прошло и трех недель, как я окончательно втянулась в командировочный режим — 15 минут на укладку чемодана, 20 от будильника до такси. Утренний сапсан и забытые дома наушники, что жаль — хотела досмотреть разговор Авдотьи Смирновой и Ксении Собчак (первая половина понравилась и даже очень). Вчера вообще весь день прошёл в разнообразных просмотрах и лейтмотивом была очень точная формулировка Васи Уткина (он написал это применительно к интервью Станислава Саламовича, но на самом деле применимо ко всем без исключения):
«...Интервью Стаса - примерно как сновидения по Фрейду. Это окно во внутреннее устройство говорящего, где все персонажи на самом деле он сам. И весь мир — его представления об этом мире...»
Я формулировала это здесь же, в блоге, несколько иначе: каждый раз, когда человек открывает рот, он рисует свой собственный портрет. Хотите — пообсуждаем. Мне, например, было интересно вчера наблюдать широко разрекламированную беседу. Ничего нового, как говорится, но внезапно сложился крайне любопытный паззл.
Ну а применительно к основной теме поездки могу сказать, что мне совершенно непонятно, почему женское одиночное продолжает позиционироваться, как самое интересное на ЧР. Я бы по степени своего личного интереса поставила бы танцы, пары, и только потом — девочек. Тоже могу объяснить, почему.
Ну а пока стучат колёса, пошла читать недочитанное вчера. всем хорошего дня!

Тренировки гонщиков Ф-1 начинаются ровно в девять утра. Какое отношение это имеет к плавательному чемпионату мира, который сегодня начнется в Абу-Даби? Самое что ни на есть прямое: гоночная трасса проложена в пару сотне метров от комплекса элитных отелей, и, если спишь при открытом балконе и не проснулся раньше, в девять утра тебя просто выбрасывает из кровати звуковой волной. Четко над отелями проходит и взлётный курс местного аэропорта. Аэропорт в Абу-Даби расположен совсем близко к городу, поэтому, когда самолёт идет на взлёт, с набережной хорошо видно, как по воде начинают нервно бежать немаленькие волны.
Из удивительного — достаточно очевидное стремление поразить (архитектурой, дизайном — неважно чего, пряничных домов в полтора человеческих роста в фойе отеля, или причудливо холмистого гольф-поля) и — абсолютно невкусная еда. Вариант совкового общепита: то, чему полагается быть горячим, еле тёплое, выбор блюд скуден и убог, феерическое едва тёплое пойло вместо чая и кофе и никаких фруктов кроме утопающего в собственном соку белёсого арбуза и зелёных груш размером со сливу.
Всё это вместе создаёт ровно тот эффект, который прекрасно передаётся словом «экзотика». Главное, произносить его с правильной интонацией (...ля, ...ля, ...ля — по привычке ответило эхо).
Но это не главное. Главное, что здесь тепло, солнце, рядом бассейн, где пловцы, и набережная вместо трибуны для хайдайвинга и плавания на открытой воде. Первые финалы в плавании уже вечером.

Пока была без ноута и возможности писать объемные тексты, смотрела разнообразные видео. В том числе интервью с футбольным коллегой, который, в частности, затронул знакомую многим журналистам тему: как продолжать работать, когда работать не дают?
Та ситуация (коллегу на несколько лет отлучили от главного клуба страны) была мне известна в достаточно мелких деталях из личного общения много лет спустя с действующими лицами той истории. Мы с мужем были в гостях, отмечали новоселье друзей в свежепостроенном, просторном доме недалеко от Москвы и просторным же участком, на котором был сделан профессиональный ландшафтный дизайн. Сама я по тем временам могла о таком только мечтать, да и не факт, что заплатила бы десятку килобаксов даже если бы она у меня имелась. Но участок действительно получился очень крутым.
За разговорами выяснилось, что и дом, и вылизанный до травинок ландшафт, и возможность приобрести кусок земли в престижном посёлке случились благодаря очень большой симпатии тогдашнего президента популярного футбольного клуба к супруге моего коллеги. Отношения между ними сложились чисто дружеские и очень человеческие, что и тогда, и сейчас применительно к очень богатым людям встречалось не так часто. Видимо, поэтому тогдашний президент к этой семье душой и прикипел. И, как-то услышав о том, что жена коллеги мечтает о собственном доме, человек просто взял и сделал ей вот такой подарок.
Офигевший муж попытался было возразить, объясняя, что ТАКИЕ деньги он не сможет вернуть никогда в жизни, даже если ограбит банк и продаст почку, но ему было сказано между двумя коктейлями: да ладно, какие между своими людьми могут быть счёты?
Просто вскоре вышло так, что президент того клуба начал проявлять себя с профессиональной стороны (той, что была интересна «Спорт-Экспрессу») не самым однозначным образом, и… Ну сами подумайте, а как в этой ситуации было себя вести не самому последнему начальнику газеты?
Он и повёл соответственно, запретив журналистам отдела футбола любую критику в адрес руководства клуба и собственноручно вычёркивая из материалов не слишком комплиментарные для героя пассажи. А конкретно того автора, о котором идёт речь, просто вызвал к себе и сказал, что тот больше об этом клубе не пишет вообще. И на матчах аккредитован быть не может.
Это всего лишь одна история из множества аналогичных. Вроде чисто житейская, но очень сложная для всех, кого она затрагивает. Когда я слушала интервью коллеги (он в результате просто три года, пока в том футбольном клубе не сменилась власть, писал о других командах и о других видах спорта), вспоминала собственную и, наверное, очень схожую ситуацию, когда за день до командировки в Лас Вегас в 2019-м на этап Гран-при по фигурному катанию меня вызвала на разговор очень симпатичная мне дама из числа Очень Больших Руководителей.
У меня до сих пор осталось ощущение, что ей было страшно неловко заводить тот разговор. Смысл сводился к следующему: о фигурном катании я больше не пишу. Вообще. Это распоряжение сверху и оно не обсуждается. Взамен могу выбирать любые темы, любые командировки, вплоть до самых экзотических, и все они будут подписаны. Но о фигурке – ни-ни.
На вопрос, что мне тогда делать в Лас-Вегасе, командировка в который утверждена и оплачена, последовал ответ: «Ничего. Просто отдыхайте».
Не работать по ряду причин у меня не получилось, и в этом смысле я, что называется, нарвалась на увольнение сама, проигнорировав совершенно чётко сформулированный запрет. С другой — у меня было достаточно времени в той командировке, чтобы подумать о том, как может дальше развиваться ситуация. И устроит ли она меня, если я решу продолжить работу на предложенных и более чем выгодных для меня условиях.
Взвешивала я долго, признаюсь честно. Но в итоге решила, что не устроит. Дело было даже не в фигурке. Просто мне уже тогда казалось вполне очевидным, что за одним запретом наверняка последует ещё один, и ещё, и ещё — как оно, собственно, впоследствии и получилось по отношению к другим моим коллегам, чьи материалы были оценены верхним начальством, как недостаточно комплиментарные. Не только в фигурном катании, кстати.
Сейчас, когда можно задним числом оценить те или иные собственные действия, я бы, наверное, поступила иначе. Возможно, не стала бы столь демонстративно идти на конфликт и писать заявление по собственному. Не потому, что считаю те свои действия ошибкой, а по банальной причине: искать новую работу всегда проще, когда ты ещё не уволен с прежней. А, кроме того, журналист, который перестаёт писать, очень быстро теряет форму.
В этом плане я часто вспоминаю слова Татьяны Анатольевны Тарасовой, которую я как-то спросила, какой ей смысл возиться с фигуристами, которые совершенно очевидно не станут чемпионами. И она мне ответила, что тренер должен работать всегда, чтобы оставаться в форме. Иначе он очень быстро становится профнепригоден.
Меня тогда спасла (и от депресии в том числе) книжка — я написала её месяца за три.
Жалею ли я, что в моей жизни был такой опыт? Читать далее...

Вчера обновляла сайт, и вдруг обнаружила любопытную вещь: что целый блок моих заключительных, периода Р-спорта материалов (с Гран-при из Лас Вегаса-2019), там отсутствует. Кроме двух самых последних интервью — с Нейтаном Ченом и Ари Закаряном. Закаряна, правда, я дописывала уже после того, как написала заявление об уходе, а само решение уйти было принято в тот самый момент, когда я только-только миновала погранконтроль и спускалась на эскалаторе в багажный зал терминала Д. Там такой длинный эскалатор, вокруг много пространства, люди внизу у транспортёров суетятся, и ты — уже не в воздухе, но ещё и не на земле. Думалось прекрасно и очень быстро, как сейчас помню. По факту, это выглядело так: в тот момент, когда я собиралась шагнуть на эскалатор, у меня зазвонил телефон, и я услышала голос одного из своих тогдашних начальников: «Похоже, что ты уволена. Похоже, что я тоже...»
Я ответила что-то вроде — ок, завтра приеду в контору и напишу заявление.
Но стресс, видимо, был всё-таки велик, если работа в той поездке была до такой степени заблокирована сознанием. А сейчас вдруг вспомнилось, что за три дня того американского этапа я сделала не только Чена и Ари, но ещё три интервью: с Павлюченко/Ходыкиным, Степановой/Букиным и Андреем Хекало. Их вчера на сайт и поставила (вот тут, если прокрутить вниз до раздела Турниры сезона 2019-2020)

В архивном плане сайт — интересная штука. Очень много всевозможных воспоминаний вызывает. Не говоря уже о том, что в архивной папке ноута с очень давних времен лежат какие-то материалы, которые я никак не удосужусь обработать и поставить на сайт. ЧМ-1999 по плаванию, например. Или ЧМ-2019 по лыжам.
Отдельная история — тексты, написанные в самолётах, где, как правило, совершенно нечем заняться. Например, когда мне (ещё в «СЭ») казалось, что футбольная тема способна увлечь меня сильнее, чем этого требует необходимость выполнять пожелания главного редактора, я даже как-то стала размышлять: как могла бы выглядеть книжка о футбольных людях, если бы я взялась её писать. А сейчас, упорядочивая папки, наткнулась на зарисовку того времени:

... Часы в гостиной гулко ударили два раза. Это были любимые мамины часы. Я и покупала их ей в подарок, зная, до какой степени маме нравится «живой» звук. И сама любила их слушать: после отъезда родителей на контрактную работу в Австрию часы лишний раз заставляли что-то вспомнить, чему-то улыбнуться. Но сейчас глубокий звук отозвался в громадной пустой квартире тревогой. Двумя часами ранее я вернулась из подмосковного Подольска, и почти сразу у меня зазвонил телефон. В трубке раздался голос человека, с которым я встречалась в тот вечер.
— Не спишь еще? Не ложись. Через два часа к тебе подъедут. Диктуй адрес.
В два пятнадцать я начала беспокоиться. Вышла на улицу с телефонной трубкой в руках и стала озираться по сторонам. Широченный проспект был абсолютно пуст.
Мне почему-то стало панически страшно. Отчаянно захотелось вернуться в квартиру (обе двери – на все замки! Непременно!) и отключить телефон.
В этот момент из-за поворота показался черный автомобиль с тонированными стеклами. Остановился у подъезда. Одновременно и почти бесшумно, как в каком-то уже много раз виденном боевике, распахнулись обе двери и из машины вышли двое незнакомых мне мужчин.
— Елена?
— Да.
Отчаянно проклиная себя за авантюризм, я пригласила гостей в дом. Механически достала чашки, включила чайник, заварила кофе. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Черт, я ведь даже не знаю, как их зовут...»

Если кто не помнит, это была история Димы Сычёва. И выглядела она именно так )))
Хороших выходных всем!

О биатлоне я, о чём же ещё? Пока в Остерсунде разворачивались все эти дивные события с палками, креплениями и изотониками, прекрасно вписывающиеся в формулу «Не понос, так золотуха», я думала о том, что самое сложное в работе спортивного журналиста — не постоянные разъезды, занятые выходные и необходимость подстраиваться под чужие настроения. Самое сложное, когда на протяжении многих лет, а то и десятилетий, ты являешься частью некоего очень узкого мира, который с одной стороны никогда не признает тебя —своим», а с другой — всё равно «свой», где ты фиксируешь не только рекорды и достижения, а знаешь, у кого какие отношения в семьях, чем болеют близкие и дети, о смертях, рождениях, личных драмах, предательствах, связях, словом, обо всём том, о чем нельзя и не нужно писать, но ты знаешь и всегда так или иначе делаешь на эту скидку. Где-то не обижаешься, где-то лишний раз не критикуешь, потому что понимаешь, что это — как пнуть человека по сломанным ребрам, проходя мимо.
Ну а со временем всё это трансформируется в какую-то странную реальнось, когда человек, неважно, нравится он тебе, как спортсмен или тренер, или нет, и вообще нравился ли хоть когда-то, или вызывал исключительно раздражение, как бы становится частью твоей жизни, независимо от того, хочешь ты этого, или нет. Иногда родной и близкой частью, иногда как воспалившийся аппендицит или большой зуб: гадость редкая, но твое. Да и вообще давно в правило вошло — не пинать тех, кто слаб, или кому плохо.
Это не значит, что я живу их жизнью. Как раз абсолютно нет. Более того, вчера только одному известному тренеру на вопрос «Как быть?» ответила, что его сложности — чисто внутренняя проблема, которую люди в своём маленьком мирке создали себе сами, а она вышла из-под контроля. И что решать эту проблему они тоже должны сами, а не рассчитывать, что в неё впишется кто-то со стороны.
Но вот, возвращаясь к биатлону и читая, как более юные коллеги отрываются на заголовках, формулировках и прочем стёбе, поняла, что так не могу. Не потому, что кого-то оправдываю, скорее, очень даже удовлетворена решением о ссылке проштрафившихся на более низкий уровень. Просто самих героев отчаянно жалею. Ведь ни один из них не пахал всё лето в отрыве от семей ради того, чтобы на глазах близких так опозориться.
В Сочи мы говорили об этом (точнее — и об этом тоже) с Аней Леванди, и я её спросила как раз об этом: сочувствует ли она тем, кто падает? Аня на это ответила:
«Скорее, очень хорошо понимаю, что в таких случаях происходит у человека в душе. Никто ведь не приезжает на соревнования для того, чтобы падать перед зрителями. Все очень много тренируются, стараются показать максимум. Падение — это всегда жутко неприятно, и дело тут совершенно не в физической боли. Её, как правило, на льду не ощущаешь. Но вот это чувство публичной униженности, собственной никчёмности и вины всегда очень сильно убивает спортсмена...»
Ну а пока мы все живём в ожидании отмены ФГП, Хохфильцена, Таллина и прочих китаев, всем безпроблемной недели, здоровья и хорошего настроения. Чтобы на него не влияла биатлонная подтанцовка Димы Губерниева, коей воспринимается ведь наш биатлон, продолжающий стремительно засасывать даже самых талантливых.
А я сегодня в Новогорск. К двум Сашам, Коле и Ване.

Всем привет, и ловите обещанного Касперовича
Приезд в гостеприимный город олимпийской славы на ходу меняет планы, поэтому вместо дежурного анонса в ближайшем обозримом будет интервью с Олегом Васильевым, рассказывающим про грабли Коляды, Лизу-такую-Лизу, одиноких Тарасову/Морозова и опасность акробатического рок-н-ролла в парном катании. Завтра два репортажа отдельно по мальчикам и отдельно по девочкам, ну и что по пути попадётся.
И сайт обновила, пока летела
Хороших выходных!
Однажды девять лет назад...
[700x525]

Я реально о хоккее — не пугайтесь, причём не только с намерением выманить из засады Богдана. Вчера на глаза попалось месячной давности интервью с Алексеем Жамновым с перечислением всех тех, кто будет задействован в подготовке команды к ОИ, и подумала, что налицо достаточно странный подход. Всё-таки, тренер — это либо дар с рождения, когда человек чисто интуитивно понимает и делает многие вещи, или очень серьёзное тренерское образование и опыт. А в этом плане, всё великое поколение русских энхаэловцев 90-х — люди не слишком образованные, как мне кажется. Это не упрёк, жизнь такая была. Нужно было выживать и в прямом смысле и в хоккейном. Да, накопленный опыт был грандиозен, но он не был тренерским. исключение — разве что Фетисов, который прошёл неплохую тренерскую школу рядом с Лу Ламорелло. Но даже это не ставит Фетисова в один ряд с великими тренерами. Да и вспомнить генменеджера Пашу Буре: при всей мей к нему любви, ну какой из него был генменеджер?
На фоне сказанного, меня реально несколько удивила внутренняя уверенность Жамнова в том, что достаточно собрать вокруг себя бывших сподвижников, и это гарантирует результат.
Или я ошибаюсь, и в команде, собранной на короткий срок, для тренера важны совсем другие качества? Правда не знаю...

Написала с утра свои ощущения от японских танцоров, завтра они начинают соревноваться в Варшаве и, думаю, это будет интересно. Со всех точек зрения. Я вообще довольно индифферентно отношусь к тому, что происходит в танцах на льду — никак не могу внутренне убедить себя в том, что Вика с Никитой сумеют что-то противопоставить (в лучшем для себя варианте — французам. в наименее предпочтительном — не только французам).
Олимпийский сезон в этом плане — очень парадоксальная вещь. Зуева так вообще считает, что в танцах нет лидера и оказаться лучше здесь и сейчас могут сразу несколько дуэтов. Хотя за всю олимпийскую историю танцев на льду было, если не ошибаюсь, всего четыре случая, когда действующие чемпионы мира пролетали мимо золота. Домнина/Шабалин — в Ванкувере, Фузар-Поли/Маргальо — в Солт-Лейке, Усова/Жулин в 1994-м в Лиллехаммере и Дюшене в Альбервилле. Нормальная такая статистика, чтобы понять: а). Это редкость, б). Это случается.
Чисто по-человечески мне очень бы не хотелось второй раз увидеть Жулина (уже как тренера) проигравшим — видела в Лиллехаммере, и это реально тяжело. С другой стороны, я совершенно согласна с разбором Полины Крутихиной и не могу не согласиться, что главная проблема любимого нами тренера не в том, как оценивают, а в том, что оценивают.
Но по любому, полагаю, скучно не будет.
Хороших всем просмотров (жаль, Варшаву нам не покажут, но Гренобль будет в лучшем виде)!

Вовремя не написала, хотя должна была написать колонку по этому поводу, соответственно информационный повод канул в Лету, но послевкусие осталось. Я про гимнастические перевыборы в Международную федерацию. Иногда мне кажется, что после 16-ти лет в пресс-комиссии ФИНА (а любая международная федерация это реально семья со всеми вытекающими) я неплохо научилась разбираться в тех или иных механизмах. Принятия решений, в том числе. Ведь любое мероприятие, проводимое под эгидой международной федерации — это непрерывное общение (в том числе — неформальное) с огромным количеством людей. Судейских, медицинских, юридических.
Именно с этой позиции я написала свою гимнастическую колонку накануне Конгресса, а, когда выборы закончились крайне нетривиальным итогом, жанр «я же говорила!», он же — пляска на костях — показался мне не слишком уместным. И я позвонила хорошему давнему знакомому, который десять лет возглавлял одну из серьезных международных спортивных федераций.
И услышала от него примерно то же самое, о чём думала сама. Что совершенно беспрецедентный случай, когда первого вице-президента (им, напомню, был представитель нашей страны) разжалуют до члена Исполкома, а не оставят в числе обычных вице. Что это откровенно дисциплинарная мера, которую очень хотели сделать публичной и в назидание — и сделали.
Ну а то, что взамен ФИЖ получил в своём «верхнем» руководстве представителей не самых, мягко говоря, гимнастических стран - дополнительная оплеуха нашей стране.
Точно такая же демонстрационная мера избрать бывшего председателя техкома Наталью Ивановну Кузьмину почетным (читай — пожизненным) вице-президентом ФИЖ. Поднять человека из фактически рядового члена до уровня элиты, что тоже случай из ряда вон.
Кстати, для тех, кто не в курсе, Кузьмина — это не просто какая-то судья, позволившая себе пойти вразрез с генеральной линией партии. Это человек, который с 1974 года работал в художественной гимнастике тренером, а до 1992-го возглавлял советскую сборную и сборную СНГ в Барселоне. В ФИЖ это, судя по всему, помнят, у нас подзабыли, позволили откровенно неприемлемое (по мировым понятиям) поведение по отношению к уважаемому человеку, и огребли мы за это по полной.
Что теперь? Полная потеря влияния в самой федерации, отсутствие сторонников при каких бы то ни было голосованиях и, возможно, проблемы на соревнованиях. Потому, как резонно заметил мой умудрённый жизнью собеседник, судить нас теперь будут не по заслугам, а по высказываниям...
И самое обидное понимать, что все это — следствие надуманного и крайне локального конфликта, который не имел никаких шансов изменить уже свершившийся олимпийский расклад. Как правильно заметила после ЧМ Ирина Александровна, победителей не судят.
А проигравшими, во всех смыслах этого слова, оказались мы...

Сегодня выходной (у меня), из рабочих дел сущая ерунда - отредактировать одно из давно расшифрованных интервью, но день, как обычно, начинается с просмотра спортивных страниц, а это навевает всяческие профессиональные мысли (вдруг кому пригодится?)
Во-первых, поздравляюRitz с тем, что она очень мужественно выпихнула себя из комфортной и очень прочной скорлупы и взяла в руки камеру. Это сложно. Работать, когда ты знаешь, что результат этой работы будет выложен на всеобщее обозрение и подвергнут далеко не всегда благожелательной критике, всегда очень сложно. Оля это сделала, и я очень за неё рада (результат можно увидеть тут, набрав в поисковике «фигурное катание» или «Турин»).
А навеянные утренним чтивом мысли были следующими: однажды я делала интервью. Человек был не то, чтобы хорошо знаком, скорее, хорошо знаком с моим отцом, бывал неоднократно у нас в доме, работал в спорте, в верхнем его сегменте, и был очень высокого о себе мнения, как о профессионале. В профессиональном смысле он реально был сильным специалистом, хоть и довольно беспринципным, но тогда я об этом ещё не знала.
Интервью было сделано и опубликовано в «Советском спорте», (я была невероятно довольна результатом), но вскоре я почувствовала, что отношения между нами стали несколько натянутыми. И, поскольку я в этом плане человек достаточно прямолинейный — не люблю, когда возникают конфликтные или просто напряженные ситуации и предпочитаю сразу выяснять причину, то, разумеется, поинтересовалась, не обидела ли чем, невзначай.
«Вам удалось заставить меня говорить о том, о чем я не собирался. И это мне не нравится», — был ледяной ответ.
Тогда я, наверное, впервые задумалась о том, что такое интервью. Как правильно его вести, как подвести человека к той теме, которая интересна и важна тебе, как найти правильные формулировки, потому что ведь бывает и так: ты безо всякой задней мысли задаешь вопрос, а человек хлопает рукой по столу: «Всё, разговор закончен». И понимаешь запоздало, что наступил на больное, но совершенно не догоняешь, в чём именно это больное заключалось. А фарш уже невозможно провернуть назад, как говорится. С Газзаевым у меня такое было, например. После очень большого количества прекрасных и довольно откровенных бесед.
А еще я тогда поняла, что хорошее интервью крайне редко получается, когда ты просто нажимаешь кнопку диктофона, предоставляя собеседнику возможность говорить то, что считает нужным он сам.
Уже сто лет прошло, но когда я вижу интервью, в которых умный, интересный человек и крутой профессионал дежурно говорит ни о чём, очень досадно становится.
Хорошего всем дня! Вечером будет еще один обзорный текстик по мотивам Турина (он вчера ещё сдан, но выпуск решил вот таким образом, сорри)

Редко случается: спектакль давно закончен, а ты продолжаешь оставаться под впечатлением. Но именно спектакль, а не спортивные соревнования, стали лично для меня главным событием прошедшей недели, несмотря на то, что на этапе Гран-при в Турине, безусловно, было на что посмотреть: с точки зрения спорта много чего там было реально круто.
Но всё же «Каренина». В «Лужниках», в намоленном поколениями фигуристов Дворце спорта, что выглядит особенно символично. Этот лёд видел столько и стольких, что привезти туда абы какой спектакль было бы просто неприлично.
Ну а если без пафоса и ближе к делу, Илья Авербух абсолютно в рабочем порядке и в условиях пандемийных ограничений во всех смыслах этого понятия создал шедевр. С удивительно точным и очень глубоким проникновением в характеры, с лаконичной и в то же самое время исчерпывающей трактовкой сюжета, с кучей находок (чего стоит одна только работа фигуристов на трапециях в лучших традициях циркового искусства!), с сольными партиями выдающихся в фигурном катании людей, причем глядя на них ты понимаешь, что выдающиеся они не потому, что в программке перечислены титулы, а в силу того, что делают на льду здесь и сейчас. До мурашек и слёз, реально. Макс, Макс, Оксана, Албена, Таня, Рома, Лёша, Саша, Женя, простите, кого не упомянула, вы просто невероятные. От первой и до последней секунды.
Никогда не думала, что когда-нибудь скажу такое, и, тем более, увижу, но это было на порядок круче, чем всё спортивное фигурное катание той части олимпийского сезона, которую мы уже имели удовольствие наблюдать. Да и предыдущего сезона тоже. И того, что был до него.
Ваня Бариев, он же — Ригини, тебе отдельное спасибо. И Илье отдельное спасибо — за Ваню Бариева. За то, что увидел его таким. От звезд ведь всегда ждешь определённого уровня, поэтому их гениальность не настолько потрясает. А вот когда на лёд выходит человек не слишком успешный в своей прежней спортивной жизни, и показывает ногами такое, чего ни в каком нынешнем спорте и близко не наблюдается (прости, Нейтан Чен), мозг реально начинает взрываться.
И лакмусовой бумажкой — Тарасова в подтрибунье. Которая долго молчала, проживая впечатления, а потом — так, как она умеет, звенящим шёпотом: «Такого никогда ещё не было. Никогда. Даже в Большом...»
Очень рекомендую, честно.

Опять о фигурке, поскольку пока больше не о чем. Вопрос первый, неоригинальный: «Зачем Володька сбрил усы?» (©) В смысле - зачем Нейтан Чен устроил в короткой программе шоу имени Пхенчхана, и под ту же самую музыку, что, согласитесь, придаёт событию особую пикантность.
Сразу скажу, что я далека от истерических причитаний просто в силу того, что ОИ-сезон для спортсменов такого уровня, как Чен — это сезон одного старта. Всё остальное — экспериментальная репетиция. Ну, вот так человек захотел (сам, между прочим) — реинкарнировать короткую программу, доставившую ему столько боли, и победить её. С тем же лутцем и тем же флипом.
Как должен в этом случае реагировать тренер? Правильно, встать рядом. И отнестись к решению с уважением, поскольку решения такого порядка — это решения сильных людей. Закрыть гештальт, как модно говорить в мире знатоков психологии, получивших знания из телевизионных сериалов.
Правда, Арутюнян не был бы Арутюняном, если бы не предусмотрел варианты. Сегодня как раз всё это с ним обсуждали. Ну а пока у Чена есть время для эксперимента, он будет накатывать свою «Немезиду».

Вопрос второй: зачем нужен Гран-при Саше Трусовой с совершенно очевидной и совершенно очевидно серьёзной травмой ноги? Наверное, затем же, зачем пять четверных. Не стоит забывать, думаю, что Саша выросла в школе, где с детского возраста спортсменам вбивается в голову: если у тебя есть характер, ты должен преодолевать все. Собственное «немогу-нехочу», усталость, страх, физическую боль. Вот она и преодолевает. А нужной степени зрелости в мозгах, когда спортсмен способен не только грудью на амбразуру, но просчитать все риски и возможные последствия, пока нет. Для таких вещей существует тренер, но когда для тренера, по большому счёту, нет никакой разницы, кто из его спортсменов отберётся-выиграет-получит, схема энергосбережения (то есть, сбережения ресурса) работать перестаёт.
А в памяти меж тем маячит осень 2017-го со стрессовым переломом Жени Медведевой. Помните же сценарий? Сначала терпишь, потом на обезболивающих, а потом до Олимпиады остаётся два месяца, а ты без ноги. Как-то совсем не хочется, чтобы применительно к Саше этот сценарий повторился.
И да: я совершенно не шутила по поводу предыдущей темы. Даже замечаний не буду делать — просто тупо в бан. Простите, Атом, но если вы читаете в блоге только себя, это точно не мои проблемы.
Хороших выходных!

Заработала себе выходной. На самом деле не выходной, конечно, а день отъезда (вещи собраны с вечера, и утренний кофе уже выпит), но по работе это первый день, когда не нужно раскладывать в голове расписание чужих тренировок, проверять степень заряженности компа, телефона и диктофона и утепляться, утепляться, утепляться... Ненавижу за это зиму и восхищаюсь лыжниками и всеми теми, кто ведет свои спортивные битвы по зиме.
Попросила поменять местами два интервью (будет вам сегодня про Бьорген, да)
Из того, что еще не вышло — Сорин, Гараничев, Елисеев, Касперович, Ступак, Шашилов. По техническим причинам не пересеклась с Большуновым (в феврале, надеюсь, напишу об этом). За Устюгова отдувался Крамер. Девочки-биатлонистки загружены и попросили пощады, но не слишком жалею об этом. Что действительно жаль — не съездила в гости к Вольфгангу. Нефиг, называется, было на футбол мотаться.
Ну а сейчас какие-то жалкие 280 км — и я в шоппинг-Сити. Завидуйте!
И хорошего дня, традиционно. Последняя карточка упорно ложится набок, тем самым как бы намекая: «Спала бы ты, тётка, темно ещё на дворе...»

Всё, можно перевести дух. Командировка практически закончена (два запланированных на завтра интервью идут уже довеском), и должна сказать, что работать в подобном режиме я порядком отвыкла. Девять больших интервью за девять дней, куча сопутствующих разговоров, параллельных комментариев, плюс — выезд на пленэр в Марибор оказались тяжеловатым постковидным экспериментом для человека, работавшего полтора года дома в удалённом режиме. Но всё когда-нибудь заканчивается.
А в Рамзау тем временем зима. Снег, резкое похолодание, отсутствие видимости на глетчере, хотя, говорят, если совсем рано, то даже было солнце сегодня. Но совсем рано не получилось, а в полдень, когда мы с Егором Сориным поехали забирать с глетчера его жену Таню, из-за ненастья даже остановили подъёмник. По таниным словам, последний час тренировки наверху оказался полной жестью — боялась заблудиться в тумане и вообще не найти дорогу назад. Но тут ей явился ангел-спаситель в образе Князя Серебряного (кто знает, тот поймёт), и сопроводил её до подъемника.
Программа-минимум тоже выполнена: в Граце куплено самое лучшее на раёне деревенское тыквенное масло, для которого в городских супермаркетах предусмотрена отдельная стойка (страшный секрет открою: я на футбол потому и поехала, что через Грац), куплена и доставлена замечательная косметика из местных трав, по которой я честно скучала два года, и даже куплен совершенно страшненький (по моим понятиям) лак для ногтей дракону Ларе. Но дракон в восторге, и это главное.
Но вообще должна сказать, что реально оказалось тяжело. Когда в Рамзау съезжаются несколько различных команд, это означает, что минимум два раза в день ты куда-то едешь на машине (первая тренировка в 8.30 утра), между этими поездками с кем-то встречаешься, иногда в ночи (абсолютная ночь здесь наступает примерно в 8 вечера), а в оставшееся время хорошо бы все эти разговоры расшифровать. Ну и поесть, если повезет. Хотя к вечеру уже не хочется.
И да, в Австрии по-прежнему прекрасное вино. Вот отработаю завтра остаточный план, и окончательно перейду в режим пассажира: сижу, вяжу и иногда выпиваю.
Хорошего всем конца недели! У меня он послезавтра начнётся.