Смотреть это видео

Угадайте кто в гробу? ;)

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Звучит трель соловья и шаги, шага, шаги
На поляне появляется мальчик с лукошком осматривается и быстро убегает вперёд.
За ним выходит сначала борода а за ней уже и сам Л.Н. Толстой с корзиной, осматривается и садится на пень.
Сзади к нему подкрадывается Ленин с коварной ухмылкой.

Ленин
Здравствуйте дедушка

пауза

Толстой
Здравствуй милок

Ленин (оценивая содержимое корзины)
Довольно удачно я вижу. и позно выбрались и большой улов

Толстой
Аха, обычный

Ленин
А я думал ребятишки по утру всё обчищают

Толстой
Ребятишки не могут всё обчистить, да и не кто не может всё обчистить

Ленин
Так почему же ребятишки не могут всё обчистить, и не кто не может всё обчистить?

Толстой
Известно. разные люди разное видют.
Вот идёт впереди Сашка мой внучёк, а я за ним по стёжке. на что специалист по грибам? а и он находит и я нахожу. только в разных местах. Он то смотрит с аршина, а я с двух.
(усмехается) разница?

Ленин (Смеётся)
Очень точно очень

Расходятся, Ленин в одну сторону а Толстой соответственно в другую, прямо противоположную

Ленин (идёт напевая)
Верблюд-архитектор
Войди в мою жизнь
Твой череп как вектор
В карманах чужих
Цветок из могилы
Зовет меня в лес
Спаси меня, милый..

Изчезает..

Настроение сейчас - Paracoccidioidomicosisproctitissarcomucosis - Uruporfironogenodescarboxilandome Y P..

старые книги взывают, где же, о гдеже ты Карна?, над мостом междометий, ясно пылают обратно, звонкие яркие стёкла, что оставили люди увязшие в собственной крови, жадно пьющие мыло, над гертрудой склонилось всё мирозданье системы.вот она! битва уродов, гордо играющих в прятки.

*Заставь дурака богу молиться, он и хвостом подавится*

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Вот так сказанул классик не в бровь а в глаз


"Я очень люблю японцев. Как говорил покойный Михаил Степанович, площадь тела у среднего японца в два с половиной раза больше, чем у среднего размера кролика. Но это не мешает им быть чудеснейшими людьми, прости Господи мои прегрешения! И с музыкой у них все в порядке. Один только японский «шумовой террор» чего стоит. Хотя бы Masonna или Gerogerigegege. Мало того, что они своими маленькими лапками скребут гитары так, что мороз по коже продирает, они еще ухитряются в это же время дрочить. В общем, авангард и эксперимент."

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Я хочу,чтоб дж дж дж
И двойные бочки.
Буду слушать я дезняк
До белой горячки

Я люблю дес метал!
Ебаный дес метал!

(с) МрАзЬ

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

И это твои слова?


«Наша музыка никогда не станет коммерческой, и то, что мы выпускаем этот дерьмовый шум на компакт-дисках – это просто насмешка над большими лейблами и над самой идеей «релиза». Всем ясно, что никто нойз на дисках не слушает (или делает вид, что слушает). Мы не стараемся и не должны стараться, когда пишем свою музыку. Наоборот, мы должны не стараться. Музыка должна сама писаться. Этот шум лучше знает, что ему нужно от себя самого и от нас. Любой чувак может записать на свой мобильник звук взлетающего самолета или монорельса, прийти к нам, выпустить его на компакте и это будет клевый нойз-альбом, типа очередное интересное явление в андеграундных музыкальных кругах» (из переписки с Юкихиро Шии, «Building Of Gel»).



Шум, как и хаос, имеет свою очень тонкую и сложную структуру.

Различают множество видов шума по спектральным характеристикам. Те или иные виды шума называют тем или иным цветом, потому что свет с точно таким же спектром имеет соответствующий цвет.

Шум – это сигнал, занимающий все частоты, со спектральной плотностью (на каждую полосу пропускания) пропорциональной (или обратно пропорциональной) fβ (частоте в степени β). К примеру, в случае белого шума β = 0, в случае коричневого β = 2.

Белый шум – спектральная плотность звука распределена равномерно по всем частотам (на всех частотах мощность сигнала одинакова). Иначе говоря, белый шум имеет плоский спектр частоты в линейном пространстве. К примеру, энергия полосы между 40 и 60 Гц будет равна энергии полосы между 4000 и 4020 Гц (и вообще любой полосы шириной в 20 Гц). Белый шум – это идеальный конструкт, наподобие абсолютно черного тела. Т.к. все частоты белого шума имеют энергию, то общая мощность такого сигнала будет равна бесконечности. На практике сигнал называют «белым», если он имеет плоский спектр в ограниченном диапазоне частоты.

Розовый шум (фликкер-шум, 1/f-шум) – с повышением частоты спектральная плотность уменьшается на 3 дБ на каждую октаву (плотность обратно пропорциональна частоте). Т.е. розовый шум имеет плоский спектр частоты в логарифмическом пространстве. Пример розового шума – звук пролетающего вертолета. Розовый шум обнаруживается, например, в сердечных ритмах, в графиках электрической активности мозга, в электромагнитном излучении космических тел.

Коричневый (броуновский, красный) шум – похож на розовый. С повышением частоты спектральная плотность уменьшается на 6 дБ на каждую октаву (плотность обратно пропорциональна частоте в квадрате) на протяжении ограниченного частотного диапазона. Может быть получен, если проинтегрировать белый шум, или с помощью алгоритма, симулирующего броуновское движение. Спектр коричневого шума зеркально противоположен спектру пурпурного. Коричневый шум не следует путать с инфразвуковой «коричневой нотой», воздействие звука которой, как считается, приводит человека к неконтролируемому испражнению. Цвет коричневого шума не связан с коричневым цветом соответствующего ему света. Brown – от слова Броун, броуновское движение. На слух коричневый шум воспринимается более «теплым», чем белый.

Синий (лазурный) шум – с повышением частоты спектральная плотность увеличивается на 3 дБ на каждую октаву, т.е. плотность пропорциональна частоте. В компьютерной графике термин «синий шум» часто используется для обозначения любого шума с минимальными низкими частотами и равномерной мощностью. На слух синий шум воспринимается более «холодным», «кислым», нежели белый.

Фиолетовый (лиловый, пурпурный) шум – с повышением частоты спектральная плотность увеличивается на 6 дБ на каждую октаву (спектральная плотность пропорциональна частоте в квадрате) на протяжении конечного частотного диапазона. Фиолетовый шум получается, если продифференцировать белый шум. Спектр фиолетового шума зеркально противоположен спектру коричневого.

Серый (параболический) шум – спектр серого шума получается, если соединить спектры коричневого и фиолетового шумов. В спектре серого шума виден большой «провал» на средних частотах, однако человеческое ухо воспринимает серый шум точно так же, как и белый.

Оранжевый (апельсиновый) шум – довольно сложное понятие. Это «квазистационарный шум с ограниченным спектром, имеющим узкие полосы с нулевой энергией на протяжении ограниченного частотного диапазона». Эти полосы сосредоточены около частот, которые имеют определенные музыкальные ноты. Если эти ноты не будут звучать, то в спектре останутся частоты т.н. «кислых», «цитрусовых» или «апельсиновых» (оранжевых) нот. «Оранжевый шум может быть создан комнатой, полной первоклассников, вооруженных пластиковыми сопрано-дудками».

Зеленый шум – шум естественной среды. Спектр похож на спектр розового шума со «всплеском» около частоты 500 Гц. Также зеленый шум обозначает средние частоты белого шума.

Красный шум – может быть как синонимом коричневого Читать далее...

Я Сэм Дамба Гренуальд, находясь в здравом уме и трезвой памяти. бррррръ
Я Сэм Дамба Гренуальд который умер 5 лет назад находясь в здравом уме твёрдой памяти, тождественно клянусь:
Находясь в чьём то здравом уме и твёрдой памятизавещаю всё своё состояние - (Всё). Своей нынче покойной жене которая не выдержав того что я умер находясь в тезвом уме скончалась(за что я Сэм Дамба Гренуальдей очень благодарен).
Она вольна распоряжаться моими словами, титулами и мыслями и разумоми небом и богами и вселеной, до тех покабез видимых причин не сойдёт с ума. Она может жить, дышать, заниматься страсным сэксом и придаваться садистко-дадаистким утехам как всегда поступал я Сэм Дамба Гренуальд.
Я завещаю сжечь меня. И прах развеять над морем.
Я слышу как оно зовёт меня:
-Гренуальд,Гренуальд..шшьжж..шшшь..
Меня зовут Гренуальд. Гренуальд должен уйти.





_____________________ место для печати покойного






_____________________
место для росписи покойного

южная часть начинается в двух шагах от квартала. а за ней начинается лес. бескрайние зелёное пространство из камней и зелёной травы. но это не лес в обычном его понимание. это странная психоделическое существо, возможно даже и человек. хотя я бы не поставил бы на это и кусок ломаного пятока. а за лесом что в двух шагах от квартала находится дивная страна , хотя в ней нет ничего такого что бы делало её сказочной или воплощёной в реальность детской мечтой. это обычная страна с обычным яркокрасным доживающим своё последнее тысячелетие солнцем. там нет ни чего такого наивного и всякого. это просто сушествуют. а по вечерам там собирается люди-звери-птицы и спокойно общаются на языке понятным только им. и это не для кого не секрет. все кто был там.. их там больше нет. наверное нет. за свою долгую жизнь я уже успел сменить несколько голов но каждая из них хоть и была слегка неповоротливая но не могла увидеть то что было на самом деле. и пройдёт ещё столькоже что бы понять понять и осознать это. как часть. простую мелкую часть но без неё всё развпалится. всё это хоть и не так.может быть там и вовсе ничего нет. за лесом и ВСПОМНИЛ!

Настроение сейчас - спу

люди буддисты-кришнаиты-индусы-она считает это состоянием безмыслия. а дествительно! нет постоянных прерываний напряжени. но это не так всё не так. а как?. как благородная девица взлетела в небо буря-птица. как плачет лесоруб на плахе. как прыгает Адольф во фраке. как алчно жаждет новостей в сырой земле слепой мертвец. как создаётся ист и вест. забудь забудь свой манифест! забудь себя богиня Ар-Ру!

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Розенкранц. Может, поиграем в вопросы?
Гильденстерн. А что это даст?
Розенкранц. Практику!
Гильденстерн. Не вопрос! Один - ноль.
Розенкранц. Свинство.
Гильденстерн. Почему?
Розенкранц. Я же еще не начал.
Гильденстерн. Не вопрос. Два - ноль.
Розенкранц. А это считается?
Гильденстерн. Что?
Розенкранц. Это считается?
Гильденстерн. Очко. За повторение. Три - ноль. Кон.
Розенкранц. Раз так, я не играю.
Гильденстерн. Чья очередь?
Розенкранц. А?
Гильденстерн. Очко. Не акай. Ноль - один.
Розенкранц. Кто теперь?
Гильденстерн. Почему?
Розенкранц. Почему нет?
Гильденстерн. Зачем?
Розенкранц. Очко. Без синонимов! Один - один.
Гильденстерн. Что, во имя неба, происходит?
Розенкранц. Очко. Без риторики! Два - один.
Гильденстерн. И чем все это кончится?
Розенкранц. Не догадываешься?
Гильденстерн. Это ты меня спрашиваешь?
Розенкранц. А тут есть другие?
Гильденстерн. Кто?
Розенкранц. Откуда мне знать?
Гильденстерн. Зачем же спрашиваешь?
Розенкранц. Ты это серьезно?
Гильденстерн. А это не риторический вопрос?
Розенкранц. Нет.
Гильденстерн. Не вопрос. Два - два. Поровну.
Розенкранц. Что это с тобой нынче?
Гильденстерн. Когда?
Розенкранц. Что?
Гильденстерн. Да ты не оглох ли?
Розенкранц. Не сдох ли?
Гильденстерн. Да или нет?
Розенкранц. А разве есть выбор?
Гильденстерн. А Бог есть?
Розенкранц. Очко. Не трепли всуе. Три - два. Кон.
Гильденстерн (серьезно). Как твое имя?
Розенкранц. А твое?
Гильденстерн. Я первый спросил.
Розенкранц. Не вопрос. Один - ноль.
Гильденстерн. Как тебя называют дома?
Розенкранц. А тебя?
Гильденстерн. Когда я дома?
Розенкранц. Дома тебя зовут по-другому?
Гильденстерн. Где - дома?
Розенкранц. У тебя нет дома?
Гильденстерн. Почему ты спрашиваешь?
Розенкранц. К чему ты клонишь?
Гильденстерн (с нажимом). Как тебя зовут?
Розенкранц. Уже было. Два - ноль. В мою пользу.
Гильденстерн (глядя на него с яростью). КЕМ ТЫ СЕБЯ ВООБРАЖАЕШЬ?!
Розенкранц. Риторика. Я выиграл. (Пауза.) Чем все это кончится?
Гильденстерн. Вот вопрос.
Розенкранц. Вопрос вопросов.
Гильденстерн. По-твоему, это имеет значение?
Розенкранц. А для тебя это ничего не значит?
Гильденстерн. А почему это должно значить?
Розенкранц. Какое имеет значение, что это значит?
Гильденстерн (поддразнивая). Значит, для тебя ничего не значит, какое
это имеет значение?
Розенкранц (резко оборачиваясь). Что все это означает?!

Пауза.

Гильденстерн. Не имеет значения.
Розенкранц (голосом вопиющего в пустыне). ...Что это за игра?
Гильденстерн. И какие у нее правила?

(отрывок из пьесы Тома Стоппарда "Гильдестерн и Розенкранц Мертвы")

И снова наступает бездвижЕнье. кудато уходищие войска во мраке ночи башмака смиренно воют об очизне давая клятву на векка. доменный свод нетленно тлеит от постороннего себя.Незнанье уежает в петроград.а вор поныне там. как тот проход в который я пролезть не смог.

Слишком ясно понятно взаимно стало. Жду, Жду бурана-ненастья-урагана-шторма-смятения-пришествие

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Я сижу в темной комнате
Пытаюсь вспомнить прошлое,
А вы будто бы на меня смотрите,
Не видя во мне ничего хорошего.
Пусть даже глаза себе сломаете,
Хорошего нет во мне ничего.
Вы только ждете от меня, ожидаете,
Что отдам вам сама его.
Ан нет, не предам хорошее, не выдам,
И даже не намекну где оно находится.
Я только скажу: «Эй вы там!
Хватит уже за хорошим охотиться!
Хватит нервы трепать всем и каждому
И на всех смотреть так пристально,
Словно хотите у наших граждан
Все хорошее отнять одним выстрелом.
Словно руки ваши тянутся
К нашему хорошему - так вы его любите.
Как птицы на статуи голову усядутся,
А потом? А потом срать же будете!
Все хорошее сразу же кончится.
Что добились, козлы, что хотелося?
И поэтому рожи корчатся
Когда хорошее куда-то делося.
Когда граждане нашей родины
Ходят, прячут от вас хорошее.
А вы ищете в каждой уродине
Хорошее куда-то детое.
Так и надо ему от вас прятаться,
Мало ли чего вам там хочется.
Так и мир потихоньку катится,
Может это когда-нибудь кончится?


http://www.fvrc.ru/forums/index.php/topic,5999.0.html

Настроение сейчас - Бу-га-га

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

(давно хотел это выложить - надо было)





Они входят к тебе и говорят с тобой. Одни спрашивают робко, стесняясь повысить голос, другие громко и почти властно. Некоторые пританцовывая и переминаясь, другие — подчёркнуто равнодушно или естественно беспечно. Ты был бесконечно занят. Занят обдумыванием своей бесконечной Главной Мысли. И грёзами. Ты был весь в себе. Тебя отвлекли. С ликом заспанным, а поступью тяжёлой и величавой, ты, небрежно покручивая ключи на пальце, шествуешь и открываешь заветную решётку и дверь. Они спрашивают — ты отвечаешь. Привычно произносишь ритуальные фразы и называешь цену. Они торопливо кивают и начинают рыться в карманах. Опытные готовят презренный металл загодя. Ты протягиваешь руку и в ладонь падает потная, почерневшая во множестве пальцев монета. И ты в который раз испытываешь двусмысленность жеста: то ли ты страж, незыблемый сфинкс, стоящий пред вратами откровения, то ли рука твоя протянута за подаянием, мелким и неизбежным, как нищий духом и телом на паперти. Это единственное, что сбивает тебя с ритма величия обряда, церемонимейстером которого ты являешься. Ты прячешь взгляд за холодом равнодушия и надменно смотришь в стену. Как и подобает хранителю храма, жрецу древней религии.

Они входят за дверь, где свершается таинство, а ты всегда остаёшься вне. Оставляя их наедине с собой. Ты страж, ты привратник, ты распорядитель сего торжества — но ты никогда не видишь того, что происходит там. Иногда ты успеваешь заметить за стремительно закрывающейся дверью, как они восходят к алтарю. Но ты никогда не бываешь с ними.

Свершив, они выходят. Они кивают тебе почти дружески, они благодарят тебя. Они улыбаются тебе, и часто в их улыбках ты видишь пустоту, лживую, как лепнина пенопластового фальш-потолка над вашими головами. Они вежливо прощаются с тобой. Часто, из-за удяляющихся спин, ты слышишь их ненависть, прорывающуюся меж зубов. Ведь ты брал с них деньги, брал за их естество, которое они не могли не удовлетворить, право на которое, они думают, принадлежит им от рождения, и принадлежит даром, и плата им всегда кажется непомерно велика. Особенно в дни празднеств и гуляний, тогда ты взыскиваешь с них вдвое. А ты — жрец той презренной религии, храма и алтаря которой невозможно избежать. Которая заставляет их пританцовывать и закатывать глаза в попытках обуздать нестерпимое желание, пожар которого можно потушить только священным обрядом. От таинства которого они надёжно отделены призрачной хрупкостью преград: тобой, тонкой решёткой и слабой доскою двери. Каковая хрупкость абсолютно неодолима.

Средь них мужчины и женщины, старики и почти младенцы, коих матери за руку возводят к алтарю, слесари и инженеры, чёрные и белые — все. Ибо нет на Земле человека, который не поклонялся бы твоему храму. Ибо стен может не быть, отсутствовать алтарь, человек пребывать один посреди океана или пустыни — но свершение обряда в нём от рождения. Ибо не может он не свершать данное изначально сутью его.

Множество из них — противоположного тебе пола. Многие привлекательны и будят в тебе желание… Иногда они шутят с тобой, ты весело перебрасываешься с ними ничего не значащими фразами. Но это безнадёжно. Это вне правил. Ты — при исполнении долга, они — при свершении обряда. Никто не знакомится здесь. Они не могут и подумать об этом. Это непривычно и даже неприлично. Ведь ты видел, как они входили туда. Ты слышал, как они просили тебя. Ты знаешь, что они там делали это. Ты слышал это. И они знают, что ты знаешь об этом. И ты видел, как они выходили оттуда. Ты знаешь, что сейчас бутоны их роз мокры и плохо пахнут. Можно входить и свершать, но неприлично говорить об этом. Не стоит даже думать об этом. Ведь этого как бы нет. Минуты у алтаря вычеркнуты из жизни и истории, этому нет места в новостях и летописях. По молчаливому уговору этого не существует, и их безмятежность и веру нарушает только необходимость войти в твой храм. И свершать. Невольным добровольным свидетелем чего становишься ты. Берёшь плату с них. Разве можно возжелать, да что там возжелать, даже думать о служителе столь постыдного культа, в храме, в двух шагах от алтаря? Они уходят, покачивая бёдрами, как ни в чём не бывало, рисуя своими прелестями извечный воздушный рисунок, такой же древний, как и свершённый обряд. Растворяясь в дали, через минуту они забудут о тебе, об обряде и своём смущении. Тебя больше как бы не будет. Как не будет их неудержимого желания и рвения. Они не будут говорить и вспоминать вслух. До следующего раза.

Все, все они до следующего раза: мужчины, женщины, чёрные и инженеры. Они уходят, пространство стеклянно и пыльно замирает. Ты вновь возращаешься к своей Главной Мысли, и вечность окружает тебя, не беспокоя тленом жизни, а смутные образы мелькают пред внутренним взором. Пока всё не вернётся на круги своя и очередной паломник вновь не поднимется по ступеням твоего богоугодного учреждения. И не оторвёт от возвышенных дум. И спросит тебя, как вопрошали многие до него:

—Извините, вы охранник? У вас тут Читать далее...

Это цитата сообщения Бенкендорф Оригинальное сообщение

Ночь. По Невскому проспекту прогуливаются двое: один - бородатый, другой - с длинным носом.

ДЛИННОНОСЫЙ. Посмотри-ка, Федя, кто это там на мосту так прыгает?
БОРОДАТЫЙ. Где? А, это, небось, пьяненький какой. Надрался, как свинья, и выделывается, окаянный.
ДЛИННОНОСЫЙ. Какая ж это свинья? Помилуй, друг ситный, по-моему он совсем и не пьян, а очень даже ровно подпрыгивает. Смотри, как чинно - вверх-вниз, вверх-вниз.
БОРОДАТЫЙ. Кого-то он мне сильно напоминает, а, Коля? Может, это кто из наших?
ДЛИННОНОСЫЙ. Мать честная! Кажись, это... Пушкин!
БОРОДАТЫЙ. Какой Пушкин? Александр Сергеевич?
ДЛИННОНОСЫЙ. Ну, он, сердечный! Посмотри внимательней - натуральный Пушкин, с бакенбардами.
БОРОДАТЫЙ. Да что ты, брат, такое несешь! Какой же это, к черту, Александр Сергеевич! Да и лысина у него какая-то не пушкинская.
ДЛИННОНОСЫЙ. Экой ты дурак, братец! Ты глянь повнимательней-то! Разве ж не Пушкин? Эвон, как прыгает!
БОРОДАТЫЙ. Не, похож, безусловно, это я не возражаю. Но какого хрена Александру Сергеевичу ночью на мосту делать? Что ж он, сумасшедший что ли? Нет, это не Пушкин.
ДЛИННОНОСЫЙ. Кто ж тогда? Чехов что ли?
БОРОДАТЫЙ. Ну, на Чехова это тем более не похоже.
ДЛИННОНОСЫЙ. Ну так значит Пушкин!.. Вот тебе - бродили-бродили, да и не зря: живого Пушкина встретили! Мистерия!
БОРОДАТЫЙ. Что-то я все-таки сомневаюсь, любезный. Пушкин - это ж классик. Чего ж он тогда еще живой? Прыгает!
ДЛИННОНОСЫЙ. Фома ты неверующий! Холодно ему - вот и прыгает. Посмотри, какая фуражка у него! Нет, ей Богу, это Пушкин! Своею собственной персоной вышел погулять по Неве вечерком, да и замерз. А тут - мы!
БОРОДАТЫЙ. Послушай, братец. Чем гадать, давай-ка мы лучше у него спросим - он это или не он?
ДЛИННОНОСЫЙ. Ты что! Разве ж можно так прямо в лоб такие вещи спрашивать! Эдак он нас за придурков примет. Надо что-то похитрей выдумать.
БОРОДАТЫЙ. Сигаретку у него , что ли, стрельнуть?
ДЛИННОНОСЫЙ. Да нет. Пушкин разве курил?
БОРОДАТЫЙ. Курил, наверное, раз помер так рано. Давай-ка, спроси у него огоньку.
ДЛИННОНОСЫЙ. Нет, лучше ты. Я как-то плохо умею с незнакомыми людьми ночью заговаривать - они меня пугаются, а я их - тем более.
БОРОДАТЫЙ. Ну ладно, попробую. Э-э-э... Нет, знаешь, Коля, сигарету - это как-то пошло. А вдруг у него нету? Лучше я у него время спрошу. Или про погоду что-нибудь.
ДЛИННОНОСЫЙ. Хорошо, валяй про погоду, только быстрее. Он, видишь, уже далеко как упрыгал! Замерз, видать, очень, бедняга. Ну давай, давай!
БОРОДАТЫЙ. Ага. Э-э-э... Товарищъ Пушкин!
ДЛИННОНОСЫЙ. Ты что, спятил! Какой он тебе товарищъ! Сам дурак! Ты его - по имени, по отчеству! Это ж классик! Тонкая душа! Пу-у-ушкин!
БОРОДАТЫЙ. Ага. Э-э-э... Александр Сергеевич, голубчик! Да-да, вам! Можно вас на пару минуточек, милейший-с? Да-да, вас... Чего-с?!
ДЛИННОНОСЫЙ. Во, во, убегает! Испугался! Точно Пушкин!
БОРОДАТЫЙ. А чего это он мне такое сказанул? Я что-то не понял...
ДЛИННОНОСЫЙ. Куда уж нам понять его, гения! Смотри, как улепетывает! Сильно перепугался!
БОРОДАТЫЙ. Слушай, а почему он с хвостом? Пушкин разве с хвостом был?
ДЛИННОНОСЫЙ. Наверно, с хвостом.
БОРОДАТЫЙ. А с чего бы это?
ДЛИННОНОСЫЙ. А Бог его знает! Поэт все-таки. И потом, говорят, он от негра произошел.
БОРОДАТЫЙ. Свят, свят, свят! Вот бедолага! Зря мы его так напугали! Гулял бы себе и гулял. А тут мы... Ой, как неудобно-то!
ДЛИННОНОСЫЙ. А может, это и не Пушкин вовсе? Может, мы погорячились?
БОРОДАТЫЙ. Ну как же не Пушкин? С хвостом! Кто еще от негра произошел? Остальные все - от обезьяны.
ДЛИННОНОСЫЙ. А что ж он убегает-то?
БОРОДАТЫЙ. Наверное, заболел. Может, не здоровится.
ДЛИННОНОСЫЙ. Ну и бес с ним, с Пушкиным! Пусть себе прыгает! Плюнь ты на него.
БОРОДАТЫЙ. Тьфу!
ДЛИННОНОСЫЙ. Вот так. Пойдем-ка, дружок, лучше на Исакий посмотрим. Там, говорят, презабавные вещи деются!
БОРОДАТЫЙ. Ну пошли, коли так. Раз такое дело - посмотрим. То ведь тебе не Пушкин с хвостом, то целая опера! Мистерия!
ДЛИННОНОСЫЙ. Во-во, Федя. Погоди только, я калоши выжму. Ужасная погода у нас в Питере...

И, кутаясь в шинели, Николай Васильевич и Федор Михайлович исчезают впотьмах.

Это цитата сообщения Оригинальное сообщение

Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет.
Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером.
Так что умер он совсем не сразу.
Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем.
Тогда он был еще жив.
А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить.
Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку?
Им было ни к чему выскакивать из-за двери.
Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна - это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления.
А также я не насиловал Елизавету Антоновну.
Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится.
Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я
и вытащил ребенка.
А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина.
Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея.
Он был создан не для жизни сей.
Это верно, что я сапогом размазал по полу их
собачку.
Но это уж цинизм обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни.
Ребенка я не считаю.
Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую
жестокость с моей стороны.
Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд.
Испражняться - потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная.
Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное
оправдание.

Однажды два монаха отправились куда-то. Они шли день, два, три; ночевали где придется; на третьи сутки пошел дождь, и вот ночью, в лесу, под дождем, голодный и мокрый - младший монах не выдержал и спросил: "Далеко ли нам еще идти?". Старший, не сбавляя шага, сказал: "Мы уже пришли"

Смотреть это видео

зы
новая мания

Всё материальное умирает.