Cпи, до рассвета осталось чуть-чуть,
Гаснут звёзды в глазах отражённые.
Спи, это просто осенняя муть
В замок свой позвала прокажёнными...
Волки не воют, ослепла луна,
Засыпай и меняйся в мертвенном пламени
Помни - это давно не твоя вина,
Это только обрывок сгоревшего знамени...
Засыпай, уходи и не рвись беречь,
То, что было когда-то кому-то продано,
Потянись к звезде, и быть может смерть
Пред тобою ляжет дорогой ломаной.
Как странно было чувствовать какую-то смутную печаль, наблюдая за танцем далёких и равнодушно-бледных огоньков звёзд на балдахине бледно-лилового неба...
слушать шорох кобальтовых волн, что жадно слизывали медный в ночи песок и выносили даром создавшей ракушки - цветные, с тонкой плёночкой и редкими бусинами жемчужин... волны, шептавшие что-то неразборчивое в симфонии с резкими, визгливыми криками морских чаек...
вдыхать пахнущий солёным морем ветер, чья консинстеция менялась в зависимости от направления - то ладана да полыни горечь, то шафран затёненных бульваров, то дым маяка...
ловить взглядом ломаный силуэт морских птиц, выхваченный сдвоенным жёлто-красным лучом из медленно-заливающего холст антрацита...
Кьяллак убежал вперёд и пурпур его сгладился, ложась на горизонт тёмной полос... зато вечная спутница его, Асгерд, светила ярче, даря свой призрачный перламутр всем без разбору - закрывшимся в изукрашенных крепостях своих дворянам, выметающим солому от тюфяков крестьянам, нищим, что тянули исхудавшие руки к прохожим моля и молясь... затаившимся в томном полумраке притонов проституткам и крадущимся в жадности ворам...
каждое "здесь", обозначает "там"...становление рождает исчезновение...а новое влечёт за собою старое...
на этом запись обрывается.
...Ты стоишь у кромки воды и барашки ледяных волн облизывают твои ступни, то накатывая, то отступая под призрачным зовом моря... кобальтовые воды, что таят в себе секреты старинных государств и цивилизаций, канувших в небытие, спокойны и безмятежны под ватой нежно-перламутровых облаков...
...море безлико, море шепчет и успокаивает... ты стоишь под покровом темноты - босая, кутающаяся в ткань тончайшей сорочки под пронизывающим ветром и кажется, будто полог неба над головой, прошитый эфемерными лучами двух лун и пришторенный рваной занавесью перистых облаков, и море, что распростёрлось под твоими ногами индиговой бездной - вечны.... Что пройдут года, столетья, канет в неизвестность Город, потухнут огни маяка, пожухнет листва аллей - янтарная, с малахитом прожилок... изменится мода, изменятся люди, если и вовсе не уйдут в другие плоскости...но небо и море - словно два зеркала - будут друг напротив друга.
И хочется верить, что ты сама подобна им... что твои глаза никогда не потеряют свой цвет, а стан будет гибок и тонок... что даже через сотни и тысячи лет ты сможешь наслаждаться фантасмагорией зимних ночей, ласкать свой слух перезвоном капели, таиться в теннистых аллеях, заполненных душистой зеленью и вдыхать сладковатый запах осенних дождей...
Ночь приласкает тебя, а бездонное небо подарит безмятежные сны. И только где-то вдали, у скрытого узорными тенями мыса, будут беспокойно вскрикивать морские чайки... [показать]
Иногда, лёжа в полночный час в кровати мы любим наблюдать за расползающемуся по потолку пятну лунного света. Смотреть, как медленно серебристо-сизая клякса раскидывает в стороны свои щупальца-лучи, как туманны невесомые контуры. И тогда нам кажется, что ещё чуть-чуть и откроется дверка в волшебную страну. Мы представляем, что колыхание ветвей за окнами и дымчатые их тени - приглащающие жесты. Застывший внезапно контур на полотнище потолка - знак.
Слуха касается нежная мелодия, лаская и утягивая за собою в водовороты грёз: причудливые тени невиданных птиц кружатся в эфемерном вальсе, сонные огни томно подмигивают, звенят хрусталём бокалы роскошных пиршеств... и ты забываешься, поёшь, летишь и вновь забвыаешься....
... А потом утро забирается под веки солнечными зайчиками, уводя прочь.
Спасибо тебе... Если бы не ты - я была бы не я.
Ритмичные удары в стену: двухсекундная тишина, затем новый удар, снова тишина и снова удар.
Новый звук, новая звуковая гамма измеряющаяся в децибелах.
Когда ты говоришь шёпотом, поток децибел равен 20.
Когда ты слушаешь симфоническую музыку – 50.
Если ты не закроешь уши при взлёте реактивного самолёта, то твои барабанные перепонки лопнут.
Просто потому, что поток децибел на 30 выше, чем болевой порог уха.
Просто потому, что 150 больше 120.
Бум – бум – бум.
Между – тишина. То, что мы привыкли называть тишиной.
Белый шум, говорят экзорцисты.
Тишина, говорим мы.
Читайте: Звукоряд.
Мы прячем неугодных в бедламы, а сами восторженно ловим очередную звукопись. Увеличиваем диапазон звуков, диагональ экрана, цветовые гаммы и подключение к сетям. Мы жадно присасываемся к сияющим лицам и, словно пиявки высасываем то, что принято называть опытом.
Читайте: Фетишизм.
Читайте: Tabula rasa .
Мы затыкаем уши берушами. Ладонями. Ватой.
Мы делаем вид, что ничего не видим и не слышим. Делаем вид, что нас это не касается и не интересует. Нам так легче. Ты можешь сделать музыку погромче, но тебе это не поможет.
Просто потому, что незнание не освобождает от ответственности.
Читайте: Список.
Читайте: Переменный лад.
Бум – бум – бум.
Ритм непрекращающегося стука. Интервал – две секунды.
Твоя двухсекундная вечность.
Персональный белый шум
Только для тебя. Только сейчас.
Ты – актёр перфоманса.
Ты ловишь драгоценный промежуток. От стрелки к стрелке. От первого удара сердца до второго. Живые часы. Естественный механизм, заветная мышца.
Читайте: Минус болезни.
Читайте: Минус химикаты фабрик.
Читайте: Минус суета мегаполиса.
Новая волна децибел. Акоазмы. Билатеральные галлюцинации.
Индивидуальная почти вечность в интервале двух секунд.
Персональный почти белый шум, скажут экзорцисты.
Почти персональная тишина, скажем мы.
Читайте: der Ende.