Утро.Хотя, какое это утро для нормального человека,на часах 14:07...В окне по-прежнему снег...ничего не хочется...ничего...
шатает после вчерашнего...
гидрометцентр ,ну расскажи о чем-нибудь хорошем....
вчера снимал виды города,Петербург Достоевского,типа...хотел взять интервью у бомжей пасущихся там в округе.бомжи отказались,требовали мелочи,и чего покрупнее...я ведь для искусства,они может в историю бы вошли с этим интервью и фотосесией - а они нет,суки они суки...у меня мелочи было меньше чем у них...
все зря? или нет не совсем,все таки было что-то крутое во всем этом...
Да и видов я пиздатых нащелкал и без этих ублюдков....

Это цитата сообщения merveille Оригинальное сообщение

право на любой ход



-сядь смотри кино
-а про что?
-как власть в те времена менялась постоянно
-м... а как менялась?
-ну то красные, то белые, то Махно, то хуйно...
-а хуйно это кто был?
-ну.. это я в общем про всех )))

мне снится мой бумбокс. это глупо и напоминает меня малолеткой
еще глупее хотеть того, что я хочу
и кофе из мака в чужой машине на вднх
зима, ну уйди.
я хочу одеть кеды, голубые джинсы, легкую куртку и шляться целыми днями по городу
с кем-нибудь за руку, ловя ветер в волосах и щурясь от солнца
а не толкаться в гребаных маршрутках с промокшими ногами
ну хватит уже, хватит!

маман предлагает вечером на дискотеку. не хочется. у нас "в понедельник вечерком на певцо")))
сегодня учимся
и держим спину прямо
приходите, уходите, на какое-то время меняете жизнь... все равно. меня не сломать
все по кругу.

От окраины к центру



Вот я вновь посетил
эту местность любви, полуостров заводов,
парадиз мастерских и аркадию фабрик,
рай речный пароходов,
я опять прошептал:
вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.

Предо мною река
распласталась под каменно-угольным дымом,
за спиною трамвай
прогремел на мосту невредимом,
и кирпичных оград
просветлела внезапно угрюмость.
Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
слышишь трубы предместий,
золотой диксиленд
в черных кепках прекрасный, прелестный,
не душа и не плоть --
чья-то тень над родным патефоном,
словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.

В ярко-красном кашне
и в плаще в подворотнях, в парадных
ты стоишь на виду
на мосту возле лет безвозвратных,
прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
и ревет позади дорогая труба комбината.

Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
рядом новый закат
гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
а промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.

По замерзшим холмам
молчаливо несутся борзые,
среди красных болот
возникают гудки поездные,
на пустое шоссе,
пропадая в дыму редколесья,
вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.

Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
предо мною горят
ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
чтоб с домами ему не столкнуться:
это наша зима все не может обратно вернуться.

Не до смерти ли, нет,
мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
ежедневно куда-то уходим,
словно кто-то вдали
в новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.

Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
в темноте обнимает за плечи,
и полны темноты,
и полны темноты и покоя,
мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.

Как легко нам дышать,
оттого, что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью
или больше того --
оттого, что мы все потеряем,
отбегая навек, мы становимся смертью и раем.

Вот я вновь прохожу
в том же светлом раю -- с остановки налево,
предо мною бежит,
закрываясь ладонями, новая Ева,
ярко-красный Адам
вдалеке появляется в арках,
невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.

Как стремительна жизнь
в черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
и безмолвствует небо героик,
ледяная гора
неподвижно блестит у фонтана,
вьется утренний снег, и машины летят неустанно.

Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари -- по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять -- только это возможно.

То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это все неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.

Это -- вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далеких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.

Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.

Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь --
но уже не вернусь -- словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.

1962

***
Почти плюшевая собака,
Чем-то похожая на медведя.
Фиолетовым вечером, знаки на небе.
Ищет еду, скулит перед
входом в парадную,
В тумане ленинградской зимы
Мы с ней остались одни
жадный
до пространства
ветер с Невы
шмонает меня по карманам
и никому не нужны
мои лишние фразы
по Моховой едет ментовский "уазик"
ханыги скидываются на водку,
наркоманы на амфетос.

мир бредит силуэтами
вопросительных знаков,
во дворике на Моховой
Я
и, почти плюшевая
собака.

Это цитата сообщения merveille Оригинальное сообщение

лучший



У морфиниста есть одно счастье, которое у него никто не может отнять, -
способность проводить жизнь в полном одиночестве. А одиночество - это
важные, значительные мысли, это созерцание, спокойствие, мудрость...
Ночь течет, черна и молчалива. Где-то оголенный лес, за ним речка,
холод, осень. Далеко, далеко взъерошенная буйная Москва. Мне ни до чего нет
дела, мне ничего не нужно, и меня никуда не тянет.
Гори, огонь, в моей лампе, гори тихо, я хочу отдыхать после московских
приключений, я хочу их забыть.
И забыл.
Забыл.
[354x421]

Настроение сейчас - Зимнее

Сегодня целый день(нет,ну не целый день конечно,так просто походил со старым фотиком Кэнон) фотографировал всякие необычные места,в нашем славно Санкт-Ленинграде.Дома,дворы,дороги,автомобили - в общем признаки человечьего существования.Ещё интересовали лица,старушки ковыляющие из магазинов с какими-то потрепанными сумками,рабочие уже к середине дня бухающие пиво (видимо к вечеру им понадобится что-то покрепче),деловые вумэны и мэны,кричащие в свои рупоры-мобильники какую-то хрень про деньги,поупки,менты трясущие последние бумажные деньги из таджиков-ну всё как обычно;так вот,что я заметил,поразительно,но все лица,ВСЕ,-серые,намазаные помадами и тональниками,солярийные,отличительно южные,с признаками алкогольной абстиненции-все серые.В чем загадка?Почему?В чем причина столь непонятных мутаций?Климат, может?

[700x525]

На меня накатали заяву в ментовку.Дебилы!Дебилы!Дебилы!Шум им видидете ли мешает,стихи матерные,песни;их умственно отсталое потомство не мжет уснуть.Так нехуй его вообще плодить(потомство),ОТ НИХ ТОЛЬКО ПРОБЛЕМЫ,одни прблемы.
Я поэт,и должен ориентироваться на ритм жизни агрессивно жруще-срущего большинства,что за нах?
Зол я очень...мешают жить,граждане,некоторые....зачем они ваще живут?кому они нужны, кромя сосущих из них бабки недоумков-полуэмбрионов,что этот поганый мидл-класс несет вселенной?
Они просто навоз,питательная среда для выхаращивания чего более интересного,но навоз нужно добавлять в особо отмериных (пусть и достаточно больших)колличествах,но не заливать же все поле дерьмом.А сейчас так и происходит.Кругом один навоз.Антисанитария,менталдьная,конечно...
Надо бороться!

Ночь,полная пустых фрустраций, пустых мыслей,скромного лочарования печали в унисон с ливнем.....по Бухаресткой продолжают дребезжать трамваи
ничего не теряя.ничего не понимая!Ваще ничего не понимая!
я смотрю в вечность электронно-лучевого окна,
на морзе различных языков,на рекламу,на здания далеких от меня горов,
и это все так невыносимо бессмысленно,
серо-синя ночь,и шепот машин
я остался с ним один на один.

это такой город)почти на самой границе с Финляндией,раньше был финский,а теперь русский,ваще за свою охуительно долгую историю он много чей)Город прекрасен,в России таких городов нет.Готический стиль,крепость,башни,узкие улочки мощеные булыжниками.Выборг-наверно самый мой любимый город в России незалежной,ну за исключением ,конечно,родного Ленинграда,наверное потому и любимы мне эти города,потому,что по своему стилю и убранству,они наименее русские.А Выборг-выступает даже как связующая нить с мои финскими предками.
Город городом,но есть ещё и окрестности,с карельской,северной суровой природой,хвойными лесами,гигантскими валунами,и парк Монрепо,включающий в себя всё выше перечисленное,только в немного окультуренном виде.Выборг....это место моей души...не смущают меня в нем и весьма засранные домишки расположенные далеко и недалеко от центра,для меня всё там крута...хотя нет есть один трабл - ментальность,провинциальная ментальность многих житедлей...и ваще некоторая провинциальность...ну и хуй с ней! Выборг- я с тобой!
[700x525]

есть везде. В каждом городе, в котором торчат.
Их много. Очень много. Гораздо больше, чем я знаю, или вы, не вкушавшие кайфа и ломок, можете себе представить.
Но для меня она одна. Одна такая. Она извилиста, как Великий Джефой путь, и так же не имеет конца. Но Улица Мертвых Наркоманов проходит не по драгам, а по дворам тех, кто уже никогда не возьмет баян, не впустит в него контроль и не шепнет:
- Прихо-од!..
Она, если разобраться, проходит вообще по всем дворам тех, кто торчал, торчит, или будет торчать. И не важно, сдохнут они под колесами незамеченной тачки, или наебнувшись из окна, или вмазав себе крутой передоз. Они уже наркоты. И их место там. На Улице Мертвых Наркоманов. Ибо заурядный жмурик и жмурик-торчок - это две разных породы трупаков.
Простой мертвец обычно не умирал до того ни разу. Торчок же за годы широк имеет такой мощный опыт откидывания копыт, что переход из живого состояния в мертвое мало что для него значит. И в загробном мире он найдет, чем втереться. А если ебаные эзотерики лишь гонят про него, так не один ли хуй?
Улица Мертвых Наркоманов.
Есть у нее один махонький отрезок, который я помню лучше, чем весь остальной город. На нем жили Чевеид Снатайко, Семарь-Здрахарь, Навотно Стоечко, Седайко Стюмчек и Шантор Червиц.
Теперь они остались только в моей памяти. Ну, не только моей, еще много чьей, но лишь я знал их так, как знал я, и отъебитесь с прочими дешевыми и дорогими сентенциями!
Чевеид Снатайко. Я еду на троллейбусе мимо твоего дома. В моих руках бутылка третьей "Балтики". Я прикладываюсь к ней, поминая тебя.
Окошко на втором этаже светится, как ни в чем не бывало, но тебя за ним давно нет. Ты умер от заражения крови, ширнувшись какой-то дрянью. Эх, Чевеид Снатайко, Чевеид, Снатайко.
Я помню, как одной лунной августовской ночью мы с тобой полезли в оранжереи Биофака МГУ, где несколько недель назад ты во ножестве узрел маковые грядки.
- Мы идем на Универ,
- Подербанить папавер! - Напевал ты, зная, что papaverum ударяется на втором слогу, а ты, назло природе и латыни, ударял его на третий.
Мы обошли с фонариком вся эту поганую оранжерею и не нашли нихуя. Наверное, растения уже убрали и, вместо мачья, мы нарвались на сторожа. Старик орал благим матом, вопил, чтобы мы остановились, но шухер придал нам сил и мы неслись по узким проходам, сшибая какие-то горшки. Вываливались через взломанную нами же дверь и чапали по темным эмгэушным аллеям, радуясь, что благополучно избежали если не постремания, то винтилова в ментовку.
И так, идючи уже как законопослушные припозднившиеся студенты, мы набрели во мраке на клумбу. Сперва мы не обратили на нее внимания. Я, во всяком случае, вознамерился было обойти ее, но не таков был Чевеид Снатайко! Он, желая отомстить ботаникам, пошел прямо по цветам. А в самом центре клумбы...
- Эй! Да это же он!
- Кто - он?
- Папаверум!!!
И Чевеид Снатайко закружился на месте. Растения были ему по пояс и руки. Чевеида Снатайко задевали черные в темноте цветки, и вокруг него немедленно образовалась воронка из длинных стеблей.
Впрочем, это было ненадолго. Придя в себя после такой нежданной радости, Чевеид Снатайко начал опустошение клумбы прямо с места, где стоял. Мы размотали огромные целлофановые мешки, служившие нам чем-то типа поясов и, обрывая маки у самого корня, за полчаса обработали половину клумбы. Остальное просто некуда было класть. Потом было шуганое шествие по дворам. Нагруженные гигантскими мешками с маками, мы стремались каждого шороха, под каждым кустом нам мерещились горящие ментовские глаза под кокардой, нам глючилось, что каждый встреченный нами припозднившийся пьяница - агент КафГимелБета А на хате Чевеида Снатайко мы до полудня собирали на бинты маковый сок, не забывая при этом слизывать со срезов и обрывов последние, уже не млечные, а прозрачные, но все равно горькие капельки. Да. А вот здесь, на восьмом этаже девятиэтажки жил Семарь-Здрахарь.
Он утонул. Пошел купаться на Москва-реку, ублаготворившись винтом и водочкой, и утонул. Сердце.
Эх, Семарь-Здрахарь...
Сколько вместе проширяно, сколько вместе пережито... Извини, что поминаю тебя этим питерским пойлом, но не водовку же жрать на виду всего троллейбуса? Давным-давно, когда мы только начинали как следует ширяться, мы варили мульку. Тогда, забодяжив сопливый джеф, мы не прогревали фуфырики теплом своих ладоней, заряжая их какой-то энергетикой, а просто оставляли стоять, дожидаясь, пока скопившися газы сами не вышибут резиновую пробочку.
А в тот раз мы с тобой бодяжили сразу три пузыря. В комнате нас
дожидалась Алиса Парашюттт, а мы поставили пузырьки в кастрюльку с теплой водой и дожидались конца процесса. Петухи уже давно были забиты в бодяжные машины, а пробки все не вылетали и не вылетали.
И тогда Семарь-Здрахарь Читать далее...

[700x525]

Лежать в амфетаминовой параное
и слушать как дышишь...
вчера на крыше,
а также сегодня в парке и в маркете
я ощущал,что во всем этом ебаном мире
мне нужна лишь ты.
Конечно,мы были обхуяченые,
и про все забыли.
Но все-таки я что-то понял,
например,
что без тебя нирвана-неволя...
и прочая херня...
ты лежишь на диване,снявшись очень большой дозой барбитуры,
к стати по моему совету...надеюсь все нормально!
зачем иначе все картины,дворцы скульптуры,
если тебя не будет рядом.
если не будет голубых глаз,
твоего поцелуя,
горячего,как везувий,
твоих вопросов,
моих ответов.
И не наступит лето.
Утонет в слякоти балтики,
и моей нарко - романтике.

а сейчас ты лежишь на диване,
видишь сны,
надеюсь они яркие,
ну а я смотрю на текст на экране,
смотрю в какой-то несознанке...

буду ждать,когда ты проснешся,
буду ждать первых солнечных лучей,
а пока нарисую дорогу,
снова закручу карусель.

демо - версия песни моей группы Лезии Олни:

то же самое в аудио:

Как будто пять часов утра
Трамваи под моим окном звенят,
Теперь они не добираются до центра,
Теперь кольцо в районе кладбища...
Наверно
Это символично...
И потому я каждый вечер
Сажусь в битком набитое маршрутное такси ,
И еду в сторону Московского вокзала
Через кварталы темноты,
И рябь обводного канала.

Так было и сегодня.
Я вышел из парадной,
И ветер попеременно кидал мне в лицо
То гнилые листья,то мокрый снег.
Небо окрасилось в черный цвет.
Я видел только силуэт
Города,
Описанного в миллионах произведенний.
Здесь жили Пушкин и Блок,
Здесь умер Есенин.

О, бермудские районы новостроек:
Купчино,или Веселый поселок.
Гопник5и,шлюхи,барыги;
Шприцы и люжки,
Разбросанные на черных лестницах-
-память о девяностых.
Сейчас в моде амфетамин и колеса,
Что собственно не меняет сути,
просто
вместо суженных зрачков я вижу расширенные.
А автобус тем временем ,
не отвлекаясь на мои размышления,
оказался в районе Расстанной.
Я стоял держась за перила устало.

Кардиограмма города –
Это не просто ритм,
Это стук миллионов сердец,
Скрежет станков,парафраз клаксонов,
Крик миллионов ртов.
Так я думал,а дорога пульсировала,
Словно смертник на электрическом стуле.
Я вышел на углу лиговки
и кузнечного,и подумал,
что слишком приблизился к старости,
то есть начал ощущать ход времени:
Кузнечный рынок перекрасился,
Воспоминания потеряны;
Как тот
2005 год,
Умытый барбитурой.
Когда весной я вдруг сошел с ума,
И « Виноградный день» запечатлел
пятном на старых джинсах.
Тот героин,который вез из мги
Потом отмылся.
Баблом и психоделом.
Тетками и водкой.
Я,кажется,сейчас вплетаю свою жизнь
В кардиаграмму города.
В проспекты и улицы,
Вы артерии метрополитена.
Моя жизнь –
жизнь очередного безумца,
типа того парня,котрый
в Москве,в Битцевском парке
замочил шшестьдесят человек,
а может и больше....
О 21 век!!!!
Иллюзия космоса...
Я кажется потерял связь между реальностями...
Вообще я писал поэму о городе,
Но это уже совсем не поэма,
И ритм и смысл ускользнули,
А про рифму я давно забыл...
Это все,впрочем,не отменяет самой поэтики...

И снова наркотической волной
в меня вплывает Петербург.
Суворовский,Садовая,Большой...
Полосками на кедах вышибают звук,
Вернее шум,который издает Нева,
Облизывая набережную,
И северного племени неясные слова –
Я вновь стираю начисто.

Артюру Рембо из 21 века.

Пьяный корабль моих желаний,
Тонущий, дырявый баркас
Криком от кровоизлияний,
Надменных школьниц, не про нас
Сегодня пишут книжки тиражами,
Не мы апостолы в глянце,
И большинство из НАС уже сожрали
Гламуром зловещих танцев.

Но я плыву вдаль по океану,
Если его так ещё можно назвать,
Среди дерьма, которым даже сточную канаву
Не гоже заполнять.
Оркестр играет марш,
Но разве это сейчас стоит играть?!
Когда вокруг протухший фарш,
И грязь такая, что мне хочется блевать.

Какие тут уж фиолетовые туманы,
Лиловые рассветы, ртутью полные закаты…
Пусты карманы.
И ещё очень далеко до лета.
А время слишком воровато,
Чтоб доверять ему себя,
Своих подруг, их глаз агаты,
Блестящие приманки воронья.

Они богаты,
что попишешь тут…
В кафе курят кальяны,
А своей жизни пять минут
Потрачу лучше я на океаны,
Где безраздельно властвует Гольфстрим,
И чайки голосом чуть пьяным,
Трезвонят. Да! – я последний пилигрим,
Окутанный дурманом.
С тобой, Артюр, плыву,
И вместо жирных рож, прокисших мин,
Я выбираю жизнь в дыму
Раскрашенных тобой картин.

2:21 19.11.2007

"Я начал жить по-новому,и теперь хожу на работу"...че-то подобное было в какой-то песне у Соломенных енотов.Так вот,все именно так.Хуеву тучу времени я не работал,а теперь работаю,даже уже заработал 500 рублей.Заебало все!Заебало работать(УЖЕ!),заебало не работать (до того как начал работать).Ужас.Я постоянно пытался уйти от обыденности,путем сокращения всяких обыденных дел,типа учебы,или работы,и пришел к еще более страшной всеобъемлющей обыденности.Были бы хотя бы бабки-стал бы путешествовать,-так их нет!
Опять скучно и не пиздато...попить пива?курнуть?скорости?....или не ...отращивать челку и плакать!
Вперед!

Как всегда я нихуя не понял!Слушаю я как-то долбаное "Эхо Тель-Авива",и слышу,что какая-то Настя Приходько будет представлять рашу на евровидении."Ну и пох"-подумал я.

А потом читаю такой тест:
Злопамятный Рунет, общая реакция которого на выборы посланницы от России на “Евросонге” оказалась прямо противоположной победным реляциям в телеэфире (“МК” обсуждал это во вторник) , вспомнил примечательные заявления Приходько, раздававшиеся из “звездного дома”.
Многих тогда возмутил ее конфликт с другой участницей проекта, мулаткой Корнелией Манго, которую украинская дивчина без стеснения обозвала “черножопой”, после чего пустилась в рассуждения о том, что “не люблю я негров и китайцев”. На вопрос Дакоты: “А зачем ты пришла на проект, где продюсер — грузин (Константин Меладзе. — “МК”)?” — Анастасия Константиновна, не запнувшись, объяснила несмышленой, что грузины — “белые, а это — черные, которых надо покупать”. После столь познавательных расистских экскурсов она пустилась рассуждать и об истории фашизма: “Вообще-то Гитлер был в одном прав. Он боролся за арийскую расу, за то, чтобы в Германии жили немцы. Я считаю, что в Германии должны жить немцы, в Украине — КИЕВЛЯНЕ (!), в Африке — негры, в Израиле — евреи”, — и заключила эту сентенцию веселым возгласом: “Хайль Гитлер! Унц фашизм!” Артистка категорически отказалась записывать в те дни дуэт с хором Турецкого, объясняя, что дворовые друзья ее убьют, когда узнают, что она пела с “еврейским хором”.

Кста,а песню то она пела на русском или на украинском?
А как она?ну в смысле либидна?
И ваще ху из мисис Приходько?

Настроение сейчас - night

Сидеть и смотреть в пустоту темной комнаты под скрежет системного блока.На окне штора голубого цвета.Небо же наоборот черного.Да и штора сейчас черного,только я знаю,что она голубая.И монитор сияет,...ооо...монитор-это просто солнце в плену бетонной утробы панельного девятиэтажного дома,закинутого на ону из южных окраин северной столицы.Монитор-светило!!!хм...
Есть еще стены.А есть ли стены?Есть ли вообще хоть что-нибудь в этом мире?Посмотришь мельком- дохуя всего,а посмотришь внимательно -нихуя и нет)
Вокруг куча всяких девайсов,жратвы,наконец,произведений культуры;книжки,картины,...и.т.д....а они на самом деле есть?может реальность-только плод моего больного воображения?очень сильно больного,так как моя реальность очень хуевая)))Хочу лучше!Но,как?????
А все тока ночь самое лучшее время суток...и так красиво смотрятся блики моего старого разъебанного электронно-лучевого монитора на полированном шкафчике,словано портал в другое измерени...всё)туда)гоу)

как меня заебал этот ветер и этот холод,
я ненивижу этот ебаный город.