Утро. Будильник, злейший враг человечества, заставил меня проснуться, но где-то глубоко-глубоко была ещё мысль о неподчинении этому мрачному предмету. Ну уж если я проснулась, то уж наверное не усну, ух как я не люблю свой организм за это. Всё-таки пересилив себя, решила быстренько встать и пойти умыться, заодно развеять остатки сна. Ага, как бы ни так, только нога вылезла из под двух одеял, как тут же непроизвольно потянулась обратно. В голове пролетело "опять сегодня холодно" и сразу пришло яркое осознание зимы. А ещё, пока я раздумывала над тем, просыпаться или нет, эта зараза, будильник показала 7:00. «К 8:00 в школу» - грустно подумалось и в голову начали лезть мысли с "благодарностью" всем тем, кто создал это милое заведение:)) "Сегодня всего три урока. И что? я должна пожертвовать своим и без того хрупким здоровьем, чтобы в среду утром, в тридцать мороза переться в эту гавняную школу? Да чтоб меня лучше..." - тут моим дальнейшим измышлениям помешала мама, которая, взглянув на этот пакостный предмет, тут же велела идти умываться. Неохотно сползая с постели, я на цыпочках добежала до тёплой ванны и провела там не меньше получаса, наверно. Вышла от туда, вся такая красивая, и поняла, что всё-таки прекрасная погода на улице. Взглянув на градусник, радостно разочаровалась: и вовсе не тридцать, а всего минус пятнадцать, а отсутствие облаков на небе сулил радостную солнечную погоду. Укутавшись в свою стильную мягкую пушистую дублёнку и повязав на шее шарфик пошла, восхищаясь красотой заснеженных улиц в предрассветной полумгле и в предвкушении чего-то хорошего в школе. Отучившись, вышла на крыльцо. Надежды, связанные с ярким солнцем, не оправдались - небо затянуло свинцово-серыми облаками, которые местами казались тёпло-сине-сизыми. Щёки щепал лёгкий морозец. Вокруг было пусто, но было столь прекрасно - с небо летели снежинки, каждая размером примерно с пятикопеечную монетку, они медленно ложились на одежду, на длинные золотистые волосы, на реснички, так что я тут же стала похожа на снегурочку. Меня так поразил этот вид, что домой я пошла через пол города, через любимую аллею. Город вдруг как-то изменился до неузнаваемости, он, казалось, кружился в общем полёте со снегом, хлопьями валившимся с неба. Дойдя до аллеи, вдруг жутко захотелось искупаться в этой сверкающей красоте. И я кружилась, расставив руки в стороны, и ловя ртом и ладонями падающие снежинки. Затем я плюхнулась на снег и сделала бабочку. Когда я привстала и почти отряхнулась, получила снежком. Обернувшись, увидела красивого улыбающегося парня, в руках он сворачивал очередной снежок, которой должен был устремиться в меня. Я знала он учится в одиннадцатом классе соседней школы. Меня поразила эта наглость, и я ответила. Вдоволь наигравшись в снежки, начали играть в догонялки, когда он догнал меня, я упала на снег, случайно повалив его за собой, и наши взгляды встретились. У него были голубые яркие, блестящие глаза, они были столь задорно-детские, что я сразу утонула в них, но в голове сразу проснулась мысль "нет, я не влюбилась, я просто не могла так влюбиться". Мы ещё долго бесились, а потом он проводил меня домой и мы долго стояли у подъезда и разговаривали, оказалось, что его зовут Серёжа и он давно заметил меня, но всё не решался подойти. Он был прямой и такой непосредственный, что мне тут же пришлось взять себя в руки и попрощаться до завтра, потому что чувствовала, что ещё немного и я начну запинаться и таять в нежности.
Сейчас в голове такой беспорядок жуткий, вечер, почти ночь, после такого дня немного голова разболелась и горло болит, наверно, простудилась. Смотрю на будильник и улыбаюсь, не такой уж он и жуткий, или просто я рада, что влюбилась, хотя ни за что себе в этом не признаюсь, я ведь гордая...

В колонках играет - Обеим только - окна

Это радостное сообщение настигло меня на работе, заехал разобраться с последним отчётами, подбодрить сотрудников своими ценными указаниями, а потом мигом к жене, она лежала в больнице и вот-вот должна была родить. Все сотрудники уже знали об этом и потому давали какие-то советы, о чём-то шутили, в их глазах было понимание моего искреннего счастья, ведь мне вскоре предстояло стать папой. Когда я уже было собрался выходить, мне позвонил Димон, брат Наташи, моей жены и сказал "Костик, ты там ещё скоро? А у нас тут детё на свет просится, приезжай скорей". Я сорвался с работы, забыв про всё на свете. На улице был ливень и пока я добирался до машины успел промокнуть и замёрзнуть. Но в эту минуту я не чувствовал ни пронизывающего до костей ветра ни проливного дождя, в эту минуту я был там, я держал её за руку и в голове крутилась единственная мысль "Лишь бы успеть, только бы успеть". Чувство неописуемого восторга охватило меня. Не заметив пути, я в два счёта добрался до роддома, взлетел на третий этаж и увидел Диму, сидящего в напряжённом ожидании. Увидев меня, он оживился. Я непроизвольно спросил: "Успел?" и в ту же секунду прочитал в его глазах ответ "успел". Я долго и слёзно упрашивал медсестру впустить, но в ответ всегда звучало лишь "Неположено". Тогда я попросил передать моей любимой, что я здесь, я рядом, и что я люблю её. На её лице засияла улыбка и она сказала, что передаст. Теперь мы оба сидели с радостными и в то же время нервными лицами, думали каждый о своём. В воздухе повисло молчание, которое в другой ситуации можно было бы назвать жутким, но не сейчас. Из-за стены кричала моя жена, звук был приглушённы, но каждый её крик стократно усиливался в моём сердце. Я знал, что ей больно, но в то же время понимал, что вот-вот это случится. Затем секундное молчание, в мыслях что-то оборвалось. И я услышал детский крик, он был похож на крик младенца, у которого отняли что-то очень дорогое, но в этот миг не было ничего прекрасней этого детского плача. Через какое-то время вышел доктор. Он делал привычное дело и потому все его движения были неспешными, но по его довольному лицу было понятно, что всё прошло успешно. От излишнего напряжения из меня вырвалось непроизвольное
- Ну? как они?
- Всё прошло хорошо, без осложнения. У вас девочка, поздравляю. - меня так всего перекосило от радости, что я поднял доктора в воздух и покрутив поставил на землю. Он ещё что-то потом говорил Димону, он тоже врач, но я уже не слышал этого, в голове каким-то глухими толчками в такт сердцу проносилось "у вас девочка, без осложнений, хорошо, всё хорошо". И вдруг я осознал, что вот в эту секунду у нас родилась дочь, что теперь я не просто человек, теперь я ПАПА, а ПАПА - это уже что-то совсем другое. Я был так счастлив, что готов был кричать от радости так, чтобы меня могли бы услышать все люди мира. Я позвонил родителям, сначала своим, потом Наташиным. Они не очень разделяют наш выбор друг другу, но видно было по их голосу, что они тоже очень рады появлению внучки.
Теперь оставалось только дождаться, когда я увижу их, мне казалось, что время начало двигаться предательски медленно, так что каждая секунда была ощутима и тяжела. Анечку и Наташу я увидел только на селдущий день. Наташа была на седьмом небе от счастья, ведь она так хотела девочку, мы специально не делали узи до родов. Через несколько дней её выписали. За это время нас поздравили все, кто знал о нашем счастье, а мы были по-настоящему счастливы. Так началась новая жизнь, жизнь втроём.
Сейчас Анечке два года, она уже самостоятельно ходит и говорит некоторые слова, она красивая и довольно быстро учится. У нас с Наташей всё замечательно, мы любим друг друга и нашу Анютку. И несмотря на запреты и нравоучения родителей мы счастливы, просто счастливы.

Простое весеннее утро. Ещё слишком рано для восхода и потому всё вокруг наполнено лёгким сумраком, который напоминает о существовании пока ещё холодных маевских ночей. Молодой парень допивает третью или уже четвёртую чашку кофе, встречая рассвет на балконе маленькой однокомнатной квартиры. Он студент второго курса, ищущий что-то хорошее и доброе в жизни и в людях, ищущий какой-то высокой цели. Где-то в углу комнаты на кровати спит молодая девушка, лет двадцати, довольно красивой внешности. Они сожители, снимают квартиру одну на двоих – так легче не влезать в долги. Надо сказать, что она не отличалась благородными порывами и вела довольно разгульный образ жизни. Иногда они занимались сексом, но дальше этого их отношения не заходили. Она смотрит на него сверху вниз и искренне его жалеет. Но в эту ночь она вернулась поздно, от неё шёл сильный запах табака и спиртного, а ещё удушливый запах мужского пота, и , не раздеваясь, она упала на кровать и утонула в её мягкой перине. Он, казалось, даже не заметил, её позднего возвращения. Сейчас он думал о другом, его мысли были где-то там, где вот-вот должно было взойти солнце, где небо красными багровыми разливами предвещало неизбежное утро. Он думал о том, что его окружают совершенно чужие ему люди: все его друзья студенты, давно уже вышедшие из переходного возраста юношеской мечтательности, не искали какого-то призрачного райского места в жизни, а жили простой студенческой жизнью, наполненной немалым количеством приятных мелочей. Но он хотел большего, он искал высшей правды, он стремился оторваться от земли и взлететь. Наконец показались первые лучи солнца. Сегодня он твёрдо решил не идти на занятия, его соседка, кажется, вообще была не в состоянии куда-либо идти. Он собрался и вышел, ему нестерпимо захотелось вдруг уйти из этого места и пройтись по своему городу, побывать во всех его любимых местах. На улице ему навстречу попадались нервные, сонные, озлобленные лица прохожих, куда-то торопливо спешащих и явно не успевающих. Он пошёл в центр, пройдясь по полупустынной главной улице, свернул во дворы, знакомые ему с детства. Не раз уже он так уходил из дома в поисках своей правды. Приближался день. Он нащупал в кармане несколько смятых купюр разного достоинства, и окинув их печальным взором, ухмыльнулся своему положению. Он зашёл в магазин, купил себе поесть и пошёл в парк. В скверике он сел на скамеечку и после обеда к нему стали возвращаться эти странные мысли о его судьбе. Майское солнце играло солнечными лучами сквозь молоденькие деревья с ещё только появившимися крохотными листочками. Под лёгкое журчанье листьев он наслаждался тишиной. Вот уже солнце перевалило за свою вершину, и медленно, неохотно начало сползать по небосклону за горизонт. Он вдруг вспомнил, что очень давно не был на набережной. Летом, когда он был помладше, он часто убегал на набережную и сидел там в своём укромном месте, о котором, как он тогда думал, не знал никто, однако каждый раз обнаруживал там бычки и пустые пивные бутылки. Пока он шёл, ему навстречу проносилось множество разных людей, но его взгляд особенно цепляли юные красавицы, чья красота весной манила каким-то волшебным образом, заставляя любоваться ею, не отрывая глаз. Он дошёл и сел в своё «убежище». Сегодня был чудесный день, несмотря на столь мрачные мысли в его голове и он начал анализировать прошедший день и вспоминать лучшие его моменты. Когда он очнулся солнце уже почти совсем упало и только красновато-оранжевый ореол напоминал о том, что оно ещё не окончательно ушло, оно как бы махало вслед, прощаясь до завтрашнего дня. Его очень успокаивало журчание воды, однако холодный ветер сулил нежаркую ночь, отрезвляя его и вместе с тем принося обратно эти холодные, угрюмые мысли о своей судьбе. Но когда солнце совсем скрылось, небо затянуло тучами и задул довольно мерзкий колючий ветер, продувавший его тоненькую курточку насквозь и заставлявший отправляться его в путь. Однако к его удивлению, он пошёл не к дому, а к мосту. Он был единственным человеком на мосту, мимо то и дело проносились машины с включенными фарами, но водителям не было никакого дела до одиноко стоящего посреди моста парня. Он простоял так довольно долго, наедине с колючим ветром и со столь же колючими мыслями в голове. Внезапно он ощутил прилив необычайно сильной жалости к себе. Он сделал шаг, затем перелез на ту сторону перил. Бог весть сколько он так простоял, руки его вконец окоченели и пальцы совсем не слушались, но он никак не решался сделать последний шаг. Неожиданно, где-то далеко за спиной он услышал: «Эй парень, ты что делаешь, - и стук быстро приближавшихся шагов – не шути так, слышишь, слезай». Что-то отрезвляющее было в этих словах, река по-прежнему манила его к себе, но он пересилил это манящее в бездну чувство жалости и перелез обратно. К нему подбежал небольшого роста, плотный мужичок лет сорока, видно было, что эта пробежка стоила ему больших усилий. Он что-то говорил и объяснял, а парень просто стоял и, ничего не слушая, смотрел в даль, которая Читать далее...