Пожизненный срок и посмертная награда, нет ли здесь передергиваний, надежды увидеть что-то величественное в смерти и что-то отвратительное в жизни? Ведь награды даются за заслуги при жизни, а срок установлен до самой смерти.
Отвратительно ли быть смертником ожидающего своего срока? Чем мы все отличаемся от него? Только отсутствием точной даты и точного способа ухода из жизни.
Всё на что можно надеяться в науке, только на более менее безболезненные способы уйти, или на то, что в итоге будут рождаться только те, кто изначально склонен к самообману о вечной жизни, о продолжении жизни в детях, о религии и прочей чепухе.
Нет, Пиннокио, ты вряд ли захочешь быть настоящим мальчиком, разве что сможешь врать себе настолько, что твой нос вырастет за пределы обозримой вселенной, да и в целом вся твоя жизнь обман, ведь ты давно сухой деревяшкой болтаешься на ветке дуба.
Пока ты спал, кто-то подделал весь мир, неуклюже, неумело слепил все из рыхлого папье-маше, обклеил текстурами распечатанными на старом цветном принтере с давно засохшими красками.
Каждое движенье, каждое слово шевелит, заставляет уродливо подергиваться и разваливаться, эту серо-пятнистую массу.
Хочется снять с себя улицу, снять с себя квартиру, снять кожу с мерзкой налипшей бумагой. Пока оно не проникло в кровь, в мысли, разобрать все до основания, до последнего сохраняя надежду не увидеть и в самом центре лишь скомканный влажный комок.