душа
30-06-2010 22:57
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья подметает, неспеша,
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная, вот только
Промокла и от холода дрожит,
И вспоминает, как хозяин колко
Сказал: \"Душа, ты мне мешаешь жить.
Болишь по каждой убиенной мошке,
Сжимаешься от плача малыша,
Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке -
Я больше не могу с тобой, душа.
Мои глаза давно устали плакать.
Прошу тебя, как друга, уходи.\"
Она ушла в сентябрьскую слякоть,
И с нею вместе плакали дожди.
Блуждала долго мокрыми дворами,
Заглядывала в окна и глаза.
Над нею осень хлопала ветрами,
И вслух с судьбою спорила гроза.
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья снова падают, шурша.
Работу кончил дворник в телогрейке.
А под скамейкой умерла душа..
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья подметает, неспеша,
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная, вот только
Промокла и от холода дрожит,
И вспоминает, как хозяин колко
Сказал: \"Душа, ты мне мешаешь жить.
Болишь по каждой убиенной мошке,
Сжимаешься от плача малыша,
Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке -
Я больше не могу с тобой, душа.
Мои глаза давно устали плакать.
Прошу тебя, как друга, уходи.\"
Она ушла в сентябрьскую слякоть,
И с нею вместе плакали дожди.
Блуждала долго мокрыми дворами,
Заглядывала в окна и глаза.
Над нею осень хлопала ветрами,
И вслух с судьбою спорила гроза.
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья снова падают, шурша.
Работу кончил дворник в телогрейке.
А под скамейкой умерла душа..
40 СПОСОБОВ УДОВЛЕТВОРИТЬ ЖЕНЩИНУ
26-03-2010 14:12
Ниже будет описано 40 универсальных моментов, равно нравившихся почти всем дамам без исключения. Если ты выполнишь все, то почти наверняка твоя женщина будет хвастаться тобой перед своими подружками.
1. Мелодичные песни, исполняемые певцом с низким, бархатистым голосом. Хриплые, густые голоса "запускают" у большинства женщин программу сексуального возбуждения. (Блатные колядки про "...судьи плакали над ним, но вышку все же дали" не считаются). А вот высокие женские голоса, наоборот, вызывают у многих барышень нервозность и беспокойство. Выбирай музыкальное сопровождение грамотно.
2. Когда ты без просьб и напоминании с ее стороны надеваешь презерватив. (И не оставляешь его потом ненароком внутри)
3. Когда ты, нежно обняв ее за плечи сзади, утыкаешься подбородком между шеей и ключицей, попробуй повертеть головой. Если ты попал в правильное место, то руки и бедра девушки покроются мурашками.
4. Фильм "Унесенные ветром" А вы чтобы лежали, смотрели и обнимались как сумасшедшие. (Только не вздумай отращивать себе такие же усики, как у Кларка Гейбла!)
5. Шепот ей на ухо
6. Ласки внутренней поверхности ее рук и бедер - кожа здесь особенно чувствительна
7. Когда ты разрешаешь ей смотреть на тебя, не прикрываясь при этом простыней, и трогать тебя там, где ей захочется
Как ни странно, но многие мужчины признаются, что не любят сами становиться объектом сексуального внимания своих партнерш. Психологи утверждают, что это последствия так называемой гомофобии - страха привлечь к себе внимание партнера неправильного пола, - которая у некоторых мужчин принимает просто гротескные формы. Вплоть до того, что они не разрешают своим женам трогать руками их пенис или ягодицы.
8. Огуречный и клубничный запахи. Экспериментально установлено, что запахи свеженарезанного огурца или клубники действуют на женщин возбуждающе. Похожий эффект оказывает запах свежей сдобной выпечки.
9. Когда ты знаешь, где у нее клитор. И зачем он нужен
10. Когда ты берешь ее на руки
11. Подробный и длинный рассказ о том, как ты лишился невинности . Но только если она сама тебя об этом спросит.
12. Когда после секса ты проводишь пальцем по ее лицу - от виска по щеке через губы до подбородка. И улыбаешься
13. Когда ты сам встаешь ночью перепеленать ребенка.
14. Покусывание ее сосков. Кусать (осторожно!) можно вообще все: ладони, подушечки пальцев, шею. В том числе самые интимные места - иногда это оказывается действенней, чем прикосновение руками или языком.
15. Когда не стесняешься говорить, что ты ее хочешь. Прямо сейчас.
16. Классическая поза. В ней у девушки появляется возможность смотреть тебе в глаза во время секса и целоваться. И то и другое может довести ее до крайней степени возбуждения. Доказано, что женщины могут испытать оргазм от одного поцелуя.
17. Шелковое постельное белье. Прикосновение шелка женщины воспринимают как ласку.
18. Очень частый ритм фрикций, когда она вот-вот достигнет оргазма.
19. Ощущения, которые возникают, когда ты кончиком пальца теребишь ее ресницу сверху вниз.
20. Чистые, ухоженные волосы. В качестве альтернативы может подойти очень короткий ежик. И то и другое ей будет приятно трогать. Причем не только руками. Попробуй, например, провести головой по ее лобку и бедрам с внутренней стороны.
21. Когда ты сосешь большой палец ее ноги.
22. Регулярные сводки информбюро о том, какая она красивая и сексуальная.
23. Твои трусы-боксеры. Согласно опросам, большинство женщин считают их самым сексуальным мужским бельем.
24. Когда ты, несмотря на явное возбуждение, продолжаешь ее ласкать, оттягивая основное действие.
25. Твой накачанный пресс.
26. Сухие поцелуи. Взрослые мужчины нюни не распускают.
27. Когда ты, перед тем как лечь, снимаешь наручные часы. Которые так ловко выдергивают волоски и больно карябаются.
28. Когда тебе можно откровенно высказать свои желания,даже самые неожиданные, не боясь при этом, что ты смутишься или развеселишься
29. Когда ты после оргазма не покидаешь ее тело сразу. А еще какое-то время продолжаешь двигаться. Когда же ты выходишь, то делаешь это не резко, а постепенно.
30. Когда ты не ленишься находить у нее новые эрогенные зоны. Попробуй, например, обратить внимание на складку у нее под ягодицами и сгиб ноги под коленом.
31. Когда ты не комплексуешь по поводу размера своего пениса и подлинности ее оргазма
32. Поза "догги-стайл" . И это неудивительно, так как именно это положение природа избрала для полового акта практически всех живых существ. Классическая поза "мужчина сверху" - неудобная для зачатия и весьма ограничивающая партнеров в ощущениях - получила такое распространение только после нескольких столетии, в течение которых за практикование любой другой позиции супруги могли быть публично казнены "за разврат".
33. Кофе в постель утром.
34. Когда, расстегнув на ней лифчик, ты не оставляешь его болтаться у нее на шее, а удаляешь его полностью. И ее трусикиЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Ниже будет описано 40 универсальных моментов, равно нравившихся почти всем дамам без исключения. Если ты выполнишь все, то почти наверняка твоя женщина будет хвастаться тобой перед своими подружками.
1. Мелодичные песни, исполняемые певцом с низким, бархатистым голосом. Хриплые, густые голоса "запускают" у большинства женщин программу сексуального возбуждения. (Блатные колядки про "...судьи плакали над ним, но вышку все же дали" не считаются). А вот высокие женские голоса, наоборот, вызывают у многих барышень нервозность и беспокойство. Выбирай музыкальное сопровождение грамотно.
2. Когда ты без просьб и напоминании с ее стороны надеваешь презерватив. (И не оставляешь его потом ненароком внутри)
3. Когда ты, нежно обняв ее за плечи сзади, утыкаешься подбородком между шеей и ключицей, попробуй повертеть головой. Если ты попал в правильное место, то руки и бедра девушки покроются мурашками.
4. Фильм "Унесенные ветром" А вы чтобы лежали, смотрели и обнимались как сумасшедшие. (Только не вздумай отращивать себе такие же усики, как у Кларка Гейбла!)
5. Шепот ей на ухо
6. Ласки внутренней поверхности ее рук и бедер - кожа здесь особенно чувствительна
7. Когда ты разрешаешь ей смотреть на тебя, не прикрываясь при этом простыней, и трогать тебя там, где ей захочется
Как ни странно, но многие мужчины признаются, что не любят сами становиться объектом сексуального внимания своих партнерш. Психологи утверждают, что это последствия так называемой гомофобии - страха привлечь к себе внимание партнера неправильного пола, - которая у некоторых мужчин принимает просто гротескные формы. Вплоть до того, что они не разрешают своим женам трогать руками их пенис или ягодицы.
8. Огуречный и клубничный запахи. Экспериментально установлено, что запахи свеженарезанного огурца или клубники действуют на женщин возбуждающе. Похожий эффект оказывает запах свежей сдобной выпечки.
9. Когда ты знаешь, где у нее клитор. И зачем он нужен
10. Когда ты берешь ее на руки
11. Подробный и длинный рассказ о том, как ты лишился невинности . Но только если она сама тебя об этом спросит.
12. Когда после секса ты проводишь пальцем по ее лицу - от виска по щеке через губы до подбородка. И улыбаешься
13. Когда ты сам встаешь ночью перепеленать ребенка.
14. Покусывание ее сосков. Кусать (осторожно!) можно вообще все: ладони, подушечки пальцев, шею. В том числе самые интимные места - иногда это оказывается действенней, чем прикосновение руками или языком.
15. Когда не стесняешься говорить, что ты ее хочешь. Прямо сейчас.
16. Классическая поза. В ней у девушки появляется возможность смотреть тебе в глаза во время секса и целоваться. И то и другое может довести ее до крайней степени возбуждения. Доказано, что женщины могут испытать оргазм от одного поцелуя.
17. Шелковое постельное белье. Прикосновение шелка женщины воспринимают как ласку.
18. Очень частый ритм фрикций, когда она вот-вот достигнет оргазма.
19. Ощущения, которые возникают, когда ты кончиком пальца теребишь ее ресницу сверху вниз.
20. Чистые, ухоженные волосы. В качестве альтернативы может подойти очень короткий ежик. И то и другое ей будет приятно трогать. Причем не только руками. Попробуй, например, провести головой по ее лобку и бедрам с внутренней стороны.
21. Когда ты сосешь большой палец ее ноги.
22. Регулярные сводки информбюро о том, какая она красивая и сексуальная.
23. Твои трусы-боксеры. Согласно опросам, большинство женщин считают их самым сексуальным мужским бельем.
24. Когда ты, несмотря на явное возбуждение, продолжаешь ее ласкать, оттягивая основное действие.
25. Твой накачанный пресс.
26. Сухие поцелуи. Взрослые мужчины нюни не распускают.
27. Когда ты, перед тем как лечь, снимаешь наручные часы. Которые так ловко выдергивают волоски и больно карябаются.
28. Когда тебе можно откровенно высказать свои желания,даже самые неожиданные, не боясь при этом, что ты смутишься или развеселишься
29. Когда ты после оргазма не покидаешь ее тело сразу. А еще какое-то время продолжаешь двигаться. Когда же ты выходишь, то делаешь это не резко, а постепенно.
30. Когда ты не ленишься находить у нее новые эрогенные зоны. Попробуй, например, обратить внимание на складку у нее под ягодицами и сгиб ноги под коленом.
31. Когда ты не комплексуешь по поводу размера своего пениса и подлинности ее оргазма
32. Поза "догги-стайл" . И это неудивительно, так как именно это положение природа избрала для полового акта практически всех живых существ. Классическая поза "мужчина сверху" - неудобная для зачатия и весьма ограничивающая партнеров в ощущениях - получила такое распространение только после нескольких столетии, в течение которых за практикование любой другой позиции супруги могли быть публично казнены "за разврат".
33. Кофе в постель утром.
34. Когда, расстегнув на ней лифчик, ты не оставляешь его болтаться у нее на шее, а удаляешь его полностью. И ее трусики
Без заголовка
22-02-2010 15:41
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Дина Рубина - Такая долгая жизнь Две истории любви
14-02-2010 17:47
А все-таки, знаете, – надо любить!
Надо влюбляться, сходить с ума, назначать свидания, задыхаться, тряся грудью, бежать к метро! Да – возраст, да – недостаток кальция, фтора, чего там еще… у каждого своя гормональная история. Но душе-то все равно пятнадцать лет!
Вот эти две любви почему-то сидят в моей памяти рядышком, хотя произошли в разное время, в разных городах и с совершенно разными людьми.
Одна была рассказана от первого, что называется, лица. На этих историях «от первого лица», как правило, всегда лежит послесобы-тийный глянец. Человек подчищает ластиком помарки на своей биографии. Именно потому беспощадная простота, с которой этот человек рассказал свою историю, представляется мне достойной пересказа.
– Я, видите ли, по природе не то что однолюб – я в любви однорук, одноног, одноглаз, одно – чего еще? – одноух. Женился по изначальной единственной любви к девочке, рядом с которой просидел за партой десять лет. И тридцать пять лет брака она была буквально моей второй половиной. Пытаюсь вспомнить сейчас – сколько раз я уезжал куда-то без нее? Кажется, два раза: в семьдесят пятом, в Киев, на похороны отца – жена тогда лежала в больнице – и в восьмидесятом, на три дня в командировку, в Углич.
Кто-то из великих писателей сказал: страстная влюбленность в собственную жену – тоже адюльтер… Затрудняюсь назвать это влюбленностью. Это даже и идиллией назвать нельзя. Ну, не скажете же вы, что живете в полном согласии и любви со своей левой рукой? А Таня – физически, душевно, кровеносно! – была моим продолжением. Или я был ее продолжением. Называйте это как хотите.
Теперь можете вообразить мое состояние, когда она занемогла и после всех проверок и анализов врач зазвал меня в кабинет и объявил, что проживет она не дольше пяти месяцев. Помните, пьеса такая есть: «А дальше – тишина…»? Дальше просто себя не помню, как человек, оглушенный дубиной. Врачи, травники, экстрасенсы, больницы, ее незнакомое лицо, мое – в зеркале – незнакомое лицо, и ощущение неостановимого падения в пропасть. Как я не покончил с собой в те дни – понять можно: я до последнего не верил, что она – я – умрем. Но почему я оставил себя в живых после того мгновения, когда в последний раз дернулся уголок ее рта, словно она усмехнулась… не знаю. Не знаю.
Не помню похорон. Друзья говорят, я выл, рвался прыгнуть в открытую могилу, кричал: «Закопайте меня с ней!»
С кладбища друзья приехали к нам домой и сидели до ночи, боясь оставить меня одного… Но люди все семейные, у каждого своя жизнь, каждому наутро на работу… Я уснул на диване, меня укрыли, тихонько вышли и захлопнули дверь.
…Я проснулся от щелчка. Странное нетерпение сотрясало меня. Волнение того рода, какое бывает перед долгим путешествием, когда тебя ждут иные страны, иные города…
Я встал и принялся бродить по квартире, в которой мы прожили вместе тридцать пять лет. Кружил по комнатам бесцельно, бездумно – контуженная взрывом рыба… Касался занавесей, перебирал на полках ее любимые безделушки, гладил ладонью угол клеенки на кухонном столе. Любая вещь здесь была куплена, сшита или связана ею. Ее запахом был насыщен воздух квартиры. И в этом густом, пропитанном всею нашей жизнью воздухе я завяз, как муха в янтаре, как гриб в маринаде… Тяжкая духота навалилась на меня, давила, вязала тело и мозг… я задыхался по-настоящему. Обеими руками вцепился и с силой рванул занавеси. Полетел карниз, от удара распахнулась форточка, тугой прохладный воздух влился снаружи…
Тогда я кинулся срывать все занавеси, и с каждым движением мне становилось легче, словно я разрывал невидимые путы на горле, на теле. С час, наверное, я вдохновенно крушил вокруг себя все, во что упирался взгляд, – ломал стулья, бил посуду, кромсал одежду…
Наконец, обессиленный, рухнул среди рванья и осколков на пол, закрыл глаза, вслушался в долгую ночную тишину… Раскинул руки и подумал:
«Свобода!..»
//-- * * * --//
И другая история…
Начало весьма банальное. Профессор математики, декан факультета, почтенный отец семейства завел интрижку со своей студенткой. Ну, с кем не бывает, скажете вы, дело житейское. Тут неинтересны ни профессор, которого на свеженькое потянуло, ни, тем паче, провинциальная девица.
Роман, как водится, очень скоро стал достоянием общественности, закрутилась обычная карусель – жена, профком, местком, скандал… Жена-то была дама активная, да и с какой стати отдавать свое, нажитое, выведенное в профессора какой-то шлюшке?
А ту подруги обрабатывают: «Ой, Райка, зачем тебе старик – валидол ему скармливать, кашку варить?» Хотя в этом, надо сказать, явно преувеличивали: до кашки профессору было далеко. Интересный, подтянутый мужик, хоть и под пятьдесят… Блестящий педагог, на его лекции студенты валом валили. Охотник, между прочим… А вот девушка как раз была невидной. Таких ежегодно на каждом потоке – рубль ведро…
Профессор во время всей этой общественной бури оставался невозмутим. Он вообще был человеком сдержанным, хмурым и прозвище у студентов имел – Сухарь. Так что поди угадай – что там он чувствует? МеждуЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
А все-таки, знаете, – надо любить!
Надо влюбляться, сходить с ума, назначать свидания, задыхаться, тряся грудью, бежать к метро! Да – возраст, да – недостаток кальция, фтора, чего там еще… у каждого своя гормональная история. Но душе-то все равно пятнадцать лет!
Вот эти две любви почему-то сидят в моей памяти рядышком, хотя произошли в разное время, в разных городах и с совершенно разными людьми.
Одна была рассказана от первого, что называется, лица. На этих историях «от первого лица», как правило, всегда лежит послесобы-тийный глянец. Человек подчищает ластиком помарки на своей биографии. Именно потому беспощадная простота, с которой этот человек рассказал свою историю, представляется мне достойной пересказа.
– Я, видите ли, по природе не то что однолюб – я в любви однорук, одноног, одноглаз, одно – чего еще? – одноух. Женился по изначальной единственной любви к девочке, рядом с которой просидел за партой десять лет. И тридцать пять лет брака она была буквально моей второй половиной. Пытаюсь вспомнить сейчас – сколько раз я уезжал куда-то без нее? Кажется, два раза: в семьдесят пятом, в Киев, на похороны отца – жена тогда лежала в больнице – и в восьмидесятом, на три дня в командировку, в Углич.
Кто-то из великих писателей сказал: страстная влюбленность в собственную жену – тоже адюльтер… Затрудняюсь назвать это влюбленностью. Это даже и идиллией назвать нельзя. Ну, не скажете же вы, что живете в полном согласии и любви со своей левой рукой? А Таня – физически, душевно, кровеносно! – была моим продолжением. Или я был ее продолжением. Называйте это как хотите.
Теперь можете вообразить мое состояние, когда она занемогла и после всех проверок и анализов врач зазвал меня в кабинет и объявил, что проживет она не дольше пяти месяцев. Помните, пьеса такая есть: «А дальше – тишина…»? Дальше просто себя не помню, как человек, оглушенный дубиной. Врачи, травники, экстрасенсы, больницы, ее незнакомое лицо, мое – в зеркале – незнакомое лицо, и ощущение неостановимого падения в пропасть. Как я не покончил с собой в те дни – понять можно: я до последнего не верил, что она – я – умрем. Но почему я оставил себя в живых после того мгновения, когда в последний раз дернулся уголок ее рта, словно она усмехнулась… не знаю. Не знаю.
Не помню похорон. Друзья говорят, я выл, рвался прыгнуть в открытую могилу, кричал: «Закопайте меня с ней!»
С кладбища друзья приехали к нам домой и сидели до ночи, боясь оставить меня одного… Но люди все семейные, у каждого своя жизнь, каждому наутро на работу… Я уснул на диване, меня укрыли, тихонько вышли и захлопнули дверь.
…Я проснулся от щелчка. Странное нетерпение сотрясало меня. Волнение того рода, какое бывает перед долгим путешествием, когда тебя ждут иные страны, иные города…
Я встал и принялся бродить по квартире, в которой мы прожили вместе тридцать пять лет. Кружил по комнатам бесцельно, бездумно – контуженная взрывом рыба… Касался занавесей, перебирал на полках ее любимые безделушки, гладил ладонью угол клеенки на кухонном столе. Любая вещь здесь была куплена, сшита или связана ею. Ее запахом был насыщен воздух квартиры. И в этом густом, пропитанном всею нашей жизнью воздухе я завяз, как муха в янтаре, как гриб в маринаде… Тяжкая духота навалилась на меня, давила, вязала тело и мозг… я задыхался по-настоящему. Обеими руками вцепился и с силой рванул занавеси. Полетел карниз, от удара распахнулась форточка, тугой прохладный воздух влился снаружи…
Тогда я кинулся срывать все занавеси, и с каждым движением мне становилось легче, словно я разрывал невидимые путы на горле, на теле. С час, наверное, я вдохновенно крушил вокруг себя все, во что упирался взгляд, – ломал стулья, бил посуду, кромсал одежду…
Наконец, обессиленный, рухнул среди рванья и осколков на пол, закрыл глаза, вслушался в долгую ночную тишину… Раскинул руки и подумал:
«Свобода!..»
//-- * * * --//
И другая история…
Начало весьма банальное. Профессор математики, декан факультета, почтенный отец семейства завел интрижку со своей студенткой. Ну, с кем не бывает, скажете вы, дело житейское. Тут неинтересны ни профессор, которого на свеженькое потянуло, ни, тем паче, провинциальная девица.
Роман, как водится, очень скоро стал достоянием общественности, закрутилась обычная карусель – жена, профком, местком, скандал… Жена-то была дама активная, да и с какой стати отдавать свое, нажитое, выведенное в профессора какой-то шлюшке?
А ту подруги обрабатывают: «Ой, Райка, зачем тебе старик – валидол ему скармливать, кашку варить?» Хотя в этом, надо сказать, явно преувеличивали: до кашки профессору было далеко. Интересный, подтянутый мужик, хоть и под пятьдесят… Блестящий педагог, на его лекции студенты валом валили. Охотник, между прочим… А вот девушка как раз была невидной. Таких ежегодно на каждом потоке – рубль ведро…
Профессор во время всей этой общественной бури оставался невозмутим. Он вообще был человеком сдержанным, хмурым и прозвище у студентов имел – Сухарь. Так что поди угадай – что там он чувствует? Между
Айзек Азимов - Последний вопрос
14-02-2010 17:43
Впервые последний вопрос был задан наполовину в шутку 21 мая 2061 года, когда человечество вступило в Новую Эру, полностью овладев энергией своего светила. Вопрос возник в результате пятидолларового пари, заключенного между коктейлями. Дело обстояло так.
Александр Аделл и Бертран Лупов входили в свиту Мультивака и были его верными и преданными слугами. Они знали (насколько может знать человек), что скрывается за холодным, мерцающим ликом этого гигантского компьютера, ликом, протянувшимся целые мили. Они имели по крайней мере туманное представление об общем плане всех этих целей и реле, образующих сооружение настолько сложное, что даже уже минули времена, когда один человек мог держать в голове его целостный образ.
Мультивак был машиной самоорганизующейся и самообучающейся. Так и должно быть, ибо не существует человека, который смог бы обучать и организовывать его с надлежащей точностью и быстротой. Так что к мыслительным процессам Мультивака Лупов и Аделл имели отношение весьма косвенное. Но то, что им поручено было делать, они выполняли со рвением. Они скармливали Мультиваку информацию, приспосабливали данные и вопросы к его внутреннему языку и расшифровывали выдаваемые ответы. Определенно, они (как и многие другие их коллеги) имели полное право на отблеск сияющего ореола славы Мультивака.
Десятилетиями Мультивак помогал людям конструировать ракеты и рассчитывать траектории, по которым человечество смогло достичь Луны, Марса и Венеры. Но затем Земля истощила свои ресурсы и не могла уже позволить себе роскошь космических перелетов. Для длительных перелетов нужно было много энергии, и хотя Земля научилась тратить свой уголь и свой уран с большой эффективностью, запасы и того и другого были ограничены и весьма скромны. Совершенствуясь в процессе самообучения, Мультивак смог наконец найти решение этой задачи и удовлетворить фундаментальную потребность человечества в энергии. 21 мая 2061 года то, что считалось до этого теорией, стало свершившимся фактом.
Земля научилась запасать, транспортировать и использовать прямую солнечную энергию во всепланетном масштабе. Она отказалась от ядерных и тепловых электростанций и подключилась к кольцу маленьких, не более мили в диаметре, гелиостанций, вращающихся вокруг Земли на половинном расстоянии до Луны. Неделя – срок недостаточный для того, чтобы улеглись страсти и всеобщее ликование вокруг столь знаменательного события, и Аделл с Луповым были вынуждены просто-напросто сбежать со своего поста, утомленные вниманием общественности, чтобы встретиться в укромном уголке. Там, где на них никто не стал бы пялиться – в пустой подземной камере, за стенами которой тянулись мили проводов, заменяющих телу Мультивака нервы. Мультивак за свое изобретение также заслужил отпуск, и его служители полностью разделяли это мнение. Естественно, у них и в помине не было намерения его тревожить.
Они прихватили с собой бутылку виски, и единственным желанием обоих было расслабиться в ленивой, неспешной беседе.
– Если вдуматься, то это действительно поражает, – сказал Аделл.
На его широком лице лежала печать усталости, и он тянул свою дозу через соломинку, задумчиво скосив глаза на кружащиеся в бокале кубики льда.
– Вся энергия вокруг нас теперь наша. Ее достаточно, чтобы в мгновение ока превратить Землю в расплавленный шар, и все равно ее останется еще столько, что убыль никто и не заметит. Вся энергия, какую мы может только использовать, – наша! Отныне и присно и во веки веков!
Лупов покачал головой. Он имел обыкновение так поступать, когда хотел возразить, а сейчас он именно и собирался возражать, хотя бы по той причине, что была его очередь идти за порцией льда.
– Отнюдь не во веки веков, – возразил он.
– Нет, именно на целую вечность. Пока Солнце не погаснет.
– Это не вечность. Это вполне определенный конечный срок.
– Ну, хорошо. Миллиарды и миллиарды лет. Возможно, 20 миллиардов. Это тебя устраивает?
Лупов запустил пятерню в шевелюру, как бы удостоверяясь, что он все все реально существует, сидит и тянет свой коктейль.
– 20 миллиардов лет это еще не вечность.
– Да, но на наш век хватит, не так ли?
– На наш век хватило бы и угля с ураном.
– Ну, хорошо. Зато теперь мы можем построить индивидуальный корабль для путешествий по солнечной системе и миллионы раз сгонять на нем до Луны и обратно, и не заботиться о заправке горючим. Этого на угле и уране не добьешься. Спроси у Мультивака, если мне не веришь.
– Зачем мне у нет спрашивать, я и сам знаю.
– Тогда прекрати ставить под сомнение достижение Мультивака, – уже заводясь сказал Аделл, – он сделал великое дело!
– А кто это отрицает? Я только хочу сказать, что Солнце – не вечно. И ничего, кроме этого. Нам гарантировано, скажем, 20 миллионов лет, а дальше что?
Лупов ткнул в собеседника не вполне уверенным жестом.
– И не рассказывай мне сказки о том, что мы переберемся к другому солнцу.
Пару минут они молчали. Аделл неспешно прикладывался к бокалу. Лупов сидел с закрытыми глазами. Они расслаблялись.
Затем Лупов резко открылЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Впервые последний вопрос был задан наполовину в шутку 21 мая 2061 года, когда человечество вступило в Новую Эру, полностью овладев энергией своего светила. Вопрос возник в результате пятидолларового пари, заключенного между коктейлями. Дело обстояло так.
Александр Аделл и Бертран Лупов входили в свиту Мультивака и были его верными и преданными слугами. Они знали (насколько может знать человек), что скрывается за холодным, мерцающим ликом этого гигантского компьютера, ликом, протянувшимся целые мили. Они имели по крайней мере туманное представление об общем плане всех этих целей и реле, образующих сооружение настолько сложное, что даже уже минули времена, когда один человек мог держать в голове его целостный образ.
Мультивак был машиной самоорганизующейся и самообучающейся. Так и должно быть, ибо не существует человека, который смог бы обучать и организовывать его с надлежащей точностью и быстротой. Так что к мыслительным процессам Мультивака Лупов и Аделл имели отношение весьма косвенное. Но то, что им поручено было делать, они выполняли со рвением. Они скармливали Мультиваку информацию, приспосабливали данные и вопросы к его внутреннему языку и расшифровывали выдаваемые ответы. Определенно, они (как и многие другие их коллеги) имели полное право на отблеск сияющего ореола славы Мультивака.
Десятилетиями Мультивак помогал людям конструировать ракеты и рассчитывать траектории, по которым человечество смогло достичь Луны, Марса и Венеры. Но затем Земля истощила свои ресурсы и не могла уже позволить себе роскошь космических перелетов. Для длительных перелетов нужно было много энергии, и хотя Земля научилась тратить свой уголь и свой уран с большой эффективностью, запасы и того и другого были ограничены и весьма скромны. Совершенствуясь в процессе самообучения, Мультивак смог наконец найти решение этой задачи и удовлетворить фундаментальную потребность человечества в энергии. 21 мая 2061 года то, что считалось до этого теорией, стало свершившимся фактом.
Земля научилась запасать, транспортировать и использовать прямую солнечную энергию во всепланетном масштабе. Она отказалась от ядерных и тепловых электростанций и подключилась к кольцу маленьких, не более мили в диаметре, гелиостанций, вращающихся вокруг Земли на половинном расстоянии до Луны. Неделя – срок недостаточный для того, чтобы улеглись страсти и всеобщее ликование вокруг столь знаменательного события, и Аделл с Луповым были вынуждены просто-напросто сбежать со своего поста, утомленные вниманием общественности, чтобы встретиться в укромном уголке. Там, где на них никто не стал бы пялиться – в пустой подземной камере, за стенами которой тянулись мили проводов, заменяющих телу Мультивака нервы. Мультивак за свое изобретение также заслужил отпуск, и его служители полностью разделяли это мнение. Естественно, у них и в помине не было намерения его тревожить.
Они прихватили с собой бутылку виски, и единственным желанием обоих было расслабиться в ленивой, неспешной беседе.
– Если вдуматься, то это действительно поражает, – сказал Аделл.
На его широком лице лежала печать усталости, и он тянул свою дозу через соломинку, задумчиво скосив глаза на кружащиеся в бокале кубики льда.
– Вся энергия вокруг нас теперь наша. Ее достаточно, чтобы в мгновение ока превратить Землю в расплавленный шар, и все равно ее останется еще столько, что убыль никто и не заметит. Вся энергия, какую мы может только использовать, – наша! Отныне и присно и во веки веков!
Лупов покачал головой. Он имел обыкновение так поступать, когда хотел возразить, а сейчас он именно и собирался возражать, хотя бы по той причине, что была его очередь идти за порцией льда.
– Отнюдь не во веки веков, – возразил он.
– Нет, именно на целую вечность. Пока Солнце не погаснет.
– Это не вечность. Это вполне определенный конечный срок.
– Ну, хорошо. Миллиарды и миллиарды лет. Возможно, 20 миллиардов. Это тебя устраивает?
Лупов запустил пятерню в шевелюру, как бы удостоверяясь, что он все все реально существует, сидит и тянет свой коктейль.
– 20 миллиардов лет это еще не вечность.
– Да, но на наш век хватит, не так ли?
– На наш век хватило бы и угля с ураном.
– Ну, хорошо. Зато теперь мы можем построить индивидуальный корабль для путешествий по солнечной системе и миллионы раз сгонять на нем до Луны и обратно, и не заботиться о заправке горючим. Этого на угле и уране не добьешься. Спроси у Мультивака, если мне не веришь.
– Зачем мне у нет спрашивать, я и сам знаю.
– Тогда прекрати ставить под сомнение достижение Мультивака, – уже заводясь сказал Аделл, – он сделал великое дело!
– А кто это отрицает? Я только хочу сказать, что Солнце – не вечно. И ничего, кроме этого. Нам гарантировано, скажем, 20 миллионов лет, а дальше что?
Лупов ткнул в собеседника не вполне уверенным жестом.
– И не рассказывай мне сказки о том, что мы переберемся к другому солнцу.
Пару минут они молчали. Аделл неспешно прикладывался к бокалу. Лупов сидел с закрытыми глазами. Они расслаблялись.
Затем Лупов резко открыл
Борис Акунин. Pstd.
14-02-2010 17:40
"Доктор, это случилось снова". Генерал тяжело опустился на кушетку, сцепил крепкие узловатые пальцы и горько покачал головой.
"Да, я видел по телевизору. - Соломон Борисович с участием покивал. - Вы располагайтесь на кушетке поудобнее, вытяните ноги. Сеанс будет долгим. Признаться, я никогда еще не встречался с таким головоломным случаем. Разве что в восемьдесят втором, когда еще работал в сфере психотерапии. У одной пациентки наблюдался странный синдром. Очень любила принимать гостей. Целый день провозится у плиты, наготовит всяких разносолов, а перед тем как подавать на стол, вдруг ощущает непреодолимый позыв плюнуть в каждое блюдо. И плевала, ничего не могла с собой поделать. Потом выяснилось, что, когда она была грудным младенцем, ее мать всякий раз перед кормлением плевала себе на сосок - ей казалось, что так гигиеничней. Представляете? Тогда-то я и решил заняться психоанализом. Чтобы докопаться до сути проблемы, я должен вскрыть корневую систему вашего патогенного бессознательного, выявить парадигму невротической симптоматики. Вы рациональный, зрелый, волевой человек. Ваша странная аномалия безусловно носит аффектный характер и сублимирует некий разрушительный позыв. Расскажите, как это произошло на сей раз".
Генерал тяжело вздохнул и стал рассказывать. Шел митинг протеста против антинародного режима. Речь была подготовлена заранее. Он собирался говорить о катастрофической бездуховности неокомпрадорской буржуазии. Вдруг, когда по конспекту следовало повернуть к идее человеколюбия и соборности, он ни к селу ни к городу, глядя прямо в нацеленные телекамеры, выкрикнул злополучную фразу: "А виноваты во всем жиды! Хороший жид - мертвый жид!" И это уже в третий раз за минувший год...
Безумно стыдно. Не говоря уж о том вреде, который наносят эти безобразные припадки народно-патриотическому делу. Некоторые товарищи вновь поставили вопрос об исключении генерала из партии - и если б не боевые заслуги, если б не четыре боевых ранения, полученных в боях с афганскими сионистами, то выгнали бы с треском и позором. Зиновий Андреевич выручил, опять взял на поруки, но при расставании руки не подал. И пришлось проглотить.
Закончил генерал на молящей ноте, в обычной жизни совершенно ему несвойственной: "Помогите, доктор. Спасите меня. Сделайте что-нибудь! Это как мина замедленного действия - никогда не знаешь, когда произойдет взрыв. А может быть, меня прозомбировали тайные враги России? Или я сумасшедший?"
Соломон Борисович выслушал внимательно, строча золотым "паркером" в блокноте. "С психическим здоровьем у вас, милейший, все в полном порядке. А зомбирования никакого не существует. Чушь это все, враки. Тут другое: истинная причина вашей спонтанно проявляющейся юдофобии полностью вытеснена в подсознание. Работа психоаналитика - помочь вам в локализации травматического очага. Давайте искать вместе. Будем постепенно двигаться в прошлое. Если понадобится, дойдем хоть до эпохи еврейско-монгольского ига. - Доктор коротко улыбнулся, давая понять, что шутит и что так далеко в историю забираться не придется. - Ваши приступы - классическое проявление PSTD". - "Что?" - приподнялся генерал, решивший, что недослышал. "Лежите-лежите. У вас post-traumatic stress disorder. Посттравматический синдром. Где-то в вашем прошлом таится психическая травма, связанная с евреями. Вы готовы вскрыть механизм своего подсознания? Предупреждаю, что дело это неприятное и даже страшное. Никогда не знаешь, что может выплыть". - "Я не робкого десятка", - улыбнулся генерал, но от слов психоаналитика по сердцу пробежал холодок. "Тогда приступим. - Соломон Борисович включил магнитофон. - Начнем с современности - так уж, для порядка. Скажите, много ли среди ваших соратников евреев?"
Генерал удивился. Ему никогда не приходило в голову различать людей по национальному признаку - был бы человек хороший. Да и партия, к которой он принадлежал, отстаивала интернационализм и твердо держалась ленинско-павловских принципов (в смысле, не принципов академика Павлова, а принципов Павла, для которого несть ни иудея, ни еллина).
"Право, не знаю. Может быть, московский гауляйтер Ампиров? В его внешности есть что-то семитское". - "Он не уводил у вас жену? Не делал скрытых гомосексуальных намеков? Не вызывал в вас тайного мазохистского или садистского влечения?
Прошу говорить совершенно откровенно - не нужно ничего скрывать".
"Господь с вами! - даже растерялся генерал. - У нас с Ампировым добрые товарищеские отношения". - "Может быть, в вашей жизни когда-либо прежде имела место личная драма, в которой был повинен еврей?" - "Да нет же, уверяю вас! Разве что в Афганистане, когда душманы и зеликманы взяли меня в плен. Они грозились сделать мне обрезание, но я убил часового и бежал". - "Стало быть, вы выплеснули фрустрационный импульс на часового. Нет, это не та травма, которая нам нужна".
Соломон Борисович задумался.
"Хорошо, давайте двигаться дальше в прошлое. Вам, вероятно, пришлось немало хлебнуть с пятым пунктом во времена брежневизма?" - "Как всем. Долго неЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
"Доктор, это случилось снова". Генерал тяжело опустился на кушетку, сцепил крепкие узловатые пальцы и горько покачал головой.
"Да, я видел по телевизору. - Соломон Борисович с участием покивал. - Вы располагайтесь на кушетке поудобнее, вытяните ноги. Сеанс будет долгим. Признаться, я никогда еще не встречался с таким головоломным случаем. Разве что в восемьдесят втором, когда еще работал в сфере психотерапии. У одной пациентки наблюдался странный синдром. Очень любила принимать гостей. Целый день провозится у плиты, наготовит всяких разносолов, а перед тем как подавать на стол, вдруг ощущает непреодолимый позыв плюнуть в каждое блюдо. И плевала, ничего не могла с собой поделать. Потом выяснилось, что, когда она была грудным младенцем, ее мать всякий раз перед кормлением плевала себе на сосок - ей казалось, что так гигиеничней. Представляете? Тогда-то я и решил заняться психоанализом. Чтобы докопаться до сути проблемы, я должен вскрыть корневую систему вашего патогенного бессознательного, выявить парадигму невротической симптоматики. Вы рациональный, зрелый, волевой человек. Ваша странная аномалия безусловно носит аффектный характер и сублимирует некий разрушительный позыв. Расскажите, как это произошло на сей раз".
Генерал тяжело вздохнул и стал рассказывать. Шел митинг протеста против антинародного режима. Речь была подготовлена заранее. Он собирался говорить о катастрофической бездуховности неокомпрадорской буржуазии. Вдруг, когда по конспекту следовало повернуть к идее человеколюбия и соборности, он ни к селу ни к городу, глядя прямо в нацеленные телекамеры, выкрикнул злополучную фразу: "А виноваты во всем жиды! Хороший жид - мертвый жид!" И это уже в третий раз за минувший год...
Безумно стыдно. Не говоря уж о том вреде, который наносят эти безобразные припадки народно-патриотическому делу. Некоторые товарищи вновь поставили вопрос об исключении генерала из партии - и если б не боевые заслуги, если б не четыре боевых ранения, полученных в боях с афганскими сионистами, то выгнали бы с треском и позором. Зиновий Андреевич выручил, опять взял на поруки, но при расставании руки не подал. И пришлось проглотить.
Закончил генерал на молящей ноте, в обычной жизни совершенно ему несвойственной: "Помогите, доктор. Спасите меня. Сделайте что-нибудь! Это как мина замедленного действия - никогда не знаешь, когда произойдет взрыв. А может быть, меня прозомбировали тайные враги России? Или я сумасшедший?"
Соломон Борисович выслушал внимательно, строча золотым "паркером" в блокноте. "С психическим здоровьем у вас, милейший, все в полном порядке. А зомбирования никакого не существует. Чушь это все, враки. Тут другое: истинная причина вашей спонтанно проявляющейся юдофобии полностью вытеснена в подсознание. Работа психоаналитика - помочь вам в локализации травматического очага. Давайте искать вместе. Будем постепенно двигаться в прошлое. Если понадобится, дойдем хоть до эпохи еврейско-монгольского ига. - Доктор коротко улыбнулся, давая понять, что шутит и что так далеко в историю забираться не придется. - Ваши приступы - классическое проявление PSTD". - "Что?" - приподнялся генерал, решивший, что недослышал. "Лежите-лежите. У вас post-traumatic stress disorder. Посттравматический синдром. Где-то в вашем прошлом таится психическая травма, связанная с евреями. Вы готовы вскрыть механизм своего подсознания? Предупреждаю, что дело это неприятное и даже страшное. Никогда не знаешь, что может выплыть". - "Я не робкого десятка", - улыбнулся генерал, но от слов психоаналитика по сердцу пробежал холодок. "Тогда приступим. - Соломон Борисович включил магнитофон. - Начнем с современности - так уж, для порядка. Скажите, много ли среди ваших соратников евреев?"
Генерал удивился. Ему никогда не приходило в голову различать людей по национальному признаку - был бы человек хороший. Да и партия, к которой он принадлежал, отстаивала интернационализм и твердо держалась ленинско-павловских принципов (в смысле, не принципов академика Павлова, а принципов Павла, для которого несть ни иудея, ни еллина).
"Право, не знаю. Может быть, московский гауляйтер Ампиров? В его внешности есть что-то семитское". - "Он не уводил у вас жену? Не делал скрытых гомосексуальных намеков? Не вызывал в вас тайного мазохистского или садистского влечения?
Прошу говорить совершенно откровенно - не нужно ничего скрывать".
"Господь с вами! - даже растерялся генерал. - У нас с Ампировым добрые товарищеские отношения". - "Может быть, в вашей жизни когда-либо прежде имела место личная драма, в которой был повинен еврей?" - "Да нет же, уверяю вас! Разве что в Афганистане, когда душманы и зеликманы взяли меня в плен. Они грозились сделать мне обрезание, но я убил часового и бежал". - "Стало быть, вы выплеснули фрустрационный импульс на часового. Нет, это не та травма, которая нам нужна".
Соломон Борисович задумался.
"Хорошо, давайте двигаться дальше в прошлое. Вам, вероятно, пришлось немало хлебнуть с пятым пунктом во времена брежневизма?" - "Как всем. Долго не
Макс Фрай Три страшные сказки - о подвигах
14-02-2010 17:38
О подвигах
Девятнадцатилетняя жительница Рязани Юля Ковылина наконец-то решилась раздавить ногой таракана. Зажмурилась, зажала уши, чтобы не слышать, как хрустит хитиновая оболочка, и наступила, вот так! Зажимая рот обеими руками, метнулась в ванную и долго, тщательно отмывала подошву тапка шампунем “Хвойный”.
Мюнхен. Сорокапятилетний Михель Штифф вошел в кабинет начальника с твердым намерением попросить о повышении зарплаты. Его давление приближается к отметке 170/130, но Михель держится молодцом. Вот он откашлялся и заговорил, мучительно соображая, как бы незаметно перевести разговор на нужную тему.
Тридцатитрехлетний саратовец Николай Павлович второй раз в жизни вошел в кабинет стоматолога. Впервые он сделал это в семилетнем возрасте, и с тех пор звук бормашины преследует его в страшных снах. Но после трех бессонных ночей, когда анальгин окончательно перестал облегчать боль, Николай Павлович взял себя в руки и отправился к врачу. Через десять минут Николай Павлович узнает, что ему предстоит удалить четыре зуба и запломбировать еще семнадцать. Вечером он выпьет полторы бутылки водки.
Нью-Йорк. Мэри Бронштейн (пятьдесят восемь лет, разведена, детей нет) готовится выйти в магазин за покупками. Она твердо уверена, что на улице ее – да, вот лично ее, а не первого попавшегося пешехода! – ждут не дождутся маньяки, убийцы, арабские террористы и бывший муж, который, несомненно, жаждет с нею разделаться. Но продукты закончились еще позавчера, прислугу Мэри не держит, слишком уж дорого обходится, да и рискованно это – чужого человека в дом пускать, а родственники из Алабамы наотрез отказываются бросить свои дела и приехать в Нью-Йорк, чтобы позаботиться о Мэри. Решено: она вычеркнет их из завещания. Но идти за покупками придется самой. Переписав завещание, Мэри начинает одеваться.
Двадцатисемилетний москвич Игорь Неверов стоит у входа на станцию метро “Театральная” и собирается спуститься в метро. Ему очень страшно, но он твердо намерен преодолеть себя. В этом году Игорь сделал уже семнадцать попыток. Сегодня он обязательно спустится в метро. По крайней мере, хотя бы дойдет до эскалатора, а не удерет, едва добравшись до кассы. Дойдет хотя бы до эскалатора. Хотя бы.
У восьмилетней парижанки Нины Буше сегодня экзамен по музыке. Это первый экзамен в ее жизни. Мама специально для экзамена купила ей белое кружевное платье. Платье немного велико, но мама говорит, это пустяки. Нина не хочет идти на экзамен. Она боится. Ей кажется, она получит низший балл и сразу умрет от позора. Нина говорит маме, что у нее болит живот (и это почти правда), но мама берет ее за руку. Ничего не поделаешь, надо идти.
Лондон. Девятнадцатилетняя Элизабет Смит садится за руль своего автомобиля. Она еще ни разу в жизни не ездила без инструктора, но папа говорит, пора. Элизабет получила права три месяца назад и с тех пор все не может решиться на самостоятельную поездку. Папа прав: пора. Сегодня, или никогда. “Только бы не покалечиться, – думает Элизабет, вставляя ключ в замок зажигания. – Если все-таки попаду в аварию, лучше уж сразу насмерть, чем на всю жизнь инвалидом, с переломанным позвоночником, без руки и ноги”. Элизабет хочет выйти из машины и отправиться к метро, но остается. Щелкает замком ремня безопасности, осторожно разворачивается и выезжает на улицу. Она будет очень аккуратным водителем.
Тринадцатилетней Зосе из Варшавы сегодня должны вырезать аппендицит. Операция назначена на одиннадцать утра. Зося не спала всю ночь. Она уже устала плакать, но страх так и не прошел. Теперь Зося стоит у окна и вяло думает, что можно бы выпрыгнуть и сбежать домой. Второй этаж, ничего страшного. Но Зося не сбежит. Сейчас она вернется в постель и будет ждать, когда за нею придет медсестра, чтобы отвести в операционную. Потому что от аппендицита, если его вовремя не вырезать, умирают.
Студент Братиславского университета Саша Любавич (мехмат, первый курс) сидит в автобусе. Он едет на экзамен. Давешняя попытка усвоить годовой курс за ночь завершилась полным провалом. Саша думает, что было бы лучше вовсе не ходить на экзамен, выпить пива, лечь спать и забить на все, но вместо этого зачем-то едет в университет. Сашу тошнит не то от страха, не то от нескольких литров кофе, выпитых за ночь. Ему совсем хреново.
Десятиклассница Ляля из Белгорода Днестровского (15 лет, рост 172, прочие показатели: 85–70–104) не пошла в школу и теперь ждет одноклассника Андрея. У них свидание. Ляля твердо решила, что сегодня позволит ему сделать это. Потому что иначе Андрей ее бросит, и девчонки будут смеяться, ну и вообще. Ляле очень страшно, она даже чай пить не смогла. Ее пугает не это (девчонки рассказали, как все бывает, вполне можно пережить, больно, конечно, но не как гланды вырывать, а меньше, значит, ничего страшного). Страшно другое. “А вдруг ему со мной не понравится? – думает Ляля. – Девчонки говорят, у всех по-разному устроено, поэтому одни нравятся мужчинам, а другие – нет. И тогда он меня все равно бросит, и всем расскажет, как уЧитать далее...
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
О подвигах
Девятнадцатилетняя жительница Рязани Юля Ковылина наконец-то решилась раздавить ногой таракана. Зажмурилась, зажала уши, чтобы не слышать, как хрустит хитиновая оболочка, и наступила, вот так! Зажимая рот обеими руками, метнулась в ванную и долго, тщательно отмывала подошву тапка шампунем “Хвойный”.
Мюнхен. Сорокапятилетний Михель Штифф вошел в кабинет начальника с твердым намерением попросить о повышении зарплаты. Его давление приближается к отметке 170/130, но Михель держится молодцом. Вот он откашлялся и заговорил, мучительно соображая, как бы незаметно перевести разговор на нужную тему.
Тридцатитрехлетний саратовец Николай Павлович второй раз в жизни вошел в кабинет стоматолога. Впервые он сделал это в семилетнем возрасте, и с тех пор звук бормашины преследует его в страшных снах. Но после трех бессонных ночей, когда анальгин окончательно перестал облегчать боль, Николай Павлович взял себя в руки и отправился к врачу. Через десять минут Николай Павлович узнает, что ему предстоит удалить четыре зуба и запломбировать еще семнадцать. Вечером он выпьет полторы бутылки водки.
Нью-Йорк. Мэри Бронштейн (пятьдесят восемь лет, разведена, детей нет) готовится выйти в магазин за покупками. Она твердо уверена, что на улице ее – да, вот лично ее, а не первого попавшегося пешехода! – ждут не дождутся маньяки, убийцы, арабские террористы и бывший муж, который, несомненно, жаждет с нею разделаться. Но продукты закончились еще позавчера, прислугу Мэри не держит, слишком уж дорого обходится, да и рискованно это – чужого человека в дом пускать, а родственники из Алабамы наотрез отказываются бросить свои дела и приехать в Нью-Йорк, чтобы позаботиться о Мэри. Решено: она вычеркнет их из завещания. Но идти за покупками придется самой. Переписав завещание, Мэри начинает одеваться.
Двадцатисемилетний москвич Игорь Неверов стоит у входа на станцию метро “Театральная” и собирается спуститься в метро. Ему очень страшно, но он твердо намерен преодолеть себя. В этом году Игорь сделал уже семнадцать попыток. Сегодня он обязательно спустится в метро. По крайней мере, хотя бы дойдет до эскалатора, а не удерет, едва добравшись до кассы. Дойдет хотя бы до эскалатора. Хотя бы.
У восьмилетней парижанки Нины Буше сегодня экзамен по музыке. Это первый экзамен в ее жизни. Мама специально для экзамена купила ей белое кружевное платье. Платье немного велико, но мама говорит, это пустяки. Нина не хочет идти на экзамен. Она боится. Ей кажется, она получит низший балл и сразу умрет от позора. Нина говорит маме, что у нее болит живот (и это почти правда), но мама берет ее за руку. Ничего не поделаешь, надо идти.
Лондон. Девятнадцатилетняя Элизабет Смит садится за руль своего автомобиля. Она еще ни разу в жизни не ездила без инструктора, но папа говорит, пора. Элизабет получила права три месяца назад и с тех пор все не может решиться на самостоятельную поездку. Папа прав: пора. Сегодня, или никогда. “Только бы не покалечиться, – думает Элизабет, вставляя ключ в замок зажигания. – Если все-таки попаду в аварию, лучше уж сразу насмерть, чем на всю жизнь инвалидом, с переломанным позвоночником, без руки и ноги”. Элизабет хочет выйти из машины и отправиться к метро, но остается. Щелкает замком ремня безопасности, осторожно разворачивается и выезжает на улицу. Она будет очень аккуратным водителем.
Тринадцатилетней Зосе из Варшавы сегодня должны вырезать аппендицит. Операция назначена на одиннадцать утра. Зося не спала всю ночь. Она уже устала плакать, но страх так и не прошел. Теперь Зося стоит у окна и вяло думает, что можно бы выпрыгнуть и сбежать домой. Второй этаж, ничего страшного. Но Зося не сбежит. Сейчас она вернется в постель и будет ждать, когда за нею придет медсестра, чтобы отвести в операционную. Потому что от аппендицита, если его вовремя не вырезать, умирают.
Студент Братиславского университета Саша Любавич (мехмат, первый курс) сидит в автобусе. Он едет на экзамен. Давешняя попытка усвоить годовой курс за ночь завершилась полным провалом. Саша думает, что было бы лучше вовсе не ходить на экзамен, выпить пива, лечь спать и забить на все, но вместо этого зачем-то едет в университет. Сашу тошнит не то от страха, не то от нескольких литров кофе, выпитых за ночь. Ему совсем хреново.
Десятиклассница Ляля из Белгорода Днестровского (15 лет, рост 172, прочие показатели: 85–70–104) не пошла в школу и теперь ждет одноклассника Андрея. У них свидание. Ляля твердо решила, что сегодня позволит ему сделать это. Потому что иначе Андрей ее бросит, и девчонки будут смеяться, ну и вообще. Ляле очень страшно, она даже чай пить не смогла. Ее пугает не это (девчонки рассказали, как все бывает, вполне можно пережить, больно, конечно, но не как гланды вырывать, а меньше, значит, ничего страшного). Страшно другое. “А вдруг ему со мной не понравится? – думает Ляля. – Девчонки говорят, у всех по-разному устроено, поэтому одни нравятся мужчинам, а другие – нет. И тогда он меня все равно бросит, и всем расскажет, как у
Макс Фрай Три страшные сказки - О доблестях
14-02-2010 17:36
О доблестях
– И тогда радио говорит: “Девочка-девочка, Гроб-На-Колесиках приближается к твоему дому!”
Я стараюсь говорить страшным замогильным голосом, как Панночка в кино про Вия, которое мы смотрели в прошлое воскресенье. Получается так хорошо, что даже мне – и то страшно! Хотя эту сказку я рассказываю не в первый раз и знаю, чем она закончится. А уж Лидка – та и вовсе сжалась в комочек, не видно ее, не слышно. Даже вздохнуть боится.
Мы сидим в Лидкиной кладовке, среди старых пальто, тряпок и башмаков. Здесь совсем-совсем темно, даже в щелочку свет не проникает, потому что кладовка построена в коридоре, а в коридоре нет лампочки. Лидке везет. А у нас совсем нет кладовки, только антресоли, где стоят банки с огурцами и мои санки. И залезать на антресоли никакого смысла. Там всегда светло, потому что висит ситцевая занавеска в цветочек, чтобы гости не видели, какой у нас там бардак – ну, так мама говорит. Поэтому у нас дома совсем неинтересно. Чтобы страшные сказки рассказывать, надо в гости ходить, у кого кладовка. А еще лучше в подвал залезать, но там недавно замок повесили, и непонятно когда снимут. Может быть, вообще никогда, или даже через год.
Поэтому мы сейчас сидим не в подвале, а в Лидкиной кладовке, и я говорю старательно, с подвываниями:
– Девочка-девочка, Гроб-На-Колесиках заехал в твою квартиру!
И тут хлопает входная дверь, а потом в коридоре ка-а-а-ак грохнет! И я, забыв, что просто рассказываю свою сказку, страшно пугаюсь и собираюсь заорать, но Лидка опережает меня, закрывает мой рот ладошкой и шепчет: “Тихо, тихо, это ничего страшного, это просто папка пришел пьяный и упал, он теперь так и будет спать до ночи, если его не будить. А будить не надо, а то он драться начнет и все разобьет, ясно?”
Я киваю.
– Сейчас посидим немножко тихонечко, а когда он захрапит, можно дальше рассказывать. А потом я тебя выведу в подъезд, – обещает Лидка. Обнимает меня за шею и шепчет: – Ты не бойся, он крепко спать будет. И вообще повезло, что он один пришел. Потому что если бы с дядей Вовой, они бы на кухне сели пить, и кричали бы, а потом стали бы драться, папка с дядей Вовой всегда дерутся, когда много выпьют, потому что они друзья. В прошлый раз окно разбили, и мы теперь едим только гречку, манку и перловку, потому что все деньги потратили, чтобы стекло вставить, и больше денег нету, а холодно же без окна, нельзя, чтобы он еще раз его разбил! А еще хуже, если бы папка с дядей Ашотом пришел, потому что он меня дяде Ашоту в домино проиграл, и теперь дядя Ашот может на мне жениться в любой момент, когда захочет. А я не хочу на нем жениться, он старый и плохо пахнет. Когда папка дядю Ашота в прошлый раз привел и сказал: “Забирай невесту”, – он за мной по всей квартире гонялся и почти поймал, но я все-таки успела выскочить в подъезд и спряталась во дворе в кустах, а потом пришла мама и всех прогнала, но дядя Ашот обещал, что еще придет. И меня потом на неделю отправили жить к бабушке Ане, но я оттуда сбежала и больше не пойду, потому что у бабушки дядя Валера живет, он еще хуже папки. Он наркоман, так бабушка говорит. И он все время обещает, что всех убьет, правда не убивает, даже не бьет, но все равно страшно же!
Ее голос заглушает жуткое рычание, как будто в коридоре сидит лев.
– Ура! – нормальным голосом, не шепотом говорит Лидка. – Папка совсем заснул! Слышишь, как храпит? Можешь дальше рассказывать про свой Гроб-На-Колесиках. Такая страшная сказка! Я так никогда в жизни ничего не боялась. Ни-ког-да!
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
О доблестях
– И тогда радио говорит: “Девочка-девочка, Гроб-На-Колесиках приближается к твоему дому!”
Я стараюсь говорить страшным замогильным голосом, как Панночка в кино про Вия, которое мы смотрели в прошлое воскресенье. Получается так хорошо, что даже мне – и то страшно! Хотя эту сказку я рассказываю не в первый раз и знаю, чем она закончится. А уж Лидка – та и вовсе сжалась в комочек, не видно ее, не слышно. Даже вздохнуть боится.
Мы сидим в Лидкиной кладовке, среди старых пальто, тряпок и башмаков. Здесь совсем-совсем темно, даже в щелочку свет не проникает, потому что кладовка построена в коридоре, а в коридоре нет лампочки. Лидке везет. А у нас совсем нет кладовки, только антресоли, где стоят банки с огурцами и мои санки. И залезать на антресоли никакого смысла. Там всегда светло, потому что висит ситцевая занавеска в цветочек, чтобы гости не видели, какой у нас там бардак – ну, так мама говорит. Поэтому у нас дома совсем неинтересно. Чтобы страшные сказки рассказывать, надо в гости ходить, у кого кладовка. А еще лучше в подвал залезать, но там недавно замок повесили, и непонятно когда снимут. Может быть, вообще никогда, или даже через год.
Поэтому мы сейчас сидим не в подвале, а в Лидкиной кладовке, и я говорю старательно, с подвываниями:
– Девочка-девочка, Гроб-На-Колесиках заехал в твою квартиру!
И тут хлопает входная дверь, а потом в коридоре ка-а-а-ак грохнет! И я, забыв, что просто рассказываю свою сказку, страшно пугаюсь и собираюсь заорать, но Лидка опережает меня, закрывает мой рот ладошкой и шепчет: “Тихо, тихо, это ничего страшного, это просто папка пришел пьяный и упал, он теперь так и будет спать до ночи, если его не будить. А будить не надо, а то он драться начнет и все разобьет, ясно?”
Я киваю.
– Сейчас посидим немножко тихонечко, а когда он захрапит, можно дальше рассказывать. А потом я тебя выведу в подъезд, – обещает Лидка. Обнимает меня за шею и шепчет: – Ты не бойся, он крепко спать будет. И вообще повезло, что он один пришел. Потому что если бы с дядей Вовой, они бы на кухне сели пить, и кричали бы, а потом стали бы драться, папка с дядей Вовой всегда дерутся, когда много выпьют, потому что они друзья. В прошлый раз окно разбили, и мы теперь едим только гречку, манку и перловку, потому что все деньги потратили, чтобы стекло вставить, и больше денег нету, а холодно же без окна, нельзя, чтобы он еще раз его разбил! А еще хуже, если бы папка с дядей Ашотом пришел, потому что он меня дяде Ашоту в домино проиграл, и теперь дядя Ашот может на мне жениться в любой момент, когда захочет. А я не хочу на нем жениться, он старый и плохо пахнет. Когда папка дядю Ашота в прошлый раз привел и сказал: “Забирай невесту”, – он за мной по всей квартире гонялся и почти поймал, но я все-таки успела выскочить в подъезд и спряталась во дворе в кустах, а потом пришла мама и всех прогнала, но дядя Ашот обещал, что еще придет. И меня потом на неделю отправили жить к бабушке Ане, но я оттуда сбежала и больше не пойду, потому что у бабушки дядя Валера живет, он еще хуже папки. Он наркоман, так бабушка говорит. И он все время обещает, что всех убьет, правда не убивает, даже не бьет, но все равно страшно же!
Ее голос заглушает жуткое рычание, как будто в коридоре сидит лев.
– Ура! – нормальным голосом, не шепотом говорит Лидка. – Папка совсем заснул! Слышишь, как храпит? Можешь дальше рассказывать про свой Гроб-На-Колесиках. Такая страшная сказка! Я так никогда в жизни ничего не боялась. Ни-ког-да!
Про кота
14-02-2010 17:34
[200x289]
Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...
А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...
Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...
И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...
А здесь трепетность и соучастье,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!\"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...
Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...
Марина Бойкова(с)
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[200x289]Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...
А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...
Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...
И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...
А здесь трепетность и соучастье,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!\"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...
Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...
Марина Бойкова(с)
Сара Тисдэйл
14-02-2010 17:30
[699x527]
Будет ласковый дождь, будет запах земли.
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну
Пережито-забыто, ворошить ни к чему
И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род
И весна... и Весна встретит новый рассвет
Не заметив, что нас уже нет.
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[699x527]Будет ласковый дождь, будет запах земли.
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну
Пережито-забыто, ворошить ни к чему
И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род
И весна... и Весна встретит новый рассвет
Не заметив, что нас уже нет.
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.
мысли
14-02-2010 17:20
Каждая женщина на самом деле немного ведьма. Одна умеет притягивать к себе мужчин чарующим образом, другая вкусным варевом, а третья пламенными речами, взглядом или не менее пламенным молчанием. просто эта магия настолько стала частью нас самих, частью нашей повседневной жизни, что мы совсем ее не замечаем.
Я вот, например, недавно начала замечать, что мои желания,самые жгучие, самые страстные, изволят исполняться. Подумать только, и это можно было не замечать в течение нескольких лет. Все из-за того, что эти самые желания находят наихудший момент и еще более неподходящее время для исполнения. и в итоге становятся не манящей звездой, а непередаваемым кошмаром или неприятностью. И так живешь в этом кошмаре, веришь в лучшее, надеешься, мечтаешь…Но все напрасно, потому как судьба не ведает о твоих горестях, думает дуреха, что желания исполняет. И как убедить ее, что все не так лучезарно. Хотя, что-то мне подсказывает, кому-нибудь, да удавалось сделать это, удавалось договориться со своенравной судьбой. Зато теперь я боюсь, боюсь желать чего-либо. Хочется научиться управлять своими желаниями, или страхами. Но ничего не бояться умеют лишь дети, я им завидую.
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Каждая женщина на самом деле немного ведьма. Одна умеет притягивать к себе мужчин чарующим образом, другая вкусным варевом, а третья пламенными речами, взглядом или не менее пламенным молчанием. просто эта магия настолько стала частью нас самих, частью нашей повседневной жизни, что мы совсем ее не замечаем.
Я вот, например, недавно начала замечать, что мои желания,самые жгучие, самые страстные, изволят исполняться. Подумать только, и это можно было не замечать в течение нескольких лет. Все из-за того, что эти самые желания находят наихудший момент и еще более неподходящее время для исполнения. и в итоге становятся не манящей звездой, а непередаваемым кошмаром или неприятностью. И так живешь в этом кошмаре, веришь в лучшее, надеешься, мечтаешь…Но все напрасно, потому как судьба не ведает о твоих горестях, думает дуреха, что желания исполняет. И как убедить ее, что все не так лучезарно. Хотя, что-то мне подсказывает, кому-нибудь, да удавалось сделать это, удавалось договориться со своенравной судьбой. Зато теперь я боюсь, боюсь желать чего-либо. Хочется научиться управлять своими желаниями, или страхами. Но ничего не бояться умеют лишь дети, я им завидую.
- Знаешь, как я тебя люблю?
15-08-2009 14:40
Настало время спать, и маленький зайчонок крепко ухватил большого зайца за длинные-длинные уши. Он хотел точно знать, что большой заяц его слушает.
- Знаешь, как я тебя люблю?
- Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
- Я люблю тебя - вот как! - и зайчонок раскинул лапы широко-широко.
Но у большого зайца лапы длинней.
- А я тебя - вот как.
"Ух, как широко", - подумал зайчонок.
- Тогда я люблю тебя - вот как! - и он потянулся вверх изо всех сил.
- И тебя - вот как, - потянулся за ним большой заяц.
"Ого, как высоко, - подумал зайчонок. - Мне бы так!"
Тут зайчонку пришла в голову отличная мысль: кувырк - встал на передние лапы, а задними вверх по стволу!
- Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
- И я тебя - до самых кончиков твоих лап, - подхватил его большой заяц и подбросил вверх.
- Ну, тогда... тогда... Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! - и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
- А я тебя - вот так, - усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!
"Вот это прыжок! - подумал зайчонок. - Если б я так умел!".
- Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
- А я тебя - как через речку и во-о-о-он за те холмы...
"Как далеко-то", - сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут вверху, над кустами, он увидел большое темное небо. Дальше неба ничего не бывает!
- Я люблю тебя до самой луны, - шепнул зайчонок, и глаза его закрылись.
- Надо же, как далеко... - Большой заяц положил его на постель из листьев.
Потом улегся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо:
- И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны... и обратно.
(с) Сэм Макбратни.
[700x560]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Настало время спать, и маленький зайчонок крепко ухватил большого зайца за длинные-длинные уши. Он хотел точно знать, что большой заяц его слушает.
- Знаешь, как я тебя люблю?
- Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
- Я люблю тебя - вот как! - и зайчонок раскинул лапы широко-широко.
Но у большого зайца лапы длинней.
- А я тебя - вот как.
"Ух, как широко", - подумал зайчонок.
- Тогда я люблю тебя - вот как! - и он потянулся вверх изо всех сил.
- И тебя - вот как, - потянулся за ним большой заяц.
"Ого, как высоко, - подумал зайчонок. - Мне бы так!"
Тут зайчонку пришла в голову отличная мысль: кувырк - встал на передние лапы, а задними вверх по стволу!
- Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
- И я тебя - до самых кончиков твоих лап, - подхватил его большой заяц и подбросил вверх.
- Ну, тогда... тогда... Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! - и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
- А я тебя - вот так, - усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!
"Вот это прыжок! - подумал зайчонок. - Если б я так умел!".
- Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
- А я тебя - как через речку и во-о-о-он за те холмы...
"Как далеко-то", - сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут вверху, над кустами, он увидел большое темное небо. Дальше неба ничего не бывает!
- Я люблю тебя до самой луны, - шепнул зайчонок, и глаза его закрылись.
- Надо же, как далеко... - Большой заяц положил его на постель из листьев.
Потом улегся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо:
- И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны... и обратно.
(с) Сэм Макбратни.
[700x560]
Аборт
01-07-2009 19:28
Это цитата сообщения Варфоломей_С Оригинальное сообщение
Чтоб мне... глаза его... не снились
[400x518]
На дне замерзшего бокала
Витали запахи ванили...
Улыбку скрыв, она сказала:
-А мне... глаза его... приснились...
Четыре дня сплошных скандалов,
Четыре ночи - или-или...
Плечами хрупкими пожала:
-Наверно, вправду, поспешили...
Большая темная палата...
В руке остывшая пиала...
-Попробуй, может кисловато,-
Он говорил. Она молчала.
-Немного в жизни есть идиллий...
Квартиры нет... И денег мало...
Одну проблемы мы решили-
Теперь давай начнем сначала...
А у Катюхи, кстати, двойня-
Она привет передавала...
По счастью, оба парня -сони,
Но нет недели без аврала...
А здесь у вас совсем не Сочи...
Подать второе одеяло?
Окоченеешь этой ночью?...
Он говорил. Она молчала.
-Ну, я пошел... Раз ты устала...
Купить пломбира из ванили?
Скажи, чего б ты пожелала?
-Чтоб мне... глаза его... не снились.
Татьяна Ярилова
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это цитата сообщения Варфоломей_С Оригинальное сообщение
Чтоб мне... глаза его... не снились
[400x518]На дне замерзшего бокала
Витали запахи ванили...
Улыбку скрыв, она сказала:
-А мне... глаза его... приснились...
Четыре дня сплошных скандалов,
Четыре ночи - или-или...
Плечами хрупкими пожала:
-Наверно, вправду, поспешили...
Большая темная палата...
В руке остывшая пиала...
-Попробуй, может кисловато,-
Он говорил. Она молчала.
-Немного в жизни есть идиллий...
Квартиры нет... И денег мало...
Одну проблемы мы решили-
Теперь давай начнем сначала...
А у Катюхи, кстати, двойня-
Она привет передавала...
По счастью, оба парня -сони,
Но нет недели без аврала...
А здесь у вас совсем не Сочи...
Подать второе одеяло?
Окоченеешь этой ночью?...
Он говорил. Она молчала.
-Ну, я пошел... Раз ты устала...
Купить пломбира из ванили?
Скажи, чего б ты пожелала?
-Чтоб мне... глаза его... не снились.
Татьяна Ярилова
Без заголовка
01-07-2009 19:23
Это цитата сообщения Логово_Белой_Волчицы Оригинальное сообщение
Женщина, которой ты не нужен....
Стынет на столе нехитрый ужин.
Спят в замочной скважине ключи.
Женщина, которой ты не нужен,
Больше в эту дверь не постучит.
Дрогнет белой тенью занавеска,
В комнату ворвётся горький дым...
Для своих так мало в сердце места,
Если сердце занято чужим!
Воздух сигаретами натружен.
Рюмка раскалилась от вина.
Женщина, которой ты не нужен,
Больше в этой жизни не одна.
Пальмы, лимузины, рестораны,
Мысли, ускользающие вдаль...
Кто её любимый, кто желанный?
Нет ответа на твою печаль.
Каблуком раскалывая лужи.
От угла маячишь до угла:
"Женщина, которой я не нужен,
Как же ты, любимая, могла!
Кто тебе теперь целует руки,
Кто с тобой внимателен и прост?
Мы на расстоянии разлуки -
Это даже дальше, чем до звёзд..."
Может быть, когда-нибудь, нескоро,
В сердце чёрной раной зарастёт
Женщина, которой ты не дорог,
Женщина, которая не ждёт.
А пока, покачиваясь пьяно,
Боли улыбаешься любой:
"Я тебя прощаю, моя рана...
Я живу по-прежнему тобой..."
Дмитрий Растаев
[586x293]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это цитата сообщения Логово_Белой_Волчицы Оригинальное сообщение
Женщина, которой ты не нужен....
Стынет на столе нехитрый ужин.
Спят в замочной скважине ключи.
Женщина, которой ты не нужен,
Больше в эту дверь не постучит.
Дрогнет белой тенью занавеска,
В комнату ворвётся горький дым...
Для своих так мало в сердце места,
Если сердце занято чужим!
Воздух сигаретами натружен.
Рюмка раскалилась от вина.
Женщина, которой ты не нужен,
Больше в этой жизни не одна.
Пальмы, лимузины, рестораны,
Мысли, ускользающие вдаль...
Кто её любимый, кто желанный?
Нет ответа на твою печаль.
Каблуком раскалывая лужи.
От угла маячишь до угла:
"Женщина, которой я не нужен,
Как же ты, любимая, могла!
Кто тебе теперь целует руки,
Кто с тобой внимателен и прост?
Мы на расстоянии разлуки -
Это даже дальше, чем до звёзд..."
Может быть, когда-нибудь, нескоро,
В сердце чёрной раной зарастёт
Женщина, которой ты не дорог,
Женщина, которая не ждёт.
А пока, покачиваясь пьяно,
Боли улыбаешься любой:
"Я тебя прощаю, моя рана...
Я живу по-прежнему тобой..."
Дмитрий Растаев
[586x293]
Здравствуй, чужая милая!
01-07-2009 18:47
[450x450]
Здравствуй, чужая милая,
Радость мечты моей.
Как же тебя любил бы я,
До самых последних дней.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза.
Как целовать мне хочется,
Только твои глаза.
Как же не смогли мы,
Сохранить с тобою,
То, что жизни стоит,
Что зовут любовью.
Нашей дружбы осень,
Болью отзовётся.
Лишь о ней весною
Пожалеть придётся.
-----------------------------------
Много бродил по миру я,
Много прошёл дорог.
Только тебя, любимая,
В сердце сберечь не смог.
Да, где ж ты чужая милая,
Та, что была моей.
Вечно тебя любил бы я,
До самых последних дней.
[450x450]
-----------------------------------
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза,
Поцеловать мне хочется,
Дочки твоей глаза.
Если б всю жизнь гонимую
Снова пройти я смог,
Я бы тебя, любимая,
В сердце навек сберёг.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза.
Как целовать мне хочется,
Дочки твоей глаза.
Жалко, что не смогли мы,
Не сберегли с тобой
Всё, что зовут любовью,
Что стоит нам жизни той.
Болью ведь отзовётся
Осень нам дружбы той.
Может, о ней придётся
Нам пожалеть весной?
-----------------------------------
Годы бегут, как месяцы,
И выбегает слеза.
Верю, в глубокой старости,
Вспомнишь ты про меня.
[450x450]
Да, где ж ты чужая милая,
Та, что была моей.
Как же тебя любил бы я,
До самых последних дней.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза,
Как целовать мне хочется,
Только твои глаза…
Анатолий Горчинский
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
[450x450]Здравствуй, чужая милая,
Радость мечты моей.
Как же тебя любил бы я,
До самых последних дней.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза.
Как целовать мне хочется,
Только твои глаза.
Как же не смогли мы,
Сохранить с тобою,
То, что жизни стоит,
Что зовут любовью.
Нашей дружбы осень,
Болью отзовётся.
Лишь о ней весною
Пожалеть придётся.
-----------------------------------
Много бродил по миру я,
Много прошёл дорог.
Только тебя, любимая,
В сердце сберечь не смог.
Да, где ж ты чужая милая,
Та, что была моей.
Вечно тебя любил бы я,
До самых последних дней.
[450x450]-----------------------------------
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза,
Поцеловать мне хочется,
Дочки твоей глаза.
Если б всю жизнь гонимую
Снова пройти я смог,
Я бы тебя, любимая,
В сердце навек сберёг.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза.
Как целовать мне хочется,
Дочки твоей глаза.
Жалко, что не смогли мы,
Не сберегли с тобой
Всё, что зовут любовью,
Что стоит нам жизни той.
Болью ведь отзовётся
Осень нам дружбы той.
Может, о ней придётся
Нам пожалеть весной?
-----------------------------------
Годы бегут, как месяцы,
И выбегает слеза.
Верю, в глубокой старости,
Вспомнишь ты про меня.
[450x450]Да, где ж ты чужая милая,
Та, что была моей.
Как же тебя любил бы я,
До самых последних дней.
Прошлое не воротится,
И не поможет слеза,
Как целовать мне хочется,
Только твои глаза…
Анатолий Горчинский
Без заголовка
01-07-2009 18:42
Это цитата сообщения Brilliant_Boss Оригинальное сообщение
-1298-
Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...
А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...
Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...
И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...
А здесь трепетность и соучастье,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...
Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...
(с)Марина Бойкова
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это цитата сообщения Brilliant_Boss Оригинальное сообщение
-1298-
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...
А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...
Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...
Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...
Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...
И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...
А здесь трепетность и соучастье,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...
Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...
Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...
(с)Марина Бойкова
Ольга
01-07-2009 18:38
Настроение сейчас - =)
Эльга, Эльга! — звучало над полями,
Где ломали друг другу крестцы
С голубыми, свирепыми глазами
И жилистыми руками молодцы.
Ольга, Ольга! — вопили древляне
С волосами желтыми, как мед
Выцарапывая в раскаленной бане
Окровавленными ногтями ход.
И за дальними морями чужими
Не уставала звенеть,
То же звонкое вызванивая имя,
Варяжская сталь в византийскую медь.
Все забыл я, что помнил ране,
Христианские имена,
И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани
Слаще самого старого вина.
Год за годом все неизбежней
Запевают в крови века,
Опьянен я тяжестью прежней
Скандинавского костяка.
Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни затая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Вижу череп с брагой хмельною,
Бычьи розовые хребты,
И валькирией надо мною,
Ольга, Ольга, кружишь ты
Николай Гумилёв
[600x428]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Настроение сейчас - =)
Эльга, Эльга! — звучало над полями,
Где ломали друг другу крестцы
С голубыми, свирепыми глазами
И жилистыми руками молодцы.
Ольга, Ольга! — вопили древляне
С волосами желтыми, как мед
Выцарапывая в раскаленной бане
Окровавленными ногтями ход.
И за дальними морями чужими
Не уставала звенеть,
То же звонкое вызванивая имя,
Варяжская сталь в византийскую медь.
Все забыл я, что помнил ране,
Христианские имена,
И твое лишь имя, Ольга, для моей гортани
Слаще самого старого вина.
Год за годом все неизбежней
Запевают в крови века,
Опьянен я тяжестью прежней
Скандинавского костяка.
Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни затая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Вижу череп с брагой хмельною,
Бычьи розовые хребты,
И валькирией надо мною,
Ольга, Ольга, кружишь ты
Николай Гумилёв
[600x428]
Без заголовка
01-07-2009 18:34
Это цитата сообщения Варфоломей_С Оригинальное сообщение
По ту сторону волков
/две колонки - два монолога. читаются отдельно/
Выстрел плавно вошел в ключицу.______Выстрел! Огненный, словно птица,
Серый дернулся и затих.________________Волчьей ягодой плавит снег
А на том берегу волчица.________________А на том берегу убийца.
Ждет. Я тоже. И хрупкий миг_____________Самка. Женщина. Человек.
Равен году. Стегает душу_________________Рвется крик!.. Но сжимает горло
Глаз подлунных лихая плеть._____________Взгляд весенний поверх ружья…
Рвется боль из-под век наружу,___________Оседаю под ним покорно,
В жилах кровь превращая в медь...________Будто сумерки на поля…
Бойся, глупая… Просто бойся!____________Напугать бы тебя оскалом!
Или хочешь на воротник?!_______________Но какой теперь в этом толк,
Ни к чему здесь твое геройство -_________Если рядом в снегу кровавом
Смерти хватит на вас двоих!_____________Мой единственный старый волк…
/Но дрожат непослушно пальцы, _________Понимаю я все - не шавка -
Загоняя в ружье патрон/________________Пули хватит и на меня…
Обернулась охота танцем_______________Затянулась зимы удавка
Для потехи блудниц-ворон._____________Окончанием февраля.
Знаю, милая, это больно________________Каждый выдох теперь последний.
Потерять…____________________________Я не стану рычать и выть…
Зарычи! Завой!_______________________Я уже умерла…
Все равно умереть достойно_____________Не медли!
Не получится. Так что – пой._____________Не тяни - раз пришла убить.
Не страшит тебя запах стали_____________Не понять вам, двуногой стае,
И взведенных курков кресты…____________Что желанье сейчас одно –
Поменяться б с тобой местами___________Поменяться с тобой местами,
Лишь бы так полюбить, как ты...__________Чтоб носить на плечах его…
Велма
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Это цитата сообщения Варфоломей_С Оригинальное сообщение
По ту сторону волков
/две колонки - два монолога. читаются отдельно/
Выстрел плавно вошел в ключицу.______Выстрел! Огненный, словно птица,
Серый дернулся и затих.________________Волчьей ягодой плавит снег
А на том берегу волчица.________________А на том берегу убийца.
Ждет. Я тоже. И хрупкий миг_____________Самка. Женщина. Человек.
Равен году. Стегает душу_________________Рвется крик!.. Но сжимает горло
Глаз подлунных лихая плеть._____________Взгляд весенний поверх ружья…
Рвется боль из-под век наружу,___________Оседаю под ним покорно,
В жилах кровь превращая в медь...________Будто сумерки на поля…
Бойся, глупая… Просто бойся!____________Напугать бы тебя оскалом!
Или хочешь на воротник?!_______________Но какой теперь в этом толк,
Ни к чему здесь твое геройство -_________Если рядом в снегу кровавом
Смерти хватит на вас двоих!_____________Мой единственный старый волк…
/Но дрожат непослушно пальцы, _________Понимаю я все - не шавка -
Загоняя в ружье патрон/________________Пули хватит и на меня…
Обернулась охота танцем_______________Затянулась зимы удавка
Для потехи блудниц-ворон._____________Окончанием февраля.
Знаю, милая, это больно________________Каждый выдох теперь последний.
Потерять…____________________________Я не стану рычать и выть…
Зарычи! Завой!_______________________Я уже умерла…
Все равно умереть достойно_____________Не медли!
Не получится. Так что – пой._____________Не тяни - раз пришла убить.
Не страшит тебя запах стали_____________Не понять вам, двуногой стае,
И взведенных курков кресты…____________Что желанье сейчас одно –
Поменяться б с тобой местами___________Поменяться с тобой местами,
Лишь бы так полюбить, как ты...__________Чтоб носить на плечах его…
Велма
Как тебе живётся...
01-07-2009 18:30
Мне в письме коротком напиши,
Как тебе живётся с Нелюбимой?
Как в тоске, почти невыносимой,
Стал ты мрачной тенью без души…
Расскажи, о тяжести вины,
И о том, как грудь колотит ярость,
Как неспешно убивает жалость,
И ещё, как ночи холодны…
Расскажи о том, как одинок,
Как горчит вино в твоём бокале…
Жизнь проходит, словно в сериале,
Где сюжет - запутанный клубок…
Как тебе живётся с Неродной,
Год за годом несчастливым мужем,
Расскажи мне, как безвкусен ужин,
Как пугает день своей длиной…
Как глотая сигаретный дым,
Спрашиваешь ты у той, что рядом,
Не словами, а усталым взглядом:
- Как тебе живётся с Неживым?
Романова Людмила
[586x293]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Мне в письме коротком напиши,
Как тебе живётся с Нелюбимой?
Как в тоске, почти невыносимой,
Стал ты мрачной тенью без души…
Расскажи, о тяжести вины,
И о том, как грудь колотит ярость,
Как неспешно убивает жалость,
И ещё, как ночи холодны…
Расскажи о том, как одинок,
Как горчит вино в твоём бокале…
Жизнь проходит, словно в сериале,
Где сюжет - запутанный клубок…
Как тебе живётся с Неродной,
Год за годом несчастливым мужем,
Расскажи мне, как безвкусен ужин,
Как пугает день своей длиной…
Как глотая сигаретный дым,
Спрашиваешь ты у той, что рядом,
Не словами, а усталым взглядом:
- Как тебе живётся с Неживым?
Романова Людмила
[586x293]
Питер
01-10-2008 22:58
Питер просто удивительный город, иногда поражающий всякое воображение =) Иду я себе на учебу, проходя через рынок, и невольно поворачиваю голову в сторону ну очень резкого запаха. Источником сего аромата оказался бомж, и вот тут самое интересное: он сидел у выхода с рынка на каменной приступочке и читал Книгу. Делал он это настолько самозабвенно, что не замечал ничего и никого вокруг, почти у самого института =)) Прямо даже улыбнуло =))
[604x453]
[700x525]
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Питер просто удивительный город, иногда поражающий всякое воображение =) Иду я себе на учебу, проходя через рынок, и невольно поворачиваю голову в сторону ну очень резкого запаха. Источником сего аромата оказался бомж, и вот тут самое интересное: он сидел у выхода с рынка на каменной приступочке и читал Книгу. Делал он это настолько самозабвенно, что не замечал ничего и никого вокруг, почти у самого института =)) Прямо даже улыбнуло =))
[604x453] [700x525]