Человек живет, чтобы есть. Жизнь человека – поглощение пищи. Без пищи человек умирает. Но даже смерть от голода не происходит мгновенно – это длительное поедание самого себя, своих внутренностей, жира. Так устроен организм человека, так устроен организм всех живых существ. После смерти человек является неотъемлемой частью пищевой цепи. Так устроена жизнь: либо ешь ты, либо едят тебя. Я гурман. Я люблю есть, значит, я люблю жизнь. Работа повара в столичном ресторанчике имеет ряд положительных сторон. Я всегда знал толк в еде. Моя бабушка учила меня лепить пельмени и печь пироги. Я думаю, что когда-нибудь все оценят мой талант. Я стану величайшим поваром. Люди, приходящие в наш ресторан, становятся постоянными клиентами, по достоинству оценивая мои блюда. Я составляю свои рецепты. Мое любимое блюдо – гамбургер. По желанию клиента он может быть с кровью или без. Чаще берут с кровью. Инстинкт, наверное. Я обжариваю нарезанный лук в масле, заботливо выбирая самые ровные колечки. Я тонко нарезаю томат, толщина – не больше ногтя на большом пальце. Вкус томата не должен выделяться - клиент не почувствует всю прелесть блюда. Я беру только самый мягкий и свежий хлеб. Мясо необходимо готовить отдельно - после всего. У меня, как у любого повара, есть свои секреты. Я выбираю отборное мясо, лучшее мясо. Лучшее мясо – у женщин. Их организм устроен так: жир откладывается над мышечной тканью. Следовательно, мясо не теряет своей эластичности. Все самое лучшее – для моих клиентов. Изысканным вкусом обладает мясо в области детородных органов женщины, там, где половые губы. Надо только правильно отделить ткань от жира. Там - самое сочное и нежное мясо. Не зря чрево женщины так обстоятельно и многостранично воспето. Оно дает не только жизнь, но и незабываемый вкус. Нельзя отделять мясо ножом. Только заостренным камнем, иначе мясо теряет свою прелесть. Дело в том, что металл окисляет мясо, и вкусовые качества тут же изменяются. Его необходимо отделять мягкими, плавными движениями, отделяя волокно от волокна. Только тогда мясо сохранит свой первозданный вкус. Мясо необходимо положить на лед, поэтому всегда, когда я хожу за мясом, я беру с собой небольшую сумку-холодильник. По вкусовым качествам выделяются и губы. Правда, мяса не много, но то, что удается наскрести – нежнейшее. Щеки я тоже обрабатываю, но это очень сложно. Я не люблю возиться со щеками, предпочитая срезать мясо с шейных позвонков, где его достаточно много. Я тщательно прожариваю мясо. Я не добавляю соль – она все портит. Кровь и без того содержит соли, и если правильно приготовить мясо, то оно никогда не получится пресным. Сегодня мой день рождения. Родных и близких у меня нет. Были ли вообще, не помню. Я отмечаю день рождения вместе с моим попугаем Икаром. У меня необычный попугай. Плотоядный. Его любимое блюдо – детские губки с бобами. Сегодня мне двадцать девять лет. Я решил устроить пир по этому случаю. Я готовлю торт. Я вымочил свой член в растворе уксуса и спирта, когда мне стало больно, я аккуратно отрезал его острым камнем. Яички, |
![]() Первый раз я убил человека, когда мне было 12 лет. Как-то случайно получилось. Я не хотел никого убивать. Соседская девочка Настя стала моей первой жертвой. Я с ней часто играл, часто видел ее. Она на 3 года была меня младше. Но я до сих пор помню фразу, которую в детстве сказала мне мама: «Сынок, запомни, женщины всегда опережают мужчин в развитии». Мы с Настей играли в прятки, с нами были еще Дима, Юля, Коля. Настала моя очередь водить. Краем глаза я проследил, куда побежала Настя. Мне казалось, что я супер-герой из какого-то комикса, я, как Сорвиголова, будто бы видел ее своим акустическим зрением. 8…9…10… Кто не спрятался – я не виноват! Я пошел туда, к Насте. Что-то щелкнуло у меня в горле, потом стало немного горячо, неприятно. Раньше такого не было. Рвота, сильная тошнота. Меня вырвало. Я продолжил поиски. Головокружение сделало мои шаги легкими и свободными. Я помнил, что Настя ушла за забор, рядом с гаражом-ракушкой, где дядя Витя ставил свою шестерку. «Взм мн!» - сказал мне камень. Мог ли я отказать? Вас часто просят камни? Вот я и не удержался. Настоящий джентльмен никогда не откажет в просьбе. Меня родители с детства учили, что мне надлежит расти настоящим мужчиной, джентльменом. Настя засмеялась, как только я увидел ее. Сказала, что я хитрец и что я подглядывал. Я молча шел к ней. Задорный смех соседской девочки. Настя, я ее знаю уже 5 лет, с тех пор, как они, Норкины, переехали сюда. -Паша, у тебя в чем-то майка… Фу… что это?.. Тебя вырвало? Десять шагов. Пять. Один. Удар. Камень я выбросил. Далеко-далеко. Убежал. Искать других. Потом все искали Настю, я тоже искал. Пришли родители Насти, спросили, где их дочь. Мы сказали, что как раз ищем ее. Через 30 минут я пошел к гаражу-ракушке. Завизжал. Слезы выступили у меня из глаз. Я упал на колени. Я рыдал. Зачем я выбросил этот камень, почему я испугался! Не часто встретишь камень, который сам начинает говорить с тобой. Через несколько секунд туда сбежалась вся округа. Заявили, что эту девочку убил некий маньяк, который в то время «курировал» наш район. Его даже поймали через некоторое время. А Норкины остались без дочки. Камни обиделись на меня за то, что я бросил одного из них. С тех пор они долго со мной не говорили. Еще бы, их тоже можно понять. Кому понравилось бы, если бы их бросили, да еще и далеко-далеко? -Простите меня, камни, я больше так не буду. |
![]() У меня в холодильнике всегда – пара замороженных котлет. Сам я их не ем. Изредка угощаю гостей. Они находят котлеты превосходными. Спрашивают марку. «Не помню», - улыбаясь, отвечаю я. Если многократно совершить деяние, достойное Господа, сам становишься Господом. Господь ежечасно убивает тысячи ни в чем не виноватых людей. Из телевизоров и радиоприемников усталые дикторы меланхолично сообщают, что где-то на другом конце света рухнул самолет, взорвался дом, погибли заложники. Смерть уничтожает индивидуальность. Никто не говорит, что погибли проститутки, гомосексуалисты, насильники, алкоголики. Просто бессмысленно перечисляют убитых, до которых никому нет дела. Смерть незаметна. Человеку обычно наплевать на чужое горе, пока у него все хорошо. Он смеется над смертью, пока не познакомится с ней лично. Бог дарует человеку жизнь. А потом отнимает. В этом – Вселенская справедливость. Жизненный баланс. Каждому дается шанс: прожить яркую жизнь или отсчитать отведенные дни и тихо отправится в могилу. Потом шанс дается другому. Никто не обделен. Все равны. Бога можно сравнить с честным ростовщиком, который дает взаймы, а потом забирает - только то, что дал. Все честно. Смерть – Божья милость. Погибшие насильственной смертью отправляются в Рай. Страстотерпцы. Все грехи тотчас же забываются. Я верю в это. Убийцы, насильники, маньяки дают шанс своим жертвам. Последний шанс искупить грехи. Они лишают себя счастливого посмертия, но дарят его другим. Я убиваю людей. Я отправлю их в Рай. Я хочу быть Богом. Но убить может каждый. Убийства не сделали меня Богом. Бог – Творец. Для того, чтобы стать Богом, нужно стать Творцом. Я творю. Я творю человека. Я работаю в школе. Я преподаю русский язык и литературу. Меня окружают дети. Им нет еще и четырнадцати лет, а они уже сломали свою жизнь. Наркотики, сигареты, алкоголь, секс, мастурбация. В туалетах я нахожу шприцы и использованные презервативы. Зайдите в любую школу и попроситесь в туалет. Что это там за батареей? Такие дети не попадут в Рай. Я должен им помочь. Я спасаю только девушек. У меня с ними всегда складываются доверительные отношения. Они часто приходят ко мне за советом. Консультации и обмен опытом часто переходят в грубый секс на моем столе. Я никогда не понимал, чего они во мне находят. Консультации продолжаются, пока девушка не приносит положительный тест на беременность. Теперь она готова к переходу. Возмущенные родители не раз жаловались на меня администрации. Мое серое лицо, истерзанное бессонницей, и справка о бесплодии стоимостью 200 рублей всегда спасали меня. - Опять? – устало спрашивает очередной директор. - Переходный возраст, - привычно отвечаю я. А потом девушка исчезает. Милиция, узнав, что она была беременна, закрывает дело. Встревоженным родителям предлагают обзвонить городские морги. Родители истерят, мечутся по городу, осматривают трупы. Так никого и не находят. В них все еще теплится надежда. Надежда умирает последней. Потом история повторяется. Милиция начинает беспокоиться, интересоваться школой, расспрашивать учителей. Я ссылаюсь на нервный срыв и забираю документы. Пара слов равнодушным милиционерам, небольшие затраты – и вот я уже в другом городе. С новыми документами. О этот дивный новый мир! Мне везет. И всегда везло. И я уже близок к своей цели. Человек уже готов. Не шесть дней, даже не шесть месяцев – шесть лет. За спиной – все крупные города России. Сейчас я возвращаюсь в Москву. Я подарю ему жизнь. Я услышу стук его сердца в сердце России. Символично. Все, что нас окружает, - символы. Один китайский художник любил рисовать людей. Но глаза он всегда рисовал в последнюю очередь. Глаза – это душа. Нельзя вложить душу в незавершенное тело. Душа может покинуть его. Я не стал рисковать. Я раздобыл глаза последними. Невинные, чистые глаза ребенка. Такие глаза должны быть у нового человека. В купе никого кроме меня не было. Я вытащил пакет из кармана пальто и аккуратно вынул из него дрожащую массу глазного яблока. Анюта. Еще неделю назад, ты отвечала мне, что такое сослагательное наклонение. Я не могу скрыть улыбку. Это улыбка судьбы. Не моя. Я пишу последнее имя в моей таблице. С тех пор, как я ее начал, я успел уже три раза переставить офисный пакет на моем старом ноутбуке. Магическое число. Символ? ![]() |