Снова хочу трубку.
Это когда-нибудь кончится тем, что я её и правда куплю.

Я страшно адекватна. Я всё знаю, всех люблю, понимаю и прощаю и практически никогда не устраиваю истерик.
Даже когда я злюсь или расстроена, я начинаю много и зло шутить - только и всего.

Пора переставать прятаться.

Сегодня сотовые операторы неплохо нажились на смсках типа "С тобой всё в порядке?" и "Ты жив?"

Я не представляю, что может сделать "каждый из нас", чтобы предотвратить теракт. Распознать смертника, а уж тем более остановить - непосильная задача для человека, не прошедшего специального обучения. Мы абсолютно беззащитны, и в очередной раз вспомнили, что неизвестно, что с нами будет завтра. Да даже не только завтра - уже через два часа.

И в этот момент я хочу вам всем ещё раз сказать:  люди, я очень вас люблю.

Мне кажется, я жутко объедаюсь последнее время. Почти до состояния бурдюка с простоквашей, положенного на солнце. Нет, я их не видела, но, по-моему, они должны чувствовать себя примерно так, как  я.

Мои детки - я привыкла уже так их называть - радуют меня всё больше. Та страшная контрольная, которую я писала в девять утра на кухне у нагло дрыхнущей Козулиной, их потрясла. То есть мне даже сказали за неё спасибо.

Люблю всех страшно. Даже несмотря на то, что проснулась страшная тяга занудствовать. По-моему, совершенно необоснованно срываюсь на Диму. Извинилась, по-моему, он даже не понял, за что. Вообще неясно, то ли я какая-то жёстко ранимая, то ли всех кругом такими считаю.

Исландские сказания "Старшей Эдды" читаются гораздо легче "Калевалы" - неясно, почему.

Деркач получил права - за пять месяцев наконец.

Строчки всё короче и короче.

Предпоследняя...

Последняя.

Совершенно серьёзно.

Мне кажется, многие по-настоящему серьёзные вещи можно сказать только вживую или написать собственными руками. А я хочу сказать множество серьёзных вещей. Меня прямо-таки распирает от мыслей - не всегда оформленных ясно, правда. Но написание собственных размышлений обычно помогает в них разобраться.

Так что если кто-нибудь хочет получить от меня письмо - да, то самое "настоящее бумажное письмо" - напишите мне почтовый адрес. В ближайшую неделю напишу и отправлю.

В группе происходят следующие процессы.

Дима расцвёл. После вчерашних ночных разговоров с Юлей я поняла окончательно, почему. "Я тебе скажу, почему он расцвёл. Его бы совесть замучила. То есть не совесть замучила, а я ногами забила. Он же со мной разноваривал. Она классный человек, добрая, умная, весёлая - это же его слова. Но с ней - только если что-то серьёзное. А серьёзного сейчас не нужно."  Так что всё только к лучшему. И хорошо, что это произошло сейчас, а не потом. Потом было бы хуже.

Приунывший было Деркач ободрился. Юля за него радуется. Она сама, собственно, тоже захотела развиваться, и его тоже понимает. Мы все тоже страшно рады за ободрившегося Деркача.

Ну и я, наконец. Разошлись? Отлично! Нет, конечно, иногда накатывает, что всё плохо и никому я не нужна. Но быстро проходит. Был афоризм:"Если вы сумеете расстаться с женщиной так, чтобы её не обидеть, то приобретёте верного друга". Как-то так. А вообще Дима теперешний вообще не воспринимается как тот человек, с которым я встречалась, целовалась в музее, откуда нас потом прогнала представительная тётка-милиционерша, из-за которого переживала, на которого смотрела с ужасом, когда видела, сколько лекарств он вдруг взялся пить. Мне хорошо. А "мы шестеро" вновь все свободны и холосты.

в основном, конечно, дамы.

"Критерий долгоживучести" приказал долго жить.

Простите за невольный каламбур.

А я совсем не умею ненавидеть.

Любая попытка сказать о ком-то, что он сволочь и меня обидел, заканчивается мрачными мыслями на тему "ну и правильно, что обидел, сама дура". Потому что я могу перевести любые стрелки, кроме тех, что перевела на себя сама. Иногда я думаю, что это трусость - злость на саму себя не требует никаких особых действий, тогда как на других - нужно её как-то проявлять, объяснять... Объяснения очень похожи на оправдания. А оправдания я не могу придумать.

Радость посетила нас в виде печенек, номинально овсяных. На деле сегодня выдвинули по меньшей мере две версии их состава, причём обе мне показались безумными. Остатки пришлось спешно спасать от Димы, который страшно дулся за то, что ему не давали пятую печеньку, тогда как Насти, которым я пообещала плоды этого кулинарного кошмара, вообще ещё не пробовали. Потом мне высказали предъяву, что, видите ли, "Лёсик съел мою печеньку!" Пришлось пообещать, что я сделаю ещё печенек, на что мне ответили, что "Я запомню". Забавно, что с моей стороны уже висит обещание "нормальной шарлотки, а не этой фигни!" на осень.

Боги мои, как же хорошо...

P.S. На семь строчек поста четыре раза попадает слово "печенька".
P.P.S. Если считать предыдущую и эту, то на девять - пять.

... сладкое время халявы.

Халява везде: в метро и наземном общественном транспорте, в музеях и галереях, в столовой, наконец. Но главная и несомненно полезная халява - это то, что все уже привыкли, что студенты творят всяческую ерунду и практически не обращают внимания на советы и замечания. Их идиотизм по большей части вызывает только умиление.

И все довольны, между прочим.

[453x604]

Просто когда в магазине вместо проевшей мозг насквозь попсы слышишь Сплин, испытываешь нечто вроде культурного шока. Как если бы цыгане на вокзале вдруг оказались теми самыми оперными цыганами.

Просто когда уходишь со своих лаб на чужие, которые надо принимать, принимаешь и при этом пишешь свою, в голове начинают перекатываться шарики и заклинивать шестерёнки.

Просто когда между институтом и оперой идёшь в картинную галерею, быстро её пробегаешь, запомнив несколько интересных картин и попутно обнаружив, что тебя реально напрягают музейные тётки, понимаешь, что надо чаще делать странные вещи.

Просто когда в опере человек, с которым ты на неё пошла, засыпает посередине первого действия, всё прекрасное представление теряет всякую прелесть. Вернее, эта прелесть теряет всё значение.

Просто когда после фиг-знает-какой-длины перерыва садишься за "Калевалу" и залпом прочитываешь двести страниц, задумываешься, не стоило ли взять и эддические сказания, только потом задумываешься, что подумали бы окружающие.

Просто когда едешь в метро, читаешь Фихта, сосед справа с глубоким интересом вглядывается в формулы, рисунки и выкладки на тему вычисления длины кривой, а девушка напротив едва сдерживает улыбку, становится очень весело.

Просто когда четвёртый раз не можешь прочитать информацию на стенде про диспансеризацию, потому что приходит кто-нибудь и тебя от него уводит, начинаешь всерьёз задумываться об идиотском юморе Вселенной.

Просто жизнь прекрасна. И отвратная ситуация с учёбой этого не меняет.

 

Всё вышенаписанное не обязательно несёт какую-либо смысловую нагрузку.

Это цитата сообщения Рыжий_Мумрик Оригинальное сообщение

Гоголь и переводчики



Настроение сейчас - интересующееся

Однажды удивительный полушуточный, полусерьезный эксперимент был проведен, а затем и описан "Неделей". Интересен он тем, что позволяет проследить, как неуклонно, от языка к языку, на всех этапах перевода, меняется текст - в согласии со строем и традициями каждого языка и ... вкусами переводчиков.

К участию в эксперименте, как о том поведала "Неделя", были привлечены профессиональные переводчики, преподаватели и студенты ряда высших учебных заведений Москвы.

Каждый из приглашенных, превосходно зная два смежных языка, должен был принять от своего коллеги текст и, переложив его на другой язык, передать следующему. Участники этой затеи были точными и добросовестными как в приеме, так и в передаче переводимого текста.
За исходный был взят отрывок из произведения Н. В. Гоголя "Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну:

"Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась - и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины".

Переводчики, получив текст, приступили к работе. Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово "сплетничала" превратилось в выразительное "трепалась", а лицо — оно оставалось "совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина".

Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное "трепалась" более нейтральным "болтала", а энергичное "ругалась" мягким "злословила".

В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто "болтал", но "болтал языком", и не просто "злословил", а стал, конечно, "извергать страшные проклятия".

Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: "Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины".

Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода до-настоящему только начинались.

Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения "он" и "она" обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так: "В то время, как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не выказывая своих чувств, как принято у женщин".

На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова "отпускала" употребили "выбрасывала". С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески, переиначив конкретное "варево из свеклы" на общее "варево из плодов земли", а общее "занимался болтовней" на конкретное "хвастал своими мнимыми подвигами".

Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К "плодам земли" он сделал уточнение — "фрукты", "выбрасывала ругательства" скорректировал как "выбрасывала нехорошие штуки", выражение "хвастал своими мнимыми подвигами" передал английской идиомой "бил в литавры".

Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено с английского на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где "штуки" преобразились в "вещи", и после этого на итальянский: "Она пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг".
Причины такой трансформации очевидны. Жидкое варево из фруктов, конечно, компот! "Бил в литавры" совсем не обязательно понимать только в переносном смысле. А где литавры, там и тамтам!

Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском "ненужные вещи" были переведены проще - "старье", под влиянием тамтамов "дом" уменьшился до "хижины", а "женский восторг" заменило краткое и исчерпывающее "восторженно". Норвежец решительно исправил чешский вариант: не "восторженно", а "радостно". Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: "Выпив компот, она..." и т. д.

И вот наступила заключительная фаза эксперимента - сопоставление отрывка с языком оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки:

"Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам".

Цепочка замкнулась. Сработал механизм "испорченного телефона". Из тридцати четырех слов оригинала к финишу пришло только одно: личное местоимение "она", ну, а процент правильно переведенной мысли был сведен дружным коллективов переводчиков к нулю. Единственно, что утешает — так это то, что Читать далее...

А ещё мне недавно снился сон, в котором я много раз сбегала с крутого склона. На склоне стопками были аккуратно сложены альбомы репродукций. Это были очень большие, солидные и респектабельные альбомы, стопки были чинны, почти педантичны. А я бегала и бегала по этой горе. За мной оставался кто-то злой и строгий, который всё это разложил на чудной горке, и поэтому я с особым мстительным удовольствием раскидывала стопки и ворошила альбомы.

Потом ещё я убегала от этого кого-то через летний лес с несимпатичными людьми в старорусских костюмах, которые, впрочем, быстро отстали. Прошла через лес и оказалась в зимнем Строгино. Нашла станцию метро, села в поезд и проснулась.
 

День рождения Андрея Миронова. Прекрасный актёр и чудесный человек. Привет всем поклонникам таланта.

А мне сегодня подарили-таки цветы. Я страшно рада, и, признаться, совсем этого не ожидала. В Царицыно очень красиво, но холодно. И дофига уток - пухленьких сытых уток, которые лениво перебирают лапками и пощипывают брошенный кусок хлеба, отгоняя голубей.

По многочисленным и весьма убедительным просьбам...
Ну а если по-честному, то нельзя было оставлять список друзей без этих двоих. Просто они занимают в моём мире совершенно отдельное место, с которого их никто сместить не может в принципе. Потому что подруги детства не меняются.

В общем, в этот раз без номеров.

Как-то неудобно стало говорить и говорить о людях, которые даже не были должным образом представлены. Поэтому сейчас я постараюсь исправить эту досадную оплошность и описать ту компанию, которая сложилась за два года обучения в физматшколе и полтора семестра - в одной группе. Порядок продиктован исключительно обычаем уступать дамам первые места и моими личными заморочками.

Да, моё мнение предвзято. Но мне всё равно.

Итак, начнём.

Сегодняшний день обещает быть продуктивным.

Он начался в полночь, когда я открыла окно и долго-долго смотрела наружу. А потом отправилась спать, кинув Диме смску, чтобы он тоже не проспал весну. Потому что вот она, здесь!

Кстати, сегодня - Всемирный день сна, согласно Википедии. Согласно ей же, сегодня Исландия отмечает День пива.

Сходила в Варшавский, чудом не встретив никого из школы. Ходила в до странного удобных маминых ботинках с восьмисантиметровым каблуком и на два размера больше моего, что почему-то почти не мешало. Возможно, из-за этого в метро ко мне подошёл какой-то молодой человек и сказал, что улыбка мне идёт больше, чем такой серьёзный вид. Я сказала, что да, может быть, и пошла дальше. После часового хождения разжилась наконец-то чёрной блузкой, которую отчаялась найти уже четыре месяца как, и офигенным ковбойским платком. Теперь мне уже полагается прыгать и радоваться, потому что трайбловские Юлины банданы с ним не идут ни в какое сравнение.

Осталось сходить в библиотеку и на тренировку. Хочется верить, что и там всё будет не хуже.

Даже как-то неудобно. У меня одной всё хорошо.

Ночь со вчера на сегодня просидела у Козулиной - играли в шахматы, шашки, поддавки и уголки. Мне повезло один раз в шахматы поставить мат и в шашки выйти на ничью. А в целом это занятие реально затягивает - вместе с кальяном и медовухой рождаются какие-то несообразные выражения, мысли и словосочетания.

Я не люблю большие собрания людей. И когда собирается большая компания полузнакомых, я всё равно дожидаюсь того времени, когда она разобьётся на группки человека по четыре, с которыми я могу говорить долго и откровенно. А если я остаюсь с одним хорошим человеком, то я могу вообще проговорить всю ночь на странные философские темы. Что, собственно, сегодня и произошло. Зато весь день мои одногруппники имели удовольствие наблюдать уникальную многоклеточную амёбу - меня. Амёба позасыпала на программировании, на расслабоне рассказала текст на английском, поползла решать интегралы и вот тут-то и отвалилась. Отвалилась и поползла домой, получив на прощание много-много заботливых слов.

Неожиданно пришла стипендия, зарплата из физматшколы и мат. помощь. Всё это одновременно. Думаю, легко представить мой шок, когда я увидела на чеке сумму в восемь тысяч...Но это был весьма приятный шок.

У меня сегодня день необычных картинок в голове. Таких зимних волшебных картинок. И все они были озвучены, против обыкновения.

Картинка первая.
Здание МИЭМа на Павелецкой старое-старое, то ли бывший изолятор, то ли бывшая тюрьма.
И вот однажды под весом всех кондиционеров, проводов и непонятных конструкций, на нём навешенных, по стенам пойдут трещины, раздастся хруст, затем грохот, и от всего нашего здания останутся только развалины. Потом мы придём и начнём их грабить. Как минимум можно будет собрать металлолома, если повезёт - книг. Наверняка будет, что поискать. Только будет очень обидно, если МИЭМ обрушится без нас. А то приходишь ты к первой паре, а на месте инста - куча кирпичей. И Ашкинази с металлоискателем бродит. Подвал здания на Китай-городе он, кажется, уже облазил... Скорее всего, мало что там осталось после него.

Картинка вторая.
Перед тренировкой по таэквондо сидим в аудитории на Китай-городе в составе Паши, Димы и меня. Паша рисует на доске, Дима пытается делать английский, я бездельничаю и валяюсь на подоконнике. Паша открывает окно, усаживается на подоконник и насвитывает.
Так вот. Прямо-таки встало перед глазами, как на этот свист прибежал такой большой лохматый пёс. По воздуху на пятый этаж, ага. Совсем огромный, с парту размером, с почти невидимыми из-за густой шерсти глазами и весь в снегу. Он прибежал, отряхнулся так, что забросал всю аудиторию снегом, и разлёгся посреди прохода с совершенно хозяйским видом.

Сегодня я ходила босиком в снегу по колено.

И ещё мне сегодня на прощание возле вагона метро пожелали, "чтобы этим прекрасным вечером вот эта девчонка сыграла на гитаре, а вот тот мужик в шляпе... ну не знаю, спел песню".

 

На этом месте мог бы быть отчёт по книгам Кафки. Но его здесь не будет, потому что я вдруг поняла, что ничего хорошего о его романах сказать не могу. Мелкие рассказы - да, хороши. Чтобы же понять странность романов, пришлось читать предисловие.