Интересно порой кинуть взгляд вослед прошлому, стоя на границе перехода из столь свежего вчера, того, что так недавно казалось вечным. Границе между вчера и сегодня, которое неминуемо наступило, но до осознания этого факта ещё несколько ступеней. Одним глазом посмотреть в позавчера и сделать ещё одну попытку оценить масштаб изменений, а есть ли они вообще? Безусловно, разговор не идет об изменениях физического мира. Месяц другой жизни, другой настолько, насколько это вообще возможно, быстрый процесс привыкания к совершенно нехарактерным условиям, адаптация в кратчайшие сроки. Есть лишь догадки, что именно являлось якорем, который позволил изменится поверхностно. Изменения как пыль, для исчезновения которой достаточно лёгкого ветерка. Желание вернуться... Да, это помогало, я знал точно, что все равно вернусь, и это в равной степени и помогало и мешало. Было время, когда хотелось бросить все к чертям и остаться там, просто потому что та жизнь была необычной и в то же время настолько привычной, что я утерял способность видеть грань. Ведь всегда кажется, что хорошо там, где нас нет, и все такое... Людям хочется верить, что из ада они возвращаются в рай, потому что им так гораздо проще жить и существовать. Нету рая или ада там, как нету его здесь. Есть different life, и хорошо тем, кому удалось и то и другое.

Оставив Ловиису и машущих нам вослед финнов, мы двинулись в сторону Котки. Дабы не беспокоить город и встречающих нас людей своим ночным прибытием, мы решили остановиться на острове в 8 милях от порта, чтобы днём следующего дня почтить финнов своим визитом. Остров называется Лангон или как-то так, и с прекрасными видами там все в порядке. А к утру халява кончилась, и, хотя ветер дул как раз в сторону Котки, дул он более 15 метров в секунду, и для 12-метровой лодки, у которой расстояние от борта до ватерлинии в лучшем случае полметра это весьма и весьма не шутки. Наши любезные капитаны доходчиво объяснили нам, что случится, если кто-нибудь выпадет за борт и как легко и незаметно это происходит, и что вернуться за человеком при такой погоде почти невозможно, а любая ошибка может повлечь за собой оверкиль, и если мы лишимся одной из лодок, то надежда на спасение исчезнет совсем.

Тем временем с наветренной стороны острова волны грызли берег.
[700x525]

После совещания мы поставили мачты заранее, в бухте острова, потом вышли на веслах. Три последних мощных рывка, и мы вырвались из бухты, и тут же волна бесцеремонно обдала нас брызгами, наполовину перехлестнув через борт. Для начала нам пришлось идти галфиндом (когда ветер дует сбоку), и за эти полчаса мы успели промокнуть все. Каждая третья волна с усердием заливала лодку, а нос и корма весело подскакивали на метр в воздухе, чтобы потом резко врезаться в следующую волну. Сзади, в 5 корпусах от нас, резвилась Мечта, тяжело выпрыгивая из воды и плюхаясь обратно. Часто она исчезала из виду, скрывшись за волнами, и казалось, что она исчезла навсегда. "Исток" барахтался где-то рядом, ему доставалось по полной, так как судно четырех метров в длину море воспринимает как дешевую игрушку. Вскоре мы изменили курс и понеслись, держа курс на Котку. Теперь мы летели вместе с волной, и нас заливало не так жестоко. На подходе к порту Котки мы с трудом увернулись от пары крупных катеров, А летящая следом "Мечта" успела повернуть в последний момент и избежать столкновения. Потрёпанные, но живые, мы ворвались в Котку.
На следующий день, отдохнув, мы поперлись смотреть на корабли. Один из берегов Котки был битком набит парусниками и не только, в числе которых был и дружественный нам фрегат "Штандарт". Была устроена экскурсия на "Крузенштерн", он же человек и паруснег.

Бортовой музей "Крузенштерна"

[700x525]

Кусок берега Котки с носа Крузена

[700x525]

На следующий день мы устроили торжественный перевоз капитана Штандарта на Крузенштерн, после этого решили немного походить под парусом мимо больших судов, в результате чуть не врезались в финский водный трамвайчик.
Последний день в Котке выдался пасмурным. Нам по не совсем понятной причине довелось возглавлять парад парусов. Получилась забавная картина - две лодки на веслах удирают от грозно ползущего следом Штандарта и прочих громадных парусников.

Мешанина судов перед парадом.

[700x525]

А потом мы покинули Котку, держа курс на родину.
Снова очередной финский остров, название которого я узнать не додумался, густой лес, величественные каменные глыбы, горы черники, и конечно же костёр&гитара как неотъемлемые атрибуты.
К середине следующего дня мы прибыли на остров Suuri Pisi. Вечером нам сообщили про подъём в 4 утра, и мы благоразумно пошли гулять вокруг острова. В процессе прогулки был найден древний швартов какого-то корабля, разлохмаченный и очищенный до белизны волнами. Очень похож на хвост седой мартышки.
Следующий день был тяжел и страшен. В восемь часов утра мы уже были на острове Сантио, где оформили факт пересечения границы. Потом гребли около 5 часов по неспокойному морю против ветра, обогнули сушу, поставили паруса и понеслись к Выборгу. Когда оставалось миль 10, ветер самым наглым образом выключился, и мы перешли на весла. В 2 часа ночи мы наконец прибыли в Выборг. Через три часа мы уже поставили лагерь. Мы бодрствовали ровно сутки, что с учетом весел привело к тому, что некоторые особо одаренные личности поленились поставить палатку, уснув прямо в сложенной.
Через день, 25 июля, мы решили сходить на мыс Вихревой, для начала посетив остров Новик. Ночь на Вихревом, Приморск. И прощание с Dignite и с большей частью команды. Мы решили разделиться, Мечта должна была вернуться в Питер максимально быстро, а Dignite - ещё пару дней постоять на берёзовых островах, а потом решить, куда дальше. Не знаю, почему я решил вернуться в Питер с Мечтой. Вряд ли дело было только лишь в билете на Читать далее...

В принципе, существует официальная версия хроники великого и ужасного похода, но лично мне она не шибко нравится, ибо неточностей там от души, а всего остального - минимум. Так что желающие могут подключить звериную долю терпения и, наточив зубы поострее, попытаться прожевать сей плод моей попытки написать нечто мемуарообразное и вместе с тем ещё и достаточно правдивое, и желательна ситуация, при которой это самое нечто не заслужило гордого звания лапши, которую по необъяснимой причине люди обожают возлагать преимущественно на наружное ухо себе подобных.
Начинать с сотворения мира, думаю, не стоит, так что не буду в красках описывать мои прогулки по Питеру с идиотской улыбкой на лице, ибо для наиболее полного представления этой картины даже воображение подключать необязательно. В общем, первые два дня в Питере я наслаждался ветром и дождем и откровенно пытался заблудится. Потом я все-таки соизволил попереться на верфь, дабы нанести непоправимую пользу питерскому флоту. В выходные мы вышли поразмяться на просторы Невы и с усердием участвовали в каком-то празднике, в ходе которого просто сделали кружок вокруг невского фонтана на веслах. Что примечательно, участвовали все три наши лодки - очень старая и мной глубоко уважаемая Enchante, (которая в дальнейшем была вытащена на берег на ремонт и в походе участия не принимала), Dignite, с которой мы основательно подружились ещё в августе, а также недавно построенная "Мечта", узнать которую получше мне удалось лишь в конце похода.

[600x450]

Поход, к слову, носил гордое название "Паруса дружбы". Выйти предполагалось на двух лодках (Мечта и Dignite), плюс на каком-то раннем участке пути к нам присоединился катер "Исток", чтобы защищать и оборонять наши души. Начало похода было назначено на 12 дня, а сбор команды - на 7 часов утра. В реальном мире часам к двенадцати появилась половина предполагаемой команды, и началась лихорадочная погрузка всего необходимого. Около 8 часов вечера мы торжественно отчалили, в каждой лодке было по девять человек считая капитанов, соответственно и весел было восемь вместо десяти.
До первой ночёвки шли под всеми парусами. Форт "Обручев" встретил нас неприличным количеством комаров, которые по неопределенной причине не кусались, зато услужливо залетали в рот. Где-то часа в три наш лагерь погрузился в сладкий сон, а через несколько часов был нещадно разбужен.
Следующий переход Обручев - Приветинск был последовательно разделен погодой на две части, парусную и гребную, так что и ветра и штиля нам хватило поровну. В Превединске мы простояли целых две ночи по каким-то организационно-техническим причинам, также была проведена парусная тренировка. Оную мой телефон категорически не пережил, ибо заливало нас довольно серьезно. После получения каких-то необходимых бумажек мы вышли в Приморск, долетели до него за какие-то шесть часов, одним галсом, то есть не делая парусных поворотов, благо ветер был попутный. Наши лодки шли почти борт о борт, да и вообще этот переход был одним из наиболее красивых и приятных.
Два часа постояли в Приморске, после чего к нам присоединились несколько человек из команды, так что на Берёзовые острова мы отчалили уже полным составом. Так называемый Большой Берёзовый о. приветствовал нас аккуратным пляжиком, полным отсутствием каких-либо берёз и ордами агрессивно настроенных муравьев, которые там живут в фантастических количествах и кусаются как проклятые. Я тут же подумал, что мой сон про муравьев начинает потихоньку сбываться, и ночью меня просто сожрут живьем, причем наяву. Так что палатку я задраил максимально серьезно, и ночью мне снились - вы не поверите - муравьи. Утром прокатились до Приморска, поучаствовали в так называемой Недели парусов, провели неплохую парусно-гребную гонку, вернулись на Большой Берёзовый. Большинство туристически настроенных членов команды решили отправиться на познавательную экскурсию вглубь острова. Вернулись к вечеру почти все. Три заблудшие овцы приперлись все-таки в 5 часов утра, убегая от лавины муравьев.
Далее был один из наиболее сложных переходов - до Выборга, минуя Высоцк и базу пограничников. Забавное ощущение - засыпаешь на весле, видишь прекрасный сон про весла, и просыпаешься через пару минут, с удивлением обнаруживая в своих лапах весло.
Дойдя все-таки до Выборга, мы попали под жестокий дождь, небеса разверзлись и вылили на нас недельный запас воды так неожиданно, что тент поставить не удалось, и почти вся команда залезла под него как под большое общее одеяло, со стороны выглядело забавно. После неожиданного душа мы прошли ещё около трех миль и остановились на берегу, где сразу же получили приятный бонус в виде миллиона комаров, которые кусались без перерыва на обед и ужин. Три ночи мы стояли на месте, добиваясь разрешения на переход через границу.
Следующая часть пути была одной из самых сложных, ибо была полностью гребной. Ветер спал, и не Читать далее...

Это цитата сообщения Fearos Оригинальное сообщение

Катана. Конструкция и терминология частей. I. Полоса меча [406x84] 1. Нагаса 2. Сори 3. Накаго 4. Моноути [300x113] [275x116] 1. Кисаки 2. Фукура 3. Боси 4. Ко-синоги 5. Ёкотэ 6. Ха 7. Якиба 8. Хамон 9. Дзихада 10. Хада 11. Синоги 12. Синоги-дзи 13. Мунэ 14. Ниои или Ниэ 15. Ха-мати 16. Хабаки 17. Мэкуги-ана 18. Мэи 19. Ясури-мэ 20. Накаго-дзири 21. Мунэ-мати II. Рукоять [388x180] 1. Сэппа 2. Фути 3. Мэкуги 4. Мэнуки 5. Цука-ито 6. Самэ 7. Касира 8. Хабаки 9. Цуба 10. Цука III. Ножны [438x112] 1. Кодзири 2. Сая 3. Сагэо 4. Ситотоме 5. Куриката 6. Ицу 7. Кои-гути Основные части Касира: головка рукояти Кои-гути: вход в ножны Моноути: бьющая поверхность Мунэ: обух клинка Мэкуги: бамбуковый штырь, крепящий Накаго в рукоятке клинка Накаго: основание лезвия, хвостовик полосы меча Сагэо: шнур на ножнах меча Сая: ножны Ха: (или Ха-саки), режущая кромка Хабаки: крепежная муфта (чтобы клинок зафиксировался в одном положении и не двигался) Цуба: гарда Цука: рукоять Синоги: ребро клинка Второстепенные части Боси: линия закалки на острие Дзихада: лезвие Ёкотэ: разделяющая линия острия Ицу: канавка для Кодзука (нож), Когай (многопрофильная булавка), или Увари-Маси (полочки) Кисаки: острие Кодзири: оконечность ножен Ко-синоги: ребро клинка на острие Куриката: петля для Сагэо Мунэ-мати: край Мунэ Мэи: надписи на Накаго и др. (имя кузнеца (Као), место, дата, имя заказчика, имя обладателя, пожелания удачи или стих, опробывание на приговоренных к смерти или трупах, и т.д.) Мэкуги-ана: отверстие в Накаго для штыря Мэнуки Нагаса: длина клинка Накаго-дзири: оконечность Накаго Ниои или Ниэ: частицы мартенсита и тростита (большие называются Ниэ, маленькие - Ниои) Самэ: кожа огромного ската белого цвета, покрывающая рукоятку Синоги-дзи: плоская часть клинка Ситотомэ: отверстие для Куриката Сори: кривизна клинка Сэппа: пара овальных металлических шайб Хада: слоистость стали (концентрические, волнообразные и линейные рисунки, возникшие во время вальцовки) Ха-мати: край Ха Хамон: линия закалки Фути: муфта рукоятки Цука-ито: обмотка рукояти

Читать далее...

Сидя на острой грани, они наблюдают. Сидят тихо, слишком тихо для живых существ. Но они живы - до поры. Они знают об этом и сидят без движения.Их мысли спокойны и прозрачны, как стекло. Иногда волны приносят незнакомый запах, и тогда они поворачивают головы в сторону моря, наморщив носы. Редко кому-нибудь из них удается взлететь в тяжёлое небо под когтями, куда чаще они срываются и падают камнем вверх, чтобы раствориться в зеленоватом тумане. Мелкие молнии змейками проносятся между их склоненными головами, когда одна из теней исчезает в пыли, и тогда по пустыне проносится вопль. В нем нет ни капли сожаления или жалости, скорби или печали. Широко раскрытые глаза смотрят вдаль, за горизонт, что тянется прямой линией, он пуст. Они не хранят в своей памяти ничего, она бездонна и чиста. Иногда над ними тяжёлой тенью пролетает птица с огромными серыми крыльями. Но они сидят и смотрят вперёд. Они никогда не видели эту птицу, а она не замечала их. Лишь однажды она заметила далеко внизу отражение света, которого нет и не было в этом месте. Мимолётное удивление и жгучее желание спуститься туда, сложить крылья и впасть в оцепенение породили особый узор в ее сознании. Каждый раз, пролетая над полосой тумана, мысли серой птицы меняют свою форму, и её тянет туда, вниз. И каждый раз она понимает, что, сложив крылья, расправить она их не сможет - никогда.

Это цитата сообщения infinitydaya Оригинальное сообщение

[I]«Глядите! Родился Сальвадор Дали. Стих ветер, небо ясно. Средиземное море спокойно, и на его гладкой поверхности радугой сверкают семь лучей солнца, как на рыбьей чешуе. Это донельзя символично»

«Миру придется немного потесниться, и еще вопрос, вместит ли он гения!»

«С эстетической точки зрения совершенно неприемлемо мнение, что с рождением далинизма во Вселенной ровным счетом не произошло чего-либо важного. Еще как! А сам далинизм не является ли тем единственным светлым пятном на теле зловонного мира, ради которого на некоторое время оттягивается наступление Армагеддона?»

«Думаю, мне ничем не легче было родиться, чем Творцу – создать Вселенную. По крайней мере, он потом отдыхал, а на меня обрушились все краски мира»

«Детство тянется к насекомым. Они любопытны, они порождают в душе тягу к насилию над собой и природой. А это уже – стимул к творчеству»

«Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе неизведанные ещё горизонты»

«Со всей ответственностью заявляю: я никогда не шутил, не шучу и шутить не собираюсь»

«Всю жизнь моей навязчивой идеей была боль, которую я писал бессчетно»

«Страдая я развлекаюсь. Это мой давний обычай»

«Трудно привлечь к себе внимание даже ненадолго. А я предавался этому занятию всякий день и час. У меня был девиз: главное – пусть о Дали говорят. На худой конец пусть говорят хорошо»

«Каков я на самом деле, знают считанные единицы»

«Я совершенно нормален. А ненормален тот, кто не понимает моей живописи, тот, кто не любит Веласкеса, тот, кому не интересно, который час на моих растекшихся циферблатах – они ведь показывают точное время»

«Еще в раннем детстве я приобрел порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные. Как оказалось, это золотая жила!»

«Обожаю умных врагов»

«Искусство – ужаснейшая болезнь, но жить без нее пока нельзя»

«Я до неприличия люблю жизнь»

«Я не ищу, я – нахожу»

«Я благодарен судьбе за две вещи: за то, что я испанец и за то, что я – Сальвадор Дали»

«Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация»

«Когда все гении перемрут, я останусь в гордом одиночестве»

«Чувство банально по своей природе. Это низший природный элемент, пошлый атрибут обыденности. Когда меня обуревают чувства, я превращаюсь в форменного идиота»

«Я понятия не имею, беден я или богат. Всем распоряжается жена. А для меня деньги – мистика»

«Меня зовут Сальвадором – Спасителем – в знак того, что во времена угрожающей техники и процветания посредственности, которые нам выпала честь претерпевать, я призван спасти искусство от пустоты»

«Коммунизм неуклонно деградирует. Судите сами: Маркс был необыкновенно волосат, Ленин носил бороду и усы (хотя не столь пышные), Сталин только усы, а у Хрущева и того не было»

«Бежать впереди Истории гораздо интереснее, чем описывать её»

«Политика, как рак, разъедает поэзию»

«Произведение искусства не пробуждает во мне никаких чувств. Глядя на шедевр, я прихожу в экстаз от того, чему могу научиться. Мне и в голову не приходит растекаться в умилении»

«Усы мои всё растут – как и сила моего воображения»

«Форма усов исторически обусловлена. У Гитлера не могло быть никаких других усов – только эта свастика под носом»

«С годами я хорошею»

"Мои усы радостны и полны оптимизма".

«Безумие для меня весьма питательно, а произрастает оно из шутовства. Я никогда не мог разрешить роковой вопрос: где у меня кончается притворство и начинается искренность»

«Пока все разглядывают мои усы, я, укрывшись за ними, делаю свое дело»

«В свое время я сказал сюрреалистам: «Если вы действительно сюрреалисты, если вы такие романтики, - любите этот нынешний немецкий романтизм, этот всплеск подсознания! Любите Гитлера! Он – само безумие, сосуд, изливающий бред!»»

«Я извращенец – вуайерист. Но для художника это совершенно нормально»

«Увидел – и запало в душу, и через кисть пролилось на холст. Это живопись. И то же самое – любовь»

«Будучи посредственностью, незачем лезть из кожи вон, доказывая, что ты посредственность. Это и так заметно»

«Только идиоты полагают, что я следую советам, которые даю другим. С какой стати? Я ведь совершенно не похож на других»

«Люблю инквизицию! Все великое делается наперекор и, следовательно, благодаря несвободе. Свобода – если определять ее как эстетическую категорию – есть воплощение бесформенности, это сама аморфность»

«Сюрреализм – не партия, не ярлык, а единственное в своем роде состояние духа, не скованное ни лозунгами, ни моралью. Сюрреализм – полная свобода человеческого существа и право его грезить. Я не сюрреалист, я – сюрреализм»

«Я – высшее воплощение сюрреализма - следую традиции испанских мистиков»

«Я – живое воплощение поднадзорного бреда. Это я сам держу его под надзором. Я брежу, следовательно, я существую. И более того: я существую, потому что брежу»

«Вы пренебрегаете анатомией, Читать далее...

Смутные фигуры неслышно скользят в осеннем воздухе, перемещаясь молниеносно и в то же время замедленно, иногда дергаясь, как в старом кино. Почти незаметно вашему глазу они проносятся мимо, рассекая густой воздух.../Мы берем десертные ложки, искусно сработанные ветром из сухой листвы, мы пробуем на вкус этот воздух, как сочетание мёда, чистой прохладной воды и чего-то неуловимого, горьковатого, с тонким ароматом корицы и алых роз/...Неясные цели, полупрозрачные мысли, куда они спешат, зачем?.. Интерес гаснет, не успев загореться, незаметные, невозможно маленькие язычки пламени слизывает ветер, смывают потоки слез с далёкого и такого чужого неба. На миг настолько маленький и безнадёжно короткий, что мы не успеваем поверить и осознать, проскальзывает мысль - а ведь так и будет, вечно...снова - бессмысленно мелькание размытых пятен, бессмысленное не из-за отсутствия смысла, а всего лишь из-за отсутствия интереса к происходящему, капли на стекле, /с той стороны стекла/...только Луна купается в разбавленном небе, она равнодушна, её холодный свет не способен согреть сонный уставший город. Тишина, спокойствие, бесконечное умиротворение, не затишье перед бурей, но вместе с тем немного пугающее, хотя этот страх привычен, и это умиротворение помогает жить.

...Тот самый ветер. Я не буду называть его по имени, он не обидится, но может расстроиться. Он прилетел из далёких и таинственных стран, где птицы разговаривают как люди, а люди в большинстве своем глупее птиц. Там боги ушли в толщу земли, обретя бессмертие. Короткие пути переплетаются с длинными, и солнце равнодушно и бессмысленно таращится на землю, а две луны, одна большая и яркая, другая маленькая и зелёная, чья природа неизвестна никому, освещают бесконечные леса. Над островом посреди океана пролетают бескрылые птицы, а насекомые строят каменные храмы на дне озёр и морей. На юге находится пустыня с великим морем в середине, что изливает свои воды в ярко оранжевое небо. На севере среди снегов живут люди-рыбы, которые хранят мудрость в скорлупе священного ореха, передавая реликвию сквозь поколения. Ветер родился в тех краях, но ему не по нраву родина. Куда больше по душе ему наш мир, несмотря на все, что в нем происходит. Он прилетает незаметно, он уносит боль.

- Я рад видеть тебя опять, давненько ты не заглядывал...Не улетай.

Это цитата сообщения Satannia Оригинальное сообщение

Без заголовка

У каждого из нас свой собственный путь. И каждый из нас должен пройти его самостоятельно. Один. Рождаясь, мы делаем первые шаги по долгой дороге, ведущей в незримые выси, смрадные глубины, запутанные лабиринты или к непреодолимой стене.
Каждый должен пройти свой путь один. Иногда этот путь пересекается с другими, порой они долго или не очень следуют параллельно друг другу, чтобы в определённый момент времени разойтись в разные стороны или же, наоборот, ещё больше приблизиться. Но никогда два пути не сольются воедино, ибо это было бы нарушением всех законов мироздания.

Долго шагая по своей тропе, иногда останавливешься, приветственно пожимаешь ладонь идущего по параллельной дороге или киваешь тому, кто только что пересёк твою. Или приобнимаешь за плечи того, чей путь пролёг совсем рядом с твоим собственным. Вариантов множество, а наличие у каждого своего пути ничуть не мешает часто видеть тех, кого хочется, собираться на большом перекрёстке или забавляться порой игрой в лабиринты. Главное в такие моменты - не перепутать свой путь с чьим-то ещё и не встать на чужую тропу: она быстро почувствует не своего идущего и постарается выбросить его за свои пределы. А там - бесконечная пустыня раскалённого песка и расплавленного льда, которая мгновенно захомутает и не позволит выбраться ни на свой путь, ни на чей бы то ни было.

У каждого из нас свой путь. Каждый из нас должен пройти его один. Потому что никто, кроме тебя самого, не поймёт того, куда и зачем ты идёшь. А даже если и попытается, вывернется наизнанку и хотя бы на толику приблизиться к тому, чтобы не спотыкаться на каждом шагу незнакомого пути, всё равно не сможет пройти дальше определённой границы. Потому что у каждого - свой путь, отличный от других, бесконечными переплетениями разбросанных по миру.

Это не одиночество. Это - сознание себя как отдельного самодостаточного существа, имеющего либо некую цель, либо определённое стремление, либо эфемерную мечту, - то самое, к чему и лежит дорога. Это не одиночество, потому что наличие собственного пути не отрицает возможности пересечения с другими тропами, наличия параллельных участков, перекрёстков и распутий. Нет никакого смысла в том, чтобы делить с кем-то свой путь; это столь же странно, как просить кого-то, имеющего собственные взгляды на жизнь и мир, разделить с тобой твои мечты, желания и цели. Они могут быть схожими, могут быть даже почти одинаковыми, но чужая мечта никогда не станет твоей, пусть даже она направлена в сторону того же объекта. Можно искренне желать помочь кому-то достигнуть его цели, можно с невыразимой радостью разделять его исполняющуюся мечту, но они при этом не будут твоими.

У меня свой путь, я иду по нему один и никогда не желал, чтобы это изменилось.
И это замечательно.

Дождь. Я не помню, когда это случилось, когда дождь стал для меня неотъемлемым ингредиентом зелья с биркой "почаще", символом моего существования, воплощением всего положительного, и одновременно лекарством от всего отрицательного. Но не лекарством той породы, когда лишь горечь на языке и сомнение в глазах медсестры, а лекарством действенным и в то же время доступным для моего глупого сердца.
Дождь. Кристально чистыми ледяными каплями колотя по моей голове, он выбивает всю ненависть, всю грязь и злость, то ощущение беспомощности пополам с болью, которое я не хочу теперь вспоминать, дождь лечит это бескомпромиссно и в то же время нежно, как будто дает мне лёгкий, шутливый подзатыльник, в назидание, желая мне только добра.
Дождь. Я бродил по старому парку, мокрый как мышь, с улыбкой идиота на лице. Один, разумеется, не думаю, что поблизости находился такой же псих как я, сидящий, как и я, на вершине холма, карабкающийся и соскальзывающий с мокрых зелёных склонов.
Дождь! Кристально чистое, ни с чем не сравнимое ощущение покоя, единения с природой, освобождение от всего и пустота. Не та пустота, которой пугают маленьких детей и которой очень боятся дети взрослые, а та самая уютная пустота с биркой "полнейший покой", то одиночество, которое приносит счастье, а не боль.
[500x375]

Это цитата сообщения Кривомозглик Оригинальное сообщение

....

вот вам картинка=)
[500x500]

[525x700]

Свист ветра, блеск ледяных брызг, хлопки паруса над головой, золотистая дорожка солнца на западе. Изысканный коктейль, в тайну изготовления которого посвящены немногие. И далеко не все способны распробовать этот коктейль и оценить его по достоинству. Безграничное ощущение счастья, единство со всем миром и одновременно - одиночество, solitude, полёт наедине с ветром. Нет чётких мыслей, только неясные будоражащие сознание образы проносятся в сознании, остро ощущается каждое мгновение. Друг Ветер пытается сбить с ног, но это такая игра. Осознание дружелюбия стихии дарит веру в то, что мир будет таким всегда - только ветер и солнце на западе... Лишь тонким горьким слоем оседает сожаление о конечности этих мгновений. Сильнее любого наркотика, это затягивает раз и навсегда. При взгляде на море глубокая невыразимая тоска скребет по сердцу, которому нужно лишь одно - крик "Поднять паруса!", и все, что есть я, становится свободным от всего что было и будет, оно наполнено лишь ветром и счастьем.

[700x525]

И потом всё это рухнуло в пропасть, увлекая за собой тонны камней, строительного мусора, тысячи единиц целой и не очень мебели, живых и не очень людей... А потом земля вздрогнула, и трешины побежали по неровным остаткам асфальта. Гудение становилось всё громче, неритмичней, и ужас вселялся в сердца живых, но не было никакой паники, ибо все стояли и смотрели на место, где стояла башня. И никто не шелохнулся, когда из под земли донесся угрожающий гул, с каждым мгновением становившийся все сильнее, а потом рёв вдруг оборвался на высокой ноте, и на миг все и вся замерли в оцепенении... И земля взорвалась, раскрывшись огненным цветком небывалой красоты, пламя раскалилось до белизны, смотреть не него было невозможно, и не было ни одного существа, кто смог оценить по достоинству это прекрасное зрелище. Огонь пожирал все, уничтожая жизнь и смерть, ни оставляя ни единого кусочка от мира прежнего, огонь нес обновление и очищение. И все сгорело в пламени его, все плохое и все хорошее. Мир очищен, грязи больше нет. Нет никого и ничего. Мир прекрасен, но пуст.
[700x525]