каждый раз я глажу себя по голове мыслью о том, что хуже не будет. и каждый раз что-то обманываю себя.

 

больше всего в таких ситуациях меня раздражает то, что мне нужна чья-то помощь. и в этот момент всем становится некогда-многодел-ойаунасвквартирегаз. 

 

надо на будущее отметить этот момент как день, когда все пошло по пизде (тм)

 

 

Несколько недель или месяцев назад я перестала общаться с Птица-Кагамин тусовкой. У меня на это были вполне понятные для меня причины: "Алеша, нам здесь не рады".
Если быть честной, надежда поговорить с Кагамином все еще есть у меня. Как ни странно, для меня по-настоящему важно понять, что и когда в общем пошло не так. Это важно для моего собственного опыта. И я считаю нужным извиниться за то, что причинила какой-то дискомфорт мистеру Кагамину. Будь он хоть в тысячу раз более непонятнливым и раздражающим, есть вещи, которые мне делать не стоило.
Однако же мне нужно предельно четко понять, за что извиняться. Просить прощения ради прощения я не очень люблю. Если уж извиняться, то за те вещи, которые не собираешься повторить во второй раз.

Идею с Птицей я хоронила несколько лет подряд и думаю, что после всего, что произошло, бесполезно надеяться на чудесное воссоединение.
Как и на чудесное выяснение причин откуда-то взявшейся ненависти ко мне. Может, когда-нибудь меня припечет всем этим по самые гланды, но сейчас меня не покидает чувство того, что я просто нихрена не понимаю в ее заросшей чем-то странным голове.

На самом деле, я не могу сказать, что не общаться с людьми, с которыми я итак не общалась, было как-то очень легко для меня.
Как бы ни парадоксально это прозвучало.

Потом ситуация еще раз просела.
Сейчас я почти постоянно чувствую это посасывание одиночества под ложечкой. Мне никто не звонит, мне некуда идти, некому написать и феномен мертвого лося просто не сходит с глаз моих.
Я заедаю все свои проблемы, не могу выйти из квартиры и перестаю надеяться. Попахивает тем, что мне предстоит скорый визит если не к диетологу, то к психотерапевту.

А все почему.
Потому что у меня в общем-то нет друзей. Для большинства людей это может прозвучать ах как абсурдно, но это блин такой факт, который врезается мне топором прямо в еблет. Я упираюсь и пытаюсь наладить отношения с дальними и старыми знакомыми. Быть ко всем приятнее. Но то ли я выросла и перестала быть миленькой, то ли мое лесбиянство устраивает не всех.
Еще я напугана и избегаю каждого малознакомого человека, который дает мне хоть какой-то намек на какую-то близость. Это особенно забавный факт, учитывая то, что я вообще-то пытаюсь с людьми дружить.

А сейчас я еще пытаюсь уклониться от второго витка разрывов отношений с некогда дорогими людьми.
Наташа и Катя тааа-дам.
Вы уж простите за имена (я уже думаю о том, чтобы закрыть дневник).
Отдельные извинения читающим за то, что группирую столь разных людей в этом контексте.
Я не могу поддерживать отношения, где ключевым моментом будет то, будем ли мы встречаться. О господи! Это просто сводит меня с ума.
Каждый шаг, каждое слово, взаимодействие, каждое проявление ласки или хоть какой-то общечеловеческой близости я начинаю оценивать с позиции: "ты все еще можешь быть моей девушкой, поэтому так и быть, я сделаю это для тебя". И это просто невозможно.

Я просто не могу избавиться от ощущения собственной, блин, ничтожности. Как будто во мне нет ничего привлекательного, ничего человеческого. Всех людей, кроме (спасибогосподи) Лавровой, отчего-то я совершенно не интересую как.. друг?
Как будто я хуже собаки! Как будто нет ни единого повода любить меня такой, какая я есть.
Во многом абсурдно это говорить. Да и как я могу требовать дружеского отношения что от Наташи, что от Кати.

Однако я переворачиваю монетку другой стороной и продолжаю думать о том, что для кого любовь. Если уж меня и угораздит полюбить кого-то, то я стараюсь питать к нему действительно любовь. Я не просто нуждаюсь в ком-то. Я готова принимать и оставлять любимого человека. И нет ничего важнее (вах) его чувств для меня. И чем сильнее мои чувства, тем старательнее я забочусь о чужих.
Несмотря на это, я веду себя иногда как дерьмо, но в идеале все должно быть именно так.

Я просто не понимаю, что происходит.
Не могу разобраться. Весь этот глобальный эксперимент "я буду одна чтобы стать лучше" зашел достаточно далеко. При это я не могу понять, почему ж мне так больно? Это от того, что я вытаскиваю из пальцев иголки, которые торчали там годами? И потом смогу жить нормально.
Или от того, что я засовываю туда новые и просто на время отклоняюсь от привычной зоны комфорта?

И опять веду себя как мудак и могу затаиться в ожидании новой волны массового осуждения?

я так активно самоуничтожаюсь.
хехехехе.

что-то меня до скрипотни в зубах раздражает то, чем интересуются и не интересуются мои знакомые.

никто не спросит, как я себя чувствую. или как дела на работе. всем насрать, что происходит с моей учебой. чем я хочу заниматься. что я уже сделала. куда мечтаю поехать. какие у меня планы на будущее.

зато каждую сучку интересует, рассталась ли я с Катей или собираюсь ли я с Наташей сойтись.

вы что, ебанулись?!

вы только рыться в чужом грязном белье умеете?

 

по опыту общения с такими "сердобольными" могу сказать, что чаще всего, это всем выходит боком. нахрена вообще лезть, если не можете ничем помочь?

 

этого я никогда не пойму.

вот уже почти 8 лет назад, ближе к своему давно минувшему пятнадцатилетию, я познакомилась со своим первым парнем.

парнем в типичном понимании этого слова его было назвать очень сложно. вообще мне он очень нравился, по сей день считаю, что в чем-то он был красив, в чем-то умен, ну а в целом тупой был как дуб.
питал слабость ко всякого рода извращенным пониманиям бытия.

так к чему я это клоню. недоотношения с ним были таким тихим и ебанутым омутом, что у меня не хватит слов, чтобы описать, что я сейчас чувствую по поводу решения проявить к этому м.ч. интерес.
тем не менее, помимо пожизненного сложного восприятия андрогинной наружности он оставил мне одну очень важную и крутую вещь. не уверена, что он помнит о ней сам, но в меня она впечаталась уже видимо навсегда.
я даже было выцарапала все это лезвием у себя на руке, но слава б-гу все это зажило.

Убей. Себя - усильем воли.
Ее - раскаяньем за близость.
Позволь душе ту сладостную низость
Быть извращенным отраженьем боли.
И не оставь надежды на измену.
Пусть превратится ожиданье в страх.


если стереть всю драму и помпезность с этих шести строчек, то получится как раз то, что я сейчас и имею. а имею я это по жизни чаще, чем хотелось бы.

по сей день я вспоминаю этот стишок без удовольствия, но какой-то части меня уже становится смешно.

дошла до стадии одиночества "ужасно хочу кого-нибудь обнять".
я одновременно рада такому простому и приятному желанию и меня перебивает мерзотой от того, что я снова в подчинении у своего бессмысленного слишком человеческого начала.

Я тут подвисла в состоянии "делать все правильно". Я никого не трогаю, никому ничего не порчу, сдерживаю все спонтанные желания.

Отсюда возрастающий градус адеквата, стройность восприятия и холодный уют.

Вот только задумалась, насколько сильно это пахнет самообманом?  Стану ли я о таком жалеть? Заметны ли мои изменения окружающим?

Как ни странно, эти самые окружающие легче принимают меня эдакой (охлажденной, потерянной и суровой). Пытаются приблизиться несмотря на. Это для меня чудовищная загадка. Должно же наоборот пугать, нэ? Ну и энивей я не в состоянии оценить и измерить себя со стороны. Как уж я себя веду - вообще оценивать бесполезно.

Разговаривая с Полиной, я заявила, что распушусь немного, пока буду одна. Времени вагон. Она активно поддержала идею и заверила меня, что в таких ситуациях я особенно хороша. 

Я, может, и хороша. Но мне самой не особенно хорошо.

мы курим, мы пьем, мы ругаемся.
мы любим.
и этим живем.

мы то называем своим,
что держат некрепкие руки.

нам время как будто еда.
живем от любви до разлуки.

сокровищ не держим в себе
все в землю кладем.
поливаем.
горем и радостью,
страстью и страхом.
смелостью, гордостью
счастьем,
вопросами,
и накрываем мечтой.
таимся.
И ждем
Когда и что прорастет.

Как же я Полину люблю.
Ровно две недели назад мы встретились с ней в то же время, в том же месте, что и сегодня.
В прошлый раз мне просто разорвало голову феерверком и кофеином из четырех чашек кофе с апельсиновым соком. Все было плохо, мы покачались из стороны в сторону и.. поговорили "по душам".
Кавычки здесь потому, что это не совсем уместное определение.
Самые мои смелые представления о человеческой причастности были прям там. Много личного, даже откровенного. Страхи, переживания и радости заливались кофе, закуривались сигаретами, разбавлялись старперными шутками и редкими потыкиваниями друг в друга. Комплименты смешивались с критикой, насущное и хуитристикой, времени не хватало, холодало, рождественская обстановка свисала с потолка, а я стояла на остановке такой, будто бы мне засунули в рот хлопушку с конфетти и дернули за веревку. В глазах у меня были блесточки.

Я люблю ее. Я блин обожаю ее.
Мы просто пришли и я взяла ее такой, какая была она. А она меня тоже какой есть приняла.
И эта легкая эйфория от важных свершений.

И ушла я оба раза не с чувством облегчения. Не "высказалась". С чувством предстоящей сложности посыпанной легкой пудрой уверенности.

Но удивительное не просто в том, что такое случилось. А в том, что это случилось две недели подряд. Мы впервые нормально поговорили за 14 дней. Все сильно подвинулось и изменилось (внезапно).

Короче это полнейшие чудеса в решете и одна из моих радостей без всяческих "но".

Все. Разум больше не в силах меня сдерживать.
ЗАЧЕМЯЭТОСДЕЛАЛ.
Плакать. Плакать целую вечность!

Вообще сегодня получился один из самых тяжелых дней.
Дело в Кате. Она-таки доехала до врача и привезла совсем неутешительные новости по поводу своего здоровья.
Я очень рада, что она все-таки проконсультировалась с кем-то. И очень не рада, что была права.
Ну в смысле мне бросалась в глаза степень эпизодической неадекватности. Поэтому я настаивала на визите к врачу всю дорогу.

Со мной все время был адский конфликт интересов. В Кате очень контрастно сочетались ее адекватная и неадекватная сторона. В адекватную сторону я была дичайше влюблена. Наверное, я никогда не встречала такого чуткого, доброго и мягкого человека. И она никогда не чуралась моей болезненности, всегда была рядом, помогала тогда, когда казалось, что помочь уже невозможно.
На фоне этого, я постоянно сталкивалась лбом с грубой, черствой, заносчивой и жестокой Катей. Полной требований и критики. Она рвала и метала, напивалась, грубила, угрожала.

И я никогда не знала, какой именно я ее встречу, когда в следующий раз приду домой.
Это все вылилось в стойкое отвращение к любого рода близости.
Мне страшно просто.
Да мне никогда в жизни не было так страшно. Мне страшно каждый раз брать трубку было. Я не знала, что я там услышу.

И я отлично понимаю, что это никак не поддавалось ее контролю. Да и ни в чем ее не виню. Один из моментов в духе "дерьмо случается".
Я в общем опять кого-то бросила. Я ненавижу этим заниматься. Я ненавижу себя за это в том числе. Чувствую свою вину перед доброКатей. Понимаю, что потеряла просто прекрасного человека. Так же понимаю, что оставляю ее в трудный для нее период.

Но со мной опять все упирается в то, что я не могу больше терпеть. Терпела как могла и начала брыкаться тогда только, когда меня уже донесло до бессонницы и больницы.
Но как-то легче не становится пока.

Хочется все это уже как-то пережить.

Лавровское стихотворение еще :D

Мы станем чьей-то прозой,
Кому-то станем поэзией.
Кому-то кошмарной грезой
Кому-то тоскливым вечером.
Мы будем цветами осени,
Мы будем надеждой завтрашней,
Кому-то - тем часом утренним,
Кому-то - серьезно за полночь.

Мы станем тоскою зимнею,
Мы станем огнями яркими,
Вином с кисловатой ноткою,
И в яркой слюде подарками.

Побудем водой прохладною
В летний прозрачный зной,
Мы будем вам кем угодно,
Только, блин, не собой!

Стихи я вообще не могу писать просто так. Если я и пишу, то не считаю их своей собственностью, плодом своего ума. Они просто вываливаются из меня. Как падает мелочь из дырявых карманов. Поэтому я с удовольствием отдаю все права на "плоды" моего творчества людям, которые меня вдохновляют. Фактически этот жест не имеет никакого смысла. Но мне приятно. Даже если приятно от этого только мне одной.



нам тяжело
то ли в силу возраста
то ли в силу ума

мы под тяжестью объективных причин
гнемся
но отчего-то совсем
не ломаемся

раздвигаем лимит понимания
расширяем границы других
и сжимаем границы себя

наливаем бокалы вина
вины
сожалений
отчаянья
охлаждаем и пьем

и спертого вкуса отказов
мы не знаем
так и живем

чтоб никто не сказал:
"не пытаются"
мы хоть как-то встаем по утрам

будто кто-то имеет лучшее.
а остаток достался нам.

я от своей работы ловлю просто нереальный кайф.
это как наркомания. самовыражение.
свобода быть тестировщиком, братуха.

Пообещайте, что наши герои в конце останутся счастливы.

Удивительно.

Как будто в детстве нас сдуло всех от наших матерей, братьев и просто родителей. Подхватило куда-то, неизвестно куда теплым и летним ветром. 

Мы все были такие разные. Как фенечки на руках у школьниц. Наполненные смыслом, яркие, немного нелепые. Все такие неприкаянные, избыточные и свободные. И люди с большой "Лэ". Вот это было детство.  Летать, подхваченными новыми переживаниями, быть неподкупными, гордыми, нежными. 

Ну а потом я (не знаю уж, как там все), начала прибиваться к земле. 

Видимо, я летала еще будь здоров как больше всех, и сейчас это падение пугает меня.

Но недавно я поняла, что к тем, кто желает и может, все, что угодно, будет гостеприимным. Что нужно обнимать эту землю, пускать корни и выпускать в воздух сотни таких же летающих семечек: людей и мыслей, поступков, желаний и времени. 

все говорят лишь о том,
как важно идти вперед.
никто не говорит о том,
как страшно то, что никогда не можешь вернуться назад.

время невозвратимо,
жизнь конечна,
никакую ошибку нельзя исправить,
нельзя перестать быть собой.

меня как-то снова накрыло.

я сопротивлялась с осени, принимала таблетки, оставляла много времени на сон и даже пила витаминки.

но сегодня с утра я поймала себя на том, что неплохо было бы взять и умереть. я сидела и ревела прямо за завтраком. и.. блядь, это конец. я уже не успеваю как-то прийти в себя. мои сны буквально сводят меня с ума, каждый день я просыпаюсь с одним и тем же именем в голове, с сухими губами,в холодном поту.

я пытаюсь держаться за мысль о том, что человек, которого я вижу во снах и реальный человек - это две разных сущности. что они никак не связаны и уже много месяцев не имеют под собой ничего общего. но я чувствую, что все тяжелее прихожу в себя и все тяжелее удержаться за памятку о том, что внутри своей головы я могу делать что угодно и как угодно. но никогда не мешать это с людьми, которые рядом.

Я вроде как две месяца работаю в Текоме. Отсюда пост.

Мне безумнооченьсильно нравится там работать. Дело не в том, что там IT, а в том, какая атмосфера. Я по натуре человек тихий и шугаюсь легко, поэтому нуждаюсь в спокойствии на рабочем месте.
Каждый день, каждый блин день, там тишина, спокойствие и никаких межличностных конфликтов! Все желающие держат дистанцию и все хорошо.

Недавно за мной был форменный косяк, так мне все объяснили и вежливо(!) попросили исправить. Ебаный стыд. Это как из ада в рай.

Помимо атмосферы. Мы с Антоном жеж закончили автоматизацию двух классов тестов.
Это был отличный пример работы, которую надо было делать четко в команде, пусть и из двух человек. Главное в процессе было не отчаиваться, ведь код писался, оказывался нерабочим. А потом рабочий код не работал. А потом падал сервер. А потом лагало железо. Но надо было продолжать, продолжать и продолжать.

В итоге хоть с чем-то мы закончили и готовы двигаться дальше :)
Мне вообще нравится Антон. Он спокойный и вежливый.
Жалко только, что я его по ходу пугаю слегка. Ибо я тян. Но тут уж ничего не изменишь.

Так странно вышло, что я прочитала часть "Отверженных" и думала, что дочитала их до конца.
Для тех, кто тоже читал и Гюго, и меня сейчас, скажу точно на каком моменте.
Когда начинается революция в Париже, Мариус руководит защитой баррикады, а Жан Вальжан читает письмо Мариуса Козетте и уходит в направлении баррикады.

Так вот. Приняв этот решительный поворот сюжета за конец, я во-первых очень обиделась на Гюго. Во-вторых меня осенил один огромный вопрос.

И до того, как я дочитаю книгу и узнаю, что об этом думал сам Гюго, я хочу высказаться.
Кто ж из них, блин, любил?
Понятно, что любили все, но кто из них любил так, как было угодно судьбе, Господу Б-гу и самому Гюго?
Ну и его преданному читателю соответственно.

Любила ли Эпонина? Это жалкое, при этом чистое существо, которое, может, и испытало в жизни единственное светлое чувство? Которая хотела погубить Мариуса из-за ревности, однако спасла его ценой собственной жизни? Жалко даже немного, что лучшее в ней вознеслось над худшим в самый последний момент. В смысле жалко, что ей пришлось умереть после такого-то озарения.

Ну или же Жан Вальжан, который в любовь вкладывал самого себя. Любивший однажды и так сильно, что не имел ничего кроме этой любви. Но и не готовый расстаться с Козеттой, как он был бы не готов расстаться с самим собой.

Или Мариус, который в любви обрел прозрение, решившийся на жертвы, обретающий смелость и волю к жизни через эту самую непорочную любовь.
В нем она была как сама жизнь, оживляющая и свежая, молодая и сильная, как он сам.

Ну или Козетта, которая принадлежала своей любви как и принадлежала ей когда-то ее мать Фантина. Безотчетно влекомая неизвестными для нее, но глубокими чувствами.

Такие вот пирожки.

никогда никого не любите, ребята.
просто так или даже в ответ.

рано или поздно кто-то из вас троих умрет:
и в лучшем случае это будет любовь.
в сомнительном - ты.
и в худшем - другой.