Наша цель неподвижна
Бастуют ли румынские шахтеры, похищают ли коварные маоисты непальских школьников, поглощает ли иная черная дыра какую одну-другую нужную планету, - а нам бы только дай чего почитать.
Как будто от чтения что-то может измениться.
Но может быть именно потому мы и читаем, что не хотим, чтобы что-то менялось. Не исключено, что по этой же причине мы теперь и пишем.
Это не поиски "жанра", стиля, справедливости, "Я", или истины, а какое-то бесконечное приближение к покою, иногда искуссно прикрытое печальной экспансивностью, как у Роя Аксенова ("Четыре курочки и аль-Абак"); иногда принимающее облик потока к смерти, как у Лены Элтанг ("Eidolon"); иногда маскирующееся под террор метафор, как у Сергея Зхуса ("Deathtronic").
Иной раз (случается и такое) бесконечное приближение к покою принимает как бы обычные повествовательные формы, как у Аллы Алексеевой ("Шлюз"), но это только кажется, что автор рассказывает о печали, нет, - автор рассказывает нам о покое, который может быть нарушен потому, что где-то (рядом с водой) существует комната с образами прошлого. И даже частичная семантическая деформация в стихах Анны Глазовой ("Шварцвальд") есть ни что иное, как мизантропическое выражение интереса к своему собственному покою.
Цель у всех (объективно, увы) одна, но транспортные средства, конечно, разные.
Венды -- это древний этноним с основой ven(e)d -- является традиционным обозначением славян в немецком и прибалтийско-финнских языках. Ср. нем. Wenden, Winden, windish, Wendish, эст. Wene, Welane «русский», финск. Venaja – «русский язык», Venelainen – «русский», Vena – «Русь», Venaks – «по-русски». Это же название в формах Venedi, Venadi, Veneti встречается в тех местах, где позже отмечены славяне.
"Я не иллюстрирую Гомера". Это заявление профессора первобытной и древней истории Тюбингенского университета Манфреда Корфмана — руководителя современных раскопок на Гиссарлыке — коллеги еще несколько лет назад считали вполне допустимой для мэтра риторикой. Но последние находки в малоазиатском регионе прямо-таки вынуждают эллинистов от археологии признать, что во времена Троянской войны Троя-VI (1700 — 1250 гг. до н.э.) была скорее азиатским, а не европейским городом, и, вопреки "Илиаде" Гомера, населяли ее вовсе не греки...
Наконец, в июле 1995 г., при раскопках Трои, некий рабочий обнаруживает небольшой металлический предмет, похожий на выпуклую с обеих сторон круглую бляху с отверстием для шнурка. На поверхности видна надпись. Даже беглый взгляд на нее огорчает Корфмана: "Вопреки ожиданиям, мы имеем дело не с линейным письмом, а это значит — не с греческим... Это могут быть хеттские пиктографические значки, напоминающие иероглифы, которые использовались для письма на лувийском языке". Его замечание нуждается в некоторых пояснениях. Дело в том, что лувийский язык был широко распространен на просторах древней Малой Азии. Лувийским письмом, наряду с аккадской (вавилонской) клинописью, пользовались жители мощного Хеттского царства, возникшего как раз во времена существования "шлимановской Трои" на территории Внутренней Анатолии(в наше время — азиатская часть Турции). А если предположить, что троянцы говорили не на греческом, а на лувийском? Эта "крамольная" мысль посетила и Корфмана. "Может, и говорили, — как бы соглашается он и тут же спрашивает: — Но был ли этот древний анатолийский язык для жителей Трои родным?"
В Хеттской империи при особе царя существовали государственные органы, оставшиеся от племенной и военной демократии (в разных вариантах мы встречаемся с ними у греков героической эпохи, у римлян эпохи царей, у древних германцев и славян). Взгляды историков расходятся лишь относительно того, были ли это два органа или один; трудность заключается в том, что, кроме "Распоряжения царя Телепинуса", относящегося примерно к 1520-1515 годам до н.э., у нас нет надёжных данных о распределении функций между органами и осуществлении этих функций.
По мнению Бедржиха Грозного...,первым из этих органов была тулия - "совет", состоявший из царских сыновей, кровных родственников царя и его зятьёв, племенной и придворной знати, а также начальника личной царской охраны. Эта коллегия ограничивала суверенное право царя налагать тягчайшие наказания на своих родственников. Царь, который самовольно казнил бы кого-нибудь из них отвечал за это собственной головой и по решению тулии мог быть и сам казнён. Далее, как подсказывает само её название, тулия была совещательным органом, в компетенцию которого, судя по всему, входили наиболее важные вопросы государственной политики.
Вторым из этих органов был панкус - "собрание"; из древнего народного собрания оно превратилось в собрание воинов.
...............................................................................
Были ли тулия и панкус двумя самостоятельными органами государственной власти или только двумя названиями одног органа, функции их вели к тому, что, как говорит В.В.Струве, "власть хеттских царей не была деспотической, в отличие от власти царей Шумера и Аккада и фараонов Египта".
До Хеттов в Анатолии жил коренной народ Хатты (Протохетты), от которого и была воспринята вся духовная и материальная культура хеттов (также самоназвание).
Выдержка из книги видного российского ориенталиста-хеттолога Вяч.Вс. Иванова: «Все устройство царского двора, главные титулы и придворные должности были заимствованы хеттами (как и их соседями палайцами) у хатти; вместе с ними были усвоены поэтические формы величания царя и царицы и другие литературные жанры, связанные с исполнением придворных обрядов», «Древнее царство нессийских обитателей Куссара (КъIаса-ра, с абх. суффиксом локализации. Прим. авт.) превратилось в «страну Хатти». К тому времени, когда язык хатти в середине 2-го тысячелетия до н.э. стал мертвым, культура народа, на нем говорившего, была перевоплощена в хеттском языке. Вся ранняя мифологическая литература Древнехеттского царства, в частности мифы, связанные с исполнением ежегодных царских праздников, представляет собой переложение образцов хатти. (Луна упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии, М. 1977, С. 7, 8-9).
1.Тогда не было ни сущего, ни не-сущего;
Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним.
Что в движении было ? Где ? Под чьим покровом ?
Чем были воды непроницаемые, глубокие ?
2. Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было
Различия между ночью и днём.
Без дуновения, само собой дышало Единое,
И ничего, кроме него, не было.
3. Вначале тьма была сокрыта тьмою,
Всё это [было] неразличимо, текуче.
От великого тапаса зародилось Единое,
Покрытое пустотою.
4. И началось [тогда] с желания - оно
Было первым семенем мысли.
Связку сущего и не-сущего
Отыскали, восприемля в сердце,
прозорливые мудрецы.
5. Вервь* их простёрта поперёк. Было ли
Внизу [что], было ли вверху ?
Носители семени были, силы были. Вожделение -
Внизу, усилия - вверху.
6. Кто поистине знает, кто теперь бы поведал,
Откуда возникло это мирозданье ?
Боги [появились] после сотворения его.
[Но] кто же знает, из чего оно возникло ?
7. Из чего возникло это мирозданье, создал ли
[Кто его] или нет ?
Кто видел это на высшем небе,
Тот поистине знает. [А] если не знает ?"
"Насадия-сукта" замечательна и тем, что содержит прямое указание на то, как добыто было знание, лежащее в основе концепции. Здесь сказано, что о происхождении мира, происхождении сущего от не-сущего, явленного из непроявленного, мудрецы узнали, "ища умом (сознанием) в своем сердце" - то есть путем глубинной интроспекции, путем поисков в бессознательном. Причем там, в состоянии глубокого погружения в бессознательное, они явно пытались поверить опытом древние архетипические мифы. Это - прямо то самое, о чем писал Е. А. Торчинов: "люди во все века, от шаманов до индийских йогинов и от орфиков и гностиков до "сайентологии" занимались экспериментами с психикой, стремясь поверить опытом доктринальные положения (в нашем случае - мифы), которые, в свою очередь, непосредственно или опосредованно также восходили к опыту и переживанию" (стр. 89).
В целом Е. А. Торчинов безусловно прав: да, Осевой период и в Индии - это "эпоха перехода от доминирования" перинатального "опыта в религиозных системах к доминированию глубинного трансперсонального опыта". Я только хочу подчеркнуть это "доминирование". Нельзя, как я сам раньше, противопоставлять: вот, в архаике люди могли достигнуть только уровня перинатального опыта, а в Осевое время полностью обратились к опыту трансперсональному. Проскальзывает кое-где такое понимания и в книге Е. А. Торчинова: например, в одном месте он говорит (с. 180), что "индийская психотехника ориентирована сугубо на самые глубинные трасперсональные состояния сознания и практически не интересуется уровнем перинатально-архетипическим… Поэтому индийским религиям не свойственны мотивы смерти-возрождения". Это легко опровергнуть хотя бы ссылкой на базовый индуистский миф о пралае и о спящем младенце Вишну посреди вод. Мне кажется, к своему окончательному, истинному пониманию "Осевого времени" Е. А. Торчинов пришел уже в процессе работы над своей книгой.
Индивиды, испытывавшие различные необычные состояния сознания, и в их числе высокообразованные и искушенные ученые разных специальностей, часто сообщают, что они входили в скрытые области реальности, которые кажутся аутеничными, в некотором смысле имплицитными для повседневной реальности и превышающими ее по порядку. А в содержание этой "неявной реальности" входят, кроме всего прочего, элементы коллективного бессознательного, исторических событий, архетипических и мифологических явлений, динамики прошлых воплощений.
В прошлом многие традиционно мыслящие психиатры и психологи интерпретировали проявления юнговских архетипов, как плоды воображения человеческого разума, абстрагированные или сконструированные им из данных реального сенсорного восприятия других людей, животных, объектов и событий материального мира. Конфликт между юнговской психологией и главным направлением механистической науки по поводу архетипов - это современный возврат к диспутам о платоновских идеях, что велись на протяжении веков между номиналистами и реалистами. Номиналисты утверждали, что платоновские идеи суть не что иное как "имена", абстрагированные от явлений материального мира, а реалисты - что идеи обладают собственным независимым существованием на другом уровне реальности. В расширенной версии холономной теории архетипы могут пониматься как феномены sui generis (в своем роде), как космические принципы, вплетенные в ткань имплицитного порядка.
Тот факт, что некоторые виды архетипических видений могут быть столь успешно смоделированы голографией, позволяет предположить глубокую связь между архетипической динамикой и действием холономных принципов. Это особенно верно для архетипических форм, представляющих обобщения биологических, психологических и социальных ролей - образов Великих и Ужасных Матери и Отца, Ребенка, Мученика, Космического Человека, Трикстера, Тирана, Анимуса, Анимы или Тени. Мир переживаний таких культурно окрашенных архетипов, как различные конкретные божества и демоны, полубоги, герои и мифологические темы можно интерпретировать как феномены неявного порядка, более специфично связанные с некоторыми аспектами порядка явного. В любом случае архетипические явления следует понимать как упорядочивающие принципы, стоящие над материальной реальностью и ей предшествующие, а не как ее производные.
Наиболее просто с холономной теорией связываются те трансперсональные явления, в которых есть элементы "объективной реальности" - т.е. отождествление с другими людьми, животными, растениями и неорганической реальностью в прошлом, настоящем и будущем. Здесь некоторые существенные характеристики холономного понимания мира - относительность границ, трансценденция аристотелевской дихотомии между частью и целым, свертка и распределение информации сразу по всей системе - дают объяснительную модель необычайных возможностей. Тот факт, что пространство и время свернуты в холографической области, следует далее сопоставить с наблюдением, что трансперсональные переживания подобного рода лишены обычных пространственных и временных ограничений.
Я шёл по какой-то улице. Было тепло, всё было залито светом. И вдруг ко мне приходит осознание того, что я сплю. Какая огромная радость! Мир сразу стал ярче. Не верю своим глазам, подхожу к дереву, провожу рукой по его коре.. она корявая. И всё такое яркое, настоящее. Тут ко мне подходит какой-то парень и просит закурить. Обнаруживаю в его руке зажигалку. Он благодарит. Местность во многих местах очень сильно не совпадает. Что самое интересное, состояние кажется обычным и естественным. Мне просто интересно и уютно. С улиц города попадаю в берёзовую рощу. Брожу там. Дальше не помню.
Есть, говорят, на свете такое племя Сеноев в малодоступных местах Индонезии. Всякое утро мальчики и девочки рассказывают родителям и родственникам свои сны. И те дают им советы, как в следующую ночь вести себя, что делать в разных случаях и прочее. Заинтересовались этим племенем, в своё время, случайно. Теперь Сенои - знаменитое племя среди тех, кто занимается снами. Потому что это счастливые люди. Как выяснилось, у них не существует депрессий, психозов. Их отношения между собой удивительно естественны, одним словом, - райское племя.
Какие советы они деткам дают?
К примеру, если ты встретил чудовище - победи его, ни в коем случае не отступай. Падаешь в пропасть - попробуй долететь до конца, постепенно притормаживая. Если ты соблазнён женщиной, даже ближайшей родственницей или матерью во сне - постарайся не смущаться, отдайся соблазну. Если тебя обуревает ужас - позови на помощь своих детей или маленького папу, или своих друзей, сли они у тебя во сне появились.
За много лет общения с детьми и детскими сновидениями я проверил эти советы и рекомендации. Они - действенны. Скажем, встретишь кого-нибудь во сне, попроси подарок. Получив во сне - обогатишься наяву. Победить во сне можно и другим способом, нежели прямая борьба. Гораздо легче победить - обняв, отдавшись. Сразу пропадает, не выдерживая нашего добросердечия, чудовище из кошмара.
Можно и нужно у любой самой страшной фигуры спросить Имя. Дело в том, что в сонном царстве нет вещственной реальности яви. Здесь слово, знак обладают той же плотностью, как предмет и мы сами или другие фигуры. Имя и плоть во сне - соизмеримы и взаимозаменяемы. Узнав имя, вы сможете в последующих снах заставить служить вам появившуюся фигуру, вызывать её по произволу и требовать помощи даже в дневной яви и обычных делах. Если, конечно, сумеете во сне припомнить Себя, что, мол, спите вы и то-то и то-то надо сделать. Это равенство Имени и Плоти - основа всякой магии, в которой Заклинание рождает вещественный Образ, а злые духи запечатываются знаком.Не во всяком сне мы в одиночестве. Как днём, так и во сне можно столкнуться с чужим бредом или фигурой. Проверить легко, надо попробовать пройти сквозь фигуру. Если, к примеру, появившийся во сне человек - твоё творение иль только к тебе специально засланная величина - легко пройдёшь сквозь. А если ты оказался в чужом сне или в твоём кто-то очутился случайно - столкнётесь и друг сквозь друга пройти не можете. Так и наяву, каждый из нас тело своё и вещь облекает плотностью бытия, хотя сталкиваются только наши сознания.
В этом тайна соединения сознания и плоти.
Во сне иная перспектива и свет другой. Часто то, что вдали, острей смотрится, чем вблизи: рядом вообще трудно разглядеть. Как только попробуешь во сне на мелочи собрать внимание, скажем, рассмотреть повнимательней ладони или поверхность предмета, так вмиг видение начинает рушиться. Во сне нельзя моргать, если хочется сохранить то, что прихотливо виснет перед глазами. Сморгнёшь (если сможешь), и вмиг сон переменится, а то и вовсе проснёшься.
С другой стороны, если страх охватил во сне или хочешь проверить - во сне ты или наяву - поморгай. Если картина изменилась - ты находишься во сне.
Самое высокое достижение в этом мире грёз - это вспомнить Себя, когда ты спишь. Тогда в одно мгновение припомнишь, где лежит твоё тело, имя своё и восстановишь целиком дневное сознание. Однако если при этом спящий не проснётся, он достигает нового качества - осмысленного блуждания во сне. Он может заняться сознательным изучением удивительных просторов царства Гипноса. Наконец, если научиться подолгу не утрачивать во сне сознания, тогда такой спящий может вновь своим сознанием вышагнуть в Явь и понять, увидеть, к примеру, как он сознанием соединён с лежащим своим телом, если вышагнет в том же месте.