В колонках играет - Nelly FurtadoНастроение сейчас - perfect16 ноября 2005 г.
Сегодня первое судебное заседание по делу психолога 49 ОИСБ Ильина Ильи Константиновича, по совместительству моего закадычного коллеги. Чисто из соображений коллегиальной солидарности, а совсем не из чувства неприязни, если не сказать сильнее, к замполиту бригады, я выступал на процессе в качестве свидетеля защиты. Дабы ввести Вас в курс дела, скажу, что Илье Константиновичу вменялось в вину самовольное оставление части на срок свыше месяца. По свидетельству стороны обвинения, его не наблюдали на службе на протяжении более чем 3-х месяцев, чего в принципе быть не могло. Но, как показала процессуальная практика, при наличии административного ресурса и желании насолить неугодному человеку, ничего невозможного нет. Чем же так сильно насолил л-т Ильин? Да хотя бы тем, что устроил своей кропотливой работой в должности дознавателя Выборгской военной прокуратуры условный срок в 3,5 года бывшему командиру батальона. И отправили родимого «по этапу» в Кандалакшу. Офицерский состав этого не забыл, доказательством чему были постоянные публичные угрозы в его адрес. Был без ума от его работы и замполит бригады, получавший каждую неделю нагоняй за новые уголовные дела от непосредственного начальства в округе. Свежий пример: солдат с 49 ОИСБ попал в больницу с бронхитом. При осмотре были выявлены следы побоев, при дальнейшем исследовании вскрылся разрыв селезенки. Из госпиталя доложили в прокуратуру, Ильин приехал беседовать с солдатом, которого удалось спасти только (штамп) благодаря самоотверженности врачей. Оказалось, что солдата на протяжении длительного времени избивали, каждое избиение – это эпизод, каждый эпизод – это «палка» замполиту бригады. А за каждую «палку» полагается сами знаете, что. И ТАКИХ «ПАЛОК» НАБРАЛОСЬ 50. А надо сказать, что в этот период замполит пытался Илью Константиновича «поставить в строй», другими словами вернуть его из прокуратуры в батальон. Это надо прочувствовать. Людям с недостатком воображения далее абзац читать не рекомендуется. Звонок из прокуратуры: «Товарищ полковник, у нас 50 палок. – 50? Нехай меня порвет! (Прим. Нехай – генерал-майор, начальник управления воспитательной работы ЛенВО) Ну хотя бы 4 палки! – Никак не возможно, т-щ полковник. Минимум 17. – 17 палок?! Нехай меня из… - Меньше 17 не получится при всем желании. И Ильин остается в прокуратуре. – Ну это же так не просто! Надо урегулировать множество вопросов! – Из 50-ти 17 тоже не просто сделать. – Ладно, черт с Вами. Пусть остается».
Разводка а la Остап Ибрагимович. В общем, Илья Константинович остался в прокуратуре на горе замполиту бригады и, как выяснилось впоследствии, самому себе. Еще один пример того, что против системы идти бессмысленно, но по другому он поступить не мог.
Так образовалось уголовное дело о самовольном оставлении части. Справедливости ради следует добавить, что в указанный 3-х месячный период Илья Константинович действительно совершил деяние, предусмотренное ст. 337 ч.3 и ч.4, т.е. самовольное оставление части свыше 10 суток и свыше одного месяца. Поначалу ему вменяли 3 месяца отсутствия в части, но защите удалось разбить 3-х месячный срок. В результате получилось еще хуже: вместо одного эпизода стало два. Весь суд прошел за два дня: в первый день были опрошены все свидетели, а во второй – прения и вынесение приговора.
Заседание первого дня заслуживает особого упоминания: оно было показательным. Показательным его сделал замполит бригады, приказав выехать на заседание всей «группе риска» - «пиджакам-воспитателям», могущим последовать «дурному» примеру Ильи Константиновича. Судья, после заседания выразился в духе: «устроили здесь цирк», он лишь на втором заседании уяснил себе, что это были не солдаты, которых пригнали на занятия по правовому информированию, а офицеры. Заседание выдалось бы довольно скучным, если бы не одно обстоятельство: защиту Ильина представляли Князь и я. Апогеем циничного глумления, по выражению судьи, стала фраза, с которой Князь начал свое выступление: «Уважаемый суд!» Апогеев можно назвать несколько: чего стоит мой разговор с судьей про дневник, который я веду. Судья: «А почему вы так конкретно помните даты ваших встреч с л-том Ильиным?» Я: «Ваша честь, эти даты связаны с событиями, происходившими в тот период в моей жизни. И еще я веду дневник». Судья: «Дневник?! (Смех в зале. Лицо государственного обвинителя вот-вот расплывется в улыбке, он закрывает ладонью рот, дабы не огласить эту святая святых необузданным ржачем.) А Вы не принесли его случайно на заседание? Хотелось бы ознакомиться». Я: «Нет, я как-то не подумал, завтра попробую его найти и принести». Судья: «Ах попробуете? Вы же говорили, что пишете там каждый день?» Я: «Ну, да». Судья: «А как, кстати выглядит ваш дневник?». Я: «Ну, это такой блокнотик, рваненький, из него часто выпадают листочки, поэтому я наверное весь целиком не найду.» Судья: «Очень жаль! Хотелось
Читать далее...