Воздух. Да, кажется, это воздух. А может, что-то другое… Нет, точно он. Мои рецепторы распознали азот, кислород и углекислый газ… Сколько примесей. А это ведь интересно. Может, стоит все-таки разлепить запечатанные сургучом веки и открыть глаза? Слишком уж велико искушение, такого я еще никогда не встречал. Вот запах резины, вот ферамоны влюбленной женщины, кеды – тканые, - запах скорости. Далеко не совершенной. Железо. Резко вспыхивающее. Пот. Перхоть. Помада. Слух улавливает голоса, а вот – очки. Они раздавлены чьей-то случайной ногой. Музыка. Я понимаю, что пальцы перебирают струны. С пальцами все понятно – они кем-то по-настоящему любимы. Струны - роюсь в воспоминаниях. На ум что только не приходит – банджо, кифара, мандолина, лютня, арфа. Гитара. Точно она. Я даже могу сказать, что она совсем новая, что ее долго ждали. Ради нее не мало потрачено усилий. А вот еще - это монета звенит. Она присоединяется к себе подобным. Все, что мне удалось уловить, казалось еще таким новым, но почему-то уже очень знакомым. Нужно просмотреть каталог, ведь неплохо было бы знать, куда же меня занесло. Нашлась! Земля - планета Солнечной системы.
Я выныриваю из собственного мира на встречу новому, мне предназначенному самим Случаем. Я замираю в ожидании, и оно не обманывает. Меня накрывает поток воспоминаний, сносит с ног, испепеляет в момент, как будто я хрупкое дерево, случайно оказавшееся на пути у несущейся раскаленной лавы. Я так этого не люблю. Так происходит всегда, когда я соглашаюсь на встречу с новым миром. Может, поэтому я стал столь гостем на планетах. Сложно признаваться в собственной слабости. Каждый раз заново просматриваемый фильм. Кинолента о том, как я был счастливым, как жил обыкновенной жизнью, как просто даже жил, а не существовал в форме «ищущий», слоняясь меж планетами, их отражениями, звездами, людьми. Единственным шансом выкарабкаться из этого колодца миражей – было стать «нашедшим». Ради этого я все еще продолжал свой бесконечный бег, ни на минуту не останавливаясь, хотя запасов счастья для движения оставалось все меньше. Ведь такие, как я, не могли брать энергию из классических источников. Мы не питались, не фотосинтезировали. Мы как будто платили за то счастье, что Случай дал нам испытать при жизни. Чем больше его было накоплено в кладовых нашей души, тем способней мы были к этому бегу, к исполнению данной нам задачи. Приводя пример из вашей, земной жизни, можно сравнить нас с медведями… Весной, летом и осенью была жизнь, а зимой – моя теперешняя форма существования. Я собирал когда-то в лукошко моего сердца счастье, словно медведи – свой подкожный жир, а теперь расходую его, как энергию. Такой себе аккумулятор. Разница между мной и медведем в том, что он-то пробуждается каждую весну, а я… Каждый раз заново просматриваемый фильм. Кинолента о том, как я был счастливым, как жил обыкновенной жизнью, как просто даже жил, а не существовал в форме «ищущий», слоняясь меж планетами, их отражениями, звездами, людьми.
Я жил уже тысячи лет. Спроси вы меня: «Что же ты так долго делаешь в этом бренном мире?» - я бы точно не нашелся, что вам ответить. Не было никакого мира или миров. Вернее, они-то были, но я слишком много их познал, чтоб продолжать интересоваться в них хоть чем-то. Когда только это все началось, я еще с трепетом ожидал встречи с каждой новой Галактикой, с каждой новой землей. Потом они стали для меня очередными, а не ожидаемыми или каждыми. Я перестал выделять их среди других. Если бы я хотя бы на нана-секунду представлял, что их так много. Жил, да и жил. Растил пшеницу под оранжевым небом, по которому медленно, словно по-лягушачьи, плыли зеленые облака. Слушал пение рябчиков, изучал язык шелестов, общался с ветрами, что нередко наведывались в мое поле. Всегда ровно в три часа и никогда с опозданием шел дождь. Такой красивый дождь. Он полевал мои поля, он наполнял мои бочки, чтоб мне было, чем лечить моих детей от серой простуды, чтоб мои дети могли жить. Он выгонял птиц с моей земли и ребятишек из дому. Они более меня любили этот вечный дождь. Он был для нас всех опорой, фундаментом. Он был тем, что текло в их, но не в моей крови. Когда-то я сам попал на эту землю, встретил женщину, которая стала мне солнцем. Ее-то кровь и бежала по их венам. Этот дождь был единственным, в чем можно было быть уверенным до конца на этой земле. Всегда в три и никогда с опозданием. Мы строили на этом наши жизни. Я раскидывал свои руки навстречу реке Ибр и горе Ланг, что одна была на западе, а другая на востоке, я открывал душу, а дождь лил и лил, смывал прожитое, наполнял невиданным. Он врывался в меня потоками, он топил собой мои сомнения и страхи, а они бежали, как крысы бегут с корабля. Другого выхода им не оставалось, хреновы живучие твари. Хотя мне-то все равно, главное, чтоб исчезли, а как… Так всегда, так каждый день. Сейчас, когда всего этого уже нет со мной, я понимаю, что этот дождь был причиной того, что я просыпался по утру. Нет, не подумайте, что мне не было, чем жить, просто этот самый
Читать далее...