Я хочу быть Ромео
иль хреновой Джульеточкой,
обвевать тебя за руку
драгоценной ленточкой.
Стоя у обрыва
Ты не пишешь в истериках,
ты думаешь осенью
о потерянном времени.
Ну а люди все падают,
превращаются заново,
капают стразами
позалоченной наглостью.
Мне так хочется чтобы,
ты жила всегда бережно,
невредимой волной
лежать у линии берега.
Там на пляжах покоятся
погребенные заживо,
их, наверно, не видно
за синеющей сажею.
Я тебя буду помнить,
ты ужасно нравишься
за глазами сверкающей
я держу тебя за руку.
Не отпускать этой осенью
показалось мне здорово,
после долгого времени
я останусь лишь копотью.
За жемчужными стеклами
затаились виновники,
я уплываю этим летом
неведимой лодкою.

Струны гитарные рвутся,
как и рвется в клубок твоя воля,
обнажая до крови руки,
проникает всего лишь до боли.
Мысли часто все лживы,
ведо"мые кем-то незваным,
они своей черною силой
зовут нас в пороков страны.

Покой невозможен конечный,
обретешь забирают тут же,
на любую, пожалуй, встречу
с ними я буду грубже.
Гнилые зубы цвета их сердца
напоминают падение,
обнявшее душу в дебелость,
оставившее лишь сомнение.

Расставляя все знаки и точки,
покой обрести возможно,
приблизится можно точно,
если не путать с ложью,
которую питают в нас люди,
упавшие и просто бесы,
в этой клетке мне очень трудно,
в клетке моей телесной.

Я когда-нибудь стану духом,
подготовившись к смерти,
чтоб уходить не с душою мутной,
а светом своего прощения.
Мне готовиться надо вечность,
но я сделаю сколько успею,
чтоб на последней с вами встрече,
уйти любящей тенью.

Я был горд, больше чем надо,
И был слабее, чем объстоятельства.
Я сам вручал себе любые награды,
Не выполняя данные мною обязательства.
Я бросал людей себе под ноги,
И сам не раз в грязь падал.
Был даже тем, кто совершает подвиги:
Для одних - герой, для других - падаль.

Простите меня если сможете,
Мне за мои дела достанется,
Когда на груди крестом руки сложите,
Для этого времени не останется.
Ты говоришь лучше, чем я,
Но ты не прожил бы жизнь свою снова,
А я бы прожил, потому что одна она у меня.
Все, это моё последнее слово. (c)

Василисе, Наде, Семену, Маше, Кириллу, Олегу, Игорю, Лене.

Я готов лежать песком тысячу лет,
быть океаном или просто серебристой луной,
освещать темной ночью, даря людям свет,
быть незметной крупицей под твоею ногой.

Я готов быть грозой летнего дождя
или снегом падать, укрывая все вокруг,
я хотел бы быть *можно* или громким нельзя,
растворяясь звонким эхом в белоснежности рук.

Я готов расти травой, нарушая тишину,
пробиваться новой почкой в минутах весны,
чтобы ты прошлась по мне в незнаком лесу,
оставляя только памяти усталые шаги.

Я готов быть секундой на настенных часах
или воздухом, дарящим, наполняющим жизнь,
чтобы с каждым моим шагом забирался твой страх
чтобы слезы грусти никогда не пролились.

Я готов быть кем угодно, но только не тобой,
я мог бы даже вечностью нудною быть,
чтобы долгой и черной бесконечной тоской,
после смерти твоей о любви своей ныть.

этот год научил меня смирению.

Найди в этих словах свое отражение и поцелуй его.

Каменный шквал свалился с небес,
развалив черствый асфальт,
так трудно узнать в малость своих лет,
что легче не падать, чем вставать.

И пускай этот дождь поможет тебе
ответить на старый вопрос,
при яркой, как солнце,новой луне,
он смоет всю грязь с почерневших волос.

Время течет по губам и рукам,
заставляя тебя трепетать,
на твоей душе прорастает бурьян,
который ты сможешь убрать.

На усталом лице пробежала слеза,
пришедшая вместе с дождем,
я смою всю боль с твоего лица,
оставаясь лишь талым льдом.

А когда я уйду влагой небес,
возвращаясь снегом в январь,
ты поймешь с высоты своих лет,
что ты не можешь больше упасть.

ты стала холодной.
ты купаешься в холодной воде.
ты либо промерзнешь в ней до конца,либо захлебнешься.

Ты забываешь все.
Ты уплываешь все дальше.
Ты забываешь всех рыб и чаек твоего пляжа.

НО:
ТЫ помнишь каждую каплю.
ТЫ помнишь и знаешь наизусть каждый звук.
ТЫ теряешь всю себя в холодной воде.

тЫ всего лишь песчинка на пляже, а то, чем ты живешь океан. И тебя смоет в скором времени в память океана, где лежат все песчинки пляжа людей. Ты захочешь выбраться оттуда, но будешь тонуть, и лишь время будет твоим дельфином, разрезающим гладь воды и ведущим к поверхности правды.

Розовый сон свернулся в клубок,
ты уходишь нежностью в синих мечтах.
оборвался струной мир моих грез,
распластался дождем на неба коврах.

Я подхожу' к ее ногам волной океана,
летним теплом согревая тело,
ее дельфины за собой звали,
разрыва'я плавниками жемчужную пену.

И в гавани ночью тихий ветер
развевал устало сонный песок,
и волны ласково у ног ее пели
заливая пальцев нежный шелк.

Лето мерцало в свете луны,
дождь незаметно обхватил ее плечи,
и в голубых озерах тишины
уходил рассветом изумрудный вечер.

И когда светлым утром солнце встало,
подарив ей тысячи мерцающих искр,
чайки провожали ее взглядом усталым,
и капли на щеках серебром повисли.

В маленьких секундах счастье застыло,
слезами искупая мертвое горе.
и спускаясь в песок тоненькой льдинкой,
застывало на камнях кусочками соли.

Не технично) не ново, банально.

просто так.

Осень льет в меня тоску,
ты уходишь с тишиной,
напоследок попрошу,
побудь еще чуть-чуть со мной.

Но ты не слышешь моих слов,
ты уходишь, как всегда,
и ты вернешься скоро вновь,
когда прийдет дождей пора.



да и эт из пасенки) благо цитату ставить не надо, ибо моей.

Не могу писать в последнее время. Получается одно и тоже.
сидит глубоко.


Вместо предисловия.
***
Ну вот и все.
Рассыпалось твердым знаком
*хватит*.
рассыпалось на хлам, вены,
асиметрии триумфов и травли.
Я слышу сквозь шум дорог
маленькой девочки комок плача.
Я слышу, как морскою пеной
человек вниз лицом навзничь
упал на машинных слез трассу.
***
Самолеты.

Мы видим с вами боль наших
да и может вовсе не близких,
мы знаем, что время рукою машет,
но подвергаемся риску.

Упивая грусть слезами,
в словах ностальгически важных,
говорим всему *Ну и ладно*,
не принимая никаких * даже*.

У нас нет условий, мы в небо,
мы самолеты в реке линий
ладонного от лет пекла.
На аэропортных дорогах иний
перекрыл нам пути к жизни,
мы в один город вернемся,
подняв на крыльях грозы и ливни,
на перекрестке дорог разобьемся.

...

А когда сухим льдом заплачешь,
отрывая детали своих действий,
душу раскроешь, как скатерть,
под картой полетов и бедствий,
Я кину на стол три сухих слезы,
обняв тебя на расстоянии взгляда:
прости, не забывай. У моей мечты
очертания из женского платья.
Она материальна и легка,
каждым летом она не та же,
по стене расплылось от плевка:
*той незабытой*.Подпись: Не важно.
Впрочем закончить его что-то трудно,
и мыслей уже не осталось,
свернул в тихой пагоде путь
или в сердца моем храме.

Может быть ты поймешь. А может и нет. В общем все просто.

Рушатся краски нового дня
Я сегодня один, и ты сегодня одна
Ты уходишь в туман, своих призрачных грёз
И наверное, исчезнешь, если это всерьёз
И я лишь буду тебя помнить, я не буду искать
Потому что ты когда-нибудь вернёшься опять
Я попрошу тебя остаться, я скажу тебе "Стой!" -
Я твой первый и последний герой.

Стой.
И я скажу тебе "Стой!".

Я.
Я твой первый и последний герой.

Я так любил дождь, будто я это - он
И ты вспомнишь про меня, когда намокнешь под дождём
Я обниму тебя тёплой влагой небес,
Hо вышло летнее солнце и я исчез...
Я остался лишь на листьях и на траве
Ты идёшь по ней, я прикасаюсь к тебе
Я остаюсь росой, на твоих ногах
Ты идешь, а я смываю с тебя земной прах
Ты уйдёшь из новой жизни, тоже будешь ничем
А для меня ты по-прежнему останешься всем
Я останусь в твоих мыслях, только призрачным сном
Ты захочешь уснуть и раствориться снова в нём
И будет всё как обычно, будет всё как всегда
По привычной дорожке пробежится слеза
А когда ты проснёшься, будешь врать себе самой
Hа самом деле всё просто - я твой последний герой.

Стой. Стой.
Я. Я твой первый и последний герой.
Стой. И я скажу тебе "Стой!".
Я. Я твой первый и последний герой.

Когда-то светило солнце,
оно озаряло мне землю,
сейчас в союзе с луною,
разбив все запреты слюною,
со старым своим знакомцем-
грустью я тихо дремлю.

Когда-то была жизнь в радость,
сейчас по утрам запрокинув
в горло чашку кафею,
убегая из объятий морфея,
превращаюсь в печали малость
всхлипа лошадиного.

Теперь в майском омуте,
мечтая уйти на поля маковые,
я тащусь за жизнью ветрено,
поступью зноя летнего,
на траве оставшись моросью,
ноги твои обниму ласково.
Я прошепчу слова усталые,
что томились в молчании.
Под Веретеном, болью связанным,
хранились ненужные фразы,
они водицей талою,
теперь текут в страдания.

Здраствуй.Белый лист.
Ручка и немного мыслей.
Парта под весом твоим
тишиною зловещей притихла.
Ты не сердись на меня
за то,
что закапал тебя я слезами,
прости, что опять тоска
застелила своими коврами.
В твоем отраженьи белесом,
синеющей далью
Я ВЕСЬ
расстянулся дрожащим
почерком,
укрытым замысленностью
осмыслений вуалью,
позволяющей слову течь.
Ответь мне белый лист
на мои вопросы,
кто душою чист,
тот светить всем должен?
А сейчас во мгле
под светом мрачной лампы,
в огромном зале.В тишине.
Под белым в сереньких пуантах
танцует для меня она:
красавица - загадка.
Она вечно влюблена,
а жизнь всегда ее несладка.
В черствых фразах,
морщась,
без умолишений
чаще всего ночью,
она мне говорит ответы.
Она бывает сукой,
умирающей без кобеля,
а может биться в муках,
от счастья своего небытия.
Здраствуй.Белый лист.
Скупые линии в ладонях,
вот я дописал свой стих,
а душа все также стонет.
Белый лист скажи,
ты знаешь все ответы,
у меня внутри,
холодный сохнет ветер.
Я устал кричать,
чтобы докричаться,
знаешь Белый лист,
пора с тобой прощаться.

хммм.вспомнилось.октябрьская. недалеко от метро. чуть дальше.около моста.
Странно.В сторону третьяковки. Она лежала и курила, насрав на толпу и заковав себя в белые стены психушки разума.Сидели.Пили бутылку пива на двоих. И мне было срать, что я ее в первый раз видел. И насрать на то, что она сидит на такой дряни. И за иссохшимся телом пряталась огромная душа, которая спешила догнать его.
А сейчас пробежала странная мысль. Может она умерла.

Если жизнь и смерть две двери,которые следуют друг за другом по длинному коридору вселенной, то промежуток между ними: рай или ад.Я считаю, что все религии сходятся в одну, и Те, Кто сверху решают в кого нас вселять.

Самое странное, что наказанием может оказаться жизнь червя, хотя живет он недолго, но в нем может отбывать свое наказание человек, лишивший жизни многих людей. Все было бы слишком легко, если бы не одно НО. Промежуток между дверями)

Я все это к тому, что Рай на самом деле был бы Адом, если верить тому, что написано в Библии. Рай должен быть кратким и насыщенным.А потом еще одна жизнь.Жизнь после рая.)

Оно мгновенно и часто проходит мимо,
его бывает не видно за пеленою грусти,
когда в руках растает как льдинка,
ты тут же его и отпустишь.
В безоблачном времени твоего детства,
оно всегда находилось рядом,
тебя иногда лишь моменты бедствий
пронзали своим взглядом.
И почему-то оно куда-то пропало,
без него меня время рвет на части,
надежда есть, но ее очень мало.
Когда же придет оно- настоящее счастье.

В долгих скитаниях одиночества,
я понял, что счастье всего лишь время,
которое мы проводим в поисках
его добротой сияющей тени.
Счастье не может длиться вечно,
и жизнь без конца не может радовать:
грусть холодным ветром встречным
приходит в сердца твоего пагоду.
И пускай она там будет сколько ей нужно,
пускай веет холод в твоем храме,
после летнего зноя бывает душно,
и тогда мы просим у неба долю его манны.

Но почему-то нет его со мной рядом,
печаль пробивает ознобом до сердца,
и лишь друзей маленького огонька пламя
помогает мне еще кое-как греться.
Наверное, они и есть ангелы счастья,
они всегда рядом, даже когда его нет,
они видят всю боль на твоих запястьях
и помогут убрать с них осколки бед.
И я бы не стал ничего менять,
пусть печаль бьет по ранам точно,
пока я наконец-таки смог понять,
что счастье чаще приходит к добрым.
И те кто мечтает о вечном покое и радости
говорят из-за незнания своего глупо,
ведь жить в лазурного счастья патоке
станет через пару лет нудно.

Прелюдия космических зон
обволкаивает с утра до вечера
летнее солнце и асфальтовый
зной заставляют вдыхать
бензина запах и топленной
свечки.Сковзь густые пятна наших
отражений, бликов, зайцев в
трамваях и от солнца искр,
люди под дудочку пляшут и
быстро уходят, проходят
сковзь двери все мимо и мимо.
Время становится предо мной
на колени и ждет, что сказать
мне худощавому парню,
связанному от ног до головы
млечностью и игрою мнимой.
Постоим, подождем до поры,
постою, поседею вместе с любимой.

Нет. Ты не первая
и точно не вторая,
ты где-то в колоде карт
между дамой и тузом,
со мной,
Вальтом,
играешь,
ты азартных игр - бард.
Пускай сейчас я туз,
а ты восьмерка или шесть,
взгляд дамы так гнетущ,
и козырная масть твоя сильней.
Побит опять,
хоть прятал в рукава,
Играю,жульничаю, не краснея,
И козырь мой последний -
Вальт,
Кинул нагло, чуть бледнея,
Остались не последними глаза,
И не первой, не второй и не прощальной
Закончилась азартная игра,
я за вином опять иду в "Квартальный".

Под The Faint
старое произведение

Попробуй спозируй,
спозируй для смерти,
медленно,верно...
сдерни лицо.
Будь с ней галантней,
в глазах круговерти
скажи ей нежно,
с былой сипотцой.
Попробуй стоять,
не шевелиться,
Пока фотограф
не взвел свой курок,
Смертельная рана,
доволен убийца,
Художник дрожит,
давно уже взмок.
Он стрелял
когда выбрал позу,
Самую лучшую
из тех, что ты смог,
ты шел по дням,
как под гипнозом,
и в позе смертельной,
остался жизни игрок.

Под окном уже дежурит май,
трехлиственник,
удача или поворот фортуны,
крутись колесо, еще наливай,
записывая мысленно
незнакомые, старые руны.
Мчись.
Беги.Течение отбросит,
ты не как все, *свободен*
или в заблуждении прОсветов
дикой ночи
тебя покорили глаза-
ты пленен.
Но ты в объятиях небытия,
внутри сгораешь.ПрожИто.
Осенний клен
помашет догоревшею листвою,
Вы с ним, ее теперь пажи,
а за спиною,
сквозь стекла, иконы, витражи
одни зрачки
погребенных вечной темнотою.
Ты оглянулся, а жизнь,
как будто отжила свое,
на расстоянии семи,
нет, не десятков, а недели,
остались лишь одни,
укутанные в известь, тени.
заволокло
тебя в осадок, вмиг
запепелели твои перья.
Умолкло твое имя,
не вырывается,пронзая воздух,
чей-то крик.