Теплый осенний вечер уютно расположился над кипящей жизнью Москвой.
Сложный город. Наполненный. Она всегда соотносила себя с ним. С его чувствами пересекались ее ощущения, ее эмоциям подыгрывали улицы, пролетающими мимо тысячами пар разношерстных автомобилей. Ей всегда казалось, она даже знала это твердо — она его часть.
Детство.
Когда-то в детстве ее называли солнышком, ее обожали родители и родственники, она была окружена любовью, радостью, заботой со всех сторон. Родители дали ей красивое имя — Элина.
Школьные годы пролетели так же уютно и быстро: все удавалось, ее всегда окружали самые красивые мальчики, ее подружки были «на уровне». Что уж там, она была звездой своей спецшколы. Главные роли, красивые букеты тайком. Романтика. Элину приглашали на все самые закрытые, самые угарные школьные вечеринки старшеклассников. Звали в клубы, дарили карточки и приглашения.
Юность.
Она решила быть журналистом. Обеспеченные деньгами и связями родители подыграли блистательной девочке в ее поступлении. Все прошло гладко. Все всегда было гладко — накатанная дорожка успешной девушки из хорошей семьи.
Уверенным шагом она дошла до третьего курса, раздавив своих завидующих недоброжелательниц красотой и цинизмом, покорив лаской и парой тонких интриг самых влиятельных парней, продемонстрировав незаурядные способности перед «нужными» преподавателями. Ровным счетом, сделав все, что было «необходимо».
Знакомство.
Мы встретились недалеко от пешеходного моста, что рядом с Парком Культуры.
Я возвращался с очередной встречи «по делу», посвященной моему новому проекту, до которого, наконец, дошли руки. Был теплый осенний вечер — московская редкость. Я поднялся на пешеходный мост, мне хотелось дойти до Министерства Обороны, полюбоваться видом вечернего города, порадоваться успешному завершению рабочего вечера, немного передохнуть. Все к тому располагало.
Она шла впереди. Компанию ей составлял пафосно одетый юноша. Он о чем-то говорил на повышенных тонах. Я не стал придавать этому никакого значения, я отдыхал, мне было просто хорошо. Я продолжал идти позади и обдумывать завтрашний день: я ужасно хотел поймать Таню, схватиться за нее и утащить любоваться городом с высоты двадцать второго этажа Золотых Мозгов. Я порядком по ней соскучился.
От моих раздумий меня оторвал звук хлесткого удара. Молодой человек быстро сел в машину и сорвался с места как ужаленный. Элина осела под деревом, держась за щеку, тупо смотря в пустоту.
Я достал из портфеля стопку исписанных листов, на которых я набрасывал аргументацию необходимости инвестиций в мою новую идею, планы развития, прибыли и возможные убытки, они мне были уже не нужны — все было решено, все получилось. Расстелил их под деревом рядом с ней, сел и молча взял ее за руку.
Наверное, это было из разряда наваждений. Я не отдавал себе отчета в том, что делал, просто делал хоть что-то, чтобы помочь, чтобы стало чуть легче, чуть проще, чуть спокойнее. Я не знал ее, только минут пять видел со спины. Взял за руку. Выдохнул теплый воздух, подогретый горячим чаем.
Она попросила ее обнять. Заплакала. Тихо, с невозможным достоинством и ужасающим унижением. Плакала. Потом вдруг начала говорить. Она говорила, не могла остановиться, рассказывала мне про себя, про детство, про удачи, радости, везения, про тысячи приятных минут. Только вот слезы не прекращали литься из ее глаз.
Я аккуратно позвонил своему водителю, назвал точный адрес — третье дерево от угла правого крыла Министерства Обороны. Наверное, она даже не обратила на это внимание, уткнувшись в плечо, рассказывала мне о себе в школе.
Когда приехал Сергей, мой водитель, я предложил ей проводить ее — пусть только она назовет адрес. Внезапно она посмотрела на меня и прошептала: «Мне некуда идти»…
Дом.
Мы сели в машину, Элина села рядом со мной на заднем сидении. Я сказал только одно слово — домой. Машина тронулась, девушка закурила и умолкла.
Через двадцать минут мы были у меня.
Я приготовил ей мою любимую Сангрию, откопал абрикосы и два персика, нашел в холодильнике оставшуюся от недавнего визита Тани мельбу.
Я у себя не ел. Только самое необходимое было в холодильнике: кола, ром, бутылка виски, фрукты, лед и йогурты. Больше мне ничего не было нужно — я ел, где придется. Иногда приходила Таня. Что-то готовила, ругалась, что я не слежу за собой, что «так нельзя». А мне было все равно, меня безумно трогала ее забота обо мне. Все остальное было совсем неважно.
Я постелил Элине на своей кровати, отчего-то выбрав постельное белье под цвет шкуры леопарда. Нежно кремовые простыни и наволочки с коричневатой отделкой краев и яркий пятнистый пододеяльник. Достал из шкафа запасенную в качестве образца на недавней парижской выставке домашней одежды бледно голубую ночную сорочку. Стечение обстоятельств.
Сказал коротко: «Тебе лучше лечь спать. Я тебе постелил. Надеюсь, что сорочка подойдет тебе по размеру». Она поцеловала мою руку. Рассмеялась, увидев предложенную постель и одежду, взяла сорочку и пошла
Читать далее...