В сердце моем останешься навечно,
Пусть даже станешь птичкою беспечной,
Пусть даже возвратишься вновь
В мой город лучезарных снов.

И не сниму портрета со стены,
Пусть даже на краю войны,
Пусть даже в самом пекле тишины,
Пусть даже все вопросы решены…
Не поколеблется моя бессмертная любовь.

Бросай меня, но сердце не оставишь,
Пусть даже никогда об этом не узнаешь,
Пусть даже если проклянешь,
Пусть даже сердце не вернешь,
Пусть даже ты снежинкою растаешь,
Не перестану я тебя любить.

Картина Александра Литвинова.
[403x596]

Картина Александра Литвинова. Обратите внимание на надпись в левом нижнем углу.
[699x487]

Сегодня вернулся в село. Почти ничего не изменилось. Почти ничего, кроме того что я стал привыкать к жизни на этой земле. Почти ничего кроме двух объявлений – 1. На базе акушерского пункта открывается аптека (до этого в селе функционировала только вет-аптека), 2. Объявлен набор на курсы вождения. Занятия начнутся 15 февраля, и что самое замечательное – проходить они будут здесь, в нашем клубе.
Аптека – вещь необходимая, но лучше чтоб не было необходимости туда заходить. Курсы для водителей - необходимы лично для меня здесь и сейчас. Без транспорта батюшке на сельском приходе приходиться нелегко – всегда надо куда-то ехать, приходиться просить тех, у кого есть машина, желание и время на решение моего вопроса. К сожалению не всегда такие находятся. Поэтому сижу сейчас дома и мечтаю получить права на вождение. Конечно, транспорта у меня нет. Но зато может быть будут права.

Этот маленький город никогда не остынет,
Этот старенький дворик никогда не умрет,
Добрый мальчик-прохожий голубку поднимет,
До весны в свою комнату птичку возьмет.

Фонари в этом сне никогда не погаснут,
А дороги к весне не покинут земли,
Добрый мальчик-прохожий поднял не напрасно
Тот бумажный кораблик, что был на мели.

Никогда не утихнут немые качели,
Поднимая до неба ладони детей,
Добрый мальчик-прохожий, прикажи, чтоб успели
Простодушные рыбы сбежать от сетей.


Этот маленький город никогда не истлеет,
Этот старенький дворик никогда не сгорит,
Добрый мальчик-прохожий голубку лелеет,
А она о любви и свободе молчит.

свящ. А. Князюк.
[700x525]

Кем-то было удачно подмечено, что в 20-м веке, среди всех проповедников Евангелия в Великобритании, (а их там в это время было немало) лишь голоса трех людей были расслышаны и глубоко приняты. Эти проповедники: Честертон, Клайв Льюис и митрополит Антоний Блюм. Стоит присмотреться к этим трем «последних из могикан», поскольку именно в трудах, подобных тем, что понесли они, нуждается любое общество, сохраняющее свою связь с Христом и Церковью.


Честертон и Льюис – миряне. Они не занимают никакого места в иерархии, не связаны корпоративной этикой, на них не лежит печать школьного, специального образования. Поэтому они специфически свободны. Там, где епископ и священник трижды оглянутся на мнение вышестоящих, на возможный общественный резонанс, и проч., эти двое говорят, что думают, подкупая слушателей простотой и смелой искренностью. Они говорят не в силу необходимости, не в силу обязательств, наложенных саном и положением в обществе, а в силу одной лишь веры и сердечной обеспокоенности.

Невольно вспоминается наш отечественный «рыцарь веры», как называли его с уважением даже враги, а именно – Алексей Хомяков. Он боролся за Церковь не потому, что окончил Академию, а потому, что жил в Церкви и Церковью. В области учения о Церкви никто из иерархов не был так свеж, как этот мирянин.

Впрочем, Хомяков, хотя и поэт, в богословии он был именно богословом, а отнюдь не богословствующим сочинителем. Он писал не статьи и очерки, а большие серьезные труды. Честертон же и Льюис богословами были вряд ли. Каждый из них начинал, как поэт. Но известность они приобрели, один, как журналист, эссеист и критик, второй, как писатель и истолкователь христианских основ, некий катехизатор с академическими знаниями.

В отличие от них обоих, митрополит Антоний – не писатель и не профессор, не журналист и не полемист. Он – свидетель. Его слова, это всегда свидетельство о том, что, казалось бы, известно с детства. Но владыка-митрополит умеет всегда дать известному ту глубину, на которую редко кто нырял. Прочувствованно, с большой силой достоверности, проистекающей из личного опыта и глубокой убежденности в правду произносимых слов, он всякий раз открывает слушателю евангелие заново. Слово Божие в его устах никогда не сухо и никогда не скучно. Он не размахивает цитатами, словно дубиной, устрашая несогласных. Но он возливает слово, как елей, он врачует души от язв неверия, суетности, безответственности.

Все трое не родились христианами, но стали ими. Каждый из них способен на честный рассказ о своих сомнениях, о поиске Бога и обретении Его. Эта подкупающая честность способна прикоснуться к самой сердцевине современного человека, который боится традиции, для которого христианство «слишком отягчено» грузом минувших эпох. Изнутри традиции, не отвергая ее вовсе, скорее утверждая, трое благовестников воскрешают чувство евангельской свежести. В их устах Новый Завет поистине Новый, а Евангелие – благая весть и лучше не скажешь.

Любопытно, что, в отличие от Честертона и Льюиса, митрополит Антоний ничего не писал. Он действовал сократически, спрашивая, отвечая, замолкая по временам и размышляя вслух перед лицом Бога и собеседников. Это потом его речи превращались в книги, благодаря усилиям друзей и почитателей. Благо, он жил в эпоху средств аудиозаписи, и усилия скорописцев не требовались. Кстати, об эпохе. Технический прогресс, увеличение народонаселения, распавшаяся связь времен и обще смятение. Кто не ругал новейшую историю и духовную дикость современного людского муравейника? «Железный век – железные сердца». Но эта эпоха все же позволяет тиражировать речи мудрых с помощью технических средств и доносить эти речи до тысяч и миллионов слушателей.

По-хорошему нужно, чтобы в каждом городе был свой митрополит Антоний, в каждом университете – свой Льюис и в каждой газете – свой Честертон. Но это – по-хорошему. А если по-плохому? А по-плохому люди такие являются редкостью, и была бы для многих непоправимой утратой та ситуация, при которой их слышало только ближайшее окружение. В средние века при неграмотности большинства паствы, при дороговизне книг и отсутствии массовых коммуникаций все зависело от возможности послушать мудрого человека вживую. Сегодня, удаленные друг от друга временем и расстояниями, мы можем назидаться благодатным словом при помощи книг и различных аудио-видео записей. Все трое это понимали. Все трое в разное время и с разной интенсивностью выступали по радио с беседами, лекциями и проповедями. Они, то есть, вполне современны, чтобы быть понятыми сегодняшним человеком, и вполне устремлены в вечность, чтобы не угождать минутному вкусу, но защищать Истину или возвещать Ее.

Нам нужны эти трое, конечно же, с другими фамилиями. Нужны фехтовальщики, подобные Честертону, готовые извлечь из ножен отточенную шпагу неоспоримых аргументов и принудить к сдаче любого скептика или недобросовестного критика, хулящего то, чего не знает. Этот формат наиболее подходит для всех видов журналистики.

Нужны профессора, гораздо Читать далее...

Если бы в фильме "Трансформеры" не было пошлости, получилась бы неплохая философская фантастика.
[492x658]

Человека нельзя убить,
Можно только убить себя,
Свое сердце нельзя подарить,
Его можно спалить до тла.
Мертвых, к счастью, у Бога нет,
Нет несчастных у райских врат.
Палачи, что порочат свет,
Рассыпаются под «виват».
Три десятка увидят Свет,
Остальные пока лишь здесь,
А виновник оставит след,
Удостоится с чертом сесть.
Серафимы спустились к нам,
Но позвали с собой не всех.
Смерть земная – простой обман,
Убивает лишь только грех.

Утро снежное, утро морозное,
Солнечное и бесконечное,
Радостное и беспечное,
Вечное.

Та, что ходит путями советов
Не разделит ложе с безумцем,
Та, что гордое сердце лелеет
Идиота не станет женой.
Если в доме уж слишком уютно
Если слишком хорошие люди –
Это первая стадия бреда,
Театральный изысканный рай.
Та, что белого принца желает
Не заметит прекрасного мужа
Та, что строит златые ворота
Не увидит калитки в Эдем
Если много ласкательной рвоты
Если много холодных объятий –
Это первый диагноз порока
И «любови», что съедает сердца.

Жил на окраине города пес Барбос. Жил, как и все бездомные собаки, но был особого характера – любил помечтать и поразмышлять «о высоком». В поисках пропитания на свалку не ходил - не любил общественные столовые. Кормилицей его была маленькая девочка Таня, которая так же жила на окраине, в одной из пятиэтажек. Родители у Тани были строгие, но, слава Богу, не замечали как ежедневно на четверть уменьшалась буханка хлеба и куда-то испарялся остаток кефира.
Так проходил каждый день, встречи Тани и ее бездомного друга не прекращались. Барбос не понимал о чем говорила Таня, Таня не понимала о чем скулил и гавкал Барбос. Но они каждый вечер сидели на последней автобусной остановке и смотрели на звезды, как будто говорили друг другу об одном и том же. Звезды смотрели на них и светили, но как-то необычно. Звезды были словно живые.
Пес Барбос каждое утро провожал Таню в школу и всегда встречал ее после уроков, чтобы провести домой. Он был похож на хорошего человека, так похож, как редко бывают похожи на себя люди. Он был по-настоящему верным другом.
Время шло, хлеб и кефир продолжали незаметно исчезать, вечерние встречи не прерывались ни на день, звезды светили. В один из дней, когда родители уехали к бабушке, Таня сидела дома и что-то рисовала в альбоме. Рисовала что-то светлое и весеннее. Наверное это было одно из воспоминаний, оставшихся от летних каникул в деревне.
На кухне работало радио, звучала знакомая песня про какой-то золотой город. Рисунок был почти закончен, но тут девочка вспомнила о просьбе мамы домыть посуду, и побежала на кухню. Подойдя к умывальнику Таня взяла первую тарелку и тут же упустила ее на пол. Тарелка разбилась. Девочка была ошеломлена новостью объявленной по радио. Началась война.
За окном уже слышались ужасающие взрывы – война добралась до соседнего городка. Началась срочная эвакуация. Родители Тани не смогли вернуться домой, им было запрещено выезжать. Таня осталась одна. Соседка, тетя Катя взяла маленькую девочку под свое покровительство. Помогла собрать все необходимые вещи и сказала дожидаться ее возле подъезда.
Таня стояла и глядя на свой двор не могла утихомирить тот страх, какого не испытывала еще в своей жизни. В панике суетились люди, плакали дети. Город был покрыт хаосом.
Прошло полчаса, а тети Кати все не было. Где-то за домом прозвучал взрыв, над головой маленькой девочки с ужасающим ревом пролетели военные самолеты. Таня заплакала. Но что такое детские слезы перед лицом жестокой войны? – Иллюзия.
Девочка рванула к эвакуационному автобусу, который только подъехал к ее любимой остановке, и тут она вспомнила про своего дорогого пса. «Может и Барбоса возьмут?» - подумала она. Оглядевшись по сторонам, быстрым шагом она направилась в сторону заброшенного детского сада, где жил ее верный друг.
Подойдя к ветхой двери, Таня увидела Барбоса. Он выглядывал из-за двери с ярко выраженным недоумением. В своей жизни он еще ни разу не встречался с таким явлением как война и не мог понять, почему теперь одни убивают других, превращая в руины город, в котором он живет еще с детства. Пес подошел к девочке и своим влажным носом прикоснулся к ее ладони. Видимо он жалел ее. Таня перестала плакать и некоторое время всматривалась в глаза Барбоса. Они были печальными как никогда. Наверное потому, что в эти минуты они теряли вечернее звездное небо и теплые детские ручки.
«Я заберу тебя с собой, дружок!» - взахлеб тихим голосом промолвила Таня. Пес стоял неподвижно. Печаль не сходила. «Пойдем, дорогой, скорее. Нужно успеть на автобус!» Барбос сдвинулся с места и побежал впереди девочки. Таня следовала за ним.
Оставалось свернуть за угол дома, как за спиной прозвучал чей-то озлобленный голос. Таня обернулась и обомлела – перед ней стоял человек восточной внешности и что-то говоривший на непонятном языке. Это был вражеский захватчик. Он направил дуло своего автомата на девочку, и было хотел нажать на курок, как с боку на него наскочил Барбос и вцепился своими зубами в руку. Солдат закричал. Тут чьи-то объятья подхватили Таню: «Вот ты где, проказница. Ану скорее в автобус». Это была тетя Катя. Она взяла девочку на руки и понеслась к автобусу. Таня отчаянно крикнула «Барбос!». Но ее верный товарищ так и не появился из-за угла, где она только что стояла под прицелом автомата.
Через закрытые двери автобуса Таня услышала выстрел. «Наверное это тот самый выстрел, который предназначался мне» - подумала девочка. Но поняв, кто стал жертвой этого выстрела, горько заплакала. Так горько тихими звездными вечерами она плакала целый год, пока не закончилась война.
Спустя некоторое время после окончания боевых действий. Таня и ее родители вернулись в родной город, который к этому времени на половину был уже восстановлен.
Прошли годы. Все стало на свои места. Люди стали забывать о минувшем горе. Город стал таким как прежде. Но в нем уже не было верного друга, которого так любила Таня. Однажды, после школы она решила зайти в детский сад, где жил Барбос. Пройдя по коридору несколько Читать далее...

По наследству от старых хозяев досталось мне это прекрасное существо, которое всегда с радостью встречает меня дома. С такой подругой не скучно и ночью не страшно. Звать ее Найда.
[354x449]

Водосвятный молебен:
[700x525]


[700x525]

[700x525]

Встреча с учащимися нашей школы. Реакция детей: смех и радость.

[700x525]

С директором школы Ларисой Петровной

[700x525]

Молебен на реке Орель

[700x525]

Перед купанием.

[700x525]

Прорубь на реке Орель в Китайгороде. Здесь мы купались

[700x525]

14 января пригласил детей из Воскресной школы на чай. Хотелось чтоб и посеяли и «щедрівки заспівали». Желаемое сбылось. А после – лепка снеговика и игра в снежки.
[700x525]

А это мои пономари:


[525x700]

Сегодня прослушал новый альбом Ю-Питера «Цветы и тернии». Впечатления положительные. Новые песни группы – это новое дыхание, и это доказывает последний диск, который во многом, на мой взгляд, отличается от «Имя рек» и «Биографики». Во-первых, сам альбом тяжелее предыдущих, звучание хорошее, чувствуется что-то новенькое и что-то старенькое, «наутиловское» – это замечательно сочетается. Во-вторых, как мне показалось, изменилась тематика, тексты стали глубже, сжатее (это качество ценю в поэзии), смысловая нагрузка, в общем, положительная, христианская. Крутится в голове одна строчка из песни «Прятки»: «Я прячусь от Бога, Он ищет меня».
Больше всего, тем не менее, мне понравилась песня «Цветы». Красивая и что-то напоминает. Пока еще не могу понять что именно.
Короче, слушаем и еще раз слушаем, потому что такие вещи нужно именно слушать.
[700x629]

"ПРОСТАЯ ОШИБКА"

Думай своей головой, ты знаешь, что тебе нужно от этой жизни.
Узри своими глазами, как твоя душа пробуждается для жизни сегодня.
Сейчас, в этот момент, что мы разделяем, трясемся в страхе между мирами, в которых застряли,
Наружу, к драгоценному сиянию звезд, покрытых вуалью, точно алмазы в...

...Время может стать ответом, воспользуйся шансом всё потерять!
Эту ошибку очень легко совершить - сотворить любовь и потерпеть неудачу.
Так поднимайся и будь себе хозяином, тебе не нужно быть рабом
Памяти, окутанной паутиной, запрятанной в клетку.

Я нашел свой путь – лететь свободно прочь от временных рамок,
Я пролетал по небу, видел жизнь глубоко-глубоко внутри разума,
Вдыхал истину, любовь, спокойствие, плыл на волнах океанов веры,
Искал и нашел жизнь внутри, мы – не просто мгновение во временном потоке...

...Может стать ответом, воспользуйся шансом, потеряй все!
Эту ошибку очень легко совершить - сотворить любовь и потерпеть неудачу.
Так поднимайся и будь себе хозяином, тебе не нужно быть рабом
Памяти, окутанной паутиной, запрятанной в клетку.
[375x250]

Есть люди, которые взваливают на себя слишком тяжкий крест, по своей гордости, а после падения винят во всех своих бедах самого близкого человека – мужа, жену, мать, отца. Такие люди забывают о том, что своим самоуверенным выбором они могут сломать кому-то жизнь.

"Вы встречаете человека и приклеиваете ему ярлык «учитель», «директриса», «епископ», «мой сосед», и как только вы наклеиваете ярлык, ярлык заслоняет вам человека. Потому что человек не есть то или другое из упомянутого, он чрезвычайно сложное существо, а вы знаете только одну его грань, отмеченную вашим ярлыком; а в нем есть еще бесконечно много граней, о которых вы даже не подозреваете."

Митрополит Антоний Сурожский

- Куда плывешь ты,лодка, одиноко
В столь праздничный и радостный момент?
Лежит хрустальный меч на дне глубоком,
Для каждого готов свой монумент.
- Любви обманутой рука меня коснулась
В столь бессердечный и унылый час,
Средь тихой ночи боль моя проснулась,
И до рассвета не сомкнула глаз.
- Куда плывешь в туманном одеяле,
Забыв фонарь и весла во дворце?
Пусть первые цветы уже завяли,
И кто-то тихо плачет на крыльце.
- Весенний ветер мне укажет пристань,
Где первую любовь я провожу
В молчании своем, без диких свистов,
И что-то на прощание скажу.
- А как же домик сказочныйу моря?
А как же шепот рыбы, пенье птиц?
Не знала ты ни радости ни горя
В многообразии красующихся лиц.
- Я убегаю от немого крика,
Что прозвучал у свадебных ворот.
Нажму «delete»- не станет больше ника!
Проснется свет! Остался поворот.
[500x375]

6-9 декабря текущего года посещал родную школу №4, которую окончил в 2005 году. Проводил беседы. Реакция детей была положительной. Старшеклассники только слушали. Дети 5-6 классов задавали много вопросов. Благодарен Екатерине Николаевне, директору школы, за предоставленную возможность.
[700x525]


[700x525]


[700x525]