Обои из музейной пыли
[340x255]
Британская художница Кэтрин Бертола (Catherine Bertola) воспользовалась пылью, собранной в течение восьми недель уборщиками в лондонском музее Виктории и Альберта, и сделала из нее обои. Этот необычный предмет дизайна под названием "Все и ничего" стал частью экспозиции "Из заурядного: впечатляющее мастерство", которая откроется для зрителей 13 ноября 2007 года, сообщает газета The Independent.
Бертола наклеивала слегка спрессованную пыль на бумагу, а потом вырезала из нее сложный орнамент "Бархатцы", позаимствованный у прерафаэлита Уильяма Морриса. Готовые части аппликации наклеены на основу. Музейные работники попросили художницу покрыть "пыльные" элементы лаком, чтобы в них не заводились насекомые.
По мере работы выставки Бертола намерена доклеивать к уже выставленному объекту новые элементы из "свежей" пыли.
- Иванов, Петров, Сидоров! Выйти из строя! Сегодня вы все будете расстреляны! Какие будут вопросы?
- А, можно меня не расстреливать?
- Можно. Иванова вычеркиваем.
Знакомый моего знакомого в городе Москве, назовём его Х, завёл себе домашнюю животину - ящерицу экзотической породы. Этот дракончик разбавлял его одинокое житьё-бытьё хоть и хладнокровным, но всё-таки душевным образом.
Однажды, Х вернулся с работы и по обыкновению заигрался с чешуйчатым другом, а тот возьми и пребольно тяпни хозяина за палец, да ещё и до крови. Х, понятное дело, рассвирепел и в сердцах отбросил ящерицу довольно грубым манером. Потом, устыдившись, начал увещевать животное: "Что ж ты, гад, делаешь? Я тебя кормлю-пою, а ты меня кусаешь! Нехорошо." И продолжая таким образом изливать свою обиду пошёл в ванную комнату промывать и перебинтовывать рану. Дракончик же процокал за ним с виноватым видом, как будто бы понимая, что поступил, мягко говоря, неправильно. Он смотрел на хозяина немигающими выпученными глазками и потом повсюду следовал за ним по квартире, чем весьма разжалобил Х: "Надо же, какая понятливая животина!" Более того, когда Х собрался спать, дракончик улёгся рядом с ним и всё смотрел на него, как будто бы прося прощения, чем уж окончательно добил приятеля. Так тот и уснул в благостном состоянии - есть же существа, которые его любят.
Наутро Х обнаружил ту же картину: дракон лежал рядом и пристально глядел на него не отводя взгляда. Только вот, рука посинела и кисть была величиной с арбуз.
Делать нечего - отправился Х к доктору. Тот оказался продвинутым товарищем: нашли в Интернете статью по интересующему предмету. Оказалось, что данный вид ящерицы, питается мясом крупных животных, умерщвляя тех ядом. Поскольку, ящерица мелкая, а животное крупное - яд действует медленно, и дракон вынужден повсюду следовать за своей жертвой, пока та не издохнет.
Х выжил. Судьба дракона мне неизвестна.
— Ну, раз уж перед тобой такой интеллектуал, надо бы сослаться на Платона. Тот утверждал, что при начале времен мужчины и женщины были сотворены не такими, каковы они теперь, — это было существо единое, но с двумя лицами, глядевшими в разные стороны. Одно туловище, одна шея, но четыре руки и четыре ноги и признаки обоих полов. Они словно срослись спинами.
Однако ревнивые греческие боги заметили, что благодаря четырем рукам это существо работает больше, а два лица, глядящие в разные стороны, позволяют ему всегда быть настороже, так что врасплох его не застанешь, а на четырех ногах можно и долго стоять, и далеко уйти. Но самое опасное — будучи двуполым, ни в ком оно не нуждалось, чтобы производить себе подобных.
И Зевс, верховный олимпийский бог, сказал тогда: «Я знаю, как поступить, чтобы эти смертные потеряли свою силу».
И ударом молнии рассек существо надвое, создав мужчину и женщину. Таким образом народонаселение земли сильно увеличилось, но при этом ослабело и растерялось — отныне каждый должен был отыскивать свою потерянную половину и, соединясь с ней, возвращать себе прежнюю силу, и способность избегать измены, и свойство работать долго и шагать без устали. И это-то вот соединение, когда два тела сливаются в одно, мы и называем сексом.
— Это — правда?
— Так считал древнегреческий философ Платон.
Мария глядела на Ральфа с восторгом, и воспоминания о прошлой ночи совершенно изгладились из ее памяти. В этом человеке она увидела тот самый свет, который, по его словам, исходил и из нее, и легенду эту он рассказывал ей живо и весело, и глаза его блестели не от вожделения, но от радости.
— Можно тебя спросить?.. Ральф кивнул.
— Объясни мне, почему после того, как боги разделили этих четвероногих, четвероруких существ надвое, кто-то из них решил, что новое соединение может быть всего лишь сделкой — такой же, как любая другая, — которая не умножает, а умаляет силу человека?