[433x325]
В колонках играет - Маленькая девочка(Крематорий)Настроение сейчас - ВесёлоеИграй как Моцарт
- Ну, пожалуйста, Рен…
Джун умоляюще взглянула на брата. Тот, скрестив руки на груди и стараясь не смотреть на сестру, отрицательно покачал головой. Прошло несколько секунд, и Джун снова жалобно заговорила:
- Ну, пойдем, Рен. У меня два билета на этот концерт, я не хочу, чтобы один из них пропал зря…
- Так позови Пайлона, - Рен пожал плечами. – Почему сразу я?
- Пайлон – дух, его никто, кроме шаманов, видеть не может. Пожалуйста, Рен…
- Позови кого-нибудь другого! – отрезал Рен. – Йо, Тамао, Пирику, Рио, Хоро, Фауста... у нас так много друзей!
- Они все заняты, я спрашивала. Ну же, Ренни, скажи мне “да”…
- Нет, и не проси.
- Ради меня, Рен. Пойдем, пожалуйста…
- Ну хорошо, хорошо! Я согласен. Довольна?
- А то! Рен, ты самый лучший брат на свете! Я тебя обожаю!
Джун подлетела к Рену и крепко обняла его. Рен нахмурился.
- Ты знаешь, что я не могу тебе отказать и сделаю все, о чем ты попросишь, - недовольно проворчал он.
- Конечно, знаю, братец.
Концерт, на который Джун так отчаянно старалась затащить брата, давали три известных пианиста. Рен так и не смог запомнить имена этих французов, хоть Джун и повторила их, наверное, раз двести, не меньше. Все, что уложилось в его голове, это то, что французские пианисты в рамках гастрольного тура приехали в Токио и дают здесь только один концерт, из-за которого поднялся такой шум.
«Черт, и на что я согласился?..»
- Рен, твой смокинг в гостиной на спинке дивана.
- Чего?! Смо…
- Приведи себя в порядок, мы скоро уходим.
- О, боги…
«Я точно здесь засну…» - уныло думал Рен, лениво осматривая зал, сидя в своем кресле на балконе.
Сколько людей! Похоже, Джун не преувеличивала, говоря о бешеной популярности пианистов.
Рен поморщился и недовольно взглянул на сияющую от счастья сестру. Это она заставила его вырядиться в дурацкий костюм. Идиотский воротничок с бабочкой, он так давит на горло…
Свет в зале погас, освещенной осталась только сцена. Под всеобщие аплодисменты вышли трое мужчин в прекрасных фраках и поклонились зрителям. Затем двое из музыкантов покинули сцену, а третий сел за рояль. Вышел конферансье и объявил название произведения. Рен слушал вполуха, поэтому не уловил название, понял только, что там было что-то про луну…
Пианист плавно поднял руки и начал играть медленную мелодию. При первых же звуках по коже Рена побежали мурашки, его челюсть от удивления опустилась вниз. Он не ожидал такого. Концерт представлялся ему чем-то безумно скучным, но это... Мелодия завораживала, гипнотизировала, заставляла забыть обо всем…
Джун с улыбкой взглянула на брата и, опережая его вопрос, тихо сказала:
- Это «Лунная соната» Бетховена.
- Лунная соната… - эхом повторил Рен, не отрывая взгляда от музыканта.
Два часа спустя Джун и потрясенный Рен вышли из концертного зала на темную улицу и направились домой. Джун, с трудом скрывая самодовольство и триумф, спросила:
- Ну как, тебе понравилось?
Рен промолчал, обдумывая ответ. После «Лунной сонаты» пианисты по очереди играли другие произведения, иногда в четыре руки, иногда с сопровождением симфонического оркестра. Они играли воистину божественно. Конечно, ему понравилось! Но признаться в этом он не мог.
- Музыка хорошая, но вот играли они ее не очень.
Он помолчал и добавил:
- Мы купим рояль и наймем учителя. Я хочу научиться играть и показать всем, как надо по-настоящему исполнять такие произведения.
Джун отвернулась, чтобы Рен не смог увидеть ее довольную улыбку, и серьезно ответила:
- Хорошо, Рен. Я займусь этим прямо завтра.
Когда Рен сообщил друзьям, что намеревается научиться играть на рояле, они отнеслись к этому довольно скептически, полагая, что это очередная непостоянная безумная идея Тао, которая скоро вылетит из его головы. Именно реакция друзей толкнула Рена на окончательное и бесповоротное решение брать уроки музыки («Я покажу им всем, я научусь играть!»).
Через три дня после концерта в дом Тао привезли новенький рояль. А еще через день пришел учитель музыки. До этого момента Рен с любопытством обследовал свой инструмент и с интересом нажимал на клавиши.
Рен так и не запомнил имя своего учителя, так как он покинул дом после первого же занятия, и больше не возвращался. Уроки музыки усложнялись мягко говоря скверным характером Рена, его нетерпением и привычкой чуть что – сразу хватать гуандао и крушить все, что попадалось под руку. В данном случае, когда Рен не смог с первого раза повторить за учителем гамму, он, взбесившись, взял оружие и без лишних колебаний разнес в щепки стоящий перед ним рояль. Учитель был
Читать далее...