Глава 22.
- Перепишите это, а потом начинайте работать над Лондонским обзором. Надеюсь, в нем вы сможете рекомендовать читателям больше подходящих мест, чем в этой статьею.
Я медленно тащилась домой с работы, мечтая о горячей ванне и двенадцатичасовом сне. Но уже на подходе к квартире услышала очередной концерт: Макс, мой любимый сосед и друг, запустил на полную мощность компакт-диск своего обожаемого Son Of Dork , так что стены тряслись и барабанные перепонки лопались. Я, так и не сняв куртку и не положив сумку, стала колотить в дверь, пока тот не ответил.
Увидев знакомую озорную физиономию, я невольно улыбнулась:
- Можешь не рассказывать. Сама слышу. Похоже, Son Of Dork оказал нам честь, решив дать концерт в твоей квартире.
- Если бы,- вздохнул Макс, обнимая меня.
Мы познакомились два года назад, в день моего переезда сюда. Я застала Макса в подъезде, когда он рылся в коробке с моей коллекцией DVD. С тех пор мы подружились. Большинство окружающих считают Макса голубым, возможно потому, что он фотографирует для модных журналов, тощ, мал ростом, с небольшой придурью и употребляет невероятно много геля, чтобы заставить короткие темные волосы стоять дыбом. На самом деле он абсолютно гетеросексуален и совершенно не стыдится своей неординарной внешности. Его многострадальная подружка Дафна, хрупкая массажистка с молочно-белой кожей и рыжими локонами, боготворит его.
Войдя в квартиру Макса, я прежде всего поискала глазами её.
- А где Дафна?
-У нее сегодня поздний сеанс.
-Итак?
-Что именно?
-Когда собираешься задать тот самый вопрос?- поддела я.
Он закатил глаза и сокрушенно покачал головой. Это наша игра: Макс делает вид, что смертельно боится отношений, но я знаю, что он любит Дафну и, если та когда-нибудь топнет ножкой и объявит традиционный ультиматум, он к ней прибежит на задних лапках!
-Лучше расскажи, как там Лондон?
-По-всякому,- коротко объявила я. Мак, благослови его боже, принес мне бокал красного вина.
-Ммм, как раз то, что нужно. На улице собачий холод.
- Я заинтригован.Что значит по-всякому? Неужели встретила высокого темноволосого британца?- осведомился Макс, ухмыльнувшись.
- То есть на счет мужчины все верно, - вздохнула я и честно рассказала о Билле, о наших невероятных свиданиях и даже о его отношениях с Клер, умолчав, разумеется, об интимных подробностях. Во-первых, я не из тех, кто делится подобными вещами с посторонними, пусть даже с приятелями. А во-вторых, Макс немедленно примется отпускать на мой счет вульгарные шуточки.
У него довольно примитивное чувство юмора, как правило, оскорбляющее почти всех знакомых, но лично я нахожу его уморительным. Он постоянно твердит, будто высказывает вслух именно то, что думают остальные.
Он присвистнул.
- Похоже, ты неплохо
Я приехала и сразу начала писать(продолжение фанфика).Вот очередная глава,на ваш суд.
Глава 21.
На следующий день предстояло ехать на работу. Сущий кошмар! Начало недели неизменно повергло меня в тоску, но сегодня положение усугубляло то, что придется предстать перед директором неподготовленной, да еще и с незаконченной статьей. Я собиралась дополнить свой отчет выдержками из путеводителя по Лондону. Однако мои слабые попытки разыскать путеводитель с треском провалились: в книжном киоске в аэропорту такого не продавали, а к тому времени, как я приехала домой, мой местный магазин был закрыт. Оставалось молиться, чтобы утром Роберт не стал подробно допрашивать меня по каждому абзацу статьи.
Настроение не поднимало и предвкушение встречи с коллегами. Они в основном были гораздо старше меня- в конце концов, журнал для пенсионеров,- но разница ощущалась не только годах. Я- представитель другого поколения, известного общей апатией, сарказмом. Стареющие сотрудники в противоположность мне излучали несгибаемый и, по моему мнению, чрезмерный оптимизм, невольно заставляющий гадать, где они провели последние тридцать лет. И это странным образом действовало на нервы.
Я оставила сумочку и куртку в своей клетушке с серыми стенами и направилась в офис Роберта, напоминая себе, что не должна вспылить, что бы он там не говорил. Осуществить это намерение было довольно сложно, если вспомнить о проваленной командировке в Лондон и якобы неудачной статье о Сан-Антонио.
Мне нравится думать, что Роберт ненавидит меня, завидуя мой молодости и таланту, но, боюсь, все дело в том, что он считает. Будто я не уважаю его авторитет(в этом, и только в этом, был абсолютно прав). Последнее время он был особенно зол на меня: в его отсутствие я поместила в журнале одну из статей в своем типичном ехидном стиле, ту самую, о Новом Орлеане. И если даже тон моей прозы можно было назвать чуточку ехидным, это только придавало ей пикантности. Роберту бессмысленно было показывать груду отзывов на статью- оказалось, немало моих читателей обладали исключительно озорным чувством юмора и по достоинству оценили мое остроумие.
Я нерешительно постучала в стеклянную дверную панель.
- Войдите!- величественно разрешил он. Я закатила глаза и толкнула дверь.
- Вы хотели видеть меня?- спросила я со всей холодной деловитостью, которую смогла изобразить в утро понедельника.
Роберт что-то буркнул и, повернувшись ко мне спиной, принялся рыться в стопке бумаг, скопившихся на старой потертой полке. Зная, что приглашения присесть от него вряд ли дождешься, я плюхнулась на один из гостевых стульев и презрительно оглядела жалкую коллекцию дешевой керамики.
Наконец он нашел, что искал: мою статью о Сан-Антонио, переданную ему на прошлой неделе. Роберт круто развернулся, держа листки бумаги двумя пальцами, словно брезговал касаться текста. Каждое второе слово было либо подчеркнуто, либо вычеркнуто. Я с тоской уставилась на растерзанную статью, пытаясь побороть растущее раздражение.
- Боюсь, все, что вы написали, неприемлемо,- начал Роберт, изображая на своей физиономии то, что, в его представлении, должно было выражать крайнее неодобрение, но на самом деле выглядело высокомерной ухмылкой.
- В чем именно проблема?- вежливо осведомилась я, скрестив ноги и уложив руки на колени. Спорить было бесполезно: я уже много раз безуспешно пыталась убедить его логическими аргументами.
-Что же, давайте посмотрим. – Роберт, обрадовался возможности лишний раз указать мне на недостатки. – Вот здесь. Неужели обязательно было описывать, как водитель такси разразился ругательствами, когда ехавшая женщина остановилась на перекрестке?
Глава 20.
- Мне нужно кое о чем спросить,- начала я чуть резче, чем обычно.
- Готов ответить,- улыбнулся Билл.
Я схватила его за руку, уставшую лежать на моей груди и двинувшуюся в обратный путь.
- Я не могу говорить, когда ты это делаешь?
- Неужели?
Улыбка стала шире. Самодовольнее.
- Перестань!- велела я.
Билл убрал руку, но тут же откинул прядь волос с моего лица:
- Выкладывай.
- Я тут гадала…то есть хотела знать…- пробормотала я и глубоко вздохнула. Как бы задать вопрос, чтобы он не посчитал, будто его обвиняют во лжи?
Билл по-прежнему улыбался и смотрел на меня, словно дождаться не мог моего вопроса.
- Я слушаю,- напомнил он и, порочно блеснув глазами, добавил: - Или вернемся к тому, что делали.
- Как получилось, что ты не знаешь, кто я?
Билл озадаченно свел брови:
- Ты о чем? Я что-то не понял? Ты настолько знаменита?
- Нет,- засмеялась я, легонько ударив его по руке. – Но неужели Клер никогда обо мне не упоминала?
- Ну как же! Несколько раз называла твое имя и, наверное, даже сказала, что ты журналистка. Но на свете много журналисток по имени Джейн, поэтому мне в голову не приходило, что речь идет о тебе,- спокойно объяснил он.
- Она не говорила, что я пишу о путешествиях?- удивилась я, когда он покачал головой. Сама я часто рассказывала знакомым о Клер. Где она живет, чем занимается. И, естественно, предполагала, что подруга тоже рассказывает знакомым обо мне. – Но ты должен был видеть мое фото. То, что у Клер на холодильнике. Там мы вдвоем на отдыхе,- возразила я.
Билл снова покачал головой:
- У нее никогда не было никаких снимков на холодильнике. Мало того, я вообще не видел в ее квартире фотографий. Она поклонница этакого стерильного минимализма.
Я уставилась на него. Билл был прав. В квартире Клер не было ни одной вещи, не соответствующей замыслу декоратора. Она всегда была такой- ненавидела любые безделушки. Единственная девушка в колледже, которая не лепила на стены постеры, десятки фотографий подруг и парней. Это одна из причин, почему нам трудно было жить в одной комнате: я настоящая сорока, стараюсь превратить свое жизненное пространство в птичье гнездышко…что доводило Клер до белого каления. Поэтому я была так тронута, увидев снимок на холодильнике: это настолько на нее не похоже…единственная крошечная дань сентиментальности в строгом, подчиненном модному стилю мире, что доказывало, как она меня любит. Выходит, если Билл сказал правду- а с чего ему врать? – о, Клер прицепила к холодильнику фото, зная, что я скоро приду. Чтобы меня порадовать. Чего она боялась? Что, если не успокоит меня, как малого ребенка, предложив вещественное доказательство нашей дружбы,- я затопаю ногами и разрыдаюсь? Одна эта мысль нестерпимо раздражала.
Глава 19.
Мало того, что предала подругу, - я так запуталась во всей истории и собственных переживаниях, что совершенно забыла о своих ресторанах из списка. Проведя три дня в Лондоне, я ухитрилась найти всего три отеля, закусочную и пиццерию, которые и могла с чистой совестью рекомендовать читателям. Теперь ничего не поделаешь: придется хвалить дорогие индийский и французский рестораны, где мы с Биллом ужинали. Это означало навлечь на свою голову гнев редактора. Даже если я совру на сет цен, эти рестораны совершенно не подходят пенсионерам: слишком модные, слишком шикарные, а не традиционные местечки, где подают блюда вроде ростбифа с картофелем. Роберт меня убьет и, если я не найду подходящего путеводителя, чтобы выписать от туда все необходимое, возможно, просто уволит.
Мысль о потери работы и ужасных последствиях- унижении, разочаровании, банкротстве- повергла меня в панику. Сердце заколотилось, я вцепилась в подлокотник, равнодушно столкнув руку соседа с того, который он имел полное право разделить со мной.
- Простите,- пробормотала я, стараясь не задыхаться.
- Страх полета? Не волнуйтесь, мы в полной безопасности.
Я попыталась снова поразмышлять о Билле- единственная тема, не ввергавшая меня в бездну позора или приступ паники. Хотя это не совсем верно…было в Билле нечто, тревожащее меня. За то короткое время, что мы провели вместе, мне ни разу не пришло в голову, что он и Каулитз- один и тот же человек. Впрочем, я почти ничего не знала про Каулитца, принадлежавший тогда Клер. Правда, она упоминала, что он довольно богатый человек. Я никогда не видела его фотографии, не знала, что его зовут Билл, и по какой-то причине Клер не сказала, что он немец. Я знала о ее феноменальной рассеянности и способности опускать детали, но в конце концов, если вы действительно не желаете, чтобы ваша подруга залезла в постель к вашему, пусть и экс- бойфренду,- не стоило бы забывать о столь важных причинах.
Но…и здесь крылось именно то, что так меня волновало: как мог Билл не узнать меня? Клер наверно говорила обо мне, своей лучшей подруге, ведущей колонку путешествий в журнале для пенсионеров. Моя работа достаточно не обычная, чтобы при первом же упоминании сразу вспоминать, с кем она связана. И в довершение всего наше с Клер фото красовалось на дверце холодильника. Оно там единственное, так что если Билл заходил на кухню, просто не мог его не увидеть.
Прошлой ночью, лежа в постели, мы дружно перевернулись на бок, лицом друг к другу, и у меня не хватило храбрости спросить об этом. Ну…честно говоря, это не совсем правда. Билл осторожно исследовал пальцем изгибы моего тела, и хотя движения были медленными и ленивыми, результат оказался поразительным. Нечеловеческими усилиями воли мне удалось сдержаться и не наброситься на него. Где уж найти тактичный, хоть и недвусмысленный способ спросить у Билла, не солгал ли он, утверждая, будто не знал, что мы с Клер подруги? У меня не было причин подозревать его во лжи, но все же казалось странным, что он ни разу обо мне не услышал. Я вынудила себя(на минуту) игнорировать прикосновение пальцев, скользивших по…о Господи,- по мягкой груди. Я чувствовала, как самообладание слабеет с каждым мгновением…если не заговорю сейчас, еще через десять секунд будет поздно.
[700x467]
Не думайте- это еще не конец.
Глава 18.
Но с языка сорвалось нечто совсем иное:
- Что ты сейчас делаешь?
**********
Виновата. Виновата. Виновата.
Эти слова отдавались в голове, когда я скорчилась на ничтожно узком самолетном кресле и украдкой оглядывалась, чтобы понять, чувствуют ли мои спутники по рейсу всю тяжесть совершенных мной грехов. Наверно нет, потому что в противном случае, я уверена, соседи смотрели на меня яростными взглядами.
“Я плохой человек.. Ужасный, кошмарный, жуткий человек, который заслуживает всех пакостей, которые случатся с ним в будущем”,- каялась я.
Вчера вечером Билл действительно пришел и снова повел меня ужинать , на этот раз в модный французский ресторан. За ужином мы тихо беседовали, приоткрывая друг другу все новые подробности своих судеб. Я рассказала о разводе родителей, он тоже.
Мы ни словом не обмолвились ни о Клер, ни об из с ним отношениях, ни о других женщинах, с которыми он встречался.
После ужина я искренне намеревалась разразиться речью, что нам больше не стоит видеться, в полной уверенности, что для Билла это не будет таким уж сюрпризом, ведь на следующий день я покидаю страну. Но почему-то так и не выбрала подходящего момента, чтобы высказаться…как ни когда он обнял меня за талию, выходя из ресторана, как ни когда прижалась к нему. Споткнувшись на последней ступеньке, а он удержал меня и прижал к себе, как ни когда протянул руку. Помогая сесть в машину. Всю дорогу он легонько гладил меня по шее: абсолютно невинная ласка, имевшая не слишком невинный эффект. Не успела я оглянуться, как мы уже целовались, абсолютно забыв о водителе.
Прибыв в отель, мы буквально вывалились из машины, и бросились к лифту. Едва дверь за нами закрылась- мы, к счастью, одни в кабинке, - Билл снова рванул меня к себе.
Наконец мы оказались в тишине моего номера и набросились друг на друга, как парочка сексуально озабоченных подростков.
Мои воспоминания нарушил кашель моего соседа, за все мои грехи в вместо другого Билла в качестве моего соседа на сей раз мне достался омерзительный тип. От которого воняло так, словно за последние год тот ни разу не принимал душ.
Поскольку в такой обстановке мечтать о любви было не возможно, я снова принялась терзаться угрызениями совести из-за Клер. Она позвонила мне вскоре после того, как пришел Билл, чтобы повести меня на ужин, и со слезами призналась, что между ними все действительно кончено. Он ясно дал понять, что не хочет возвращаться к ней. Несмотря на все уверения Билла, я втайне тревожилась, что они могут помириться и скрепить союз сексом.
- Я сделала все. Пыталась его уговорить. Просила дать мне шанс. Но он был как скала и только твердил, что все к лучшему,- безуспешно всхлипывала Клер.
- И был при этом груб?- вырвалось у меня.
- Ничуть. Наоборот, очень мил…куда приличнее, чем те, с кем я встречалась раньше. Почему не может любить меня так. Как я –его?
Мы долго обсуждали возможные варианты сложившейся ситуации. Я сделала все возможное, чтобы утешить подругу, несла чепуху.
Но