дохлый бобик, дохлый мозг,
поперёк - большое солнце!
где-то набухает бог,
в чьей котомке он взорвётся...

ну а хуйли станется с кургузыми приматами!?.

я шел по дороге и впитывал асфальт и солнце. безмозглые суслики носились сквозь меня и безбожно картавили
я рос на выдохе и вдыхал лишь с каждым прибавлявшимся миллиметром мяса. мяса становилось больше - дыхание не поспевало
я выходил не перепутье без надежды разгадать нужное направление - однако шкандыбал без пизды и по накатанной
отхаркиваясь ошметками трепыханий в подвале без права ночлега я видел.. черное солнце заходилось в безудержном танце.

раз -
непонятный коробка,
два -
неподнятый свет,
три -
непонятый вовка,
который ни наг, ни одет.

ждут -
в ожидании чуда,
рвут -
в надежде урвать,
срут -
в отстойник Иуды,
поскольку нет воли не срать.

раз -
я вырос и вышел,
два -
я бросился вон,
три -
затменье расслышав,
ворон стал белым..
ворон стал белым со всех сторон..

ждут -
в ожидании чуда,
рвут -
в надежде урвать,
срут -
в отстойник Иуды,
поскольку нет воли не срать.

..скукоженный, ассиметрично сгорбленный, престарелый потаскун,
разливая по треснутым керамическим чашам крепкий сладкий черный чай с мятой,
мочил в воде безволосую ногу и вещал отощавшему от безвременья седому ребенку:

- каждый день - это битва. битва консенсусов, допущений и перенастройки фильтров..

небо с усилием вытаскивало приунывшее в бесконечных ливнях солнце из его личного тартара -
и ныкало его на ночь погреться в страну без возврата. вороны деловито ерзали в ветвях деревьев.

седой ребенок неторопливо перебирал можжевеловые четки и замерзал.
в его голове пылало: битва.. картошка.. консенсусы.. топинамбур.. репа.. допущения.. фильтры..

- нет, это все не то!.. - быстрым движением он вскочил, сбросив с себя холодное оцепенение, - не то, не то-не то!..

за горизонтом истошно взвизгнула иволга, ошпаренная молнией, - и тут же багряный влажный закат обрушился в реку.

- вереск! я ищу вереск!!! - полушепотом вскрикнул он, на радостях стиснул престарелого потаскуна и исчез в ночи.

старик остался один. он перебрался под большой раскидистый вяз для ночлега и теперь, допивая чай, тихонечко бубнил:

- вот и я говорю.. битва консенсусов, допущений и перенастройки фильтров..

суккулент матвеич вышел через окно в москву.
москва была гнусно-грязной, но при этом хорохорилась.
внизу разливался поток любви человечьей и стыли попы.
где-то была зима, а где-то ленилось солнце.
зарождался новый день.

Надысь! - пошел по грибы! - а там! - чудо-чудное!..
Намастрячил заблаговременно корзиночку, как положено - струны сердца и души подтянул на грибной лад - а там!..
Лисички!..
Хожу-дышу - а вокруг одна рыжета и мухоморы..
Ну, думаю, чертовщина это какая-то - а не грибное дело!..
И выхожу дальше, и воздух слушаю..

Потянуло, было, в дальний лес - так там и вовсе - лось рога предъявил!..

Прознал про джи-пи-эр-эс и обзавелся с грехом-пополам.. Пойду, думаю, дальние сосны проведаю - а то как-то некстати все, невзначай и наобум..
А белые-то куда разбежались!?.
А дальше - сплошь березы и рогоз..
Подозрительно мне - буду осторожничать..

берреговая линния зашла за тупик -
когда пришли словоблуды и бросиль камень -
кирпич! -
он лежал и не просил пить -
но в то же время роптал
и строил прогнозы..

когда немцы устали
и не дошли до москвы -
мой прошлый мозг прошептал -
это чудо из граций..
когда нервы сдались
при войне за чулан -
я не выдержал сон -
а он не выдержал сланцев..

когда черный и чорный
слились в недожуть -
мой гнилой патриарх
гнездился в сугробах..
я - вобрав недожизнь -
в пальцы вызволил муть..
и зависнул в снегах -
кромешно тверезый..

давности
[604x453]

иногда находимся иногда нет. утомляют звуки бесят псевдо-знаки. напрягают слова и жесты.
выбешивают воспоминания о мгновениях когда мог бы быть да не случился.
троеточия тем и хороши - что они вне породы и вне природы. я просто хочу срать и кушать.

Смотреть это видео

вальсируя и милуя
жену в постели с тем
кто грязный и беспомощно
лежит в обмотке вен -

сам -
маленький и слабенький
питаюсь дважды в день
потоками сознания
из книги перемен

вальсируя на паперти -
где крестят без креста
и держат-держат-держат
за шкирку за осла

ложусь бескрайне рельсами
и целый день лежу
под неприметным облачком
что шапочкой врачу -

который лечит радостно
и мартовским котом
ткет беспристрастно музыку
угрюмым
серым
днем.

пентаграмма горит, роли валятся в суп,
неизбожностей сыпят в бульо-о-ны..
мой сосед говорит -
это всё оттого,
что когда придёт ночь -
всех отвезут -
всех развезут -
в недодомы..

на той улице в дождь не горели огни,
не горели они и в зака-а-ты..
моя тень говорит -
это всё оттого,
что за этой стеной -
ты не будешь собой,
и ты будешь собой -
вдрызг распятый..

Когда-то этой весной приходил Матвей. Он хороший и надёжный мужик, только немножко душноват. Как только появляется, тебе становится неуютно и хочется побыстрее с ним распрощаться. И ты понимаешь, что он хороший, очень хороший, и пользу большую приносит деревне, но... Очень уж душный... Ты непроизвольно отодвигаешься от него, чтобы высвободить себе чуток пространства, а он - на тебя. Вроде бы и видит хорошо, но всё равно любит близко и долго говорить. Ну а когда он начинает говорить - это уже отдельная тема!.. Мы с Марфушкой завсегда за жизнь поболтать или поделиться впечатлениями готовы, но с Матвеем тяжело.
Марфушка - единственный человек, который может справиться с ним. Она собирает гостинцев Варваре Михайловне, матушке его, и вежливо, но настойчиво выпроваживает его под ручку.
К слову, Матвей безног и контужен на левое ухо, однако это мало что меняет.
А зачем он приходит - никто в деревне не знает. Просто внезапно объявляется Матвей, помогает по хозяйству и после работы начинает вить странные речи. Про двуногих слонов, про седых детей, про густой воздух, про сердце из кунжута и много ещё про что...
А потом, бывает, его никто не видит и не слышит годами. И когда все уже уверены, что нету больше Матвея, он опять объявляется. Приходит, печёт хлеб, варит картошку и ведёт разговоры.

Слушать этот музыкальный файл

нет тегов - и не надо

Когда я с лесом говорил, деревья не роптали.
Когда я голос нёс в поля, трава не возносилась.
Когда я Город укорял - меня стерпел и Город!..
Когда я дверь забыл закрыть - все сразу отыгрались.

когда хочется -
ну просто ужасно хочется что-то написать..
такое написать,
что из груди рвётся! -
аж не могу и вот щас сдохну, если не напишу..
сядь и напиши!
вот прям немедля!!.

потому что потом ты не вспомнишь всё в деталях -
даже через полчаса уже не вспомнишь..
а если и вспомнишь, то непременно не то,
не в тех окрасах и эмоциях.
а вспоминишь -
в общих чертах и подогнанных под это дело смыслах..
и образумь тебя боги! -
опубликовать это где-нибудь! -
ни в коем разе!

ведь это отсроченное -
уже в корне не ты! -
а силиконовая кукла:
с ртом, вырезанным
под определённый размер фаллоса,
и душой -
скроенной под определённый
портной реверанс.

небо в нашей деревне
особенное!
[700x393]

Кал-лей-до-скоб! -
до самых до дёсен;
и в чей-то транс
нырнуть с головой..

Из чьих-то уст
срывается осень,
и пьёт испуг
за углом постовой.

Ты выжил раз,
ещё - чуть немного;
а дальше - нет,
не всё ж фишка прёт..

Ка-лей-до-скоп -
глотая тревоги,
с горы срываясь
в крестовый поход.

I.
Извилины сгинули -
и не попрощались.
Короткий слог довлеет,
буквы, встрепенись!

Вёсны сглотнули -
и не поперхнулись.
Тополиный пух лютует -
время, становись!

II.
Становись к стенке,
забудь про минуты,
доверься потокам -
будь, просто будь!

Откройся на выдохе,
взорвись, если жарко,
замри, если быстро -
разбавь слезой муть!..

III.
Короткое слово сменялось длиннющим,
мысли жгли нервы и делили слова..
Кому-то из Судогды голубь нёс вечность,
а кто-то до солнца взлетал за полсна...

Листовья трепыханий,
дней сумеречных рвы.
Седьмое воскрешенье
и дохлые ослы. -

Всё это спит и видит
блаженный Коростель,
смеётся между прочим
и солнце ждёт в постель.

Меж скомканных сугробов
находит тело дня,
вживляя понапрасну
в день мёртвого себя.

А дальше проверяет
себя на недожизнь:
срывает плесень знаний,
расходует ножи -

Округу надрезает,
надежду залпом пьёт,
и с миром отпускает
сомнения в полёт.