Здравствуй, девять-один-один,
только трубочку не клади,
говори со мной, говори,
я уже приползла к двери,
я вставляю в замок ключи
не молчи же, ну не молчи,
у тебя пословный тариф,
я сломала гитары гриф -
натянула струну внутри,
говори со мной, говори,
я больна, у меня пожар,
приезжай же, ну приезжай,
я уже выхожу, ноль-два,
я жива, не кричи, жива,
что ж ты долго так, что же ты,
я почти превратилась в дым,
я почти потеряла речь
ах, сберечь бы меня, сберечь,
береги меня, вот ключи,
не молчи же, ну не молчи.
На дворе днем капель, вечером гололед и машины в жопу прямо едут, месят снег, не желают пропускать пешеходов на узких тропинках.
Очень хочется спать, несмотря на весну.
Очень не хочется выходить из дома, несмотря на весну.
Сны снятся все поголовно захватывающие и с продолжениями, реальность холодна и туманна.
Внутри нет-нет да и ёкнет оущение какой-то жизненной недостаточности.
Потому что все как-то прое..вается, вместе со временем вылетает к чертям собачьим в космос.
Очень хочется цветов. Хочется сказать: "Подарите, блять, хоть мимозку на 8-ое марта, хоть кто-нибудь, подарите мне гребаную облезлую мимозку, я буду очень рада и засушу ее на память".
Полугодие проходит весьма криво, с чудесами на виражах.
Да еще и время утекает в трубу.
Получу зарплату - куплю себе красную помаду, сумку-бездну и букет тюльпанов.
А время летит так быстро и так легко,
что не успеваешь кому-то сказать «Привет» -
как снаружи домов уже глубоко темно,
а внутри домов опять зажигают свет.
А утром подумаешь снова: «Скажу теперь»,
и тут же приходит вечер, ко сну готов,
и дом, как всегда, изнутри запирает дверь,
и не успеваешь кому-то сказать двух слов.
А кажется: время огромно и так длинно,
что вряд ли когда-то время сойдет на «нет»,
но только снаружи солнце в твое окно -
в соседних внутри уже зажигают свет.
И завтра бы сделать это и сделать то,
а снаружи уже сегодня, уже - сейчас,
и за утренним сразу вечерний «час пик» в метро,
а ты даже не успеваешь связать двух фраз.
Белый свет застилает темень, а ты - постель,
проследи, прошагай за ним по тропе след в след,
и опять впереди вся ночь и опять весь день,
уйма времени - не успеешь сказать «Привет»…
В мире животных (Achtung! A bit cruel)18-02-2009 20:52
Я часто вспоминаю историю, когда у меня был хомяк, а у моей подруги - хомячиха, и мы решили их скрестить, дабы радоваться прибавлению и раздаривать всем хорошеньких молоденьких миленьких xомячочков абрикосовых и кремовых оттенков. Хомячиха любила хомяка ровно два дня - носила ему семечки из одного угла в клетки в другой, укрывала его газетными клочками и всячески выказывала свое расположение. Через два дня он перегрыз ей горло.
Мне эта история не дает покоя не только потому, что этот случай нанес мне легкую психтравму, и с тех пор я думаю о хомяках не очень хорошо, а потому что в голове нет-нет да и вспыхнет: а ведь ты и сама как эта хомячиха. Многие из нас как эта хомячиха. Чем больше заботишься о своем самце и отсвечиваешь тут и там, тем скорее он отгрызет тебе голову и повесит ее на частокол среди других трофеев. Просто хомяки меньше живут, поэтому у них на это уходит два дня, а у человечьих видов - больше, но итог один и тот же, за редкими исключениями. И даже если у хомячихи у самой в темном углу шкафа имеется пара-тройка скелетов откушенных голов, все равно найдется на нее тот, который покажет ей кузькину мать.
Так что берегите головы - они не восстанавливаются.
Если кто спросит, почему я так редко всплываю на поверхность виртуальных пространств и совсем не хочу писать новых стихов и постить смешные опечатки, то у меня готов в ответ: я вышла в реал. Мало того, я вышла в кулинарный реал, как бы абсурдно и смешно это ни звучало. За это время было взято несколько высочайших планок на этом поприще. Я научилась жарить блины, оладьи и печь рыбу с овощами - ту самую достопамятную хоку. И сейчас вот в припадке поварского энтуазизьма наваляла сковородку азу. По научному это называется азу по-татарски и tastes very good, когда не пригоремши. С первого раза у таких лохов от кулинарии, как я, ничего не получается, это известно всем и каждому. Однако же, со второго и более раз все так вполне себе ничего, потому что повторение - мать учения.
В скором времени я надеюсь добиться-таки полной взаимности от сковородок и противней, научиться уверенно чувствовать себя в мясных рядах, разучить терминологию и даже может быть проложить к кому-нибудь путь через желудок.
Пожелайте мне успехов и не царапать руки об терку.
- Берешь килограмм муки, всыпаешь в него пакетик быстрых дрожжей... Поняла?
- Поняла...
- Размешиваешь яйца, сахар, кефир или воду, посолить... Всыпаешь муку постепенно, до сметанообразной консистенции...
- Мама, что, весь килограмм?!
- Дочь! Я же тебе говорю - до консистенции жидкой сметаны!
- О Боже, а я уж подумала - это ж сколько оладий из килограмма-то можно напечь..."
Вот например, еще интересно очень. Почему города облицовывают свои тротуары и прочие пешеходные участки скользкой-прескользкой плиткой, по которой несчастное население потом волочит свои бедные ноги в скользкой-прескользкой обувке, пытаясь если не убиться насмерть, то хотя бы обойтись минимальным количеством травм? И кто, кто, черт возьми, придумал эти идиотские резиновые дырявчатые коврики, которые обширно набросаны перед входами и внутри коридоров различных заведений/организаций/пр., по которым девушки на каблуках (которые делают нас такими секси, да-да) вынуждены передвигаться исключительно на носочках?.. Тут уже дружно промолчим про керамическую (или какая там она) плитку на полу офисов, по которой можно перемещаться порой исключительно на шипованной резине. Эта плитка не только заслуживает отдельного глобального «ПОЧЕМУ», но и отчаянного недоуменного «ЗА ЧТО?!». А если где зимой гололеда никогда нет, и вообще ничего нет, лишь сыра земля (потому что теплотрасса-с), то там добрые дворники кладут фанерки от какой-нибудь мебели, облицованной таким вот пластиком, я не знаю, как он называется, но перед ним сразу можно писать прощальное письмо, с завещанием всех своих постов потомкам и последней волей найти того дворника и покарать. Ибо зачем это делается- неизвестно. Уж лучше сыра земля под ногами, чем над головой, это всем известно. Так зачем, почему?..
Вот такой вот зимний вопрос созрел.
Почему пассажиры, едущие на задних местах маршруток на выходе всегда пытаются обогнать тех, кто ехал ближе к двери? У них развивается клаустрофобия? Боятся, что уедут дальше, не успев выскочить? Или есть какие-то другие, более серьезные причины? Объясните мне этот феномен, я вся истерзалась. Если бы я была водителем маршрутки, я бы вешала объявы наподобие «Не сцыте, братцы, я не электричка, и из меня успеют выйти ВСЕ» (проигрывать в голове шансонным напевчиком). И еще вот это замечательное движение, которое совершается людьми разного возраста, пола, уровня образования, социального статуса одинаково и повсеместно: за одну остановку до своей пробраться из салона поближе к двери, как в троллейбусе, при этом скукожиться в позу «зю», ухватившись мизинцем за поручень, иногда в пробке, иногда мешая своей жопой другим пассажирам, менее предусмотрительным и остающимся на своих местах… Ну зачем, зачем это, почему?..
Приходил Леня-утопленник,
говорил:
мне от воды
так все вокруг зелено.
у меня от воды
кожа такая белая.
Дети меня не узнАют,
а я им купил пряников.
Пошел – а дети и правда
его не узнали.
Я – говорит – всего на день,
в кино хочу и на танцы,
орехов в сахаре
и воды холодной с сиропом.
А потом говорил
страшным таким шепотом:
Я больше чем нА день
не согласился обратно.
жена постарела
и дети меня не узнали
(они не едят пряники
с тех пор, как его не стало).
Вот так – говорит – вернешься –
а до тебя было лучше.
Попробуй потом снова привыкни
к зеленому своему солнцу.
Ты же знаешь, что это камень ему на шею,
он стоит на краю, к катастрофе на полпути,
ты же видишь - он слабый, лицом белеет
и не знает даже как сказать тебе "Ну иди,
раз хочешь", все так же во что-то верит,
но словами - наотмашь и все, это все, конец
он молчит, смотрит робко, открывает двери,
выпускает птицу, взрастил - отпусти, молодец.
Ты же знаешь, он будет провожать твою спину
взглядом, проглатывать будет свою печаль,
а потом притворится гордым, исчезнет, сгинет,
перестанет вовсе на звонки твои отвечать
и никто не заметит, что он весь тобой изранен,
у любви его нет начала, у любви его нет конца,
ничего от тебя, только память на безымянном -
тонкий след крапивный, ожоговый, от кольца.