Если ночи были такими длинными,
как моя любовь к тебе, поверь,
солнце бы никогда не взошло
Я вот сижу и думаю: отчего многие люди любят ночь? Вы не знаете, а?
Я, честно говоря, не знаю, но догадываюсь! Наверное, от того, что только ночью,
оставшись, наконец, в одиночестве, они могут помечтать или спокойно подумать о чём-то.
Ночь – время очищения, ведь только в этот момент мы снимаем грим с лица и
становимся простыми людьми, а не теми масками, которыми мы являемся днём.
Ночью можно увидеть превращение луны и оценить то, что ты никогда не оценил бы днём.
Ночью можно перевоплощаться в кого угодно твоей душе. Ну, честно говоря, я ночь люблю.
Ну, а днём я – обычный кукольный персонаж в спектакле под названием «Жизнь».
бб............
Люди не замечают как плачет ночами та,что идет по жизни смеясь.........................(немножко про меня)
Попросила человека сделать что нибудь с этой фоткой......
Вот что из этого вышло....
Наконец-то я закрыла сессию....
я уж думала, что меня отчислят...
но хорошо что все обошлось...
я счастлива!!!!!!
Бывает очень грустно, бывает грустно настолько, что иной раз и плакать хочется.
А ещё хочется забраться с ногами в какое-нибудь большое кресло, завернуться
в плед и рыдать, накрывшись с головой. Необъяснимое чувство мучительной грусти,
такое сильное, что хочется во что бы то ни стало отыскать эту причину и вырвать её,
вырвать, скомкать и сжечь. И не хочется думать о том, чего можно было бы избежать,
но где-то мы все умные. А как теперь пережить это? Но ведь даже в мыслях внятно
невозможно воспроизвести, что же всё-таки случилось. А, может быть, ничего
страшного-то и не произошло, может быть, это как раз тот самый случай, когда мы
всё видим, словно через увеличительное стекло? Ох, если бы это было так. Но бывает
нестерпимо грустно. Почему вот мы не можем, мы не в силах изменить то, что сделали?
Если бы так взять, отмотать плёночку назад, всё изменить, исправить, переделать.
Вся эта тяжесть, которая нестерпимым грузом давит на сердце, была бы снята.
Но вернуть ничего не удастся, и придётся жить с этой невыносимой грустью, тяжестью
ещё долго-долго, пока лучший лекарь – время не попытается стереть из памяти все
воспоминания. А пока это не произошло, остаётся гнать от себя мучительные мысли,
гнать изо всех сил. Ну, и ещё ждать того, что тебя успокоят, скажут, что ничего страшного
не случилось, и все сомнения напрасны. И ты поверишь, ещё бы, ведь именно эти слова
так необходимы сейчас. Ну, а пока невыносимая, раздирающая сердце, грусть заставляет
метаться из угла в угол, хотя так хочется укутаться в любимый плед, забраться в большое
кресло и тихонечко поплакать. Говорят, слёзы – отличная смазка для шестерёнок
времени и великолепное обезболивающее. Честно говоря, я стесняюсь плакать, теперь – нет.
Понятна одна простая истина:
«Когда плачешь сам, остаётся намного больше сил радовать других». Это помогает всем.
Бывает очень грустно, бывает грустно настолько, что иной раз и плакать хочется.
А ещё хочется забраться с ногами в какое-нибудь большое кресло, завернуться
в плед и рыдать, накрывшись с головой. Необъяснимое чувство мучительной грусти,
такое сильное, что хочется во что бы то ни стало отыскать эту причину и вырвать её,
вырвать, скомкать и сжечь. И не хочется думать о том, чего можно было бы избежать,
но где-то мы все умные. А как теперь пережить это? Но ведь даже в мыслях внятно
невозможно воспроизвести, что же всё-таки случилось. А, может быть, ничего
страшного-то и не произошло, может быть, это как раз тот самый случай, когда мы
всё видим, словно через увеличительное стекло? Ох, если бы это было так. Но бывает
нестерпимо грустно. Почему вот мы не можем, мы не в силах изменить то, что сделали?
Если бы так взять, отмотать плёночку назад, всё изменить, исправить, переделать.
Вся эта тяжесть, которая нестерпимым грузом давит на сердце, была бы снята.
Но вернуть ничего не удастся, и придётся жить с этой невыносимой грустью, тяжестью
ещё долго-долго, пока лучший лекарь – время не попытается стереть из памяти все
воспоминания. А пока это не произошло, остаётся гнать от себя мучительные мысли,
гнать изо всех сил. Ну, и ещё ждать того, что тебя успокоят, скажут, что ничего страшного
не случилось, и все сомнения напрасны. И ты поверишь, ещё бы, ведь именно эти слова
так необходимы сейчас. Ну, а пока невыносимая, раздирающая сердце, грусть заставляет
метаться из угла в угол, хотя так хочется укутаться в любимый плед, забраться в большое
кресло и тихонечко поплакать. Говорят, слёзы – отличная смазка для шестерёнок
времени и великолепное обезболивающее. Честно говоря, я стесняюсь плакать, теперь – нет.
Понятна одна простая истина:
«Когда плачешь сам, остаётся намного больше сил радовать других». Это помогает всем.
Говорят, время лечит…Что все раны постепенно затягиваются, заживают и перестают болеть…
Наверное, это правда. Любая, даже самая сильная боль со временем затихает и лишь изредка
дает о себе знать...Боль проходит... А шрамы остаются…Шрамы остаются навсегда …
Как будто кто-то нарочно вырезает их на моем сердце, чтобы я о них никогда не забывала.
Чтобы я всегда помнила о горьких уроках, которым меня учит жизнь. Не для того, чтобы лишний
раз помучить меня или доставить боль. А для того, чтобы я никогда не забывала о боли.
Шрамы всегда напоминают мне о моих ошибках, не допуская повторения той боли, которой
мне довелось испытать. Но, к сожалению, часто люди не прислушиваются к тем тихим и глухим
сигналам, которое подает им сердце в попытке предотвратить очередное разочарование.
Возможно, это происходит от того, что мы просто-напросто привыкаем к боли, которую вновь
и вновь испытывает наше сердце, и уже не способны воспринимать те легкие отголоски
воспоминаний, которые сердце нам так заботливо посылает. Возможно, мы просто не умеем
слушать собственное сердце… Может быть, оно всегда знает правильное решение и наилучший
выход из ситуации, но мы постоянно жалеем его, которое вынесло так много разочарований,
и просто не позволяем сердцу подсказать нам то, что будет лучше для него самого… В этом,
наверно, и заключается моя проблема: я не прислушиваюсь к своему сердцу и тем самым
вновь и вновь обрекаю его на страдания, в которых и проходит вся его жизнь…