![]() Поход Красной Таманской армии Август-Сентябрь 1918г. |
![]() |
![]() Наступление Южного фронта Красной армии Январь-Март 1919г. |
|
![]() Боевые действия против Дона, Украины и 1-го Польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого в Январе и Феврале 1918г. |
![]() |
![]() Боевые действия на северном Кавказе осенью 1918г. |
|
![]() Боевые действия на Северном Кавказе осенью 1918г. |
![]() Разгром Донской армии на Южном фронте в январе 1919г. Планы действий главного командования на Южном фронте 20 декобря 1918г. |
![]() Схема наступления на Донбасс Саблина, Петрова и Донревкома 20/I - 3/II - 1918г. |
|
Крещение (400 Mb)
Алексей Петренко
Благоверный князь (405 Mb)
Станислас Любшин
Монашество (410 Mb)
Владимир Заманский
Братство (405 Mb)
Алексей Петренко
Третий Рим (405 Mb)
Федор Бондарчук
Раскол (400 Mb)
Владимир Ильин
Без Патриарха (400 Mb)
Юрий Шевчук
Крестный путь (410 Mb)
Валерий Золотухин
Спаси и Сохрани (410 Mb)
Ирина Купченко
Лето Господне (400 Mb)
Алексей Петренко
Повесть Туринской Плащаницы
(89 Mb)
Туринская Плащаница
(161 Mb)
Русский колокол. О духовной музыке
(148 Mb)
Корабль Спасения. О Церкви
(107 Mb)
НАША ЦЕЛЬ.
В необыкновенно — тяжелое и трудное время нам — Донским казакам националистам — приходится разворачивать свое родное, национальное Донские знамя; в трудное время нам приходится приступать к изданию своего Донского казачьего журнала и слать во все стороны стародавний Донской клич:
Собирайтесь, Донцы, во единый Круг!
Необыкновенно — тяжелое время мы переживаем теперь . . . Восемнадцать лет, как мы с боем покинули границы нашего Отечества — Всевеликого Войска Донского. В полном порядке, целым государством отошли мы сначала в пределы Кубанского Войска, потом в Грузию, на короткое время в Крым и наконец: в совершенно чуждые нам земли — „за тридевять земель".
Колоссальной силой мы — Донцы выступили из пределов Дона! Шли: Войсковой Круг (Парламент) — в полном составе; Войсковой Атаман (Президент Донской Казачьей Республики), Совет Управляющих Отделами (Совет министров), Донская Армия, по скромным (и далеко не соответствовавшим действительности!) штабным данным, — насчитывавшая до 50 тысяч бойцов *) при 200 с лишним орудиях, с танками, бронепоездами, аэропланами и проч.; впереди, по направлению к морю двигались десятки тысяч подвод Донских беженцев, ранненых и больных; поголовно уходили Донские казаки — калмыки. Правительство везло многомиллионную Войсковую Казну; беженцы гнали косяки лошадей, овец, рогатого скота . . . Нам не зачем много говорить: все мы — Донцы знаем эту тяжелую, незабываемую картину отступления в 1920 году !
Очутившись заграницей первое время Донцы жили вместе, твердо верили, что Войсковой Круг работает вместе с Правительством и что временные тяжелые лишения будут скоро ликвидированы и Донцы или снова ринутся в бой с врагом, или же, в ожидании лучших времен устроятся где — либо своей семьей вместе с своим Кругом, Атаманом и Правительством. Но дни шли за днями; проходили месяца, а о Круге ни слуху — ни духу, молчало и Правительство; банальными успокоительными фразами изредка отделывался Атаман.
Никому из Донцов в то время в голову не приходила мысль, чтобы Круг мог быть ловко отстранен Атаманом и Правительством от управления Войском!
Никто из Донцов не знал, что Круг — Державный Хозяин Всевеликого Войска Донского ловко и постепенно дискредитировался в глазах казаков бессовестными правителями, которые решили, что игра проиграна окончательно, а поэтому нужно избавиться от Донской массы, могущей потребовать у них в свое время отчета. Правителям нужна была многомиллионная Донская Казна, за счет которой они хотели устроить свое личное благополучие.
Как мы видим теперь: этот подлый и гнусный замысел им удался как нельзя лучше! — Войсковая Казна в течении всего нескольких лет была растранжирена (верней: разобрана по карма-
*) На самом деле Донская Армия насчитывала до 100 тисяч бойцов. Половина была брошена Атаманом (как и 3/4 всех беженцев) на Черноморском побережьи.
нам правителями, при чем не малую долю получили и русские „правители" — на . . . „дело освобождения великой, единой и неделимой России").
Что — же было в этой Казне ?
По имеющимся у нас данным, в Войсковой Казне были следующие ценности:
1) 3 тысячи пудов серебра (проданные по заявлению Атамана за 18 миллионов болгарских лев),
2) Мамантовская добыча, состоявшая из золота и драгоценных вещей, оценивавшаяся „Донскими Ведомостями" в 1919 г. в 70 миллионов золотых рублей,
3) Процентные бумаги на 900 миллионов рублей, которые котировались на международной бирже по 20—25 франков за сотню, 4) Кроме этого был большой золотой запас и много разной иностранной валюты, точные цифры которых неизвестны. В довершение всего Правительство ликвидировало запасы товаров на очень крупную сумму, заготовленные в Константинополе для обмундирования и снаряжения Донской Армии, а также несколько параходов с сырьем, параход „Феофани" и моторные катера.
Кроме всего этого нужно заметить, что Донские бумажные денежные знаки продавались в Константинополе по несколько лир (турецких) за миллион рублей, Одновременно русские деньги всяких „правителей" продавались по 50 — 80 пиастров за миллион (исключая „царских" денег). Если мы оценим только процентные бумаги, Мамантовскою добычу и серебрянный запас по „половинной" стоимости во
[показать]
[показать]
1. Плакат "Лев Троцкий побивает гидру контрреволюции." 1918 г.
2. Плакат Добровольческой армии. 1918 г.
Написано в Харбине 12-го июля 1904 г.
ввиду возможности не вернуться совсем.
Распечатать только в случае моей смерти.
Генерал С.Л. Марков в рядах
|
Передавай всем-всем, кто хоть некоторой симпатией дарил меня при жизни, мой последний и вечный привет. Целуй всех сердечно близких моих людей.
Поселись с Лелей и сделай все, чтобы его добрые задатки нашли достойное применение. Он добр, куда добрее меня, честен. Он побережет тебя, он сумеет найти охоту и способность сгладить для Вашей совместной жизни свои шероховатости.
Обо мне не плачь и не грусти, такие как я не годны для жизни, я слишком носился с собой, чтобы довольствоваться малым, а захватить большое, великое не так-то просто. Вообрази мой ужас, мою злобу-грусть, если бы я к 40—50 годам жизни сказал бы себе, что все мое прошлое пусто, нелепо, бесцельно!
Я смерти не боюсь, больше она мне любопытна, как нечто новое, неизведанное, и умереть за своим кровным делом — разве это не счастье, не радость?!
Мне жаль тебя и только тебя, моя родная, родная бесценная Мама, кто о тебе позаботится, кто тебя успокоит.
Порою я был груб, порой, быть может, прямо-таки жесток, но видит небо, что всегда, всегда ты была для меня все настоящее, все прошлое, все будущее.
Мое увлеченье Ольгой было мне урок и указало на полную невозможность и нежелательность моего брака когда-либо и с кем бы то ни было; почему — теперь объяснять долго, но это лишний раз подтвердило, что вся моя работа, все мои способности, энергия и силы должны пойти на общее дело, на мою службу и на мой маленький мирок — мою семью, мою Маму.
Иногда желание захватить побольше от жизни делало меня сухим и черствым, но верь, что только наружно и <с> показной стороны. Судьба распорядилась по-своему. Когда ты получишь это письмо, меня уже не будет в живых. Верь, как верю я в настоящую минуту, и верю искренне, глубоко, что все, что ни делается, делается к лучшему и нашему благу.
Эти строки пишу у Голицина на квартире, в день отъезда в Мукден. Пишу на всякий случай, ибо мало ли что может быть, надо все предусмотреть, все предвидеть. Крепко-крепко обними, родная, за меня Лелю, его любил я, как умел, но любил сильно, хоть, может быть, со стороны это было и трудно видеть. <...>
Проси Ваню похлопотать о пенсии тебе. Ты можешь, как мне сказали, получить ввиду моей смерти из Инвалидного капитала Александровского комитета раненых, от земства и т.д. Пусть моей последней волей будет желание, чтобы ты, несмотря на грустные очи, не упускала из виду свои собственные интересы. Бери и требуй все — я и ты, мы заслужили это и у правительства, и у общества. Ване отдай дедины часы (золотые).
Прощай еще раз, прости, целую крепко, долго.
Письмо штабс-капитана С.Л. Маркова
для передачи родным в случае смерти
Здесь на чужбине, больше чем дома <вдруг> захотелось хоть чем-нибудь отметить наступление праздника.
Слабо религиозный, как большинство в мои годы (мне 26 лет), я с детства привык посещать и люблю некоторые наши церковные службы.
Потянуло и теперь услышать давно забытые слова и напевы, так странно звучащие здесь под раскаты редких глухих выстрелов. Это на нашем правом фланге и у Путиловской сопки нет-нет да рявкнет, перебивая друг друга, то осадное, то скорострелка.
Около 3 1/2 часов дня мы вдвоем с Генералом Б. отправились верхом в ближайший к Штабу 1-й стрелковый Его Величества полк на всенощный. Яркий солнечный день, бодрящий, чистый, чуть-чуть морозный воздух и прекрасные зимние дороги делают прогулки по Маньчжурии в это время года удивительно привлекательными.
Ехать пришлось недолго. Через 1/2 часа мы были уже на месте в ожидании начала службы зашли
Елена ГРОМОВА
Весть о начале войны пришла на Ставрополье на следующий день после ее объявления. Неделю спустя правительство опубликовало манифест о мобилизации. Ставропольская губерния была объявлена на положении чрезвычайной охраны. Документы, хранящиеся в Государственном архиве Ставропольского края, свидетельствуют о патриотическом подъеме, охватившем население губернии. Крестьянские сходы единодушно выражали готовность стать «на защиту родной России». «Одухотворенное святостью долга и царского призыва, население Медвеженского уезда не замедлило поставить от мирных полей и нив под ратные знамена многие тысячи своих сынов. Тревоги за них тонут в тревоге за землю родную, за будущность ее, неразъединимые в сознании и в сердце народном с царем-батюшкой. И оставшиеся у своих домашних очагов, все мы, от мала до велика, объятые тем же священным кличем царя к народу, не можем знать иных забот за время столь грозной брани, как готовность положить душу свою за царя и Родину», - гласило решение земского собрания Медвеженского уезда.
[показать] Никто тогда еще не представлял, каким тяжелым бременем ляжет война на плечи народа. И как обострятся в России другого рода противоречия, и пожар войны перерастет в пожар революции. А пока…
За годы войны в армию были призваны более ста тысяч ставропольцев. Они воевали в Закавказье против турецкой армии, в Галиции, Румынии и Польше – против германских и австрийских войск. Сохранившиеся архивные материалы донесли до нас имена некоторых ратников. Среди них ставропольские мещане Александр Кандауров, Иван Пересыпкин, Павел Ребров, Григорий Шальнев, Петр Ковалев, Николай Фирсов, Александр Дьяченко и многие, многие другие. Из Ставрополя в первый месяц войны на театр военных действий выступили 83-й Самурский, вновь сформированный 263 Гунибский пехотные полки и Осетинский конный дивизион. Позднее на Кавказский фронт была направлена 598-я Ставропольская пешая дружина. Интересно дело «О сооружении 598-й Ставропольской дружине знамени», хранящееся в краевом архиве. На нем хочется остановиться подробнее.
9 сентября 1914 г. из министерства внутренних дел на имя ставропольского губернатора поступило письмо, в котором предлагалось в связи с окончанием формирования дружин государственного ополчения передать из губернских хранилищ старые ополченские знамена, пожалованные еще в 1855 году. Если таких знамен не окажется, то разрешалось изготовить новые за счет городов и губерний.
[показать]В то время как вопрос об ополченском знамени обсуждался в губернском правлении, пришло письмо от командира 598-й пешей Ставропольской дружины подполковника Салмина, который сообщал, что штабом Кавказского военного округа предложено назвать имя святого, в честь которого установить годовой праздник дружины. «Общество господ офицеров вверенной мне дружины, - говорилось в письме на имя губернатора, - избрав годовым праздником дружины 12 февраля в честь Иверской Божьей Матери, изображение коей Ваше Превосходительство преподнесли дружине при проводах, уполномочило меня просить не отказать в распоряжении при сооружении знамени для дружины на обратной стороне полотнища поместить изображение Иверской Божьей Матери, в честь которой установлен годовой праздник дружины».
Почему именно такой годовой праздник был избран дружиной? В Ставрополе в то время особо почиталась Иверская икона Божьей Матери. Интересна ее история. По одной из версий она была прислана из Русского Свято-Пантелеймоновского монастыря, расположенного на греческом полуострове Афон, 9 октября 1867 года на имя настоятеля Троицкого собора г. Ставрополя протоиерея Василия Розалиева. Список чудотворной иконы, хранящейся в Афонской обители, был изготовлен по заказу неизвестного человека. Уже в первые годы пребывания иконы Иверской Божьей Матери в Ставрополе появились случаи ее благодатной помощи и исцелений верующих.
По указанию епископа Феофилакта от Покрова Пресвятой Богородицы по день Святой Троицы (храмового) праздника собора икона находилась в Троицком соборе. Затем ее крестным ходом через весь город несли в Иоанно-Мариинский монастырь, где летом было много богомольцев. Последний раз перенесение иконы из монастыря в Троицкий собор, как свидетельствует документ, состоялось 16 ноября 1921 г. с разрешения губ-исполкома. В 1922 году после выхода декрета ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим Поволжья» Иверская икона была «раздета». С нее сняли серебряный оклад весом 18 фунтов, украшенный жемчугами, некогда пожертвованными
МИХ. АРХАНГЕЛЬСКИЙ
РАТНЫЕ ПОДВИГИ ПРАВОСЛАВНЫХ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ В РУССКО-ЯПОНСКУЮ ВОЙНУ 1904 - 1905 гг.
"Вера и верность ваша возвещается в Отечестве".
(Грамота Святейшего Синода православному духовенству, 1814 г.).
Имена многих атаманов казачьих полков стали легендой еще при жизни, одно из таких имен - имя графа и гетмана Матвея Ивановича Платова.
Матвей Иванович Платов 1751 -1818 Генерал от кавалерии. Платов родился, как показывают метрические книги Петропавловской церкви Дурновской станицы, 8 (19) августа 1753 года в г. Черкасске (ныне ст. Старочеркасская Аксайского района) в семье войскового старшины. В 19 лет он отправился на своей лошади участвовать в войне с Турцией 1768 - 1774 гг., за доблесть был замечен командующим В.Долгоруковым, произведен в есаулы, командовал казачьей сотней. В июне 1771 г. участвовал в штурме и взятии Перекопа, отважно проявил себя в сражении под Кинбурном. Произведен в войсковые старшины и стал командиром полка, в это время ему было немногим более 20 лет.
С 1773 г. действовал на Кубани. В 1774 г. при сопровождении транспорта был окружен у реки Калалах войсками крымского хана Девлет-Гирея, построив укрепленный лагерь, отбил восемь атак противника и продержался до подхода подкреплений. После этого подвига стал известен в русской армии, был награжден специальной золотой медалью.
В 1775 г. Платов во главе полка был направлен в Воронежскую и Казанскую губернии, где усмирял последние вооруженные отряды сторонников Пугачева. С 1778 по 1784 г. участвовал в многочисленных походах и боях на Кавказе против чеченцев, лезгин и других горских народов. Здесь в 1782 г. познакомился с Суворовым, который командовал Кубанским корпусом. За отличия получил чины майора, подполковника и полковника. [показать]
С началом русско-турецкой войны 1787 - 1791 гг. Матвей Платов в Екатеринославской армии Г.Потемкина возглавлял казачий полк, с которым мужественно действовал при осаде и взятии Очакова (1788 г.), удостоен ордена святого Георгия 4-й степени. Вскоре он отличился при взятии Бендер, в сражении под Каушанами, произведен в бригадиры и походные атаманы, участвовал во взятии Аккермана. В декабре 1790 г. на военном совете у Суворова при решении вопроса о взятии Измаила Платов первым высказался за штурм этой мощной крепости, при штурме командовал колонной, затем всем левым крылом, подавал личный пример отваги, за героизм награжден орденом святого Георгия 3-й степени и произведен в генерал- майоры.
В 1796 г. Екатерина II поручила Платову с казаками участвовать в Персидском походе под начальством В.Зубова. За отличия в боях с персами и горцами он получил золотую саблю с алмазами и надписью: "За храбрость" и орден святого Владимира 2-й степени.
В начале царствования Павла 1 доблестный казачий генерал сделался жертвой обвинений в злоупотреблениях и неуважении к престолу, был сослан в Кострому, затем заточен в Петропавловскую крепость. После того как сенатский суд оправдал его, Павел наградил Платова мальтийским орденом и поручил возглавить передовой отряд казачьего войска для похода на Индию (январь 1801 г.). Через три месяца на престол вступил Александр 1 и прекратил этот тяжелый и бессмысленный поход. По возвращении на родину Матвей Иванович был произведен в генерал-лейтенанты и назначен атаманом Войска Донского (вместо умершего атамана В.Орлова). Платов оставался на этой должности до своей смерти, покидая Дон лишь для участия в войнах. В 1805 г. он перенес столицу Войска из Старочеркасска в основанный им Новочеркасск. Занимался боевой подготовкой казачьих войск, развитием их вооружения, основал первую на Дону гимназию.
В период русско-прусско-французской войны 1806 - 1807 гг. Платов командовал казачьим корпусом. С этой войны началась международная военная известность Платова и донских казаков. Корпус принял участие в сражении у Прейсиш-Эйлау (январь 1807 г.), во время последующего перемещения армии Наполеона Платов беспрерывно тревожил ее неожиданными налетами, нанес чувствительные потери противнику в боях у Ландсберга, Гутштадта, Гейльсберга; участвовал во Фридландском сражении (июнь 1807 г.). Наполеон назвал казаков "исчадием рода человеческого". За отличия в войне Матвей Иванович награжден орденами святого Александра Невского
Культура творится не одним человеком. Она есть достояние многих людей, духовно объединенных между собой. Каждые двое друзей образуют в своем общении известный культурный уровень и создают известные культурные содержания. Так обстоит и в каждой семье, в каждом обществе, в каждой организации, в каждом сословии и у каждого народа. Люди не случайно объединяются друг с другом; их влечет друг к другу сходство материальных и духовных интересов; из этого сходства возникает общение; длительное общение увеличивает взаимное подобие и, если общение носит творческий характер, то возрастает и взаимное влечение, крепнет взаимная связь. Эта связь закрепляется традицией, передающейся из поколения в поколение. Так постепенно возникает единая и общая всем культура.
Эта статья была написана к 40-летию трагической гибели Царской Семьи и впервые издана в 1958 г. отдельной брошюрой Исполнительным Бюро Общероссийского Монархического Фронта, в количестве 5,000 экземпляров по-русски и 3,000 по-английски.
Прошло более сорока лет со времени февральской революции 1917 года и гибели Императорской России, упорно, десятилетиями, подготовлявшейся её врагами, внутренними и внешними. Не было той лжи, не было той клеветы, не было того пасквиля, которыми бы ни обливали Царское правительство, а за одно с ним и русский народ. Миллионы долларов, фунтов стерлингов, германских марок, французских франков, да и русских рублей, было брошено иностранными банкирами, политическими проходимцами, революционными дельцами и бездельниками, всех толков и направленной на бешенную антирусскую пропаганду, на свержение русской Монархии и разорение русской государственности. (См. хвастливые заявления по этому поводу раввина Стефена Вайз и Георгия Кеннан, прославлявших банкира Якова Шифа за его финансирование революционной пропаганды среди русских военнопленных в Японии, в 1904-6 гг., The New York Times, 24 марта 1917 г. Смотри также всеподданнейший отчёт бывшего Министра Иностр. Дел. Гр. Ламсдорфа Государю Николаю II от 1906 г. по вопросу о роли Ротшильдов и вообще еврейства в финансировании революционной раскачки 1905 г. Boris Brasol, The World at the Cross-Roads, Small, Maynard & Co. Boston, 1921.)
Особенно же усилилась травля России в царствование Государя-Мученика, гуманнейшего Николая II, которого в западно-европейской и американской печати не стыдились называть «кровавым» и «тираном». Русское правительство обвинялось в бездарности и обскурантизме, в умышленном поощрении безграмотности, в желании держать народ в нищете и невежестве.
Так называемое «общественное мнение» в странах демократического Запада искусственно возбуждалось продажными газетными борзописцами против Имперской идеи, так полно и разумно воплотившейся именно в России.
Этой систематической и зловредной пропагандой и объясняется тот факт, что, когда обескровленная мировой войной, преданная изменниками-генералами и «союзной» Англией, рухнула Императорская Россия, близорукие западные политиканы, во главе с Вильсоном и Ллойд Джоржем, встретили это трагическое событие с нескрываемым восторгом. Они, конечно, не в силах были уразуметь, что крушение исторической России неизбежно приведёт к нарушению всемирного равновесия, к торжеству красного Интернационала и к разложению их собственных демократических «империй».
Им, этим трубадурам беспозвоночной идеологии, было невдомёк, что они, подобно подмастерью Гётевского колдуна, разнуздывают такие разрушительные стихии, под напором которых они сами должны будут захлебнуться и бесславно погибнуть.
И ныне, когда всё человечество корчится в судорогах безвыходного кризиса, когда банкротство политической доктрины Вильсона «обеспечение миру торжества демократий» стало до ужаса очевидным, лидеры обезумевшего Запада продолжают лягать демократическим копытом затравленного их же усилиями геральдического льва — некогда великую, державно-мудрую Царскую Россию.
Несмотря на мерзость Екатеринбургского злодеяния, западная пресса продолжает обливать грязью светлый лик замученного Государя Николая II и всё связанное с его славным царствованием. Едва ли нужно упоминать, что подобного рода клеветническая кампания входит в расчёт кремлёвских палачей и в значительной мере ими же субсидируется.
Целью этого справочника и является дать непредубеждённым иностранцам, да и свихнувшимся россиянам, краткую сводку цифр и фактов, свидетельствующих о том, что за последние 15-20 лет до 1-ой Мировой войны, Императорская Россия сделала гигантский шаг вперёд на пути истинного прогресса и нигде в мире не превзойденной просвещённой свободы.
Известный экономист Edmond Trey справедливо утверждал: «Если у больших европейских наций события между 1912 и 1950 годами будут протекать так же, как они развивались между 1900 и 1912 годами,
видое 2 минуты
4/17 июля 1918 года от рук врагов Христовых приняла мученическую смерть Царская Семья и её верные слуги. Силы зла не скрывали своего торжества. В июле 1918 года большевисткий деятель Сафаров писал в "Уральском рабочем": "В ночь с 16 на 17 июля по постановлению президиума областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Урала растреля бывший царь Николай Романов. Он слишком долго жил, пользуясь милостью революции, этот корованный убийца. Рабочие и крестьяне, поглощённые творческой работой и великой революционной борьбой, как будто не замечали его и оставляли жить до народного суда! Историей ему давно был вынесен смертный приговор. Своими преступлениями Николай Кровавый прославился на весь. В своё царствование он безжалостно душил рабочих и крестьян, расстреливал и вешал их десятками и сотнями тысяч. <...> Нет больше Николая Кровавого, и рабочие и крестьяне с полным правом могут сказать своим врагам: "Вы поставили ставку на императорскую голову? Она бита. Получите сдачу - одну пустую коронованную голову"
В первые века от Рождества Христова, когда владения Римской Империи простирались, как считали тогда, на полмира, одним из краев света, за которым открывался бесконечный океан, был изумрудный остров, известный ныне как Ирландия. Населяли его представители древнейшего народа — кельты. Не было тогда на зеленом острове ни городов, ни крупных деревень, не говоря уже о государстве. Занимались жители, преимущественно, земледелием и скотоводством и объединялись в кланы, возглавляемые "королями", этакими вождями, которые, помимо прочего, были еще и священными особами. "Королей" было около сотни.
Чтили кельты Солнце, стихии, особенно водные. В их пантеоне насчитавалось 374 различных божеств. Но, в отличии от греко-римского политеизма, кельты твердо верили в светлую загробную жизнь на далеких блаженных землях. Многие знают про их магов-жрецов — друидов, которые также были судьями, хранителями народного эпоса и верований, воспитывали аристократическую молодежь и жили отдаленно от поселений.
Летом 82 года управляющий Римской провинции Британия Гней Юлий Агрикола вознамерился подчинить Империи свободолюбивый остров. И решил, что для этого, на его взгляд, несложного похода, потребуется всего лишь один легион. Но что-то не заладилось у военачальника, и Ирландия так и осталась неподчиненной Риму.
Тем не менее, связи острова с Империей развивались, и к началу пятого века кельты уже были знакомы с Христианством. Но многие влиятельные правители кланов не желали принимать веру Христову. Обращение жителей Ирландии началось с миссией святого Патрика (+461; память 17/30 марта).
Отрок Сукката (такое имя получил Патрик при рождении) жил в римской провинции Британия. Отец мальчика был дьяконом, дед — священником, а по материнской линии будущий миссионер приходился родственником святителю Мартину Турскому. Тем не менее, к вопросам веры юноша был равнодушен. Обращение ко Христу произошло после пленения его пиратами и продажи в рабство некому Милукку на западе Ирландии, где отрок и был назван Патриком. Позднее, в своей "Исповеди", святой напишет о том времени: "Я каждый день пас скот и много раз на дню молился, и более и более увеличивалась во мне любовь к Богу и страх Его, и принуждалась вера, и приумножался дух, и доходило до сотни молитв в день, а часто до стольких же и ночью. Даже когда я оставался в лесах и горах, я поднимался до света для молитвы в снег, в мороз, в дождь, и, как сейчас вспоминаю, не ощущал никакого неудобства и никакой лености: ибо тогда пылал во мне дух". ("Исповедь", п. 16.)
После 6 лет рабства, в 22 года, Патрик услышал во сне повеление Господа покинуть Ирландию и вернуться домой. 200 миль прошел юноша, скрываясь от бывшего хозяина, и, дойдя до побережья, сел на торговое судно, перевозившее волкодавов. В Галлии Патрик сошел с корабля с торговцами, которые затем отправились со своим грузом в другую сторону. В галльских краях юноша смог ознакомиться с опытом тамошних христиан, а также с наследием своего родственника — святителя Мартина Турского, сочетавшего духовное монашеское делание с милосердием и активным миссионерством.
По возвращении на свою родину в Британию, Патрик увидел сон, в котором некий светоносный муж призвал его на крещение ирландского народа. Для подготовки к своей миссии будущий просветитель вернулся в Галлию, где в Ауксере епископ Аматор посвятил его в сан диакона, а затем святитель Герман Оксеррский (+448; память 31 июля/13 августа) — во епископа.
В 432 г. святой Патрик свалил идола в Кром-Круах и сжег книгу друидов в Темре. Так началась его миссия на зеленом острове. В течение шестидесяти лет Патрик обращал ирландцев. Обладая горячей верой во Христа, потрясающими организаторскими способностями, искусством убеждать, он привел ко Господу великое множество кельтов, создал епархию на острове, основал несколько монастырей, а также разработал ирландскую азбуку, положив тем самым начало национальной литературе и науке.
Многие чудеса сотворил Патрик. Одно из самых известных — изгнание змей: однажды, по просьбе жителей, святой собрал в коробку разных
Даже самый малый грех, только лишь помысл, допущенный в сердце, отдаляет человека от его Творца, омрачает его душу. Тот же, что тяготеет над Poccиeй — особый, потому что направлен против помазанника Божия. В Священном Писании прямо говорится, что даже если Сам Бог отвернется от Своего помазанника, никто не смеет пролить его кровь, подобно тому как не поднял пророк Давид руку на царя Саула, искавшего убить его (1 Цар. XXIV, 5–11; XXVI, 8–10).
Этот грех все более осознается православными людьми. Повсеместно растет почитание св. царственных мучеников. Во множестве пишутся иконы царской семьи. Но, к сожалению, в большинстве — с нарушениями иконописных канонов Православной Церкви. При этом они бездумно тиражируются. В газете «Русь Православная» (№ 2 (20), 1999), например, воспроизведены сразу две спорные иконографии. Одна из них — «Снятие пятой печати» (о ней подробно говорится в работе О. В. Губаревой), другая представляет собою прорись образа царя-мученика. Это изображение крайне низкого художественного уровня и попросту некрасиво. Кроме того, царь-мученик на этой прориси поименован как «св. Царь искупитель Николай». Мы, разумеется, можем говорить о жертвенном, искупительном характере мученического подвига государя, но прямое именование его на иконах «искупителем» является непозволительной ересью. Такого чина святых в Церкви нет. Искупителем мы именуем только Господа нашего Иисуса Христа. Вряд ли такая икона найдет отклик в сердцах верующих.
Существующее ныне своего рода безначалие в создании иконописных изводов царской семьи — лишь отражение общей ситуаций в современной иконописи. Во многом, это наследие прошлых веков, когда иконопись оказалась под сильным влиянием светского западного искусства и изучение ее в духовных школах было ограничено узкими рамками церковной археологии. Только сейчас в некоторых богословских заведениях начинают относиться к этой проблеме более внимательно, так как растет понимание того, что возрождение духовности немыслимо без подлинного возрождения иконописи. Неслучайно древние святые отцы называли икону первой ступенью к познанию Бога и победу иконопочитания над иконоборчеством отметили всецерковным праздником Торжества Православия (843 г.).
В середине XVI века в Москве был созван Собор, призванный остановить только начинавшийся тогда процесс разрушения древнего благочестия. В его определения («Стоглав») был записан ряд положений, касающихся сохранения существовавшего порядка в иконописном деле. В первую очередь речь шла о необходимости надзора за поведением иконописцев, которые стали превращать свое служение в ремесло. «Проклят творяй дело Божие с небрежением. А которые no сиe время писали иконы не учася, самовольством, а не по образу, и те иконы променивали дешево простым людям, поселянам невеждам, то таким иконникам запретить. Пусть учатся они у добрых мастеров, и которому Бог даст писать по образу и по подобию, и тот бы писал, а которому Бог не даст, и такие бы иконнаго дела не касались, да не похуляется ради такого письма имя Божие». В «Стоглаве» отмечалась также необходимость духовного контроля за каноничностью иконописи: «Также архиепископам и епископам в своих пределах, по всем городам и селам, и по монастырям, мастеров иконных испытывать и их письма самим разсматривать, и каждому из святителей, избравши в своем пределе лучших живописцев мастеров, приказывать, чтобы они наблюдали за всеми иконописцами и чтобы худых и безчинных в них не было; а над самими мастерами смотрят архиепископы и епископы, и берегут их и почитают больше прочих людей. <...> Да и о том святителям великое попечение иметь, каждому в своей области, чтобы иконники и их ученики писали с древних образцов, а от самомышления бы и своими догадками Божества не описывали».