Я никогда не изучала Юнга. И тем удивительнее было для меня, что юнгианцы меня весьма активно стали звать на свои собрания и даже конференции. Но благодаря им я стала в Юнге чуть-чуть разбираться и выяснила, что вещи, о которых писал он и которые до сих пор не вошли в, кхм, коллективное СОзнательное образованных людей, совершенно очевидны для меня, поелику я знаю их через восточную культуру.
Как я уже говорила, вместо того, чтобы писать научные статьи, я пишу художественные тексты на весьма солидном научном материале. Платон, знаете ли, излагал серьезные мысли диалогами - и удачно получалось. Не вижу, почему бы благородной доне не последовать его примеру.
И поскольку просто ссылка на "Незваного гостя" вам на нервы не действует, вы хотите текст на блюдечко, - ОК, буду выкладывать выдержки с комментариями.
Итак, вопрос "объективной реальности" с точки зрения двух цивилизаций. Праздник для юнгианцев, поелику на пальцах объяснено, как каждый человек воспринимает реальность через свою психологию.
"– Правильно ли я понимаю, – заговорил дунадан, – что для вас вообще нет неизменных вещей? Что всякая вещь для вас – часть потока?
– Именно так.
– Но тогда скажи, как вообще вы можете общаться?! Если каждый из вас видит мир по-своему… как вы понимаете друг друга?
– Так, как мы с тобой. Мы видим совершенно разное, и это нам не мешает.
Слуга налил им чаю; Таургону сегодня было не до сорта.
– Но вот эта чашка, – пока еще слишком горячо, зато отличный пример, – ты же не будешь отрицать, что она белая с синим?
Фахд негромко и мелодично рассмеялся. С этим тайным принцем можно быть искренним, он не обидится.
Он и не обиделся. У него тоже глаза горят, как на охоте.
– Как ты думаешь, сколько в Хараде, – Фахд, называя родину на Всеобщем, делал это с явной усмешкой, – белых с синим чашек?
– Думаю, очень много.
– И эта чашка здесь потому, что она – белая с синим? Этот тонкий фарфор стоило везти из Фахд Алджабале в Хуммал Имэне, оттуда – сюда, отсюда – в вашу столицу, потом весь путь назад, а до и после еще много других путей – ради белого с синим?
– Я не думал об этом.
А должен был бы подумать. Это ж сколько трудов слугам – оберегать в дороге такую хрупкую вещь. Да, караван идет небыстро, крутых подъемов и спусков, как в Ламедоне, нет… это здесь их нет, а что у них там, в Хараде? Каждое утро убирать, кутать во что-то мягкое, каждый вечер извлекать. Жуткое дело.
А он уже привык пить из нее.
– Вот видишь, – милостиво улыбнулся Фахд, – она изменилась в твоих глазах. Осталась прежней и стала совсем другой. Назовешь ли ты теперь ее белой с синим?
– Я начинаю понимать тебя.
– Но ты спросил меня о том, что видят наши глаза. Что же видят твои?
Таургон отпил чаю, закрыл крышкой, честно посмотрел на предмет спора.
– Барса в прыжке. Красивого. Грозного.
«Алфахд фи кафза», – перевел толмач.
– Алфахд?! – переспросил Таургон, понимая.
– Алфахд, – кивнул князь. – Ты всё еще хочешь называть ее белой с синим?
– Твое имя означает «барс»? и имя твоих владений тоже? – северянин пристально смотрел на него.
– Моих гор, да.
– Теперь я понимаю, почему она здесь.
И вторая такая же.
А из чего он поил Барагунда? Не обратил внимания. Какая-то белая с синим…
– У меня был друг… – медленно проговорил Фахд. – Он подарил мне эту пару. Давно. Потом его отравили. Это сделано было очень, – он замолчал, подыскивая слово, – продуманно, убийцу обвинить невозможно. Но я знаю, кто это был. И однажды расплачусь по долгу.
Таургон молчал. Он неожиданно подумал, насколько Фахд доверяет своему толмачу, что спокойно рассказывает такое.
– Удача для меня, – продолжал князь, – что он тоже противник войны с вами. Так что я буду вне подозрений.
Таургон посмотрел на чашку, на лютого зверя, стлавшегося в прыжке – на спину добычи, несомненно. И подумал о том, что назвал бы Фахда – несмотря ни на что! – хорошим человеком. Потому что в Гондоре быть хорошим человеком легко, а вот в стране, где женщина это вещь и об отравлении говорят как о будничном деле…
Об этом тоже стоит рассказать Диору. И поблагодарить, что отправил навстречу такому гостю.
Фахд ждал. Надо было отвечать.
Да, они ведь обсуждают, видят ли одно и то же…
Ты видишь будущее убийство, а я – человека, верного памяти друга там, где считается, что дружбы нет.
– Да, согласен, – Таургон сделал глоток (как теперь пить из нее, такой… кровавой?!), – я больше никогда не назову ее белой с синим. Но это потому, что я раньше не знал того, что ты рассказал мне теперь. После твоего рассказа мы будем видеть одно и то же.
– И снова нет, – ответил амирон. – Человек смотрит не через знания, а через чувства. Гибель моего друга коснулась твоего разума, но не твоего сердца. И это правильно. Что ты будешь видеть? Скорее то, как мир изменился для тебя. Из-за одной-единственной
Читать далее...