И однажды обратил свой взор Познавший Кровь на людей, что воевали. И пришел он в одну из армий, что терпела поражение и прошел прямо в шатер военачальника и никто не посмел его остановить. Долго смотрел Познавший на обрюзгшее лицо того, кто когда-то правил миром и думал, что особенного в этой голове, подчинившей себе столько голов. И к утру отвратил он свой взгляд от головы полководца, что лежала на столе и вышел он к воинам и сказал: "Я буду вашим правителем, я приведу вас к победе" И повел он свою малочисленную армию на несметное войско и шел впереди, Познавший Кровь и демоны Бездны смеялись вместе с ним. И прошел он сквозь вражеское войско как нож сквозь масло, и разрывал он воинов голыми руками, и рвал их клыками и пил их кровь, что ручьями текла в этот день. И его воины воодушевившись, пошли за познавшим и рассеяли вражеское войско, и многие по его примеру пили кровь и ели сырое свежее человеческое мясо и с удивлением поняли они, что это придало им сил, и восславили они Познавшего, а он смеялся смехом безумца, который познал суть разума. И повел он их дальше, и брали они штурмом города, и реки крови текли по улицам, где воины Познавшего Кровь утоляли свой голод. И создал он Великую Империю и страх раньше его армий покорял чужие страны. И вот однажды пировал Познавший Кровь в своем тронном зале, когда к нему пришел какой-то старик. Седой старец с безумным взором долго смотрел как Познавший перегрызает горло юной красавице, как жадно пьет кровь и как отбрасывает ее прочь, насытившись, своим рабам. "Почему твои слуги совокупляются с мертвой девушкой?" спросил содрогнувшись старик. "Таким образом, - ответил Познавший они совокупляются с Вечностью." "Я видел много таких обрядов на улицах города, и этот не самый ужасный, зачем ты сделал это, о, Проклятый? Зачем создал Империю Зла, где люди превратились в демонов. Я видел как родители пьют кровь своих детей, как дети едят своих братьев и сестер. Неужели ты думаешь, что так они познают Кровь?" "Нет, ... ...ответил Познавший я просто показал им как можно жить другим способом, ваш мир не менее жесток, но свою жестокость вы прячете внутри. У всех этих людей внутри Зверь, сейчас он просто вышел наружу, кто ты старик, что не боишься задавать мне такие вопросы?" "Я пророк, посланец Богов, что ужаснулись твоим деяниям." "Нет!- расхохотался Познавший Кровь, - ты не пророк, ты один из этих Богов, которому просто стало любопытно." И долго смотрел Познавший Кровь в глаза Древнего Бога пока не рассмеялись они вместе, и от смеха этого содрогнулись небеса. И схватил Древний Бог, которому раньше поклонялись как покровителю добродетели первую попавшуюся рабыню, и вырвал ее печень, и съел ее, и разломил ее череп и выпил ее мозг, не переставая смеяться, и овладел он затем ею всеми возможными способами и проделал он такое с несколькими десятками рабынь, а Познавший Кровь сидел напротив и смеялся над своей самой удачной шуткой, над Древним Богом, попавшимся на тот же крючок, что и поклоняющиеся ему люди. И продолжая улыбаться встал Познавший Кровь и вышел из тронного зала и покинул Империю, чтобы никогда больше в нее не возвратиться, оставив безумного Бога в безумной земле, ибо не дано им было познать Кровь.

Евангелие от Ламии.( гл 7 ст 1:5)

- зачем ты пришел?
- потому что ты звал меня.
- но я не звал тебя.
- нет, звал. Иногда, для того чтобы позвать меня, нет необходимости произносить слова.
- как это.
- достаточно просто очень захотеть, и я приду.
- да, я очень хотел, чтобы ты пришел.
- вот видишь.
- но все равно, как ты узнал?
- я почувствовал.
- ты можешь чувствовать?
- да, за бедностью формы зачастую скрывается кладезь содержания. Вещи на самом деле не такие, какими мы их видим. Суть скрыта внутри вещей, простым взглядом ее невозможно познать.
- какие же они на самом деле?
- этого не знает никто. Даже я.
- как ты оказался здесь?
- твое желание вело меня.
- как это может быть?
- желание это не просто чувство. Это сила. Это движущая сила эволюции. Бывают такие моменты, когда она становится материальной.
- ты можешь ощущать силу желания?
- да, сила твоего желания была велика, и я пришел.
- почему ты пришел?
- чтобы сделать свое дело.
- а потом?
- а потом я уйду.
- что же ты потребуешь в плату за то, что пришел?
- мне не нужна плата за это.
- ты отрицаешь понятие награды?
- нет, каждый труд должен быть вознагражден. Это основополагающий принцип.
- принцип чего?
- всего. Жизни. Смерти...
- Hо ты же сказал, что тебе не нужна плата.
- мне не нужна плата, за то, что я пришел.
- за что же я должен наградить тебя?
- за то, что я сделаю.
- что я могу дать тебе в обмен?
- ты должен знать, что является платой.
- этого будет достаточно?
- да.
- что же я получу?
- ты получишь покой.
- вечный покой?
- нет. вечного покоя не бывает. Здесь не бывает.
- где же?
- там, где даже я не властен. там тебе поможет кто-нибудь другой. Я могу сделать лишь то, зачем пришел.
- я не видел подобных тебе уже много лет...
- да. мы приходим только тогда, когда мы нужны людям.
- а когда вы не нужны?
- тогда нас нет. Мы не существуем. для вас не существуем.
- как ты нашел меня?
- я говорил, твое желание вело меня.
- я не верю тебе.
- твоя женщина позвала меня.
- что она сказала тебе?
- что ты нуждаешься в помощи.
- и ты поверил ей?
- да. Я знал это.
- откуда.
- те, кто живут вокруг тебя, сказали мне.
- ты поверил им?
- да. Я знаю, ты не сможешь без меня.
- а ты?
- я смогу.
- ты знаешь, кто я?
- да.
- как ты мог догадаться?
- по тому, как ты начал разговор. Ты философ.
- да, я философ. А ты - сантехник.
- да, я сантехник. Hо поговорить я тоже люблю. Где тут у вас бачок засорился?

Знаешь, что такое предчувствие снега? Это когда на улице май. Когда под окнами голосят птицы, пережившие мертвые ночи. Цветочницы выплескивают воду из огромных ваз прямо на тротуары, а собаки греются под лучами солнца. И только ты сидишь в кресле, завернувшись в покрывало. Хочется есть, но страшно подойти к холодильнику. Он давно уже не был разморожен, и сейчас внутри него таятся ледяные потеки. Вдруг, они выберутся наружу через открытую дверцу?
Приемник радуется Первомаю. Несмешные шутки дразнят мое чувство юмора: кто первый не выдержит? Но я терплю. Я же знаю: сегодня ночью будет снег. Быть может, не во всем мире. Только в моем городе, районе или даже только в моей постели. Но я видел его. В нем лежали мертвые люди без определенного места жительства, которые уснули в январе. Ледяное крошево придет за мной сегодня. Я в этом уверен. Слишком сильно во мне предчувствие снега.

Слушать этот музыкальный файл

Панк не умер - это от него так пахнет...

Ах, доктор, доктор... Как же я скучал по Вас. По этим беседам, по Вашей зеркальной ухмылке. Да, я болел. Который раз уже даю себе зарок: не сидеть на сквозняках, не браться лицом за оголённые провода, не прыгать с аквалангом в клумбы с крыш многоэтажек, да всё без толку. Ведь каждый следующий рецидив – это маленький праздник. Когда выходишь на улицу, хватаешь людей за воротник, хохочешь им в лицо. Никто вокруг не понимает тебя, но это абсолютно не волнует. Зачем тебе чужая слюна на хлебе? Я нырял в приступы обыденности, как в ледяную воду. Окунулся – и сразу на берег. В родное безумие. Вы удивлены, что я произношу это слово, применяя его к себе? Но ведь это так и есть. Безумие – это когда твоё восприятие не испоганено чужим интеллектом. Вот Вы, доктор, понимаете меня. Или, хотя бы, пытаетесь. Но давайте я расскажу о безумии позже. Не сейчас…

Уже вторые сутки холодно. Осень началась неудачно. Прогнулись столбы, парализованы неоновым светом вывески. Около хлебного киоска (что за углом) лежит забытый кем-то троллейбус. Пусть выбиты все стёкла и ночью сняли последнее колесо, тот всё ещё ждёт хозяина, который заберёт домой, в тепло. О нём ему рассказывал пьяный водитель. Когда были троллеи, и люди встречались чаще. Ведь сейчас редко кто рискнёт пройти через площадь, где негде укрыться от детей. Маленьких и очень голодных. Которые тоже хотят выжить. Троллейбус уже видел, как стайка чумазых обезьянок гонялась за солдатом. Тот, уставший, прижался к стене магазина и отмахивался ножом. Даже убил одного. Но не более. Его проткнули самодельным копьём и тут же съели.
Вчера прилетал воробей. Жаловался, что достать еду всё труднее и труднее. Да и самому выжить непросто. В Петровском районе кошки пытаются летать. С трудом, но уже отрываются от земли. Спрашивал, не осталось ли патронов к Макарову. В обмен должен принести немного героина. Интересно, где он его берёт? Ладно. Не моё это дело…
Ночью по привычке бомбили. Смешно. Никто даже не прячется. Только из центра большинство ушло на окраины. Самые наглые - к периметру. Там не бомбят; стена рядом. Жаль, опять разбита радиовышка. Всю прошлую неделю она вещала неплохое техно. Наверное, за периметром всё ещё опасаются плача. На днях кто-то посадил к микрофону ребёнка и отрубил ему ноги. А потом у стен включили ретрансляторы… Несколько часов снаружи слушали, как детёныш умирал. Даже внепланово атаковали. Полезли прямо на ловушки. Никто не вернулся.
От холода стали дохнуть пауки. Никто не ожидал такой проблемы. Ещё месяц - и некому будет охотиться на крыс… Не хочется даже думать. Однако, на всякий случай я смастерил новый оберег у дверей. Сейчас делаю ещё один - для юго-западного туннеля. Хотим снова попробовать пробиться к шахте. Так что к маю ждите в гости.
Чёрт, бумага заканчивается. Что ж, тогда - до связи. Пиши, когда сможешь…

Удачи.

Из окна моего друга виден вокзал. Это такое место, где железная дорога тянется к небу. Она завидует воздушным товарнякам, без остановок плывущим по своим неведомым рельсам. Тучи мчатся, разлетаются на клочки и формируются в новые причудливые составы. Грация ради движения… Без границ и пограничных застав. Без станций отправки и назначения. Без сроков и плана. Движение ради грации…
Никогда не задумывались, почему составители поездов так любят рассвет? Они восхищаются тем, как дело их погубленной жизни превращается в искусство. Ещё не проснувшееся солнце окрашивает новорождённые составы в нежные цвета. Ни суеты, ни ошибок. Каждый штрих прекрасен и в то же время так необходим. Незаметно небо превращается в сцену, где декорации неотличимы от актёров, а ранние птицы становятся восхищёнными зрителями. Человеку не понять этот спектакль. Можно уловить атмосферу, проникнуться запахом небесных дорог, но не более. Только поезда дальнего следования и утренние электрички вливаются в этот мир, однако, они ничего не расскажут. Никто не захочет убить свою сокровенную тайну…
На потёртом перроне сидел котёнок. Серая шерсть скаталась в неопрятные сосульки и торчала во все стороны. Только маленькие глазки зорко следили в утренней прохладе за необычной птицей. Та удивляла своим оперением. Котёнок ещё никогда не видел такого: яркие краски по всему телу, длинный хвост. Птица сидела на привокзальном фонаре и что-то высматривала на запасных путях. По мнению котёнка, там не было ничего интересного. Только рельс явно стало больше. И почему-то они изогнуты непонятной дугой, обоими концами направляясь куда-то вверх.
Птица сорвалась с места и неуклюже полетела к перекрученному полотну. Котёнок, заинтригованный, поскакал за ней. Выискивая в воздухе радужное чудо, он пару раз перекувыркнулся через шпалы, но не прекратил погоню. Та, в свою очередь, просто не обращала ни на кого внимания. Всего лишь растаяла в воздухе.
Котёнок затормозил и плюхнулся на зад. Перед ним стоял товарный поезд. Долгий ряд крытых домиков уходил в непонятном направлении, искривляясь вместе со шпалами. Да вот только не было этого состава, когда он сидел на перроне. И куда птица делась, непонятно. Некоторые вагоны были раскрыты, и у котёнка возникла идея поискать её там. Но с какого начать? Из одного доносилось громкое сопение чего-то большого и, наверное, страшного. Другой забит сеном. Третий вообще пустой. Выбор пал на вагон с коробками разного размера и качества. Деревянные, картонные и пластмассовые стояли вперемежку, не мешая бегать между ними.
Запрыгнул он только с четвёртого раза. Изнутри казалось, что места здесь гораздо больше. Одни коробки были размером с него самого, другие стояли во весь рост. Птица уже была забыта. Здесь хватало других интересных вещей. У самого входа большая деревянная коробка была обита красивой зелёной материей. Котёнок попытался поточить об неё когти, но в ответ из коробки послышалось возмущённое хрюканье. Зато на самом верху стоял картонный посылочный ящик. Как выяснилось, его можно было процарапать. Недолгая работа закончилась неожиданно. Из коробки вылетело озеро бабочек. Разного размера, яркие и ночные, они закружились вокруг котёнка, смеясь и хохоча. Он попытался поймать хоть одну из них, но только свалился вниз. Те полетели за ним, оставляя за собой дорожку блестящей пыльцы. Котёнок чихнул раз, второй, и уснул…
Осеннее утро не всегда так красиво, каким мы хотим его видеть. Серая пелена скрывает от неосторожных взглядов дороги небесных локомотивов и тот груз, который они везут. Говорят, что старые железнодорожники догадываются о чём-то, но молчат. Это не их тайна…

Здравствуйте, доктор. Неужто снова хотите поговорить? О чем? Я думал, что Вы разрыли мой мозг до дна с первого раза. А, понимаю… По горстям легче просеивать песок моего сердца. Почему оно такое грязное? Так не смотрело куда падало. Что, Вам не нравится мой юмор? А разве я шутил? Господь с вами! Просто когда я в последний раз уснул под солнцем, глупые насекомые пытались устроить в моих внутренностях муравейник. Все ни как не соберусь до конца вычиститься. Пустили бы, что ли, под дождь разок. Что, нельзя? А жаль.
Что Вы смотрите пристально так на меня? Обещал свой ад показать? Помню, помню. А, может, вам туда абонемент выписать? Чтоб дешевле вышло? Что-то Вы, доктор, сегодня напряженный слишком. Не напрягайтесь так. Никуда мы друг от друга не денемся. Вон, санитар стоит. Я ведь знаю: он следит за Вами, чтобы не сбежали с работы раньше времени. А за ним следит другой, который стоит с другой стороны двери. А за другим – третий, в конце коридора. Хотя… Кто же тогда дежурит в одиночных палатах? Санитары так обижаются, когда пациенты уходят в самоволку из запертых комнат без них. Что, и Вы тоже обижаетесь? Зря ведь. Мы же возвращаемся обычно. Если никаких других дел нет. А если захотите с нами – милости просим. Только сначала абонемент в мой ад купите. Я там за билетера…

Опытные холодные пальцы роются в сердце. Доктор, ради Бога, не порвите ничего! И так больно. Можно подумать, что там можно найти какую-нибудь интересную и доселе не разломанную вещицу. Неправда. Все давно уже изгажено и перекручено в тряпичный фарш. Вот, торчит корешок детской книжки. А это была пластмассовая машинка. Ой, еще и чье-то лицо. Жаль, не помню. Не верите? Я и не надеялся, но попытаться стоило. Доктор, не надо…
Вам нравится Ваша работа? Я где-то читал, что у каждого после смерти будет свой собственный ад. Непохожий на все остальные. Не боитесь встретить свой раньше времени? Нет? Тогда загляните в мой…

Утро... Это такое время суток, когда грусть сжимает глаза изнутри черепной коробки, выдавливая из них незнакомые образы. Куда можно спрятаться? Где остановиться, упасть на грязный пол и притвориться гранитным щенком? Вдруг не заметят... Пройдут мимо. Уже вдалеке выругаются со злобой. И никто не услышит, как из кармана вылезет моя потёртая вялотекущая шизофрения. Оглядится, жалобно заскулит в такт образу. Я выпущу её погулять. Трудно ей сидеть безвылазно весь день в тесном кармане моего тела, где невозможно ни встать во весь рост, ни вытянуть конечности. Даже поговорить можно только со мной. Правда, не все окружающие мирно реагируют на человека, разговаривающего в автобусе сам с собой на протяжении получаса...