«Что-то всё ничего не происходит и не происходит» – подумала как-то Алёнка и поправила причёску. Читать далее...

«Да-а, что-то тут не так, – подумал как-то ночью Мишутка, – и я, словно в стеклянной колбе живу, и другие тоже что-то не больно-то веселятся».
Подобные умонастроения в его плюшевой голове в последнее время стали весьма нередки. А ведь, как известно, даже люди, склонные к подобным размышлениям, невольно сами закрывают себе путь к простому людскому счастью, и, опять-таки, сами того не желая, лишают себя всякой надежды на благополучный исход. Да, даже люди. И что уж тут говорить о плюшевом медвежонке!
«Может тебе писателем стать, раз ты так безысходно несчастен!» – как-то раз посоветовала ему обнимательная обезьянка Тяпа. Она, в принципе, была не самой глупой обнимательной обезьянкой. Прямо скажем, единственное, на что у неё недоставало ума, так это на то, чтобы искренне его, Мишутку, полюбить. Однако, острой к нему неприязни Тяпа тоже не ощущала и потому иногда одаривала его своим разговорным вниманием. «Стань, стань писателем!, – говорила она, – хоть какая-то от твоей депрессии будет польза».
И об этом же Тяпа как-то раз, разумеется, от нечего делать, Читать далее...

Спору нет – конечно, человек может привыкнуть ко всему. Но чем страшнее и противоестественнее то, к чему он вынужден привыкать, тем невыносимее становится его повседневная жизнь, и тем менее остаётся он человеком.
Так, например, в то время, как у танка не было ни одного люка, у Пластмассового Майора было их целых шесть, и пять из них работали на приём, а четыре из этих пяти – на приём исключительно. И лишь один, шестой, работал только на выход и то, вследствие одной лишь Парасолькиной гетеросексуальности. И в эти его четыре-пять люков постоянно что-то проникало безо всякого его разрешения и, прямо скажем, желаниям его вопреки.
Так, Парасолька предпочёл бы не замечать, с каким неподдельным интересом, если не сказать, с вожделением, Алёнка поглядывала на Читать далее...

Ровно через год после того, как у Вани поселилась обезьянка Тяпа, у неё родился сын: обезьяныш Андрюша. Животик Андрюши был рыж и вельветов. И ещё, в отличие от Тяпы, у него был хвост, да к тому же коричневый.
От кого Тяпа нажила Андрюшу, было неведомо никому. Однако факт оставался фактом: Андрюша родился, явился в этот мир, занял-таки свою нишу в хрущёвской трёшке и, соответственно, в ваниной голове.
Учитывая тот факт, что Тяпа была преподнесена Ване бабушкой на день рождения в качестве именно что «обнимательной» обезьяны, в этом не было ничего удивительного – мало ли, кого она там «обняла». В конце концов, в её игрушечной жизни было немало минут, когда она была предоставлена сама себе.
«Обнимательной» же прозвали её потому, что Читать далее...

В принципе, Мишутка был вполне себе пригожей игрушкой. Но вот кожа – да: кожа серая была. Откуда он взялся такой? Из какого Мосторга?
Впрочем, Мосторг был известен. Ведь нам всем, если как следует покопаться у нас внутри, известно нечто безмерно важное, но неизменно представляющееся полной безделицей остальным. Читать далее...

Добрый день, весёлая минутка!
Я - виртуальная представительница творческих интересов писателя и композитора Макса Гурина (в прошлом Максима Скворцова).
Я буду сопровождать вас из главы в главу этого замечательного романа, открываясь вам с самых разных и неожиданных сторон/ракурсов :) Чао. До встречи в иномире. Целую.
Всегда Ваша И. ...

[307x450]