Эта девочка любила читать сказки Андерсена,сонеты Шекспира, зимой на улицу выходила без шапки. Девочка мысли записывала, складывала их в папки, вечерами плакала над жестокостью этого мира. Девочка не играла в любовь - лучше подождать, а потом по-правде, перед сном любила мечтать - о мальчике-чародее да о том, чтобы научиться летать...и чуть-чуть - о красной губной помаде. Девочке снились высокие башни, замки, горы, снились гномы на луной освещенной полянке, снились монахи, свершались обряды - не по завету новому, не по уставам торы, колдовские. А еще снились новые санки. Девочка мечтала, грустила, сны смотрела - представляла, как хорошо бы туда, подальше отсюда, где в вальсе странном кружатся Пилат, Иисус и Иуда, и над каждой дверью висит омела. Девочка, не замечая сама, взрослела, шапку купила, читает Ницше, Сорокина, курит в ванной, по магазинам ходит из разряда "чтоб по карману" - Oggi, Depo, L'etoile и Sela.
Во сне веселится, гуляет, пьет колу с ромом,не видит больше мальчика-чародея, что лежит головой на плахе, и не видит, как слезы платочком вытирают монахи седые гномам.
- В тот август еще мы пили у парапета,
И ты в моей куртке - шутим, поем, дымим…
(Ты вряд ли узнал, что стал с этой ночи где-то
Героем моих истерик и пантомим);
Когда-нибудь мы действительно вспомним это –
И не поверится самим.
Давай чтоб вернули мне озорство и прыть,
Забрали бы всю сутулость и мягкотелость
И чтобы меня совсем перестало крыть
И больше писать стихов тебе не хотелось;
Чтоб я не рыдала каждый припев, сипя,
Как крашеная певичка из ресторана.
Как славно, что ты сидишь сейчас у экрана
И думаешь,
Что читаешь
Не про себя.
(с)
Вера Полозкова
Два года я молчала. Я молча-...
Я так желала в морду – кирпича.
Я так желала рот забить щебенкой.
Она давала молоко мне с пленкой.
И год прошел, и два прошло, и три.
Ну не смотри, ну плюнь да разотри!
Ну не смотри ты на меня оттуда!
Как на меня, щенка, посыпались дары.
Как люди были рады и добры.
Как я кричала ей: «Уйди, паскуда!»
Апрельский лед и майская сирень,
И устрицы, и ножницы, и лень!
И ласточки, и винограда груда!
Январь малины и январь открыток!
Но вот не мил мне белый божий день.
И черный чай несладок стал и жидок.
На почте киснет банка сургуча.
В моем парадном стружки и моча.
Какие, нафиг, матери и дочки.
Во мне одна вода и камни в почках.
Я позабыла, как писать – в тетрадь.
Валокордин, душевные болезни.
Но кто мне напевает тихо песни?
Но кто меня прощает? И – опять...
Наиля Ямакова.
Я не знаю, как долго это фраза, эти слова будут связывать нас тонкой ниточкой, тянуться от одного к другому. Не знаю, сколько времени воздушные замки простоят в моей голове незыблемо, сколько времени уйдет на возведение новых. Я знаю только то, что сейчас дороже тебя нет никого. И страшнее этой любви нет ничего.
Ты беспечен. Мне так кажется. Я как будто люблю тебя больше, доказываю больше,а ты беспечен и в своей беспечности не замечаешь моих "но". У нас все как в последний раз. Я знаю, такое бывает, сейчас счастливы - завтра в печали, и я боюсь этого, боюсь, что наши воздушные замки так скоро разрушатся,ведь все воздушное, увы, непрочно.
Если даже наш замок и простоит рекордное время, то все равно его кирпичная кладка покроется трещинками, на башнях с северной стороны вырастет мох,а в углах скопятся клоки пыли. Впрочем, это все ничего, главное, чтобы ты был рядом. Главное, чтобы держал за руку, главное, чтобы замок стоял на прочном фундаменте... А башенки - дело наживное.
Большие глаза у страха. Так говорят.Я тоже накручиваю-накручиваю-накручиваю, хотя мы просто сейчас влюблены, просто дарим нежность - кто как может, ничего сложного. Но я в своих накручиваниях подсознательно жду чего-то трагического. У моей любви заячьи уши и волчий оскал.
Я могу сказать тебе тысячу слов о любви,нежности, о тебе и обо мне. Но сказав их,я жду ответа, отдачи. Я жду, когда ты улыбнешься и скажешь всего пару, но таких теплых, что мир снова превратится в бесконечное лето.
Любое из этих слов, из твоих движений, вздохов, взмахов ресницами я запомню раз и навсегда. И в дождливые осенние дни буду вспоминать их, согреваясь этим летним, почти забытым теплом. Ты, наверное, сам не знаешь, что для меня значат твои слова.
Южный ветер не теплее их, не мягче их. Только не становись северным,я тебя прошу, не становись западным, восточным. Будь для меня всегда южным. Всегда теплым. Ну а если вдруг заштормит, то я попытаюсь справиться.
Без тебя я смогу дышать, жить, творить, идти дальше. Может быть, снова полюблю, сильнее или слабее,чем тебя. Но сейчас мой мир ограничивается обхватом твоих рук, сейчас важнее нет ничего и никого. И если уйдешь, ты должен знать, что счастливее, чем с тобой, я не стану никогда.
Люби меня. Люби меня каждую секунду-минуту-час. Люби меня больше,чем я, люби меня так же, как я. Люби меня. Единственная просьба. Обижай, делай больно, но продолжай любить. Пока в твоем сердце что-то горит - я прощу все.
Ю - это просто последняя буква. В этой длинной-предлинной фразе, в каждый абзац которой я вкладываю смысл. Ты знай, что эти три слова,эти десять букв, они для тебя и для меня. Они канаты через тысячи километров. И без Ю - нет никакого смысла.
У нас крайне консервативная семья. Со своими традициями, причудами, со своим общим разумом, который распространяется на всех родственников. Впрочем, наверное, в каждом семейном клане существуют свои причуды, заложенные в каждом новом члене семейства с молоком матери.
Наш род довольно старый. Идет он от священника, который построил за Сергиевым Посадом небольшую церковь, теперь там наше имение и, собственно, сама церковь, которая постоянно реставрируется. А лично моя семья - мама и я - прямая ветвь семьи Крыловых, был такой журналист и писатель.Видимо именно поэтому у нас в семье сплошь одни гуманитарии (не считая моей мамы) и вообще достаточно религиозные люди (не путайте с оголтелыми христианами).
У нас нет строгого воссоединения каждый год за чьим-то столом, но тем не менее в каждые праздники в моей квартире появляется толпа кочующих родственников: один приехал - двое уехали, и так из года в год. Я уже привыкла, когда мама дома,а такое бывает только в зимний период времени, обнаруживать в прихожей еще парочку ботинок или ранним утром без вопросов открывать дверь на чей-то назойливый звонок. Может быть, мы притягиваем к себе гостей, хотя особым гостеприимством не славимся, но иногда даже мои друзья начинают заражаться этой странной болезнью и, что особенно заметно летом, приезжать и звонить уже от подъезда, мол, вот он я,открывай, код я помню.
Наша квартира,кстати, сугубо женская территория. Началось все с бабушкиной сестры, которая жила здесь одна, а потом позвала бабушку и маму переехать с Пятницкой улицы, что у моей мамы вызвало приступ длительной истерики - как так из самого центра переезжать на не особо известную Маяковскую? Это теперь я отвечаю, что живу рядом с Тверской, но раньше середина улицы Горького (как раньше называлась Тверская) не считалась каким-то ориентиром самого центра.
Итак, бабушка с мамой переехали на нынешнюю квартиру,а дедушка к тому времени уже умер, затем родилась я, пока еще замуж не вышедшая и не делящая со второй половиной одну ванную. Но в нашем доме на самом-то деле живут целых два настоящих мужчины - мой пес Ричард и домовой, которого наверняка зовут Пафнутий Алфердович. Наверняка так, потому что никак иначе я придумать не могу.
У моих соседей, кстати, тоже живет домовой, но только не такой буйный,как наш. В детстве я обожала сидеть с соседкой и слушать ее рассказы, как их маленький невидимый дух роется в носовых платках.
Сама же я присутствие домового чувствовала всеми клетками. Ночами он мелко-мелко стучался в спинку кровати, если комната завалена мусором, пугал меня скрипом пола в коридоре по ночам и периодически тырил под шумок какие-ниудь безделушки. Зато как только я стала взрослой, домовой разошелся не на шутку. Он уже в открытую стибривает вещи разного калибра,и пока я не суну под кровать миску с вареньем и не похожу по дому и не поною, упрашивая его отдать зарядку из под сотового, он ни за что не отдаст. К его чести, он отлично заботится о доме. Швыряется прихватками, например. Бывает, сидишь-сидишь себе в комнате, барабанишь по клавиатуре, а тут вдруг слышишь, как что-то на кухне грохается на пол. Иногда это открывается дверца шкафа и пропадает пачка сигарет, иногда кастрюля волшебным образом съезжает с плиты и пикирует на плитку, но чаще всего прихватки, висящие на стене над столом, взлетают со своего насеста и падают через метров так 5 от стены. Мои кошки, кстати, одни из самых чувствительных жителей семьи. Они просто чуят домовых. Иногда сидят-сидят себе спокойно, потом уши навострят и смотрят на шкаф. Или стену.Взглядом что-то провожают, хотя ни мх, ни иных млекопитающих или насекомых у нас замечено не было.
На даче, кстати,у нас тоже есть домовой. Он живет на втором этаже и ничем особенным не отличается, кроме как постоянным шнырянием туда-сюда, что очень даже неплохо слышно на первом этаже, и редкими разговорами вслух. Ну что-то вроде того, когда ты засыпаешь не во время, а он тебе как гаркнет на ухо "Надя!", и тут же весь сон и пропадает.
Но домовые не единственная отличительная особенность нашей семьи. Моя тетя Лена, например, была замечательным нумерологом и астрологом. Плюс ко всему мы были с ней похожи и внешне и характером,как две капли воды, хотя она и не родная сестра моей мамы. Мой двоюродный брат легко может сказать, сколько я буду встречаться с тем или иным мальчиком, даже не слушая меня и моих рассказов, завуалированных розовыми фломастерами. Я сама иногда могу посмотреть линии руки, хотя на самом деле никогда этому не училась и большую часть не знаю. Плюс ко всему если я. допустим, слушаю плеер на 16 гб и песни прокручиваются рэндом, но мне вдруг как захочется послушать какую-то, то она разом и возникает. Да и вообще песни для меня имеют первостепенное значение, особенно их смысл. По ним я узнаю, чего стоит ждать. Например, иду на свидание, а в песне поется "you never see me again", то тут уже точно с этим молодым человеком ничего не получится.
Моя мама -
Сегодня рыбы мечтают о звездах. Больших, светящихся шариках, под которыми так удобно загадывать желания.
Рыбы любят мечтать, они еще большие мечтатели, чем мы. Плавают в своей глубине, беззвучно хлопают плавниками и мечтают о далеких просторах на небе.
Завтра рыбы под звуки Шуберта полетят на Сириус. Они пролетят Плутон, покружаться вокруг Юпитера, обожгут свои плавники на Марсе, с их чешуе будет отражаться Солнце, а в глазах блестеть Млечный Путь. Завтра рыбы точно полетят на Сириус, это уже давно решено советом старейших окуней и большой восьмеркой лососей.
Первыми полетят карпы. Они давно читали о Сириусе и точно знают, как туда лететь. За ними последует форель, дамы ведь всегда летят впереди. Карпы и форель станут разведывательной делегацией, вдруг Сириус уже заполонили рыболовы и браконьеры со своими динамитными шашками.
Шествие будет замыкать тунец, они же самые неприхотливые в воздухоплавательном спорте.
Рыбы приземлятся на сияющией серебром поверхности звезды, улягуться теплыми боками и забарабанят хвостами. Так они приветствуют свою мечту.
Через пять часов наступит темнота. Рыбы,прищурившись, посомтрят в небо, такое темное,почти черное, и увидят, как где-то далеко сияет звезда, которую недавно они звали Землей. Карпы, форели, тунцы, лососи, окуни, гуппи, все-все загадают какое-нибудь особенное желание, ведь особенные желания сбываются только у рыб.
И в темноте звездной ночи рыбы будут танцевать декабрьский блюз.
А послезавтра они проснуться. В морях, океанах, прудах, речках, болотах и снова начнут мечтать о звездах, которые так маняще сверкают на ночном небе.
Они говорят:
Ты так изменилась, стала жестче,
Глубже глаза и острее черты лица,
Гордо поднятая голова - никто не нужен,
Спокойный и холодный взгляд, капля надменности,
Ничто не волнует, все идет так, как хочешь ты.
Я молчу в ответ, но про себя
Я говорю :
Смотри, ты умираешь в этой осени, сентябрь рвет кожу,
Хочется вывернуться наизнанку от пустоты,
Кровь стынет, тебе так не хватает его, взглядовруксловласк
Одиночество подступает в горлу, простыни холодные, как и кисти,
Но красный комок под ребром горячий и жжет легкие, дышать трудно,
Не хочется, кружится голова, сил нет сил нет сил нет,
Постоянный кофе, замерзшие ступни, кашель, осенняя кома,
Как будто все потеряло смысл, вокруг только дождь, изморозь и кокон,
В котором ты задыхаешься, в котором не хочется просыпаться
Однако ты идешь но уже
Не пытаешься улыбнуться
(с)Ше_
Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.
Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.
Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.
Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.
Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.
Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.
(с) Евтушенко
холод проникает под куртку, у меня столько месяцев пустоты впереди
у меня сейчас нет тебя/мечты/слов/букв/звуков/ нот
может быть, я буду спать по привычке там, где еще осталось тепло твоей руки
а сейчас только ноющее третий месяц чувство и старый все_понимающий кот
ночи до половины третьего без сна в бесполезных прошлых мыслях
зима, дай Бог, заморозит все мои лишние слова
на белых обоях нарисованы пять минут счастья в осенних листьях
кто-то наверно решил, что этих пяти минут мне на всю эту осень хватит сполна
високосный год, говорят, нехороший, а я не верю
следующий будет лучше, ведь всегда завтра лучше, чем вчера
но я помню, как в этом году море ночевало в моей постели
этот год, мой год, пусть несчастливый/больной, не отдам никому никогда
у меня на этой недели не будет к небу вопросов
эта осень .две.тысячи.восемь. убила все многоточие в стихах
а город всё ждет, когда я устану, закричу и убегу под откосы
я иду. я молчу. я живу. но. уже не в мечтах.
(с) ameli-
Колокольчик звенит. Герда бьёт по будильнику и продолжает спать.
Кай придёт разбудить, Кай подарит цветы, насмешит, позовёт гулять.
Он прекрасен, как бог, как Адонис, придуманный тысячу лет назад.
Герда тает, к нему прикасаясь. Не тают лишь льдинки в его глазах.
Королева наденет прозрачное платье, коснётся запястья иглой.
Ей так нравятся мальчики. Некоторых она забирает с собой.
Королева играет в опасные игры, но кровь её холодна.
Королеве не нужен никто, и она никогда не бывает одна.
Под сияньем софитов -- северных звезд -- Королева исполнит роль.
И она совершенна, как может быть Смерть, из которой изъяли Боль.
Принимает Любовь внутривенно, смеётся, пришпоривая коней.
Нет того, с чем не сможешь расстаться, чтоб навечно остаться с ней.
Кай под кайфом. В крови у него героин, а в глазах покой.
Кай поёт под гитару про детские сны, про расставшихся брата с сестрой.
Чувства те же, вот только всё реже встречается солнце в его стишках.
Ради смеха сегодня он выложил ВЕЧНОСТЬ из белого порошка.
Герда скачет на север, но север не найден, его замела метель.
Колокольчик звенит. Где ж ты, мальчик, зачем ты ложишься в её постель?
Я теряю себя каждый раз, как она твоих нежных касается век...
Подломились колени оленя, и, вскрикнув, Герда упала на снег.
Кай играет свой блюз, Королева пьёт виски со льдом и глядит в окно.
Ей немного наскучил сюжет, но в целом -- ей нравится это кино.
Герда спит. Её боль отступает. Её обступает заснеженный рай.
Что ж -- почти хеппи энд. Только Герде не нужен бог. Герде нужен Кай.
(с) а.н.
Ты гадала по воску, звёздам, цветам, порезам,
Ты искала меня по блогам, по интересам,
Ты башку теряла, ревела, включала дуру
И ломала ногти о серую клавиатуру.
Опускала руки вдоль туловища как плети,
Перечитывала стишочки давности пятилетней,
Ощущала себя сплошною раною рваной
И курила тайком, надолго закрывшись в ванной.
Изнуряла себя воспоминаниями больными,
На плечах, запястьях моё вырезала имя,
Целовала фотки, мучительно представляя,
Что я здесь, с тобою. Да и ты живая.
По ночам звала меня полубредово,
В снах ласкала, жадно любила, - с утра по новой:
На ЖЖ, ли.ру, в Одноклассниках и Вконтакте…
Такой поиск – одна из обычных практик.
Ты пила таблетки, водку (всё это сразу),
Называла меня скотиной, сукой, заразой,
В зеркалах искала – не находила – била…
Ты меня любила.
Как ты меня любила…
(с)
Я верю в разбитые_зеркала, в черных_кошек, в неправильно_загаданное_желание_под_Новый_год и в просыпанную_соль. Надо ведь чем-то себе объяснить тот факт, что ты меня "просто" не любишь...