Скачущие руки-плети, рот-пельмени, эта убийственная интоннация... бесы, какие бесы.
Черти запускают свои милые пальцы под мою шкуру. Эта лягушонка, в карапченке. Скачет и мечется по шаткой кабине... Нет, места ей нигде нет. Как страшно-то, как страшно! повторения, непрекращающиеся повторения, атака адских полчищ и сподручников. Сподручники. Все это в своем роде красиво.
А что мне надо. Солнце там, тепло. Колеса, наушники, растянутая кофта... Кино. Джинсы. Резинка для волос еще. И все-таки что-то не то.
Ну можно еще, чтобы Москва где-нибудь в пригороде Петербурга находилась.
Это цитата сообщения лера_охуела Оригинальное сообщение
нет в этом мире ничего светлее и радостней, чем искренняя улыбка ребенка, который впервые убил! ©
Все очень плохо. С личностью или с чем еще.
По-настоящему больше ничего не нужно.
Я только очень хотела бы жить вместе с собакой. Она любила бы меня, без всего того, чем нагружают это слово люди. И я любила бы ее.
Хочется жить далеко, впадать в зимнюю спячку, просыпаться весной от запаха тающего снега, обнимать свою собаку и плакать.
Жизнь не обходится без того, что называется "поисками себя". Хотя я не о том, что этим называется, хотела написать. Я думала о том, что прочитывается в этой фразе, без наложения устоявшихся выражений. Внутренне и внешне, в зеркале, на страницах дневника, в любимых песнях, на фотографиях, повсюду и всегда мы выискиваем и рассматриваем свои черты. Подсознательно, совершенно осознанно, целенаправленно ли, но без этого и правда не обходится.
Не знаю, хорошо это или плохо. И вообще, может ли это явление быть "каким-то", кроме того, что оно естесственно. Но сейчас мне очень хочется его избегать. "Субъективное восприятие" - и это все же что-то иное. Да и думала я немного не об этом.
Я думала, когда мы плачем, неважно отчего. Перед тем, как умыть лицо, каждый, хотя бы раз, невольно останавливался взглядом на своем отражении в зеркале. На покрасневших веках, на потекшей туши, на мокрых щеках и соленой влаге, забившейся в угол рта. Видим в этом красоту, или какое-то осмысление, что-то высшее... И любим себя. Даже если эти слезы вызвал кто-то, кого никогда не было, фильм, книга или собственное воображение. Но свелось все именно к этой секунде перед зеркалом. Ко взгляду именнно в эти опухшие от искусственно вызванных слез глаза. Я говорю искуственных именно потому, что все страдания человека в определенной доле прежде всего желанны. И эту данность ощущал каждый в той или иной ситуации. Но легче на душе становится только тогда, когда нарочно забываешь, что никого не прося, сам долил себе в кружку горя.
Все это как-то мелко и бессмысленно. Я знаю, все сказанное мною - прописная истина. Но каждый раз, в глубине души понимая это, я словно в тайне от самой себя опять наполняю кружку выше собственной запретной отметки. Эта маленькая и никому незаметная деталь не дает мне уже ни того облегчения, которое было доступно раньше, ни преодоления, которое кажется таким простым. После таких взглядов под собственную кожу я могу объяснить это только привыканием. В этом явлении, или в чем-то другом. Новая доза собственных мерзостей сопровождается привкусом тошноты и отсутствием какого-либо удовольствия. Какая-то неистребимая глупость.
Почему каждый из тех раз, когда я смывала с себя все ненастоящее, обещала кому-то несуществующему сбросить всю мишуру и остаться неочищенным зерном самой себя, так и оставался разом? Может быть потому, что это был именно кто-то несуществующий, тот, кто должен был помочь хранить обещание. Но, убереги меня Бог, повесить это на кого-то реального. Меня и его убереги. Ведь чтобы повесить, нужно будет все открыть. Все то, что живет в трещинах моего сознания. А их слишком страшно показывать кому-то. Ведь и мне никто бы не показал свои. По крайней мере с той целью, которой вооружаюсь теперь я. Навсегда с ними покончить. Обычно такие воспаления демонстрируют с теми же намерениями, с которыми смотят в заплаканное отражение. Нет.
Собаку завести чтоли.
На самом деле, окружающим друг до друга до черта. Каждый, даже самый благородный порыв, чаще всего сводится к банальному эгоизму. Довольно неприятно это понимать, поэтому редкий человек предпочитает себя не обмануть. Но как иначе. Надо чем-то оправдаться.
Прежде всего перед самим собой. У человека в действительности нет никого и ничего, кроме себя. Самый благородный эгоизм есть порождение естественных позывов, а самое эгоистичное благородство - совести. Чтобы рушить чужие мечты, достаточно только прикрыть его теми самыми фразами. "Так для тебя будет лучше", "ты не готов к этому", "для твоего же блага". От них тошнит и тех, кто вынужден слушать, и тех, кто произносит их . Грандиозно.
Я не устремлюсь к горизонту с горящим взглядом - "Ах, я только хотел построить свое счастье, но вы сломали меня, и я ухожу!". Нет, я буду методично ждать бреши в чужой корме. И никакого самообмана.
Мы слишком много времени торчим в комнатах. Слишком много думаем в четырех стенах. Слишком много живем и отчаиваемся взаперти.А на лоне природы разве можно впасть в отчаяние?
- Еще как! - сказал Равик.
- Опять-таки потому, что мы очень привыкли к комнатам. А сольешься с природой - никогда не станешь отчаиваться. Да и само отчаяние среди лесов и полей выглядит куда приличнее, нежели в отдельной квартире с ванной и кухней. И даже как-то уютнее. Не возражай! Стремление противоречить свидетельствует об ограниченности духа, свойственной Западу. Скажи сам - разве я не прав? Сегодня у меня свободный вечер, и я хочу насладиться жизнью. Замечу кстати, мы и пьем слишком много в комнатах.
- И мочимся слишком много в комнатах.
- Убирайся к черту со своей иронией. Факты бытия просты и тривиальны. Лишь наша фантазия способна их оживить. Она превращает факты, эти шесты с веревками для сушки белья, во флагштоки, на которых развеваются полинялые знамена наших грез. Разве я не прав?
- Нисколько.
- Верно, не прав, да и не стремлюсь быть правым.
- Нет, ты конечно, прав.
- Ладно, хватит. Между прочим, добавлю, что мы и спим слишком много в комнатах. Превращаемся в мебель. Каменные громады домов переломили нам спинной хребет. Чем мы стали? Ходячей мебелью, сейфами, арендными договорами, получателями жалованья, кухонными горшками и ватерклозетами.
- Правильно, мы стали ходячими рупорами идей, военными заводами, приютами для слепых и сумасшедшими домами.
- Не прерывай меня. Пей, молчи и живи, убийца со скальпелем. Посмотри, что с нами стало? Насколько мне известно, только у древних греков были боги вина и веселья - Вакх и Дионис. А у нас вместо них - Фрейд, комплекс неполноценноости и психоанализ, боязнь громких слов в любви и склонность к громким словам в политике. Скучная мы порода, не правда ли? - Морозов хитро подмигнул.
- Старый черствый циник, обуреваемый мечтами, - сказал Равик.
Морозов ухмыльнулся.
- Жалкий романтик, лишенный иллюзий и временно именуемый в этой короткой жизни Равик.
"Триумфальная арка"
Ты " никогда не оправдываешься". И редко извиняешься. Потому что дешевая гордость для тебя важней людей. Потому что больше всех любишь себя, и даже перед собой выставляешь ее вперед. Стараешься выглядеть человеком с непробиваемым сердцем, скалой без предрассудков. Не всегда осознанно показываешь людям, что тебе на них плевать и растереть. И это не всегда правда. На самом деле ты слабое и неуравновешенное существо, зависящее от сигарет и алкоголя. Водишь вокруг тонкого пальца свое большое сердце. Я не знаю, умно это или глупо. Это хитро.
Я никогда не скажу всего тебе в лицо, потому что слишком люблю. Порой не понимая, за что.
[699x466]
ты знаешь, я скучаю.
О чем я помню... самые яркие воспоминания подчас так никчемны. Я помню из детства нашу квартиру на Тэльмана, там мамина сережка.. Коричневая сережка на гнутой проволоке из множества бисерных ниток. Или даже терракотовая. А вторая потерялась. Они были такие простые, но очень красивые. Поэтому сережку никто не выбросил. Она висела в коридоре, воткнутая в обои.
Еще висела картина. Странная картина, я тогда знала только, что ее написала мамина подруга. И там сирень - потому что мама любит сирень. Потом я узнала, что это батик. И толкование изображения как букета сирени ничем не обосновано. Да впрочем как и то, что у мамы была подруга, которая писала картины. Теперь она стоит у меня за шкафом в покосившейся черной раме и в пыли. Как тряпка. А в мои лет 5 она висела на стене, и я каждый вечер, стараясь не спать, разглядывала мазки, тщетно ища в них очертания маминого любимого цветка. Это было сродни мемориалу... А все потому, что Мама... Мама любит сирень...
Я очень остро помню, как однажды ночью я не могла заснуть, меня швыряло по кровати. Констебль Попрыгайлоу не давал покоя. Папа подарил мне очень красивую книжку "Папоротниковая низина", и это был один из персонажей... Заяц в полицейской форме... И я кралась к подоконнику, брала бумагу и карандаш, и при свете фонаря, попадавшем в окно, рисовала его... зайца...
А когда мы жили на Софийской, у железной дороги, я спала в комнате одна, и надо мной висел большой малиновый ковер. И это было так здорово - потому что раньше я видела такое только в гостях, и всегда хотела этот узорчатый ковер... За окном все время стучали поезда, и позвякивали стекла. Было так сладко там засыпать. Я помню, что была там очень счастлива. А днем приходила бабушка и ставила мне пластинки со сказками. Настоящие пластинки... И ковер.
[показать]Потом мы к ней переехали. Я спала в выцветшем коричневом кресле, оно жутко неудобное, но обожаемое. Собственное - я всегда мечтала о кресле, это и сейчас не прошло. Мама ставила кассету Агутина, убирала квартиру, и мы пританцовывали.. Хоп хэй ла ла лэй. И было солнце в окне, и такой замечательный вид. На полосатые трубы где-то вдалеке, испускавшие замысловатые облака дыма.
А самое сладкое - это замороженная малина... в банках из под масла Воймикс... их надо было подержать у батареи, чтобы льдинки между ягод растаяли, и тогда можно есть... а потом еще оставался малиновый сок... Это было событием недели, ведь эти ягоды, собранные трудом всего семейства на даче, нельзя было есть каждый день. Как и грецкие орехи в холодном шкафу - они же предназначались в свекольный салат... Поэтому они подъедались тайно и незаметно...
Я запоминаю нюансы.. в хорошем или в плохом. Они длинной цепочкой составляются в определенный мир, который мне ни на что не променять. И потому, что это не предусмотрено, и потому, что я никогда не захочу... Я не смогу выкинуть ни слова, ни жеста, я никогда не захочу вычеркнуть ни один эпизод. Приятный, или заставляющий содрогнуться при воспоминании... никогда... я люблю все то, что было со мной. Наконец я это поняла.
"Джонатана привлекает определенный тип женщин, похожих на Клер. Внешний вид, молчаливость, мудрость.
Короче говоря, у нас есть сестра, Клер. Я помню, как она к нам заходила раз или два в месяц с платком, мокрым от слез. И ничто не могло избавить ее от слез. Ни какие глупые шутки, ни большие признания. Как только мы не старались ее отвлечь, но... А главное, у нее не было никакой причины плакать. Она сама говорила "Это очень, очень старая грусть. Настолько старая, что впервые ее наверное можно почувствовать еще в утробе матери. А потом она приходит снова и снова". А потом ты понимаешь, что эта грусть опять возвращается, регулярно, и от нее невозможно скрыться. Да, бесполезно. Но в ней есть что-то такое приятное... Она появляется снова и снова, как надоедливый комар. И если бы не сестра, может эта грусть уже задавила бы меня, и никто бы мне не помог. Я почувствовал себя таким подавленным. Я почувствовал свою беспомощность против злости со стороны других людей.
Не думаю, что это было направлено против меня. Она плакала, и в этом была какая-то божественная красота. И другие люди не могли понять, что можно плакать вот так просто, с улыбкой на лице.
Однажды Клер покончила с собой. Ей было всего семнадцать. Все были так удивлены. Честно, честно. С тех пор эта грусть и в моем сердце, и в этом доме. Моя сестра была красивая и счастливая. И это вместе с ее необычной грустью, понимаешь? Она разделила ее на всех, что-то вроде того... Эта способность плакать.
Я думаю, что ее убила эта старая грусть. Я думаю, что это была как раз она - эта вечная грусть. На самом деле все люди умирают от грусти. И Клер тоже."
Поль (Ромен Дюри), "Парижская история"
Это цитата сообщения ANDREA_RODRIGUES Оригинальное сообщение
Только дурак нуждается в порядке - гений господствует над хаосом.
Люди могут пить вместе, жить под одной крышей, могут заниматься любовью, но только совместные занятия идиотизмом могут указывать на их настоящую духовную и душевную близость
Женская догадка обладает большей точностью,чем мужская увереннось. (Киплинг)
Чтобы быть всеобщим любимцем, нужно быть посредственностью
Если ты не можешь найти то, ради чего стоит жить, лучше найди то, ради чего стоит умереть.
Секс - это наибольшее, что могут дать друг другу нелюбящие люди и наименьшее, что могут дать друг другу любящие.
Настоящий друг с тобой, когда ты не прав. Когда ты прав, каждый будет с тобой. (Марк Твен)
При первой любви душу берут раньше тела; позже его берут прежде души, а иногда и совсем не берут души. (Гюго)
Лучше быстро сгореть, чем медленно гаснуть (Кобейн)
Ты можешь быть рядом, но я всегда сама по себе. Ты можешь только догадываться, но ты никогда не будешь знать о чем я на самом деле думаю. Только когда я увижу искренность в твоих глазах, я отменю все эти правила... Я не верю в слова, мне нужны действия.
Одному самоубийце ясна сладость суицида. [показать]
Невозможно забыть отвратительного сна. С неясным сюжетом. Не кошмара, но мажущего где-то между сознанием и осязанием, мурашками по телу, отчего-то стыдного, как детская похоть.... Даже никогда не повторяясь, он преследует годами... Если бы это явление не было так притягательно. Отвратительно и соблазнительно. Отражение подноготной.
Довольно интересно.
А вообще, мало что помогает. Потом и не хочется, чтобы это кончалось, неприятно и непривычно выходить из этого состояния.
Это цитата сообщения ITDalee Оригинальное сообщение
Бракосочентание - зло. Зла мне явно не хватает.Не люблю свадьбы, не-люб-лю: меня постоянно стремятся на них затащить всякие разные близкие люди, аргументируя это тем, что якобы я что-то должна, что в каком-то статусе нахожусь, который предусматривает подобные совместные мероприятия - терпеть не могу огромное количество чужих лиц, чужие праздники, куда тебя привели под сомнительным предлогом. Когда ты там никого не знаешь, откровенно против сего посещения, но вроде бы не хочешь обижать того, кто тебя позвал. Но я воспитана в семье, где принято относиться ко всемус юмором, так что свадьбы это чудесно. Как выяснилось, я всегда на свадьбах плачу: и потому что трогательно остолбеневшие будущие супруги ошалело внимают речи сотрудницы загса и растянувшиеся по стенке гости/родители с одинаково скорбными лицами не менее прониклись всеобщим столбняком, потому что общая стоимость внешнего виды невесты составляет оплату за семестр в моей академии, а то и за год если приплюсовать костюм жениха и подаренные цветы, потому что двери в загсах узкие, а невесты в своих тортообразных платьях на обручах - широкие и не пролазят, или пролазят с пикантно задравшимися юбками, под которыми поддетые для тепла в морозное зимнее бракосочетание труселя с начесом, а вот подбрасываемые в воздух монеты/крупы/ботаника охотно оседают в многоэтажной прическе невесты и свидетельницы, ну и остальных на кого попало - а принято ведь бросать перекрестным огнем. Потому что прекрасные сильные мужчины открывают красивым движением шампанское бутылку за бутылкой, щедро разливая в одноразовые убогие стаканчики, которые враз преображаются в многоразовые и пущенные по кругу с отпечатками помады, блеска для губ и чьих-то прилипших усов.