Пламя

В каждом из нас играет маленький огонек, похожий на огонек спички: это любовь, любовь к Родине, к родителям, к школе… Когда тебе начинает кто-то нравится, огонек вырастает и в душе уже играет пламя свечи. И чем сильнее тебе нравиться этот человек, тем больше это пламя в твоей душе. А настоящая любовь… Настоящая любовь – это огромный костер, подобный тем, через которые наши предки прыгали по праздникам в честь своих богов.
И все это пламя, от маленького огонька до огромного костра, греет тебя изнутри, в душе. Но когда тот человек, что зажег в тебе пламя искренней любви, уходит, бросает тебя, пламя сходит с ума, бунтует. И разгорается так, что сжигает дотла и душу, и чувства, и даже самую маленькую любовь, которая всегда нас сопровождает в жизни. И тогда душа черна и обуглена, и нет больше никаких чувств, кроме боли. Так болят только ожоги от любви.
Но вскоре свежие ожоги заживают, и ты холодеешь. Вся душа твоя замерзает, пепел превращается в черный лед, и не остается больше никаких чувств, даже боли.
Но проходит время, и новые впечатления, новые эмоции согревают душу. И лед подтаивает. И на растаявшем пепле вновь появляется и начинает играть маленький огонек, похожий на огонек спички: это любовь, любовь к Родине, к родителям, к школе…

…мы живем в страшное время…
Весь мир – это ядерная бомба замедленного действия. Вся политика трещит по швам, а политики кипят от ярости. Нет спокойствия. Нет мира. Но есть страх – страх смерти. Мы все можем умереть в один момент.
Когда-то давно, сейчас уже никто не помнит когда, были изобретены «Часы конца света». Кто изобрел их? Мы никогда не узнаем… В Центральном музее сейчас стоят эти часы, а рядом с ними лежит Список. В нем указано время, которое появлялось на этих часах. Сейчас на них – 23:59. Самое страшное время, которое до сих пор появлялось на этих часах. Но скоро появится еще более страшное…
Я – Хранитель этих часов. За последние несколько дней я не отходил от них ни на минуту – чтобы не пропустить тот момент, когда придется передвинуть стрелку.
Вчера вновь был международный скандал. И вновь между сверхдержавами. Каждый человек вновь живет, вздрагивая от любого звука и луча света, – а вдруг сейчас?..
Круглосуточно работает радио. По нему изредка передают последние известия, в остальное время – молчание. Как тишина среди всего живого, которая приходит перед началом урагана.
Вот сейчас начнется очередная передача.
«Противник отдал приказ о бомбардировке нашей страны ядерными бомбами».
Но… как…
24:00. Констатация смерти.

Это не спасет меня, но у меня будет несколько лишних секунд, чтобы увидеть то, о чем я никогда никому не расскажу. Сзади послышался шорох. Я обернулся и увидел русалку. У неё были длинные рыжие волосы и зеленые, цвета болотного мха глаза. Увидев меня, она вздрогнула, и вдруг между нами пробежала маленькая искорка. Она подошла ко мне, и я её обнял. Полные слез глаза закрылись, а мокрое лицо прижалось к моей груди.
А внизу в паре километров от нас вдруг появился огромный огненный гриб. Красиво…

Тяжелый радиоактивный ветер потихоньку развевал пепел, оставшийся от двух влюбленных людей.
Может, от этой любви эта Земля станет лучше?..

Слушать этот музыкальный файл

Бледное солнце вставало над городом. Под легким ветерком шелестели листья на деревьях, кустах, на земле. Живые шептались с опавшими, но те отвечали равнодушно и уходили. Трава пыталась их задержать, пробиваясь даже сквозь асфальт, но что она могла? Листья улетали вперед по дороге, мягко ложились на воду пруда, сбивались в стаи и улетали с попутным ветром. О чем они думали? Ни о чем. После того, как они покинули свои ветки, листья некоторое время радовались своей свободе. Потом – страшно завидовали тем, кто остался на ветках. Ну а потом им стало все равно. Они высохли, потеряли весь хлорофилл и стали легкими, свободными и ворчливыми. Листья ворчали на ветер, солнце, свободу, землю и асфальт, на своих остающихся на дереве собратьев. Они не ворчали только на воду, но нельзя сказать, что это полностью их заслуга – просто вода слишком мягко обнимала.
Впрочем, как это часто бывает, их ворчание никто не слушал. Ветер весело пересмеивался с живыми листьями, зазывал их лететь с собой, они отшучивались, а некоторые – соглашались. Тогда ветер подхватывал новых друзей и летел к опавшим листьям. Они возмущенно ворчали и требовали положить их на место, но весельчак-ветер не обращал внимания и кружил их в танце. Впрочем, танцевать ему быстро надоедало и он, прихватив пару-тройку друзей, улетал. А листья опускались в старую пыльную траву. Она тянула к ним худые руки и цеплялась, но свободные и легкие предпочитали сохранить хотя бы свободу, если уж не удалось сохранить спокойную жизнь. Хотя кое-кто предпочитал оставаться с травой – какая-никакая, а все же компания.
Солнце с ленивым интересом наблюдало за этими плясками. Оно недавно проснулось и еще толком не открыло глаза. Впрочем, по такой погоде светило весь день оставалось блеклым и хмурым. Часто натягивало на себя тучное пуховое одеяло и заваливалось досыпать прямо на небе.
Тучи клубились и небрежно укрывали своего хозяина. Иногда они сталкивались, и тогда казалось, что одна из них рождает другую. Тучи закручивались друг вокруг друга, наползали, играли с ветром и скакали наперегонки. Недовольное солнце приоткрывало край одеяла, и недовольно косилось одним глазом на эти игры. Иногда оно от тоски плакало, и тогда все слезы через тучи падали вниз. Ветер радостно подхватывал их и кидал в лицо деревьям, листьям и пруду. Однако большая часть все равно попадала на землю и она возмущенно шептала что-то. Ветер не прислушивался, но иногда задорно свистел. Затем он сгонял тучи в одно одеяло, накрывал им солнце; оно постепенно успокаивалось и засыпало. Мокрые листья гневно шуршали и дрожали под ледяными порывами ветра. А он смеялся и, улетая, забирал их с собой. А осиротевшие деревья, трава, земля и вода пруда тоскливо смотрели им вслед.

Есть своя какая-то особенная прелесть в умении облекать свои мысли в такую форму, которая заинтересует многих. Что представляется высококультурному, образованному человеку при слове «Фентези»? Нечто не слишком умное, не слишком интересное, бульварное чтиво, сказка для детей или для взрослых… не несущая в себе сколько-нибудь глубокую мысль. Что представляется среднему человеку при словах «глубинный философский смысл»? Ряды библиотек. Наполненные пыльными томами скучной классики и мудреной философии. Пытался ли кто-нибудь разрушить эти стереотипы? Да, пытались. Многим ли это удалось? Думаю, что нет.
И все же права одна дама-библиотекарь, говорящая «Не бывает плохих жанров, бывают плохие книги». Ведь при слове «фентези» можно вспомнить первые книги Первухиной или Белянина… да, это беллетристика… а можно – Урсулу Ле Гуин или Терри Пратчетта. Эти книги учат думать. Что есть черная тень, преследующая тебя всю жизнь? Прежде всего – ты сам. Что случится, если ввести уравниловку? Где нет личности, есть только безликое «мы»? Рано или поздно такая система гибнет. Захлебывается под огромной серой массой.
Сейчас я под впечатлением от книги «Мрачный жнец» Терри Пратчетта. Фентези? О да! Сумасшедший юмор, театр абсурда, магия и овеществление метафизических понятий? Тысячу раз «да»! И все же… Все начинается с малого. Смерть становится личностью, а на твоей полке оказывается маленький шарик со снежинками внутри. И что же из этого может получиться? Отдельны ли эти события? Все просто – Высшие Силы не имеют «я». И Смерть должен быть так же безлик. Однако же он уже стал личностью и менять его слишком поздно. Проще… сменить целиком – старый Смерть умрет. Появится новая смерть. Умер король. Да здравствует король. Так сочли Ревизоры действительности – серое «мы». Но может, здесь есть более глубинный смысл? Может, просто Азраил, Дежурный по миру, не желает своего одиночества другому – Смерти? Чего здесь больше – желания безликости мира или своеобразного сострадания? И все же это лишь разные уровни действительности, разные слои смысла.
Но что же случается, когда из мира исчезает смерть? Становится слишком много жизни. Она воплощается в милых безделушках. Затем в очень полезных, но не необходимых вещах. А потом паразитирует на городе, на его жизненной силе – людях. Великолепные, вроде бы абсурдные и ироничные, но точные, как удар шпаги фразы – и перед нами картина нашей действительности. Огромные супермаркеты паразитируют на городах. Они притягивают жизненную силу города – людей. И теперь люди бегают за бесполезными покупками. Для них играет завлекательная «не-музыка», отупляющая мозги, перед глазами – белые бумажки с надписями «РАЗ ПРАДАЖА!» и яркие витрины… В более глубоком смысле – это эпидемия вещизма.
Ничего не напоминает? Еще пару столетий назад люди жили. Иногда выживали. Но все же жили. Были верны пусть грязным, опасным, но – городам. Где не чужды некие более высокие ценности. А потом медицина выгнала Смерть. Он, конечно, не совсем ушел, но все же пришлось Мрачному Жнецу немного подвинуться. И жизни стало слишком много. Вот и паразитируют на наших городах стеклянные шары – яйца городов, тележки на колесиках – рабочие и матки этих муравьев – супермаркеты.
А есть еще «Музыка Рока». Да, рок – это действительно роковая музыка, переворачивающая жизнь. Даже дающая жизнь взаймы, когда твоей уже пора бы прекратиться. Когда тебя должен уже убить быт. Эта музыка способна сдвинуть мироздание.
А разве нет в русской фентези осмысленных книг? Их мало, да… но они есть. Например, «Четвертый вектор триады» Юрия Белова. Текст этой книги не настолько глубок и важен, как буквально каждая фраза у Пратчетта. Но она заставляет задуматься о вечном соотношении «добро/зло». Когда-то в небесах произошел эксперимент. И от бога=любви в три направления легли шесть теней-людей: по оси чувств, ума и силы. Почему шесть? Потому что любовь создана не для одного, а всегда для двоих. И они должны помочь миру, в котором исчезает прогресс. В этом мире осталась лишь сказка, застоявшаяся и скучная. А в каком-то другом мире, брате-близнеце, осталось слишком много техники и прогресса. А сказка утекает. Этим отрезкам осей всячески мешают агенты ада, злой сущности мира, не-любви. И вот под конец выясняется, что не шесть человек, не три оси координат у Бога. Есть еще и Просветление, есть росток любви в царстве тьмы – появляются еще двое, еще одна пара одной координаты.
«Три дня без чародея» Игоря Мерцалова говорят о том же, о чем и «Мрачный жнец». О милых безделушках в жизни людей. Вроде бы так мило и не страшно – сотовые зерцала и очки-духовиды. Но к чему они приведут? С помощью очков можно видеть ложь – и вскоре ты станешь уверен, что «те, кто не врет, еще просто не успел это сделать». А сотовые зерцала? Невинная игрушка… но потом – предмет необходимости, предмет вожделения, гордости, престижности. И вскоре все бегают в погоне за этими безделушками. Намечена и тема «западнизации» славян. Что говорят сами славяне – князь? «Никогда славянам не быть такими!» А Читать далее...

Настроение сейчас - романтично-ностальгическое

Одна летняя ночь
Тихая ночь. Огромная желтая луна поднимается над противоположным берегом. Под ногами – мелкий песок, четкие графитные тени скрывают следы. Над склоном берега, наверху, притаилась темная сосновая роща, наблюдающая за ночной жизнью. Доносится шелест реки в камышах, по воде откуда-то раздается смех – и кажется, что за ближайшим изгибом реки притаилась русалка. Сейчас она выплывет, обнаженная и прекрасная, и поманит за собой.
На берегу мечутся две неясные тени, свет отражается от металла и слышен стук клинков. И ты сидишь на песке, подавшись вперед и жадно наблюдая за поединком. Внезапно тени остановились, и вот уже тебе в руку ложится тяжелая рукоять клинка. И весь мир исчезает, остаются только меч и противник, и тебя охватывает боевое безумие и высокое вдохновение битвы, все тело горит первобытным огнем силы и ловкости, а кровь пенящимся шампанским разносит по телу ярость и азарт. Ты отдаешься бою, как самому прекраснейшему из мужчин. А этот самый прекраснейший стоит и внимательно наблюдает за дуэлью. И вдруг – сигнал к окончанию. Разгоряченное тело требует продолжения, но усталая рука разжимается, и меч падает на песок.
Ледяная сентябрьская вода ласково обволакивает пылающую кожу. По ней пробегает озноб, и ты сильным движением бросаешь себя вперед по лунной дорожке: не то плывешь, не то бежишь, не то летишь… Сбоку от тебя – вторая валькирия, яростная противница и хорошая подруга. А сзади тот самый прекрасный мужчина, готовый помочь и поддержать. И ты становишься русалкой, играющей с водой и танцующей с ночной свежестью.
Еще несколько минут – и ты снова меняешь роль – теперь ты богиня, Афродита, выходящая из пены морской, обнаженная и прекрасная в тоге из теней и лунного света. Лучи ночного солнца искрятся в капельках воды, стекающей по обнаженной груди. Шаловливый ветер обнимает, ласкает кажу и увлекает в свой танец под оком великой небесной богини.
Пора домой. Тропка вьется по роще, задевая край старого кладбища. И чудится, что вон из-за того креста сейчас выплывет призрак… но дети Смерти попрятались, испугавшись той всепоглощающей энергии Жизни, той великой магии людей – Любви, которой лучится вся твоя сущность. Лишь леший где-то ухает, но и ему не запутать тебя – ты чиста, как белый лист бумаги, свободна от добра и зла, ты часть этой рощи и Великой Праматери Природы, свободная от человеческих условностей, а позади тебя – такие же чистые и свободные – твои друзья.
Вот и город. Пора вновь одеть человеческую сущность вместе с одеждой. И все же магия этой ночи так просто не отпустит тебя, и дома вы еще будете сидеть на крыше, любоваться звездами и петь… петь о магии и любви, о богах и эльфах, поддавшись безумной романтике по-ночному чувственной Природы.

Это цитата сообщения Futurolog Оригинальное сообщение

10 притч, сделавших мир лучше

1. Тактика

Эпиграф.
- Я работаю с утра до вечера!
- А когда же вы думаете?
(Диалог между молодым физиком и гениальным Резерфордом)

Вы могли видеть это по телевидению, слышать об этом по радио или из газет, но в этот раз ежегодный мировой чемпионат проводился в британской Колумбии. Финалистами были канадец и норвежец.

Их задача была такова. Каждому из них отводился определенный участок леса. Победителем становился тот, кто смог бы повалить наибольшее количество деревьев с 8 утра до четырех часов дня.

В восемь часов утра раздался свисток и два лесоруба заняли свои позиции. Они рубили дерево за деревом, пока канадец не услышал, что норвежец остановился. Поняв, что это его шанс, канадец удвоил свои усилия.

В девять часов канадец услышал, что норвежец снова принялся за работу. И снова они работали почти синхронно, как вдруг без десяти десять канадец услышал, что норвежец снова остановился. И снова канадец принялся за работу, желая воспользоваться слабостью противника.

В десять часов норвежец снова включился в работу. Пока без десяти одиннадцать он ненадолго не прервался. С все возрастающим чувством ликования канадец продолжил работу в том же ритме, уже ощущая запах победы.

И так продолжалось целый день. Каждый час норвежец останавливался на десять минут, а канадец продолжал работу. Когда раздался сигнал об скончании соревнования, ровно в четыре часа пополудни, канадец был совершенно уверен, что приз у него в кармане.

Вы можете себе представить, как он удивился, узнав, что проиграл.
- Как это получилось? - спросил он норвежца. - Каждый час я слышал, как ты на десять минут прекращаешь работу. Как, черт тебя подери, ты умудрился нарубить больше древесины, чем я? Это невозможно.

- На самом деле все очень просто, - прямо ответил норвежец. - Каждый час я останавливался на десять минут. И в то время как ты продолжал рубить лес, я точил свой топор.

2. О двух волках

Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину.
В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь… Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность…
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил: - А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

3. Узнать причину

Путник, идущий вдоль реки, услышал отчаянные детские крики. Подбежав к берегу, он увидел в реке тонущих детей и бросился их спасать. Заметив проходящего человека, он позвал его на помощь. Тот стал помогать тем, кто еще держался на плаву. Увидев третьего путника, они позвали его на помощь, но он не обращая внимания на призывы ускорил шаги. «Разве тебе безразлична судьба детей?» - спросили спасатели.
Третий путник им ответил: «Я вижу, что вы вдвоем пока справляетесь. Я добегу до поворота, узнаю, почему дети попадают в реку, и постараюсь это предотвратить».

4. Два друга

Однажды они поспорили и один из них дал пощёчину другому. Последний, чувствуя боль, но ничего не говоря, написал на песке:
- Сегодня мой самый лучший друг дал мне пощёчину.
Они продолжали идти и нашли оазис, в котором решили искупаться. Тот, который получил пощёчину, едва не утонул, и его друг его спас. Когда он пришёл в себя, он написал на камне: «Сегодня мой самый лучший друг спас мне жизнь».
Тот, кто дал пощёчину и который спас жизнь своему другу спросил его:
- Когда я тебя обидел, ты написал на песке, а теперь ты пишешь на камне. Почему?
Друг ответил:
- Когда кто-либо нас обижает, мы должны написать это на песке, чтобы ветры могли стереть это. Но когда кто-либо делает что-либо хорошее, мы должны выгравировать это на камне, чтобы никакой ветер не смог бы стереть это.

5. Свинья и корова

Свинья жаловалась корове, что к ней плохо относятся:
- Люди всегда говорят о твоей доброте и нежных глазах. Конечно, ты даёшь им молоко и масло, но ведь я даю больше: колбасы, окорока и отбивные, кожу и щетину, даже ножки мои варят! И всё равно никто меня не любит. Отчего так?
Корова немного подумала и ответила:
- Может быть, потому, что я всё даю ещё при жизни?

6. О Рае и Аде

Правоверный пришел к пророку Илье с просьбой показать Рай и Ад.
Они пришли в большой зал, где вокруг большого котла с кипящим супом теснилось множество народа. У каждого в руках была громадная металлическая ложка с человеческий рост, обжигающе горячая, и лишь самый конец ручки был деревянный. Худые, алчные, голодные люди жадно совали ложки в котел, с трудом вынимая оттуда суп и пытаясь дотянуться ртом до чашечки. При этом они обжигались, ругались, дрались.
Пророк сказал: «Это Ад», - и повел в другой зал.
Там было тихо, такой же котел, такие же ложки. но почти все были сыты. Потому что разбились на пары и Читать далее...

Настроение сейчас - стебное

И вот Арда была сотворена. Её освещали прекрасные Светильники, и по ней бродили звери. И решили Валар устроить празднование во имя Эру, и пришел к ни Эру, и принес Мелькор новое свое изобретение – самогон. И пили Валар и Эру «за Эру», потом «за Арду», потом «за Манве» и «за Варду», и за всех Валар вместе и по очереди, затем «за Мелькора» и «за Мелькоров нектар», потом снова «за Эру», «за Арду» и по новой. И веселились сердца Валар, и души их тоже веселились. И решили Валар немного развлечься…

…Голова болела нещадно. В глазах почему-то было темно, но Эру быстро сообразил их открыть. Всего-то за 10 минут. Впрочем, видимых изменений это не принесло. Где-то сбоку появились белые точки, а в целом ничего не изменилось. Эру с трудом оторвал голову от пола и схватился за нее:
– Ой, что вчера было?!..
Где-то справа раздался шорох, и оттуда показалось помятое лицо Варды:
– Кто выключил свет?! Где мои Светильники?
Зажегся маленький огонек, от которого почему-то понесло серой. Хрипловатый голос Мелькора произнес:
– Разбили. Тут вообще все разбито. Эру Батькович, сходи, глянь, чё там Ауле натворил? А то все орал чё-то про шахтеров, а то вдруг затих. Да и ты, сначала пруд вырыл, Куйвиэнен назвал, а потом творил чё-то, всех выгнал, да еще орал, что Варде посвящаешь. Ниэнна теперь рыдает, Йаванна обижается, зато Манве сияет как начищенный чайник. Как остатки самогона вылакал, так и сияет.
– Да чё ты врешь-то, чё врешь?! – раздался голос Манве. – Я только попробовал! Это ты все выхлебал! И пустыни с горами нам развел! Всю Арду перелопатил!
– Ага, еще скажи, что я Светильники разбил!
– А то нет! Не я же, – неуверенно сказал Манве.
Эру не понравилась эта неуверенность и он, покряхтывая, поднялся на ноги. Посмотрел на звезды. И пошел к пруду, прополоскать горло. По дороге постоянно натыкался на что-то мягкое, но шел. Попив водички, он оглянулся вокруг и увидел огромное количество прекрасных, как звезды тел. И возгордился:
– Я велик!
Тут подошел Манве и сказал:
– Слышь ты, великий! Ты чё к моей жене приставал? Это че за тушки на моей земле, ей посвященные?
Разгневался Эру:
– Это не твоя земля и твоей не будет!
Так страшен был Эру во гневе, что Манве тут же пошел на попятный:
– Да ты чё, мужик! Ну, пошутил я, зачем же сразу так-то? Ну, не моя, а хочешь к Варде сходи. Авось она тебя и приласкает…
Эру сразу успокоился:
– Да ты не бойся, не бойся… Конечно, приласкает, я же велик! Ну, раз я сказал, что земля твоей не будет, так тому и быть. Тебе я дам воздух.
– О Эру, за что?
– Ну, не плачь, не плачь! Вот хочешь, птичек дам? Хорошие птички, большие! Да не плачь ты! Ну, хочешь, владыкой Валар делаю? – взвыл Эру. Манве перестал хлюпать носом и тут же сказал?
– Давай.
– Ну и хорошо, – вздохнул Эру и пошел к Варде. На полпути обернулся:
– А чё они дрыхнут?
– Так ты ж их вчера так напоил, что они еще нескоро проснутся!
– О, я велик!
– Ну-ну, – хмыкнул Манве и, как владыка, пошел наводить порядок. Эру пожал плечами и пошел искать Варду, но она вместе с Ниэнной рыдала над Светильниками и послала его так далеко, что Эру немного покраснел. Ниэнна прорыдала:
– Бедная Варда! Бедные эльфы! Сколько бед предвижу!
– Лучше бы последствия пьянки предвидела, – проворчал недовольный Эру и пошел искать Ауле. Тот сидел рядом с грудой камней и повторял:
– Запоминай: гномка – дурак! Гномка – дурак!
Присмотревшись, Эру понял, что Ауле не свихнулся, но его обогнал. И вскричал в гневе Эру:
– Ах ты сволочь! Мои эльфы еще дрыхнут, а ты своих уродцев под шумок создал и добудился! Почему они не пьяны?!
Ауле сжался:
– Они из камня на самогоне настояны… Потому и не пьянеют… Щас напою!
– Смотри мне! – пригрозил ему пальцем Эру. – Чтоб через час спали!
Потом Эру огляделся и увидал разруху в Арде.
– Мелькор! Найду самогонный аппарат – отберу!
Испугался Мелькор, обиделся и ушел в свою винокурню. А по дороге бормотал:
– Чуть что, сразу «Мелькор, Мелькор»! Ну, Эру, ну, погоди!
А Валар начали наводить порядок. Все валилось из дрожащих рук. Йаванна зачем-то вырастила два дуба. Варда подумала и выплеснула на них грязную воду. На одном засветились цветы, а на другом вода загустела и тоже засветилась. Ульмо шарахнулся и попытался их водой очистить, но радиоактивные дубки впитали свет и в ответ на воду вспыхнули так, что чуть не подожгли Ульмо волосы. В итоге Эру смотался к себе за Грань, а остальные Валар вырастили горы, чтоб Мелькор не лез, и уснули.

А Мелькор, обидевшись на Эру, решил обломать тому кайф и, нагнав самогона, опохмелил эльфов.


О том, как появились орки,
или Завоевание винокурни

Пробудил Мелькор эльфов и, спрятавшись, начал наблюдать. Большинство еще трясло больной головой и осоловело озиралось, но некоторые уже чутко поводили носами в поисках вожделенного запаха. Мелькор забеспокоился о сохранности бутыли и стал тихонько отползать назад. Это его и погубило. Хрустнула веточка, и толпа оживших эльфов кинулась на звук. Мелькор моментально подхватился Читать далее...

Буду повышать настроение и релаксировать. Копипаст с аетерны и моей тетради:

Сегодня на стилистике исправляли предложения с точки зрения стиля. Катались над ними всей группой.

Археологи заметили, что покойники из южного захоронения перекликаются с покойниками из северного захоронения. (Вася, ты меня слышишь? - Слышу! - И как оно? - Да ниче, только темно как-то!) А когда исправляли, один товарищ предложил назвать покойников некрозалежами.

Не удержал мяч вратарь, но добить его оказалось некому. (Мочи его, падлу! Вратаря на мыло!)

Журнал "Здоровье" - прекрасный помощник в жизни и смерти. (а также в посмертии)

Сейчас судьи вынесут очки. (Вай, налетай, торопись! Эти на -8, эти на +2, а эт самые дарагие - с разными линзами!)

Рост юных фигуристок стимулируется при помощи показательных выступлений. (допинг, однако)

Комиссией установлено, что туша коровы сдана полностью на склад, за исключением передних ног, которые ушли налево. (ну, это вообще без комментариев...)

Блин, черт дернул меня выяснять, уникальный ли у меня ник через Яндекс! Нашла кучу ссылок на свое имя. Почитала... Блин, лучше б мне мозги отрезали, а не волосы! А самое противное, все почему-то свято уверены, что мне делать больше нечего, раздувать скандал только! Бл*, я хоть на одном сайте еще высказывалась кроме как в день показа?! Да даже и тогда только на форуме 1 канала!!! Какого черта меня не удавили в детстве?!

Настроение сейчас - препоганое

Знаете современный способ зарабатывания денег из ничего? Искала я тут работу печатника текстов. Типа тебе дают отсканеный лист с текстом, а ты его перепечатываешь в Ворд. Перебрала туеву хучу объявлений, половина мне сразу сказала, что это лажа и надувательство. Смысл обмана в том, что тебе присылают задание и пишут - мол, пересылка 9или создание почтового ящика, как в моем случае) стоит денег, а мы не уверены, что вы будете сотрудничать с нами. Так что заплатите нам 50-100 рублей и будем работать. Блин, я знала, что все это хрень! И все равно решила поэкспериментировать, типа 50 рублей не жалко, а вдруг это не обман? Блин, мне и не жалко этот идиотский полтинник! Меня ломает, что вчера я сидела и перепечатывала этот бред, потом заплатила, и все зря! Ёпрст, меня даже не это бесит! А то, что сидит какая-то хитрожопая дрянь и стрижет деньги с таких придурков! Нашла бы - убила! Накатать на нее, что ли, заяву в суд? Узнаю у нашей преподши по праву, если есть шанс призвать эту гадину в суд, обязательно напишу! Совсем уже охренели, дегенераты!

[показать]


[показать]

ПРОЛОГ

– Люди! Послушайте меня! Что же вы делаете?! Опомнитесь! Сельва – наш воздушный генератор! Последний! НЕЛЬЗЯ уничтожать свою жизнь! Без воздуха мы погибнем! Но многие погибнут до того, как выдышат весь воздух! Черт, вы же знаете: растения перестанут справляться с переработкой углекислого газа в кислород, переизбыток углекислоты создаст в атмосфере экран, отражающий тепло, температура повысится! От повышения температуры растают льды и вечная мерзлота, уровень воды поднимется! Океаны затопят сушу! Мы все утонем! – бесновалась на каменной тумбе молодая девушка. Её лицо было залито слезами, а голосок прерывался от волнения. На этой животрепещущей ноте её сдернули с тумбы и заткнули рот.
Случайные зрители молча развернулись и ушли. Судьба молодой девушки никого не интересовала. Я с разинутым ртом смотрел на то место, где только что стояла неизвестная ораторша. Бабушка дернула меня за рукав и испуганно проговорила…
– Да идем, идем же! Вот встал, как вкопанный!
… и дернула меня за руку. Я молча смотрел в глаза девушки, с кляпом во рту, связанной по рукам и ногам, но не растерявшей своей горячности. Эти глаза пылали такой убежденностью, такой верой, что я вздрогнул и позволил себя увести.
А в голове моей резонансом звучат её горячие слова.

Глава I.

Я часто вспоминаю и эту девушку, и эту улицу, и эти равнодушные лица людей, и, конечно, её пламенную речь. А еще чаще она мне снится. И каждый раз я окунаюсь в эти горящие глаза, как в чаны с кипящей смолой, и слышу её тонкий прерывающийся голосок. И просыпаюсь в холодном поту.
Не знаю, что заставило меня записать эту историю, разве что желание предупредить потомков. Я сам когда-то не внял предупреждению, и теперь… Но вы, вы сделаете то, о чем мы можем только мечтать!
Сорок лет назад я проходил с бабушкой по той площади, и уже сорок лет я чувствую в себе те слова. Тогда они показались мне какой-то шуткой, мистификацией, бредом сумасшедшей, наконец; ничто не предвещало той катастрофы, которая разразилась сейчас.
Тогда, сорок лет назад, когда люди заканчивали вырубать леса Сибири и Центральной Африки, никто не задумывался, справится ли растительность морей и океанов с переработкой углекислого газа. И лишь редкие вестники неудач, такие, как та девушка, говорили и кричали, что вырубка лесов приведет к страшным последствиям. Но их трезвые, разумные голоса заглушались куда более мощным голосом ужасного зверя по имени Индустрия. Именно они, Предприниматели, делали деньги на жизнях будущих поколений. Они вырубали леса, делая из них бумагу и мебель, красивые безделушки и украшения, и все остальное, что могло приносить деньги.
Но сорок лет назад Предприниматели начали вырубку южно-американской сельвы. Вначале никто ничего не замечал, запас кислорода в атмосфере был достаточен. Но сейчас, когда и сельва истощила свои запасы, нехватка кислорода становится все ощутимей. Но не для всех. Не для всех…
Я ощутил, что вдохнуть нормальное количество воздуха не получается, только тогда, когда мой друг Сандро сказал о том, что ему не хватает кислорода, и он задыхается. Я лишь посмеялся. Потом мы стали замечать, что быстрее обгораем на Солнце. Но и тогда не придали этому значения.
Однажды, не так давно, меня пригласили на какое-то собрание. Я был удивлен, так как все знали, что я не большой любитель подобных заседаний. И от любопытства пошел.
В темной душной комнате стояли диваны, стулья, кресла, табуретки и пуфики. Большинство были заняты, видимо, я немного опоздал. Председательствовал невысокий седой человек в сером, мышиного цвета, костюме и домашних тапках. Увидев меня, он кивнул и вместо приветствия хмыкнул:
– Ну, что, соучастнички, начнем, пожалуй...
И они говорили. Долго говорили. О сельве и кислороде, о положении в мире, о необходимости что-то решать. В конце председатель этого заседания поинтересовался у меня:
– А вы что скажете, мой дорогой?
Я только пожал плечами. Все уже было сказано. Но я добавил:
– Вы много говорили сегодня. Но для чего?

Глава II.

С тех пор все и началось. Я каждый день бывал на общих собраниях и уже знал всех в лицо. Каждый раз мы обсуждали ситуацию в мире и то, что с ней можно поделать. На мой последний вопрос первого заседания ответов нашлось много и в то же время ни одного. Никто не смог толком объяснить всей этой болтологии, но все били себя кулаком в грудь, доказывая, что это было необходимо.
Как-то раз, устав слушать глупости, я взял слово и произнес:
– Друзья! Мы занимаемся очень важным делом. Мы спасаем человечество. Но я не понимаю, зачем нужны все эти разговоры. Мы должны действовать и действовать решительно! Разговоры ни к чему не приведут! Нас слишком мало, чтобы сразу уговорить всю общественность в том, что необходимо спасать Землю и самих себя. У нас мало времени. Но мы можем продлить оставшееся время. Посадим деревья, много, много деревьев!
Что началось! Все почтенное собрание обсуждало мои слова! Вердиктом было следующее: я безусловно прав насчет действий – будем сажать деревья, но собрания мы должны Читать далее...

-- Завтра, в Святой День, исчезнешь ты с лица земли, нечестивый. Зачем бродишь ты по миру, вводя людей во Грех?
- Брожу, покуда люди видят в себе возможность грешить, - в тон Епископу ответил Демон, и улыбнулся. - Как только ощутите себя достойными Отца нашего, а не жестокими рабами Его, как разглядите совершенство своё и ближнего, так и не останется места Греху в ваших душах.
Епископ поморщился и сделал охраняющий жест:
- Странные речи молвишь ты, нечестивый.
Демон чуть склонил голову, учтиво и насмешливо:
- Поддерживаю высокопарную манеру речи, избранную Вашим Святейшеством.
- Посмотрю, как и что ты завтра поддерживать будешь, нечестивое отродье, - прошипел Епископ. И тут же, опомнившись, откашлялся, напустив на тебя прежний скорбный и безгрешный вид. - ... Ибо попался ты ныне, и окружают тебя лишь святые отцы да храмовники. Так ты не опаснее любого из тех, кого очистила Святая Инквизиция.
Печальная улыбка Демона и странная боль, поднявшаяся откуда-то с несуществующего дна его золотистых глаз, заставила вздрогнуть всех, кто глядел в тот миг на его прекрасное лицо. Не было там боли за свою участь, в этих мерцающих омутах, подёрнутых дымкой льда.
Последние отблески дня окрашивали алым стены церкви и весь город, когда Джеланна всё ещё стояла на холме, взирая на это великолепие. На самом деле город был самым, что ни на есть обычным, но в час, когда били колокола старой церкви, и солнце либо только начинало восходить, либо уже скрывалось за холмами, не было в мире места прекраснее.
Наступала Ночь Накануне Святого Дня, одного из самых значительных среди многих церковных Праздников. Завтра Джеланна встанет самая первая, как всегда, и побежит к дверям храма, а потом начнётся шествие, и ей, как одной из тех, кто следил за каменной церковью, будет позволено в нём участвовать. Поговаривали, будто бы Епископ приготовил какой-то сюрприз, который сделает Праздник совершенно незабываемым... но женщин допустят поглядеть только из такого далека, из которого ничего не разглядишь. Как всегда. Что делать, - Носительницы Греха...
Джеланна вздохнула. Вечер сгустился вокруг неё, наполняясь скорбными едва слышными стонами, далёким воем то ли волков, то ли бесов и демонов, и тому подобными странными и неприятными звуками. Как известно, в Ночь Накануне любого Святого Дня нечистая сила выходила резвиться и смущать всех благочестивых верующих.
Сегодня было особенно страшно, - духи будто бы оплакивали кого-то. И возгласы их, приближаясь, вновь откатывались, потому что ночь ещё не вступила в свои права.
Джеланна была храброй девушкой. Но и ей стало не по себе. Она сделала охраняющий жест и медленно начала спускаться с холма. Но когда прерывистый вой раздался совсем близко, она что было сил, понеслась в город, к своему дому...
Этой ночью началась буря. Ветер завывал в трубах и неистово стучался в запертые ставни и двери, силясь сорвать их с петель. Вся нечисть, какая только была в окрестностях, кружила нынче над городом, заставляя верующих дрожать в своих домах и с нетерпением ждать рассвета. Только духам и Епископу была известна причина безумия плясок Ночи Накануне этого Святого Дня...
Шествие уже давно закончилось, и толпа высыпала на главную площадь, чтобы насладиться тем, что приготовил на сегодня Его Святейшество с верными своими святыми помощниками.
Джеланна стояла на пороге церкви, задумчиво взирая на широкую улицу, упирающуюся в спины последних стоявших на площади. Она уже закончила убирать огарки свечей у иконостасов и теперь силилась понять, что же там происходило, за всеми этими людьми. Но крики толпы напоминали гремящие моря, и далёкие возгласы Его Святейшества было не разобрать.
Что-то важное происходило там...
Важное для самой Джеланны... Она была благочестива, эта юная девушка с воздушными небесными глазами, лицом ангела, лёгким телом и божественно-прекрасными волосами, стыдливо скрытыми тяжёлым длинным платком. Красота её была так невинна, что даже священники, боящиеся обычно прекрасных женщин, доверяли ей, этому юному ангелу, которого, казалось, не затронул Первородный Грех.
Она любила людей и всё вокруг, и не приходило ей в голову крамольных мыслей. Разве только жалела она людей за все их грехи, за то, что ставят они одних ближних выше других. Сегодня Джеланна снова задала себе вопрос, -почему же люди боятся многого? И почему не равна женщина мужчине...
Быстрые ноги понесли девушку на площадь, в самую гущу толпы, и она увидела... увидела... увидела...
Слабый человек уже не выдержал бы всех тех пыток, которые пока использовал Епископ. Сильный, не будучи сломлен, был бы на пороге смерти. Но никто не мог ответить, далеко ли до Рубежа этой жертве Святой Инквизиции. Святые отцы, стоявшие вокруг помоста, беспрестанно читали молитвы, ограничивая его силу, и не знающие поражения рыцари-храмовники охраняли того, кто не смог бы сбежать. Холодные инквизиторы с бесстрастным восторгом ломали его тело, но испробовали пока далеко не всё, что причиталось ему по списку.
Епископ холодно оглашал каждое наказание, Читать далее...

Огромные белые пушистые снежинки падали с небес на землю. В темноте зимней ночи тускло светились заснеженные лапы елей и небольшие мохнатые сугробы. Ветер негромко свистит среди стволов и явственно усиливается. Едва слышно поскрипывает снег да издали раздается звон металла. На небольшой поляне кружатся две неясные тени, изредка поблескивающие оружием в свете луны. На грани слуха воспринимается звук шагов и тяжелое дыхание. Звезды с неба неуверенно наблюдают за поединком, косясь в сторону наползающих тяжелых туч.
Удар – блок, выпад – блок, контрудар – отскок, обманный… предугадан и отбит. Звезды заинтересованно переглядываются и закрывают глаза, испугавшись наползших туч. Выпад – уворот, контрудар – изящный уход влево, контрудар оказался обманным и одна из теней не успевает увернуться…
– Неплохо, – насмешливый мужской голос. – Ты многому научилась за это время.
– Ненавижу тебя! – шипящий женский.
– Ну, родная, что же ты так злобно?
Тень-победитель скользнула к побежденной и обняла. Та попыталась шарахнуться и ударить, но только тихонько вскрикнула, попав в объятия.
– Ну что же ты отбиваешься? – горячее хрипловатое дыхание обжигает ухо и шевелит волосы, выбившиеся из-под шапки. – Ты же знаешь, что ничего плохого я не сделаю!
Объятия становятся чуть крепче, и меч выпадает из ослабевших пальцев. Холодный порыв ветра пробирает до костей, и вторая, меньшая, тень против воли вздрагивает. Мужчина рывком распахивает полы плаща и прижимает её к себе. Она пытается отстраниться, вырывается…
– Ты же знаешь, что это бесполезно, – легкий смешок, горячее дыхание. – Смирись, глупышка, ведь я все равно сильнее!
Еще один рывок, и тени падают в снег. Ветер завывает все громче. Снежинки становятся похожи на рассерженных шершней. Мужчина тревожно посмотрел вверх, рывком поднялся и поднял женщину.
– Начинается метель. Надо укрыться.
– Я никуда с тобой не пойду! – свирепое шипение.
– Значит, я тебя понесу, – насмешливо заявляет мужчина. Девушка снова пытается вывернуться из его объятий и они снова чуть не упали. – Не глупи, малышка, ты же погибнешь.
– Уж лучше так! – рыкнула она.
– Глупости! – сердито дернул головой он. Его меч уже давно за спиной, как и вещмешок. Ее меч одним движением оказывается в ее ножнах. Еще одна попытка с ее стороны, на этот раз удачная. Выглянувшая из-за туч луна высветила бледное лицо, искаженное ненавистью, черные глаза. Быстрый взгляд, затем она резко отворачивается, хлестнув волосами по лицу и, уже тенью – луна скрылась, – бросается к елям. Мгновение – и маленькая женская фигурка растворяется среди мохнатых теней. Среди метели не видно даже, как снег падает с потревоженных еловых лап.
– Проклятье!
Мужчина, так и оставшийся в тени, метнулся следом, но в темноте не было видно ничего, кроме следов, да и те заносил ветер. Мужчина чертыхнулся еще раз и побежал по еще пока заметным следам. Через несколько секунд между стволов мелькнула пола плаща, взметнулся фонтанчик снега из-под сапог. Мужчина в несколько прыжков догнал девушку и обхватил за талию. Оба рухнули в сугроб.
– Дура! Ты же замерзнешь!
Она лежала не шевелясь. Чертыхаясь, он повернул ее лицом вверх: по виску стекала тонкая струйка крови – она ударилась о свой меч. Он изменился в лице, подхватил ее на руки и бросился к стоящей неподалеку ели, огромной, с роскошными лапами, начинающими расти в полутора метрах над землей. Вокруг ели уже наметало сугробы, да и под ней снега было достаточно. Он быстро расчистил землю под лапами от заносов и внес девушку туда. Невдалеке лежали несколько камней – ими он придавил к земле лапы ели, когда влез внутрь. Получился небольшой шалашик. На его стены-ветви снаружи снова нанесло снега, завывал ветер, но внутри было довольно тепло. Он сел и уложил ее к себе на колени. Стер кровь, ласково провел рукой по лицу, прикоснулся к губам, почесал за ушком. Она слегка улыбнулась, мурлыкнула и обняла его за шею. Он наклонился и поцеловал ее. Кожа была холодная, но под ней билось живое тепло. Она не ответила на поцелуй, лишь улыбнулась. Он слегка отодвинулся и посмотрел ей в глаза. Мгновение в них плескались любовь и нежность, и вдруг сменились ненавистью и ожесточением. Она отшатнулась от него:
– Предатель!
Он удержал ее и прижал к себе, несмотря на сопротивление.
– И чем же я предатель?
– Ты предал меня! Я верила тебе! А ты…
– А я?
– Ты такой же, как все остальные! Взять женщину, пленить… не допускать даже мысли о свободе! Ищи себе другую дуру, которая забудет о воле ради тебя!
– А как же любовь?
– Мне не нужна любовь такой ценой! Я была и останусь свободна! И лучше я умру свободной, чем буду жить взаперти!
Она рванулась из его объятий, но он не пустил. Прижал к себе покрепче, заправил выбившуюся из-под шапки прядь и негромко рассмеялся. Его шепот все так же горячил шею:
– Ты хочешь стать свободной? Такой же свободной, как ветер? Мой Ветерок, послушай как тоскливо он завывает снаружи! Ведь у него нет никого и ничего, кроме его свободы. Он одинок. Он может перешептываться с листьями, раскачивать Читать далее...

Давным-давно, когда вся Европа была скрыта дымом от костров и стонала под пятой Святой инквизиции, на Руси родилась девушка. Была она прекрасна, как первая зима, и так же холодна. Не трогали её ни ребяческие забавы в детстве, ни ухаживания парней в юности, не интересовали её родительские заботы и деревенские слухи. Поняли это и парни, поняли родители, и все жители деревни знали об этом. И стали её сторониться, а родителям её сочувствовать да потешаться над ними за глаза. Но и это не трогало девушку, ибо она никого из людей не любила.
А любила она птиц и зверей, леса и поля, воду и камень, и все, чем ни богата была природа, она любила. И легка была её поступь, так что ни один цветок, ни одна травинка не ломались под её ступнями, и все звери и птицы, сколько их ни было вокруг, слетались послушать, как она пела. И с каждым днем все дальше и дальше в лес уходила девушка, но не хороводил её леший, и кикиморы болотные не звали её в свои трясины, а деревья и кусты указывали ей путь. Трава ей стелилась под ноги, а самые матерые хищники следовали за ней вместе с самыми трусливыми и мирными зверьками.
И чем больше привязывались к ней звери, тем больше не любили люди. По деревни пошли слухи, что она колдунья, и самые отчаянные врали выстраивались в очередь, чтобы рассказать очередную байку о ней. Но хоть и не любили её люди, однако же не трогали, говоря, что не зря её все звери да леший с кикиморами слушаются, знать и впрямь колдунья. А колдуний на Руси уважали. Да и не отказывала никогда девушка в помощи, вот только просили её редко.
И вот однажды она повстречала в лесу древнюю как мир старуху, что кряхтя пыталась присесть на колени, чтобы вырвать какую-то травку. Девушка опустилась на колени и, взяв в руки стебелек, тихонько позвала его. И весь росток с корешком плавно вышел из земли и оказался у неё в руках. Старуха посмотрела на неё неожиданно острым взглядом и, поджав губы, произнесла:
– Хм, а я и не верила этим пустобрехам… Что ж, ты и впрямь колдунья? – спросила она у девушки.
– Что ты, бабушка, какая я колдунья? Во мне всего колдовства, что коса до пояса да глупость до старости, – улыбнулась девушка.
– Но как же росток у тебя в руках оказался? – поинтересовалась старуха.
– Так ведь попросила я его, вот он и пошел, – ответила девушка. – Если ко всему с любовью относится, то оно тебе взаимностью отвечать будет.
– Вовсе не всякому, – возразила старуха. – Такая любовь редко кому дается, они-то и становятся знахарями да колдунами. Ты ведь все живое любишь, да и неживое, а это не всякий может.
– И вовсе не все я люблю, – тихо ответила девушка. – Людей я не люблю. Злые они.
– Это ничего. Я тоже не люблю, но лучше с ними в мире жить, чем воевать, – вдруг сказала старуха. – А тебе лучше со мной жить, чем в деревне. Неправильно это, колдунье в деревне жить.
И осталась девушка жить со старой колдуньей в избушке посреди леса. Старуха учила её варить лечебные отвары, оборачиваться зверем да птицей и прочей колдовской премудрости. Быстро привязалась к старухе девушка, ну а та к ней еще быстрее. Иногда к старухе приходили сельчане с какой-нибудь просьбой, и вскоре разнесся слух по деревням, что у старой колдуньи появилась ученица, та самая Ледышка, что своей холодностью отгоняла от себя всех людей в округе. И старец один, через деревню проходивший, сказал, что коли колдунья старая смогла разбудить сердце Ледышки, то вскоре сыщется и тот, кто и душу её растопит. Оживились все парни, потому что не смотря ни на что была Ледышка прекрасна: телом бела как снег, волосы имела черные, как ночное небо, глаза её были два бездонных озера с зеленоватой лесной водой, а стан был строен как кипарис – и многие желали её. Оживились и девушки, из ревности да зависти высмеивая её.
Но время шло, а ни один из парней так и не смог растопить Ледышке душу. Угасал интерес селянских парней, угасали насмешки селянских девок, не угасла лишь красота её да любовь к старой колдунье. А колдунья тем временем передала её все свои знания и стала отлучаться в лес всё чаще и чаще, уходя все дальше и дальше. Теперь бывало, что колдуньи не было в избе долгие часы, а иногда и дни, но к ночи она возвращалась. Однажды же случилось так, что и на ночь она не вернулась. Забеспокоилась тут девушка, выбежала на улицу и стала звать её, но метель хлестнула по лицу девушки своим хвостом и заставила вернуться в дом. Так всю ночь не спала девушка, ожидая прихода своей наставницы, но так ничего не дождалась. А рано поутру колдунья сама вернулась в избушку, усталая и замерзшая. Бросилась к ней девушка и поняла, что старуха больна. Дни и ночи тянулась болезнь её, дни и ночи сидела девушка у её кровати и поила лекарствами, но в ночь на изломе зимы старая колдунья умерла. Долго скорбела девушка, и звери, и птицы, и весь лес скорбел о её смерти. Но жизнь идет своим чередом, и горе не имеет над человеком той власти, которую имеет жизнь.
Жила себе девушка в избушке и не знала, что далеко-далеко, за горами и лесами, за полями и реками живет благородный рыцарь. Был этот Читать далее...

Вот читаю комменты в дневнике и понимаю, сколько же хороших людей вокруг! Вот утром заходишь в метро... Тебя толкают, ходят по ногам как по своему ковру, даже не извиняясь (ну что, трудно, что ли, буркнуть "извините"?), начинают наезжать, что я не там стою (а где мне стоять, если никто не пускает пройти дальше?). Тоскливо так становится. И, что особенно противно, заражаешься этой агрессивностью. Идешь и бухтишь: "Как же это надоело, мерзкие люди, щас бы вас всех на потолок посадить!" А потом выйдешь на свежий воздух - и такое впечатление, что на тебя одели грязный мешок. Гадко! Мне почему-то казалось, что люди такие озлобленные и невоспитанные и есть. В принципе, я не думаю, что сильно ошиблась. Просто теперь вижу, что хороших людей тоже много. Спасибо вам.