Немножко философии о степени реальности27-09-2008 01:35
Сэр Руфус Хинли, среднестатистический маг, возвращался домой с работы довольно поздно. Его любимая жена уже должна была спать, поэтому отсутствие света в окнах нисколько не удивило. Зайдя в дом, сэр Руфус сбросил тяжелый зимний плащ и собрался тихонько прокрасться мимо спальни в гардеробную, как ощутил, что жена не спит. Не по каким-то магическим маячкам или таинственному чутью, а просто - по дыханию. И чему-то такому неуловимому, какой-то атмосфере, которая говорила - в доме не спят.
- Каролин?
Маг заглянул в комнату и обнаружил жену, сидящей на кровати, одетой и причесанной, будто она только что пришла домой и на минутку присела на кровать. Да так там и застыла. Женщина сидела в явно неудобной позе - колени подтянуты к груди, спина опирается только на воздух, а мягкая перина норовит опрокинуть тело на себя целиком. Взгляд Каролин был устремлен в стену и оставался неподвижен, пока сэр Руфус не позвал ее. После этого голова существа, что сидело на кровати, медленно, механически повернулась и уставилась этим застывшим, немигающим взглядом на мага.
- Они что-то украли у меня, - голос звучал глухо, как из-под подушки, и мало напоминал живые переливы голоса Каролин. - Что-то важное. Без этого я не смогу жить. Но я не знаю что. Ты найдешь это?
Маг судорожно сглотнул.
- Но как они украли? И кто?
- Я не знаю, - все тот же безжизненный голос. - Они прислали огонь. Ты же знаешь,я любила огонь. Но этот огонь меня предал. Он унес что-то, без чего я умру. Скоро умру.
- Я найду! Кто бы и что ни украл у тебя, я найду! - твердо пообещал сэр Руфус.
- Тогда я должна заснуть. Это тело не сможет долго жить, но пока оно спит, оно дольше остается живым.
Женщина выпрямила ноги, откинулась на кровать и закрыла глаза. Маг заставил себя не паниковать, а начать заниматься хоть каким-нибудь делом. Что такого мог украсть огонь у его жен, без чего она не могла жить?
Сэр Руфус посмотрел на ее ауру и медленно осел на пол. Нет, аура ни разу не напоминала покойника, но и ни с чем живым ее спутать было нельзя. Краски не исчезли из нее, как это случается после смерти, не сместились и не стали ярче, как это бывает во сне, они как будто бы потускнели. Но не так, как в старости. Цвета не стали пастельными, потихоньку превращающимися в белый цвет смерти. Они стали грязной застиранной тряпкой, которой вытирали пыль и забыли выстирать после этого. Дивные ультрамариновые переливы художницы теперь напоминали воду давно и надежно заросшего пруда, алая энергия радости стерлась до грязновато-розового, насыщенный фиолетовый цвет ведовства стал почти черным. Почти - но не черным, а давно застиранным, пыльным мешком.
Сэр Руфус поспешно отвел глаза. А потом взгляд резко метнулся обратно, застывая на незамеченной ранее черточке - от ауры его жены шел тонкий жгутик куда-то в стену и далее. Маг вскочил, схватился руками за этот жгутик и побежал за ним. Сквозь стены, улицы, попадавшиеся столбы. Сейчас он, как и тонкая энергетическая линия, не принадлежал этому миру, был слишком тонким, чтобы замечать преграды. И, - увы! - слишком увлечен этой погоней, чтобы заметить, как мир вокруг него тускнел, становился серым невзрачным снимком, а затем и вовсе растворился в серой зыби. Сэр Руфус бежал и бежал, гонимый только одной мыслью - иначе она умрет!
Белые стерильные стены и потолок, линолеумный пол, и всякие медицинские приборы попали в поле зрения сэра Руфуса, когда он очнулся. Он все также сжимал в руках жгутик - капельницу, - но бежать уже не пытался.
- Вот и все, доктор, сейчас он успокоится и снова заснет.
Но сэр Руфус не зря был магом, хоть и не в этом мире, хоть и среднестатистическим. Он понял, что означает этот проводок. И попытался его вытащить. Но дюжий санитар не позволил этого сделать.
- Пожалуйста, - умоляющий взгляд. - Ведь вы же убиваете ее! Прошу вас!
Но никто не слушал. Лишь доктор чему-то покивал и успокаивающе положил руку ему на голову.
- Не беспокойтесь, мы никого не убиваем. Напротив, мы вас лечим, и вскоре вы вернетесь к своей семье и работе, Николай.
Но сэр Руфус не желал так просто поверить в очевидные бредни:
- Какой семье? Вы же убиваете ее! Убиваете! Мою Каролин!
"Они украли у меня тебя, - раздался вдруг в голове пустой, новый голос Каролин. - И я не смогу жить без тебя. Ни я, ни город. Тебя забрали у нас. О Руфус, почему ты не смог меня спасти?" - последний вопрос уже окрасился эмоциями, за ним прорвались рыдания, но только на мгновение. А потом он уснул.
Чем отличается хорошая книга от плохой? Тем, что, прочитав хорошую книгу во второй, третий раз, мы открываем для себя новые смыслы, новые подтексты, не увиденные раньше. По хорошей книге можно гадать - каждое новое настроение дает возможность увидеть что-то непрочитанное ранее в знакомых строках. Как-то я уже писала о своем впечатлении от книги "Мрачный жнец" Терри Пратчетта. Тогда я читала книгу, взятую у подруги, а недавно начала собирать коллекцию книг сама. Долго гонялась за "Мрачным жнецом", которого нигде не было, и наконец нашла и перечла. На этот раз меня зацепили совсем другие слова: "Смерть стоял и смотрел, как танцует пшеница на ветру. Конечно, это всего лишь метафора. Люди - это нечто большее, чем пшеница. Они проживают свои короткие насыщенные жизни, работают, пока не кончится завод, заполняя свои дни от края до края тем, что стараются просто выжить. И все их жизни имеют одинаковую длину. И самые короткие, и самые длинные - все они равны. По крайней мере, с точки зрения вечности.
«Но не с точки зрения владельца жизни. Всегда хочется пожить подольше», - произнес где-то внутри тонкий голос Билла Двера.". И еще: "- ПИСК.
Смерть посмотрел вниз. У его ног стояла крошечная фигурка. Он наклонился, поднял ее и поднес к глазной впадине.
- Я ЗНАЛ, ЧТО КОГО-ТО НЕДОСЧИТАЛСЯ. Смерть Крыс кивнул.
- ПИСК?
Смерть покачал головой.
- К СОЖАЛЕНИЮ, ПОЗВОЛИТЬ ТЕБЕ ОСТАТЬСЯ Я НЕ МОГУ, - сказал он. - У МЕНЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО ЛЮБИМЧИКОВ.
- ПИСК?
- ТЫ ОДИН И ОСТАЛСЯ?
Смерть Крыс раскрыл маленькую костлявую лапку. Там стоял совсем крошечный Смерть Блох, смотревший смущенно, но с надеждой.
- НЕТ, НЕЛЬЗЯ. Я ДОЛЖЕН БЫТЬ БЕЗЖАЛОСТНЫМ. Я - СМЕРТЬ... ЕДИНСТВЕННЫЙ В СВОЕМ РОДЕ.
Он взглянул на Смерть Крыс. Вспомнил Азраила, заточенного в башне одиночества.
- ЕДИНСТВЕННЫЙ... ОДИН... ОДИНОЧЕСТВО... Смерть Крыс поднял мордочку.
- ПИСК? "
Черно-красный ободок
На бокале от вина,
Черный волос, потолок,
Нам немного не до сна.
Алый отблеск сладких губ,
Поцелуи до утра,
Кожи белый абажур
Скроет вышитый сарказм.
Блеск иронии в глазах,
Стон-смешок сорвется с вдруг,
Губы шепчут имена,
Замечая все вокруг.
Имидж леди не забыт,
Нет огня в ее руках,
Лишь презрение на миг
Вдруг мелькнет в ее глазах.
Возможно, оно не дописано, но я не знаю, как продолжить. У меня как-то пока не было женщины, которая принимала бы ласки с презрением. Прямо скажем, у меня вообще не было женщины)))
Что-то в последнее время у меня стихи идут. Так что пока буду тут их оставлять.
Нереальный свет планет
Глянет оком сквозь туман,
Словно призрак фонарей,
То ли страх, то ли обман.
Алым пламенем огня
Вверх взвивается фонтан,
То ли пламя, то ль вода,
То ли страх, то ли обман.
Тонкий желтый лунный серп
Звездам пишет имена,
То ли слово, то ли нет,
То ли страх, то ли обман.
Алый очерк на часах,
Стрелки двигают века,
Сквозь века им выдан страх,
То ли страх, то ли обман.
Воздух призрачен и тих,
Мира нет, есть лишь туман,
Жизнь исчезла, ветер стих,
Есть лишь страх и есть обман.
Тихо скрипит застывший порог,
Кошка тихонько ложится у ног,
Трескает тихо зажженный камин,
Тихо мне шепчут "ты не один".
Ласково руки на плечи кладут,
Боль и усталость с собой заберут,
Локон коснется уставшей щеки,
Голос прошепчет "меня береги".
В руки ее я ладони возьму,
И с поцелуем к губам поднесу,
Буду шептать ей "не бойся, малыш,
Нас никогда больше не разлучишь"
Сегодня нашла старые зарисовки на тему танцев. Сразу хочу оговорить - читая эти описания, не разбивайте их на предложения. Это всего лишь грамматика, она подчинена строгим правилам. Читая, рисуйте в голове картинку-впечатление. Пусть каждое слово будет просто новым штрихом в этой картинке. Это магия-впечатление. Ее нельзя прочесть, но можно попытаться увидеть. Прочувствовать. Особенно если вы танцевали.
Танец первый, танго.
Тонкие капельки свечей страстно изгибаются под дуновением музыки. Мягкий полумрак обнимает силуэты. Сильная рука на тонкой талии. Шаг вперед - стройная нога показалась в разрезе узкого платья. Шелестящий шелк скользит по обнаженной коже. Откинуть голову назад - нежная шея остается доверчиво открытой. Музыка ведет за собой в резких , откровенно-показных движениях. Кожа пламенеет под прикосновениями шелка и пальцев. Полусумрак и пламя свечей. Темно-синяя ночь и кроваво-багровое вино. Нарочито-медленное страстное движение назад и вниз, его губы практически касаются твоей груди - и резкий рывок вверх. Темный шелк и светлая кожа. Аромат бриза и магнолии.Пальцы в движении скользят по обнаженной руке. Шепот и скрипка. Струящийся шелк. Танец и страсть.
Танец второй, вальс.
Ослепительный свет тысяч свечей. Бархат, атлас, парча. Кружение. Эти кокетливые локоны и банты на платье! Паркетный пол, по которому стучат маленькие каблучки. Яркие, как бабочки, платья - голубые, розовые, желтые. Узор шагов на полу. Летящие ленты. Легкие цветочные ароматы. Шампанское и смех. Кружение. Легкие движения. Кружева кокетливо несутся по залу. Музыка кружит, заставляет кровь вскипать в радужном веселье танца. Шаг вперед, вправо и назад, легкий, как смех, поворот. Яркие блики на стенах. Оркестр. Бархат и атлас. Танец и молодость.
Танец последний, лунный.
Одиночество. Шорох леса и вздохи ветра. Тонкая белая рука в сложном движении плывет вверх, в камнях браслета отражается свет луны. Вторая рука на уровне талии. Тихая музыка ночи напевает напевает таинственность. Серебристо-белый муслин, иссиня-желтый лунный камень. Ветер перебирает волосы. Движение бедрами, легкий перезвон бубенцов. Легкое движение вытянутой стопы. Танец ресниц. Мягкий холод света ночного солнца. Сверкание серебра. Плавный изгиб бедра. Запах хвои. Стремительное движение. Грация кошки. Блеск равнодушных камней. Музыка вздохов леса и перезвон серебряных бубенцов. Вскинутые руки. Мелькание ног. Серебристый муслин и свет. Танец и одиночество.
Она сидела на диване, поджав ноги и отчаянно мерзла. Не спасали даже шерстяные носки, не спасали теплые домашние брюки, плотная водолазка, и даже теплый домашний халат не спасал. Она всегда мерзла в мае. Проклятая погода, поманила после зимы теплом, раздела, приласкала теплым солнышком... и обернулась холодами и дождем. Весь день - как сумеречный вечер, когда солнце уже село, а тьма еще не наползла на город. она ненавидела сумрак. Эта серость бытия убивала все краски, всю яркость жизни, закручивала сознание и пугала фантомами. Ей казалось, что она умеет ходить в Сумрак Лукьяненко. Для этого даже не надо дергать свою тень, не надо вообще ничего делать - только дождаться вечера, и ты сразу попадаешь на последний уровень Сумрака. И кажется, что навсегда. что ты здесь один. Что больше ничего нет.
А сегодня еще и холодно! И уже неделю так! Нет горячей воды, отопления, а эти проклятые каменные стены за зиму промерзли насквозь! И никак не оттаивают!
Этот сумрак можно победить: занавесить окно, зажечь ночник и читать книгу. Или зажечь настольную лампу и сесть за уютно гудящий компьютер. А что делать с холодом? Обогреватель не может разогнать эту вечную мерзлоту, чай не помогает, такая роскошь как душ сейчас недоступна. Можно, конечно, танцевать, н насколько ее хватит? Пять минут, десять, полчаса? На час не хватит, это точно. А когда ты без сил упадешь на диван, станет еще холоднее.
Сесть, что ли, на обогреватель? Так ведь не выдержит. Ну, хоть ножки сложить.
Приятное тепло обняло пятки, проползло по стопе до пальцев, обхватило щиколотку и поползло вверх по ноге.
Впрочем, может, все не так уж и плохо. Еще пару дней - и выйдет солнце, прогреет воздух и землю. Можно будет вместо холодной комнаты сидеть на теплой улице, нежиться под лучами уже почти летнего солнышка...
Ладно, кого она обманывает? Даже если вылезет солнце, она предпочтет греться на нем сквозь окно, не слезая с дивана. То есть погулять - это святое дело, но приходить домой только чтобы поспать - это перебор.
Она посмотрела по сторонам. По углам прятались тени. Согревшись немного, она забыла про сумрак, но он нашел способ о себе напомнить. Ей показалось или она действительно слышала чье-то дыхание в коридоре? Глупости, просто так влияет на нее сумрак. Кажется, рано или поздно она сойдет с ума - слишком богатая у нее фантазия, которая заполняет пустоту сумрака хоть какими-то образами.
Лучше взять книгу и окунуться в другой мир, другую жизнь. Писать сейчас не хотелось. Писать свое и читать чужое ей было равно интересно.
Тихо и незаметно она уснула над книгой - слишком рано.
А еще как приятно когда тебя ценят... Когда сто лет назад на одном форуме вешала два своих рассказа... И теперь периодически приходит рассылка о комментариях типа: "Не зря я сюда зашел. Замечательно!" Так приятно!
Сегодня в очередной раз пересмотрела фильм "Ван Хелсинг". В очередной раз готова сидеть и ругаться на этих проклятых киноматографистов: ну надо же так снять... Сколько раз я смотрела этот фильм, я всегда плачу в конце. Вроде и стандартная концовка, главгероев чуть ли не в каждом третьем фильме убивают под конец, но так проникновенно сыграно, особенно самый конец, даже не когда Ван Хелсинг убивает Анну, а когда он ее хоронит... Я не могу удержаться от слез. И жаль, что они не остались вместе, и не жаль, потому что конец получился светлый. Несмотря ни на что. Бог простил всю семью Анны, а за это не жаль и жизни.
Фильм вообще построен на таких вот эмоциях: сначала брат Вэлкон, потом укушенный Габриэл, потом сама Анна. Интересные сцены, интересный сюжет, много эмоций... И пусть говорят, что недостоверно, вот здесь все не так, а тут не эдак, и вообще не исторично, пусть... Этот фильм хорош не историчностью, а своим светом. Тем, что несчастный, искусственно созданный монстр наконец узнает, что такое друзья, целой семье простят все их грехи, а левая рука Господа предпочтет отказаться от своей памяти ради Бога. Я не христианка, но после таких фильмов даже мне хочется встать на колени и помолиться.
Запутались звезды в цветах,
Луна ярко светит сегодня,
Подснежник в твоих волосах
Напомнит мне жаркий полдень.
А волосы цвета луны
Сверкнут серебром под сестрою,
Глаза из небес синевы
Подернутся дымкой-мечтою.
И ветер колышет поля,
Взметаясь до звездной пыли.
И светом сочится земля,
где тени твои проплыли.
Пройдешься по ней босиком -
Цветы все головки поднимут,
И сразу весь мир кувырком,
От небыли и до были.
Прекрасна, как фея из сказки,
Цветок белоснежный зимой.
Хотел бы я дать тебе ласки
И кофе в холод ночной.