Пригласи меня на свой День Рожденья...
Ты увидишь, - я умею быть светской,
Я расстанусь с хабальностью детской
И надену румянец смущенья...
Попроси меня придти без подарка,
Все равно принесу тебе небо
И цветы из страны, где ты не был
И конверт с не наклеенной маркой...
А в конверте - листочек альбомный,
Где рисунок апрельского лета,
Мой портрет, на котором одета
Я в пиджак с нарисованной бомбой...
Я никак не испорчу твой праздник,
Буду тихо петь песни в сторонке,
Про себя отмечать очень тонко
Что ты тот же мальчишка-проказник...
Когда все истекут поздравленья,
Разойдутся друзья понемногу,
Стану я собираться в дорогу...
Пригласи меня на свой День Рожденья...

[300x441] Она светлый человек, такой была изначально, с того самого момента, как мне посчастливилось войти в ее жизнь...Светлый, бабочки, сердечки, ненавязчивый талант - во всем понемногу, ровно на столько, чтобы влюбиться в нее без памяти, чтобы впустить ее в свои кладовые и никогда не нарушать ее мирного тамошнего существования... Светлый человечек, на столько, что от ее робких шуток разглаживаются морщинки на лбу, что хочется звонить ей через каждые пол часа, чтобы услышать звонкий певучий голос и поймать легкую волну тепла и радости, которые она раздает бесплатно, бескорыстно и безвозмездно...Он ворвался в ее жизнь не постучавшись и не спросив разрешения...Наследил везде, на пороге, на белом ковре непреднамеренного предчувствия, в душе...Он называет ее сукой, мразью и тварью...Она плачет, он плачет от того, что не понимает, от чего плачет она. Я стою в двух шагах и держу под прицелом его голову. Он знает. Но его рука снова и снова обрушивается на незащищенные стены ее крепости...Он знает...Он свято верит в свою правду и в Бога...Но, видит Бог, я нажму на курок...

Сегодня 9 мая....День, от которого у меня еще с детства захватывало дух и я захлебывалась чем-то странным, сладким и свежим на вкус...Патриотизмом, как выяснилось в последующие годы. В этот день мне всегда хотелось сказать так много, так много....Но никогда не находились слова...Мне не хватало слов, предложений, знаков препинания, всех этих черточек, закорючек и крючочков, чтобы прокричать ветеранам: ".......!!!!!!!!!!!!!!!!" - вот опять слова где-то теряются....Я с ужасом думаю, что когда началась война, большинству из ветеранов, кого мы видим сегодня по телевидению и на улицах, было столько же лет, что и мне...А если бы сейчас страна бросила клич? Смогла бы я? Кинулись бы все? Свершилась бы новая "Вставай, Страна Огромная..."? До сих пор, слушая эту песню, по спине предательски рассыпаются мурашки...По-моему они были другими, те люди...Не такими, как мы сейчас... Да как может добрый молодец взорвать себя вместе с танком во имя спасения товарищей, и не уступить в метро место беременной женщине? Богатыри не мы... Я преклоняюсь...Нет, это слишком банально...Слишком мало, смешная благодарность за то, что сделали они, будучи молодыми мальчишками, девчонками, мужчинами, женщинами.... Я рада, что я приобщилась к этой победе через своих дедов, что я слышала рассказы о воине из первых уст, что я вытирала слезы моего любимого дедушки каждый раз, девятого мая, на могиле неизвестного солдата.... Я рада, что жил да был Советский Союз...Я рада, что я родилась в Советском Союзе - Вечном Победителе! С Праздником Всех!

[314x432] Любовь бывает с разным вкусом...С разным запахом...Как презервативы..."Нелепое сравнение" - сказал бы ты и нахмурил бы жесткую щетину лица...Клубничная любовь...Это самая первая, самая нежная, самая важная, самая нужная...Самая нелепая и бесполезная...Самая слепая...Как новорожденный котенок...Тычемся друг в друга всякими разными частями тела...И клубникой пахнем...Оба...Одновременно... Вторая любовь обязательно будет со вкусом апельсина и корицы...Обязательно...Зализывать до одурения шрамы от давнишних ран на теле друг друга...Засыпать под не модные звуки баяна, рьяно несущиеся с соседнего балкона...Упоительно заниматься любовью. наконец-то начав понимать в этом толк...Кружевное белье...Дорогие духи под коленками...Первый антицеллюлитный крем...Первый тест на беременность - наконец-то стали ответственными...Третья...Не все до нее доходят, многие останавливаются на второй, немногочисленные - на первой...Третья пахнет текилой и печеными яблоками...Кисло-горькие поцелуи могут отравить или вернуть к жизни...Шикарная укладка продержится всю ночь, даже если в голову снова будут лезть самые изощренные позы наконец-то пройденной кама-сутры...Ревность, зеленоглазая сестра, уже ослабила хватку, но все же нет-нет да и ущипнет больно за ямочку на подбородке...Первая кровь на длинных коготках, нещадно расцарапывающих спину того, с кем сладко пить текилу...



А у нас? С каким вкусом у нас любовь? Я не помню...И ты не помнишь...Нет вкуса, и не было никогда...Но послевкусие все же выбивает из колеи томной июньской ночью...Это жизнь.

[500x420] "Пристегните ремни" - доброжелательный, радостный голос из динамиков. Тайком делаю глоток текилы из жестяной фляги, подаренной когда-то папиным другом..."Как будто это нас спасет, если что..." - проносится в голове...И тут же, пораженческие мысли, как стервятники: "Если что? Что? Если что? Ну что если? Что?" Устало закрываю глаза и жду обещанного на этикетке градуса...А его все нет...Зябко кутаюсь в ангоровый шарф...Кто-то садится рядом, а вот и сосед. на перелет, длинною в жизнь, а может в смерть...Черт! О чем я только думаю?! Неохотно открываю глаза: Большие карие глаза и супервежливая улыбка...Вот он, сосед...Стопудово, француз. стопудово...Спорим? На жизнь? На смерть? Фу, это уже противно! Уже полилась ручьем жеманно-кокетливая речь: "Мадемуазель боится летать?" И снова улыбка. Натянуто улыбаюсь в ответ и мелко, как старушонка страдающая нервным тиком, киваю. Мадемуазель боится, не то слово, как боится. Мадемуазель вообще в шоке, в пору вылезти из этого треклятого самолета и бросится сломя голову обратно, в теплый аэропорт, пахнущий новой пластмассой и кофе. Черт, да возьми ты себя в руки наконец!!! А если станет скучно, отдай себя в руки этого французского юнца, только прекрати панику! Ну, понеслось...Взлет...Я читала, что большинство самолетов взрываются при взлете...Только бы пережить эти секунды...Ну что там? Приоткрываю один глаз и опасливо исследую пространство по ту сторону иллюминатора...Облака...Облака...Облака...Кокетливо поворачиваю голову в сторону соседа: "Вы кажется не представились..."

[390x286] "Мама, мама, смотри! Я понял отчего..." - "Мне не интересно! Закрой рот" Потухший взгляд васильковых наивных глаз. Обиженное искривление полудетского рта, мужская скупая слеза, тринадцать лет, тринадцать лет...Он молчал. С тех пор. Он не делился ни с кем своими мыслями. Зачем? Людям это не интересно. У людей есть занятия поважнее. Он рос, вечерами, мелким почерком записывая что-то в общую потрепанную тетрадь. Он рос, считая, что его мысли и идеи никчемны, не представляют ровным счетом ничего для окружающих...Нелюдимая щетина на щеках, туго затянутое ремнем желание, жесткий ворс темно-серого свитера на узких плечах...Первые свидания одноклассников, первые победы и поражения - все мимо него, жизнь шла вперед, он плелся следом, вялыми, уставшими шагами, с неохотой. Два высших образования - не от нужды - от безысходности..."Умный мальчик" - говорили профессора. Умный мальчик...А он не знал. Не знал, что все таки кто-то отметил, кто-то знает, что там, в темной вони беспробудной общаги живет мальчик, чьи идеи по-сути гениальны, чьи мысли неповторимы и оригинальны до трескучей боли в голове... Он не знал...А потом он влюбился. Не оригинально,совсем банально влюбился. Мучительно краснел при встрече, вызывая на себя огонь искрометных шуток сокурсников. Не спал ночами, одуревшим от бессонных ночей разумом борясь с непереносимым желанием. Боролся с любовью. Боролся с собой, боролся с окружающими... Будущий медик, он старался перенести физиологическую неудовлетворенность в моральный труд...Но не мог. Его наваждение, девушка с тонкой талией и пшеничными волосами, как на зло, все чаще и чаще возникала в окружающей действительности, косила на него серым глазом, и, в конечном итоге он поверил...Он поверил, что возможно она и есть ТА САМАЯ. Та самая избранная, которая выслушает, поймет, которая впустит, обогреет и утешит... Он подошел к ней в операционной, где она была медсестрой...Он долго выбирал слова, мучительно морщил брови, облизывал пересохшие губы..."Послушай - наконец выдавил он - У меня есть теория...Сейчас я тебе расскажу" Она удивленно приподняла брови и улыбнулась. "Мне не интересно" - смеясь сказала она. Он почувствовал тяжелый, сложный удар в печень, он согнулся, выдохнул...Снова удар, удар чего-то красного в голову, чего-то тяжелого и жгуче-приятного, как патока..."Мне не интересно. Закрой рот" - трепетно отозвался податливый мозг, он и не ожидал, что так свежа его память...Абсолютно бездумно, абсолютно ненамеренно, он достал из кармана скальпель. Он кромсал, кромсал, кромсал скальпелем податливую кожу любимого лица и злоба, скопившаяся за столько лет, находила выход сквозь его руки...Его руки были красными от ржаво-пахнущей крови, но он продолжал писать истину, как картину, как Да Винчи, продолжал...Он был прав. Он знал. Он был прав. По Фрейду...

- Скажите, а что в девушке важнее, ум или красота?
- Умный вопрос.
- Красивый ответ .

Люблю текилу....От нее повышается уровень адреналина и понижается уровень скромности)))

А я и не знала, что боль - это сила,
Что страсть утоляю. как долгую жажду,
Любила, прощала, люблю и простила...
Такой же, как все, но дороже, чем каждый...
Законы вселенной померкли, но все же
Взгляд детский, правдивый, взывает к рассудку,
Я знаю, я чувствую, верю - ты тоже
Считаешь, что нам остаются лишь сутки...
Каких нибудь двадцать четыре часа до предела,
И твой чемодан тяжелеет от веса...
Хочу, чтоб вернулся. И раньше хотела.
Исполни, прошу...Я же факин принцесса...

[350x350] Не звал меня. Я сама пришла и уютно устроилась в старом кресле.
Прикрывала ладонями торчащие колени. Пила остывший чай, окуная лицо в чашку.
Т ы долго и умно говорил, вдалбливая свои слова в мою голову невидимым молотком...
Я медленно играла пальцами и в конечном итоге мой средний палец оказался на уровне твоих глаз...
Вот моя философия, моя политика. Fuck them all, как пела Милен Фармэ...
Ты размашисто ударил меня по лицу и я видела, как две жирных гусеницы -
Твои брови, стремительно сошлись на переносице...
Не прогонял. Я сама встала и ушла. Перед тем, как выйти из комнаты,
Я задрала юбку и показала тебе зад. Именно туда я посылаю тебя и твои идеи.
НЕ СМЕЙ НА МЕНЯ ОРАТЬ. НИКОГДА.

Она родилась в огромной державе, родиться в которой уже было честью, уже было чистой, звенящей правдой. Когда мать в последних потугах выталкивала ее синеватое тельце на свет, по радио передавали «Пионерскую зорьку». Ее крик слился со звуками горна – я здесь, сказала она миру, и мир равнодушно улыбнулся ей в ответ, как сотням другим, рожденным в ту же минуту. Мама была библиотекарем, папа работником торговли, а проще сказать – продавцом канцтоваров в местном универмаге. Папа всегда мялся, когда его спрашивали о его профессии. Продавец – сразу же призраком возникает полноватая блондинка с несвежей завивкой в темно синем халате, усталый взгляд по вечно пустым полкам и растягивая слова: «Нееет в продаааже…» Папа не хотел, чтобы в голове человека возникал такой образ, поэтому представлялся работником торговли.



Она росла в любви, маленькая девочка – солнечный лучик босыми ножками по паркету – ее любили все. Бабушка души не чаяла. Потакала всем капризам, упорно делая вид, что держит в узде, в строгости… Мама строго хмурила брови, прививая дочери прекрасное…Водила на выставки в свою библиотеку, читала юному созданию такую же, вечно юную Юнну Мориц, Чуковского, Гайдара…Бровки домиком – удивленно вспархивали на маленьком фарфоровом лобике, понимала, чувствовала, плакала, жила…
А однажды, мама привела ее, держа за маленькую влажную ладошку, на вечера Пушкина… Усадила в первом ряду, оправила воротничок, затянула потуже белый бант на макушке и строго наказала не вертеться… В тот вечер в библиотеке читали стихотворения великого поэта, жгли восковые свечи и даже специально пригласили скрипачку – тоненькую женщину с невесомой прической, которая ходила подпрыгивая, чем вызывала несмелую улыбку у маленькой девочки в первом ряду. На шее у женщины болталась маленькая подушечка, интриговала и манила. Ну как тут не ерзать в ожидании выступления… Монолог Татьяны подходил к своей кульминации и вдруг, совершенно без предупреждения, трепетно и тонко запела скрипка…Тянущие звуки, откуда-то из глубины – широко открытые глаза, почти задохнулась, встала со стульчика – чтобы лучше внимать, слышать, чувствовать… Скрипка…Обтекаемый, плавный инструмент на подушечке, у самого подбородка…И палочкой по нему…Смычком… Скрипка плакала, и плакала маленькая растрепанная девочка в первом ряду, стянувшая с головы бант и аккуратно вытирающая им свои первые честные слезы, слезы не от обиды, и не от того, что упала…Слезы от предчувствия, от чувства, от вкуса и послевкусия…Слезы от волнующего, туманного предчувствия грядущего таланта…
Мама во всем поддержала начинания дочери и, в воскресный летний день ей вручили большой твердый футляр, внутри которого драгоценной начинкой покоилась покрытая лаком коричневая скрипка. Она была в таком восторге, что выдыхала степенно, через нос, боялась расплескать всю важность момента, всю значимость свою, которую так внезапно приобрела вместе с футляром, с лощеными нотными тетрадями, с новыми белыми сандалиями и с папочкой для нот. Казалось, даже люди на улицах смотрели на нее по-другому – ее коснулась рука Бога, она будет играть на скрипке…



Последующие пару лет она то загоралась, то потухала…То обожала скрипку, то проклинала ее, устраивала истерики, грозилась бросить музыкальную школу, но никогда не позволила себе кинуть скрипку, касалась ее с прежним трепетом. И в моменты грусти, радости, любви, ненависти, обиды – только скрипка выслушивала ее пальцы и точно передавала состояния ее маленького мира своим неподражаемым голосом… Потом были конкурсы, были победы, были высокие слова и высокие грамоты. На конкурсах члены комиссии остервенело кусали дужки очков во время ее выступления…У них кружилась голова от столь вопиющего, очевидного, дерзкого даже, таланта… Удивленно прислушивались, силясь найти помарку, пусть незначительную, но не могли…Безупречно. Замирали, на миг выпадали из времени, щуря близорукие глаза, пытаясь разглядеть в этой тонконогой бабочке демоническую силу, и не могли… И было страшно. Как всегда страшно, когда у кого-то есть то, к чему даже стремиться бессмысленно, все равно не нагонишь, не коснешься, не поспеешь – это врожденное. Это талант.
Ей прочили большое будущее, приглашали во Францию и в Милан, рукоплескали самыми престижными залами Европы и Америки…Не задыхалась. Волновалась, тряслись и потели руки, но, как только выходила в зал, как только плавно вскидывала скрипку к подбородку – все отступало… Самозабвенно играла, не на публику, на жизнь. Играла для самой скрипки, показывая ей, деревянной, как она может петь…Какой быть…
А потом наступила перестройка. Всё стали ломать, ломать не строить…Ломали, для того, чтобы построить, а в Читать далее...

Я счастливая. Нет, спрячьте саркастическую улыбку в пушистых усах - я не блаженная, не припадочная и не идиотка. Я правда счастливая. С самого рождения. Папа рассказывал, что когда мама была беременна, она упала с лестницы прямо на живот – мама умерла, а я выжила, ну разве не счастливая? Нет, я понимаю, что для полного счастья нужно спать, закопав руку по локоть в золотых монетах – но не в деньгах счастье.
Тропинка моей жизни - именно тропинка, я бегу по ней босиком, иногда неловко спотыкаясь и зацепив одну ногу о другую – а все от того, что у меня проблемы с вестибулярным аппаратом – тропинка моей жизни иногда петляет, кружит по долгу на одном месте, но чаще сводит меня с интереснейшими людьми. Я знаю самых выдающихся художников, самых известных музыкантов – я знаю всех. Они тоже знают меня. Чаще под разными именами, но покажи каждый из вас мою фотографию любому – любой сразу же опознал бы меня. По рту. Нет, по глазам. В общем, не важно.
Когда я встретила их, я зябко куталась в чужое пальто, попивая горячий чай из пластикового стакана маленькими глоточками. Зимний день на вокзале лучше, чем зимняя ночь там же. Целый день я прогуливалась взад-вперед в надежде выискать стоящий экземпляр, но надежда сделать это практически растаяла, так что я подумывала о том, чтобы сменить место своей охоты. Я пила чай, согревая ладони в растянутых рукавах старого потрепанного свитера. Рассматривала прохожих сквозь полуопущенных ресниц, тщательно накрашенных и завитых. Они подошли, один толкнул другого в бок и кивком квадратного подбородка с ямочкой указал на меня. В сторону стакан, приоткрыть рот, провести языком по губе – взгляд слегка затуманен, вздернуть голову, как бы невзначай, но так – чтобы гривой метнулись волосы. Ооо, да, господа. Я так замерзла. Так хочу есть, посмотрите на меня – как вы можете устоять? Нежнейшая плоть молочного тельца – и все в моей груди. Естественно, клюнули. Самодовольно – или не решительно – шагнула к ним, расслабила мышцы лица – ООО,да я ангел во плоти и протянула тонкую руку с идеальным маникюром. Дааа, подайте мне дяденька толстый кошелек. Ничего, что у вас только крупные – думаете зря я торчу в этом убогом месте уже почти месяц? Моя мама всегда говорила, что ставки должны быть крупными – режущая боль в животе от запаха серы и риска – и победа, как долгожданный оргазм после двадцати часов смелых ласк… Да, да, вы правильно думаете – надо помочь милой девочке – два потока мыслей, оо, у вас всех два потока – Надо помочь девочке – и тут же, параллельно – интересно, как пахнут твои трусики… Пахнут дяденька – ветром и лавандой, только вам этого знать не обязательно…А кто этот, долговязый? Ваша правая рука? Что потеряли вы, домашние котики с лощеными брюшками в моей зоне? Блаженно вожу языком по деснам – даа, я на хрен вампир, как мне нравятся ваши очки, они вам так идут – скромно глазки на туфли – ооо, крокодилья кожа – блин, что ж вы тут потеряли? Или ты все еще на моей стороне, Господи? Не проиграл еще мою душу в покер Сатане? Ха, ха… Не забывать потряхивать волосами – водопад каштанового пламени – так и хочется дотронутся? А, долговязый? Ну ну, перестань таращиться, что не видишь – легкий румянец уже сигнализирует о том. Что мне типа стыдно. Типа я стесняюсь.
Ну естественно, повели в кафе – кормили гуляшом и жульеном, я хочу омара придурки! Я хочу омара и Dunhill Lights, хватит пичкать меня своим LMом! Истинно русские люди – вроде есть нормальное бабло – но раз привыкли курить дерьмовые сигареты, так и продолжают. Как будто, закури они сигареты рублей на тридцать дороже – у них атрофируются легкие! Поили пивом – ну да, пришлось пить, я же не могу сказать им, что в данное время суток предпочитаю махито. Интересно, чей глаз глубже лег в выемку на ключице – кто первым предложит у него переночевать? Долговязый отважился – галстук Armani – думаю, сойдет. Скромный – глаз не поднял ни разу, мямлил, тридцать раз обмусоливал каждое слово во рту языком, и только после скудно выталкивал его наружу. Конечно я согласна, идиот – я тонким, тараканьим каким-то голосом лепечу, что это не удобно, что они не за ту меня приняли, чуть не плачу – подрагиваю голосом, практически выжимая слезу у них. Тот, что постарше, с подбородком, смеется, широко открыв пасть, полную мелких зубов. Что за вздор, говорит он, конечно девочка поедет к нему, у него и места больше, и вообще – он бессознательно гладит себя по бедру – нет, не соблазняет, у него там деньги лежат, еще со школьных времен, когда у первоклассников деньги на завтрак отбирал, прятал именно туда – истинный мужчина – ближе к яйцам – свое.



Мы ехали в его теплой машине и я делала вид, что уснула, старательно приняв Читать далее...

[272x355]

Я так давно с тобой не говорила...Вернее, мы разговариваем ежедневно - обсуждаем что у кого случилось, дежурными поцелуями шлем друг-другу мертвые смайлы... Мы разговариваем, но не говорим... Тебе все равно, как проходит моя весна, а она проходит тоскливо - как кислое яблоко зимним вечером - морщишься, но ешь, потому что яблоки зимой - это экзотика, с детства осталось... А еще моя весна впервые без цветов... Хотя, возможно, тебе это не интересно...Я когда-то говорила тебе, что не люблю цветы, я и правда их не люблю, но так удивительно, когда их никто тебе не дарит... В моей весне дожди, не часто, но ощутимо - я выхожу под дождь, без зонта - зонты я тоже не люблю, не надевая капюшон брожу по мокрым, опустевшим улицам и слушаю Френка Синатру в силиконовых наушниках... Когда волосы прилипают к холодным скулам, я возвращаюсь в ненавистный дом, где все чужое, оттого что все когда-то было моим, а меня больше нет... Я сушу волосы феном и ночью упиваюсь ароматным запахом дождя на своих растрепанных волосах... Вспоминаю, как ты держал меня за руку, как мы шли очень быстро, я чуть сзади, ты поторапливал меня, а я болталась на твоей руке как маленькая девочка, как ребенок... Ты дашь мне руку еще раз? Теперь я буду идти вровень с тобой, обещаю... Раскрась мою весну, ты ведь умеешь...И сам не знаешь. Но ты умеешь, мне ли не знать...Зима ведь была цветная.

Если ты ее любишь, отпусти ее



Оригинал: Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вернется -она твоя. Если нет - она никогда и не была твоей.

Новые версии: Если ты ее любишь, отпусти ее. Если...

...она вернется - она твоя. Если нет - она не была твоей с самого начала. Если она просто сидит в твоей спальне, ест твою еду, говорит по твоему телефону и совсем не собирается вести себя так, будто ты ее действительно отпустил, то ты или женился на ней или она зовет тебя папой.

Пессимист:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вдруг неожиданно вернется - что ж, возможно, она будет твоя. Если, как и ожидалось, нет - она никогда не была твоей.

Оптимист:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Не волнуйся, она обязательно вернется!

Мстительный:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она не вернется, выследи ее и пристрели как собаку.

Программер С++:
if(you-love(m_she)) m_she.free() if(m_she == NULL) m_she = new CShe;

Защитник прав животных:
Если ты ее любишь, отпусти ее. И вообще, все живые существа должны быть отпущены на свободу!

Билл Гейтс:
Если вы ее любите, отпустите ее. Вне зависимости от того, вернется она или нет - вам необходим новый Windows XP!

Биолог:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Она проэволюционирует.

Арнольд Шварцнеггер:
Hasta la vista, baby. I`ll be back!

Подозрительный:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вдруг вернется, сразу спроси ее, почему она так поступила.

Жадный:
Если у тебя что-то есть, не отпускай его!

Психолог:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вернется, ее супер-эго доминирует. Если не вернется, ее подсознание сильнее. Если она не уходит, она наверное сумасшедшая!

Лунатик:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вернется, это будет кошмаром. Если нет, ты должно быть спишь.

Гордый:
Если ты ее любишь, уйди от нее. Если она спросит почему, плюнь ей в лицо.

Эксперт по маркетингу:
Если ты ее любишь, отпусти ее. Если она вернется, то твоя торговая марка имеет на этом рынке хорошую репутацию. Если не вернется, попробуй продвинуть торговую марку на другие рынки.

P	Painful
O	Organic
L	Loving
I	Inspirational
N	Neat
A	Appreciative

Name / Username:

Name Acronym Generator
From Go-Quiz.com

Я тоже ждал этой встречи. Как только я вошел в кафе, я сразу узнал ее. Она сидела за крайним столиком, у окна и читала книгу. Она была совершенно не такой, какой я видел ее на сотнях фотографий, который она постоянно слала мне не щадя моих мегабайтов. Ее лицо было сложнее. Она не подняла головы и я устроился за дальним столиком, в полумраке и наблюдал за ней, при этом делая вид, что читаю какую-то газетенку. Хорошо, что я не принес цветов, как глупо бы это смотрелось. Она сидела совсем рядом, впервые, такая далекая и такая близкая. Такая моя. И такая чужая. Я достал сигарету. Она достала сигарету. Вхолостую чиркал спичками. Она тоже. Я мягко затянулся. Она мягко затянулась. Я почесал переносицу. Она почесала переносицу. Мне стало жутко. Да, я испугался, да. "Унисон!" Слово найдено. Мы живем в унисон. Я затушил сигарету и поспешно вышел из кафе. Я не осмелился. "А жаль..." подумал я. "Ну и ладно" сказал чей-то голос в моей голове...

Я тоже ждала этой встречи. Как только он вошел в кафе, я сразу узнала его. Я сидела за крайним столиком , у окна и делала вид, что читаю книгу. Он был абсолютно не таким, каким я видела его на сотнях фотографий, которые он. к сожалению не слишком часто опускал в мой интерактивный почтовый ящик. Его лицо было сложнее. Я украдкой, из-под лобья видела. что он устроился за дальним столиком и стал читать газету, так и не заметив меня. Хорошо, что он не принес цветов, как глупо бы это смотрелось. Он сидел совсем рядом, впервые, такой далекий и такой близкий. Такой мой. И такой чужой. Я достала сигарету. Он достал сигарету. Вхолостую чиркала спичками. Он тоже. Я мягко затянулась. Он мягко затянулся. Я почесала переносицу. Он почесал переносицу. Мне стало жутко. Да, я испугалась, да. "Унисон!" Вот оно, это слово. Мы живем в унисон. Он затушил сигарету и поспешно вышел из кафе. Я не осмелилась пойти за ним. "Ну и ладно" подумала я. "А жаль.." сказал чей-то голос в моей голове...

[280x232] Он жил в сети. Нет, вне сети он конечно тоже был, был - чисто формально, существовал. Своим искрометным юмором привлекал в сети одинокие тени, странные подобия получеловеков-полуроботов, созданных в сети на миг, или на жизнь, смотря что считать мигом и жизнью. Жизнерадостный портрет на аватаре - улыбающийся, импозантный, почти Бог, почти, в формате рунета. На него обращали внимание, на него невозможно было не обратить внимание - всегда он лайн, всегда в сети, всегда любой совет решающей свести счеты с жизнью, умирающей от одиночества в реале истеричке. Его слова задевали за живое, он знал, он мог. он чувствовал то, чего от него хотят услышать. Всемогущий - так думали о нем, всевидящий и всеслышаший. Он был на ты с интернетом. Легкий клик и любая информация падала огромным ворохом к его ногам. Он умело ей пользовался, так, что у окружающих создавалось впечатление, что он сведущ во всем, и в прошлом был уж если не разведчиком, то точно фсбшником. На него спелыми плодами обрушивались девушки со своей он лайн любовью. Каждая распластывалась перед ним, открывая ему самое сокровенное, самую сердцевину, самую суть. Вначале его это поражало и удивляло, он трепетно собирал гиперактивные сердца в электронной записной книжке, вписывал туда даже номер телефона, на который так щедры были бабочки он лайн. Они звонили ему, приятным баритонам он рассказывал им, как надо жить. Они внимали каждому слову и произносили его имя с придыханием. Каждая настаивала на встрече. Он всегда медлил. Ничего не обещал. Горстями раздавал полу-намеки полу-искушения, и пропадал. На долго. Отключал телефон, или менял сим-карту. С легкостью проглатывал мольбы, отчаяния, потом угрозы. Получал от этого неожиданное удовольствие, сам ему удивлялся и называл себя "душевным мазохистом". Плел интриги в сети. Нравилось смотреть, как его же марионетки оспаривают внимание хозяина, лгут друг-другу о долгих романах с ним, тем самым еще более укрепляя его имидж мрачного рыцаря, тайного ловеласа, волшебного, изумительного любовника. На самом же деле его не видел никто. Никто. Всего одна женщина видела его каждый день. Она приносила ему еду, она стирала его белье, она убирала дурно-пахнущий термос, в который он опорожнялся ежедневно сидя за компьютером. Просто, обыденно писал в термос, как паук при этом заплетая паутину в новые витки. Очередная тонкокрылая девочка ублажала его в голубом окошке Айсикю, тормошила его почти-мертвую плоть, а он при этом с болью мочился в термос. Потому что был стар. Потому что был болен. Потому что редко разговаривал с ежедневно приходящей сестрой, потому что у нее была своя семья, и его проблемы были для нее никчемными. Потому что получал почти звериное удовольствие от поломанного цветка он лайн, который зацвел в его теплых гиперактивных руках. И там же увял. А потом сестра уходила...И стайками, группами, по-одиночке все население рунета отправлялось спать...Тогда темнота подступала мягкими, кошачьими шагами, и одиночество остервенело било его по парализованным ногам...Он корчился от боли, кричал проклятия,швырял клавиатуру об стену...Потом плакал тихими, старческими слезами...Утром приходила сестра, убирала термос, и клала клавиатуру на место.

Ноги - огромные...Большие ноги. Тетенька бигфут, тетенька мамонт, тетенька слон...Как только не называй себя, иронично изгибая все еще красивые, правильной формы брови...Хохочи грудным смехом, мягкой ладонью хлопая себя по пышным бедрам...Прячь изюминку-грустинку взгляда под старушечий платок, и, медленно, как черепаха, переваливаясь с одной слоновьей ноги на другую, спускайся в метро, ищи свободное место, а если такового не будет, стой над кем-то, жалостно вздыхая и смущенно сморкаясь в льняной платок. Сейчас таких не шьют...Внучка ходит с шелковым, с кружевами, стоит дорого, рублей триста, как пить дать... Для них, молодых, не деньги...Легко зарабатывают, еще легче тратят...Не то что ты, от звонка до звонка проработала чесальщицей на родном заводе, сливала дома в тазик пот с кровью, охала, ахала, стонала...А оказалось - зря, даже пенсию себе человеческую не выслужила, причмокиваешь сухими губами над куском ветчины - и хочется, и колется...А в двадцать пять - какие были ноги...Белое платьице сатиновое на пояске, туфельки легкие из Прибалтики с трудом вывезенные, и - бегом, по лестничным пролетам, навстречу такому шумному, с придыханием счастью...А теперь тетенька колода, тетенька тумба, и даже шкаф...Ноги, что хорошая задница, вот и выходит, что твои ноги - полная жопа... И припарки делала, и по врачам с дочерью таскалась - одно слово, не лечится, так и живи с душой котенка в слоновьем теле, и радуйся, что живешь... И радуешься. И купила в магазине сувениров-свинок внукам, едешь, перебираешь их в руках и улыбаешься... Свинки...Потому что год свиньи...Потому что хорошо, что года слона не бывает...Потому что слонов не любишь, и любить не можешь, как бы тебе не хотелось...